Lost in the sun. Дочери Царицы

Лэйк не торопилась больше. На сердце тяжким грузом лежали золотые, схваченные поволокой смерти глаза сальвага. Перед внутренним взором до сих пор стоял жертвенный костер, ставший для него погребальным, и черный дым, что валил от красивой длинной серебристой шерсти. Только через сутки после того, как принесла жертву, Лэйк осмелилась поесть простой каши, и желудок скрутило острой болью. Это тоже было своеобразным наказанием за убийство сальвага, а потому она не жаловалась. Сил у нее было мало, но большие огненные крылья мерно хлопали по воздуху. Далеко за спиной осталась укромная долина с вытянутым озером в ее центре, ставшая последним прибежищем для древнего хищника. Оставалось только гадать, есть ли еще в горах сальваги? Раз этот затерялся в глуши и каким-то чудом сумел прожить так долго, не могла ли где-то еще прятаться целая стая? А если она есть, то стоит ли Лэйк искать их? Ей все еще было запрещено употреблять мясо в пищу, а схватка с сальвагом отняла последние силы. Лэйк ослабела и летела тяжело, стараясь держаться как можно ближе к земле, где ветра были не такими суровыми. Ни о какой концентрации больше речи не шло, и она сильно мерзла, кутаясь в шерстяную куртку формы и стуча зубами. Лицо и губы обветрились, кожа потрескалась, от недостатка витаминов постоянно кружилась голова, но она не жаловалась. Богиня приняла ее, позволила принести жертву, а это означало, что впереди лишь Источник Рождения. А потом она станет свободной. Горы плыли под ногами, с каждым взмахом крыльев приближая ее к Роще Великой Мани. Изредка из темного полога леса поднимались усталые анай, едва хлопая крыльями. У каждой из них на лбу горела кровавая отметина жертвы, а глаза были мертвыми и полными грусти. Теперь Лаэрт уже не смотрели на Лэйк волком, лишь безразлично окидывали ее потухшим взглядом. Да и ей было все равно. Уже под самый конец пути Лэйк догнали близняшки. Форма их была в грязи, а щеку Леды украшали глубокие, вздувшиеся, воспалившиеся царапины от когтей. Лэйк махнула подругам, и те в ответ с трудом улыбнулись и подняли оружие. Эней скорчила рожу и несколько раз взмахнула перед собой скрюченными пальцами, ухмыльнулась и кивнула на Леду. Судя по всему, она имела в виду, что они завалили медведя. Близнецам, которых Богиня воспринимала как одно существо в двух телах, разрешалось вдвоем охотиться на одно животное, но существовало условие: это должен был быть только самый сильный зверь. Лэйк уважительно склонила голову в ответ, а Леда бросила на нее вопросительный взгляд. Они хотят узнать, кого убила я? Настроение сразу же испортилось. Помрачнев, Лэйк показала пальцем на саму себя. Улыбки сразу же стерлись с лиц близняшек, сменившись изумлением и неловкостью. Дальше они летели уже втроем, держась недалеко друг от друга, но так, чтобы не мешать. Общество близких подруг было даже приятным. Сейчас Лэйк как никогда нуждалась в том, чтобы рядом с ней был кто-то из ее мира, из ее спокойного детства, в котором не нужно было принимать тяжелых решений и нести на себе запятнанность. Подходили к концу последние дни их путешествия. Скоро на горизонте показались высокие пики, что охватывали со всех сторон укромную Рощу Великой Мани. Лэйк оглядывалась, щурясь от солнца и рассматривая сторожевые форты Раэрн, прилепившиеся к скалам словно гигантские наросты на древесных стволах. Никто не останавливал ее, никто не задерживал. Дочери Земли лишь провожали ее понимающими взглядами, да очень редко салютовали оружием. Лететь в Рощу Великой Мани было странно. Лэйк помнила, как целый месяц под проливными дождями месила грязь, спотыкалась на пересохших в камень ухабах под палящим солнцем по дороге туда. Теперь же в теле было измождение, но ей не приходилось больше ждать других, изнывая от желания броситься вперед бегом. Как только внизу зазеленились пышные кроны гигантских криптомерий, Лэйк кивнула летящим рядом сестрам и по дуге пошла на снижение. Ей не хотелось приземляться прямо на поляну перед жилищем Великой Царицы, к тому же, времени у нее было еще полно: до кануна Дня Весны оставались еще целые сутки. Древняя Роща приняла ее прохладой, чистейшим воздухом, от которого перед глазами шли алые круги, запахом свежей хвои и трав. Ноги опустились на мягкую землю, и Лэйк тяжело выдохнула, чувствуя, как они дрожат от усталости. Рядом приземлились близняшки. Обменявшись молчаливыми рукопожатиями, все трое медленно пошли по дороге в сторону водопада. Купаться ей было запрещено до того момента, как она не войдет в Источник Рождения, а потому через широкую горную речку на дороге они перелетели. Путь до центральной площади занял несколько часов, и Лэйк чувствовала себя усталой и разбитой. Не сговариваясь, они втроем остановились у обочины, развели невысокое пламя Роксаны и сварили крупу, без вкуса пожевав ее, чтобы забить ноющий желудок. И вновь пошли дальше, загребая сапогами толстый слой хвои. На центральной площади с четырьмя святилищами и Казармами было полно народу, но при этом стояла какая-то особая звенящая тишина. Кружками у специально отведенных для них костров расселись молчаливые Младшие Сестры, уже успевшие пройти испытание и прилететь сюда. Больше всего здесь было Раэрн, которые сидели, поджав под себя ноги, и смотрели в загадочную пляску пламени. У всех у них на лбах багровела запекшаяся кровь, даже у Ремесленниц и Жриц, которым разрешалось убить животное лишь единственный раз в жизни. Одетые в белое прислужницы Великой Царицы тоже соблюдали тишину из уважения к проходящим испытание Младшим Сестрам. Они занимались своими делами, разнося воду и пищу, подготавливая казармы для прилета других паломников или просто убирая территорию. Лэйк заметила небольшую группу беременных на последнем месяце, одетых в белоснежные балахоны до пят. К какому клану они принадлежали, сказать было сложно, за исключением, разве что, одной черноволосой женщины с хищно загнутым носом, волосы которой были заплетены во множество тонких черных косичек. Впрочем, привычного бросающего всем вызов взгляда у этой Дочери Воды не было, лишь рассеянная улыбка играла на полных губах. Женщины с изрядно округлившимися животами шли в сторону водопада, шум которого наполнял каменную чашу долины до краев. Лэйк присела к ближайшему костру, у которого было свободное место на большом сухом сосновом бревне. Рядом опустились и близняшки, вытягивая длинные ноги и устало вздыхая. Осторожно пристроив рядом с собой нагинату в чехле, Лэйк достала флягу и вытащила пробку. Прохладная вода хлынула в пересохшее горло, и желудок болезненно скрутился от боли. Опустив флягу и стирая с подбородка холодные капли, Лэйк почувствовала чей-то взгляд и подняла голову. Вообще, разглядывать проходящих испытание Младших Сестер в упор считалось неприличным, но сидящая напротив нее Дочь Воды этого, похоже, не знала. Ее черные глаза беззастенчиво изучали Лэйк с ног до головы, а красивые, с изломом, брови слегка нахмурились. Дэль Лаэрт была очень хороша собой. Несмотря на широкую тяжелую челюсть, у нее был длинный красивый подбородок и сочные полные губы, будто нарочно созданные для поцелуев, с маленькой ямочкой на нижней. Нос у нее был длинный, с горбинкой и хищными ноздрями, а на правой щеке красовалась маленькая родинка. Черные волосы Лаэрт были заплетены во множество тонких косичек, густой копной спадающих на плечи, а красное пятнышко крови между бровей придавало ей опасный вид. Лэйк не стала мериться взглядами и отвернулась, вновь погрузившись в созерцание пламени. Вот только Дочь Воды, похоже, откровенно плевала на честь и традиции. Ее губы насмешливо изогнулись, а взгляд заскользил по плечам и рукам Лэйк, взвешивая и оценивая ее. Откинувшись назад, она уперлась ладонями в бревно и вытянула ноги, ухмыляясь под нос. Лэйк сцепила зубы, не поддаваясь на провокацию. От Дочери Воды пахло вызовом, и запах был густым и сильным. Понять, было ли в нем желание, или это просто была очередная агрессия, она не могла. А коли так, то и думать об этом нечего. Через несколько часов Лэйк отправится к Источнику, ее мысли должны быть чисты. Роща Великой Мани – совершенно точно не то место, где стоит драться или строить глазки друг другу. Дочь Воды все никак не унималась, и, в конце концов, Лэйк пришлось подняться и уйти, и сопровождал ее бархатистый хищный смех Лаэрт, такой неуместный в данной ситуации. Близняшки проводили ее удивленными взглядами, но Лэйк не остановилась и не позвала их с собой. Ей хотелось побыть одной. По берегу реки бродили беременные анай, испрашивая у Аленны легких родов. Здесь же было несколько одетых в белое Ремесленниц Великой Царицы, которые при приближении Лэйк прерывали разговоры и уважительно замолкали. Она слегка кланялась им, благодаря за проявленное понимание, а Ремесленницы улыбались в ответ. Через некоторое время Лэйк нашла место, которое искала: большой валун над самой водой, над которым полоскались длинные ветви плакучих ив. Заросли скроют ее от посторонних взглядов и дадут подумать, а неумолчный плеск воды успокоит мысли. Вскарабкавшись на камень, она скрестила ноги и вперила взгляд в поблескивающую на вечернем солнце ленту реки. Там она просидела до заката, не тревожимая никем. Слабый ветерок покачивал длинные ветви ив, несколько уток плавали у самого берега, купаясь и вылавливая из воды мелких жучков и травинки. Лэйк почти задремала, когда на горизонте показалась знакомая фигура. Та самая Дочь Воды задумчиво шла по берегу реки, а за ее плечами в чехле покачивался изогнутый лук в изукрашенном витиеватой вышивкой кожаном налуче. Лэйк поморщилась и отвернулась. Вряд ли Дочь Воды намеренно искала ее, но ее присутствие раздражало. Краем глаза Лэйк заметила, что дель Лаэрт увидела ее и остановилась. И более уверенно направилась вперед, балансируя на мокрых камнях плеса и помогая себе руками, чтобы не упасть. Лэйк даже не удивилась, когда она остановилась прямо напротив нее и ухмыльнулась. Откуда? – ее пальцы сложились в простой общий жест, известный всем кланам. Раздражение едва не ослепило Лэйк. Им запрещено было говорить друг с другом, Жрицы запечатали им уста до последней инициации. Эта нахальная Дочь Воды считает, что на язык жестов этот запрет не распространяется? Она зыркнула на дель Лаэрт, и та вновь улыбнулась, обнажив белые, слегка удлиненные клыки. Лэйк сразу же принюхалась: сальвагом от нее не пахло, хотя это еще ничего и не значило, если она была в теле анай. Откуда? – повторили руки. Лэйк выпрямилась и уставилась прямо сквозь Дочь Воды, игнорируя ее насмешливый взгляд. Она не поддастся на провокацию прямо перед своим посвящением. Она слишком дорого заплатила за него, чтобы испортить все глупой дракой с Лаэрт. Или сексом. Это было бы даже еще глупее. С живыми говорить нельзя, но мы обе – мертвые. Лэйк услышала скрип собственных зубов, сопровождающийся тихим смешком Лаэрт. Ее затрясло от гнева, и стиснутые в кулаки пальцы побелели. Проклятущие Лаэрт ничего не знают о приличиях, у них нет никакой совести и достоинства! Небесные Сестры сейчас наблюдают за ними обеими, а ей хоть бы что! Дель Лаэрт вдруг резко подалась вперед и клацнула зубами перед самым кончиком носа Лэйк. Та не сдвинулась ни на волос, даже не моргнула, когда клыки мелькнули у ее лица. Дель Лаэрт изучающее оглядела ее. Ее глаза были так близко, черные будто ночь, полные любопытства и азарта. Лэйк вдруг пришла в голову мысль, что Дочь Воды сейчас ее поцелует, но этого не случилось. В черных глазах появилось разочарование, и Лаэрт отодвинулась. Ты упустила шанс. С этими словами она развернулась и пошла дальше, наградив Лэйк на прощание насмешливым взглядом. Лэйк не удержалась и взглянула ей вслед. У Лаэрт были длинные ноги и полные бедра, так аппетитно затянутые в черную ткань. Почувствовав взгляд Лэйк, она тоже обернулась и рассмеялась, когда Лэйк поспешно отвела глаза. Что она себе позволяет?! Проклятая бхара! Мы же в святом месте! Стараясь успокоиться, Лэйк вновь повернулась к реке. Больше в тот вечер ничего не случилось. Дочь Воды не показывалась, и Лэйк спокойно вздохнула, заворачиваясь в оставленное возле костра кем-то из Ремесленниц одеяло. Их выдали всем Младшим Сестрам, прилетевшим сюда, и на то, что было у Лэйк, кроме нее никто не претендовал. Она дремала, едва смежив веки, когда с неба спустилась усталая Найрин в разодранной форме, с глубокими царапинами на руках и груди. Но вид у нее был спокойный, значит, жертву она принесла. Успокоившись, Лэйк уснула. На следующее утро, позавтракав все той же кашей и обменявшись рукопожатием с нимфой, Лэйк неспешно побрела в сторону водопада. Тонны воды извергались, казалось, из самого весеннего неба, в белых облаках капель и шума падая вниз. С правой стороны от него вверх поднималась извилистая каменная тропа из плохо прорубленных к скале ступеней, и по ней карабкались молчаливые Младшие Сестры, направляющиеся к Источнику Рождения. Время, в которое туда нужно было входить, никем не регламентировалось, и Лэйк решила сделать это пораньше, чтобы не пришлось потом торопиться и волноваться. Она медленно поднималась по лестнице, как когда-то сама Крол. Слева от нее шумел водопад, и от его грохота закладывало уши. Мелкая водяная пыль пропитала ее волосы и одежду, жертвенная отметина кровью на лбу намокла, и розовые струйки медленно потекли по носу, словно сама Аленна смывала с нее грех принесенной жертвы. От этого внутри стало спокойнее, стыд и боль отступили. Упрямо цепляясь руками за скалу и втягивая себя по крутым ступеням, Лэйк ползла вверх, с каждым шагом ощущая растущее напряжение. Лестница казалась бесконечной, руки и ноги горели, но совсем скоро Лэйк взобралась на край широкого каменного плато, на котором на корточках повсюду сидели Младшие Сестры разных кланов. Они образовывали подобие очереди, выстроившись длинной цепочкой и спокойно ожидая, когда придет их черед. Кивнув хмурой Раэрн, сидящей прямо у лестницы, Лэйк уселась на край верхней ступеньки и оглядела плато. В скале в его дальней части была узкая арка, вся изукрашенная резьбой, изображающей открытое око и символы анай. В темном проеме не было ничего видно, но сердце у Лэйк в груди сжалось в предвкушении. Там, внутри, сейчас Жрица и какая-то из Младших Сестер, что переживает присутствие Богини. Лэйк хотелось петь и смеяться, но она молча сжимала зубы, держа себя в руках. Все Младшие Сестры сильно нервничали. Сидящая рядом Раэрн выглядела спокойной, но ее выдавали играющие под кожей желваки на щеках. Несколько Нуэргос то и дело вскакивали, вытягивая шеи и вглядываясь в черный проем. Какая-то Лаэрт привалилась к стене, согнув одну ногу в колене и беспрестанно стуча подошвой сапога по камню. Хорошо хоть, звук не было слышно из-за рева водопада. Время тянулось медленнее улитки, и Лэйк начало трясти. Из-под арки пещеры вываливались, качаясь, будто пьяные, и бессвязно что-то бормоча, молодые анай, ставшие полноценными членами племени. Глаза у всех у них были огромные, на лицах сияла блаженная улыбка. Все они застывали на пороге, щурясь на солнце, а потом разворачивались, кланялись пещере и улетали, не глядя ни на кого. Ожидающие в очереди Младшие Сестры провожали их завистливыми взглядами и с надеждой смотрели на черный зев пещеры. Очередь двигалась медленно, а поток анай все не иссякал. За час до полудня на плато влезли запыхавшиеся близняшки, а следом за ними показались темные волосы Эрис. Сестра выглядела взволнованной и счастливой, и Лэйк досталась ее широкая улыбка во все лицо. Вскоре появилась Торн, а за ней следом Исая, Найрин и Ная, и еще множество сестер, которых Лэйк знала, с которыми училась или работала плечом к плечу. Их нервные лица только увеличивали напряжение, и Лэйк отвернулась, смиренно ожидая своей очереди. Еще совсем немного, и Роксана навсегда будет с ней. Наконец время пришло. Коренастая Дочь Земли перед Лэйк вошла под темную арку и сразу же исчезла из виду, будто тьма поглотила ее. Напряжение достигло предела, и Лэйк поняла, что топчется с ноги на ногу, не в силах стоять на одном месте. Еще совсем чуть-чуть, еще буквально несколько минут… Но они тянулись, будто расплавленная патока, так невыносимо медленно, что хотелось кричать. Когда шатающаяся и совершенно очумевшая Раэрн вышла назад, Лэйк показалось, что прошли часы, если не годы. Глубоко вздохнув, она решительно ступила под темную арку. Странное ощущение сковало тело, будто она провалилась в непроглядную ледяную воду. Мурашки достигли, казалось, даже позвоночника, сжав кости тисками. Лэйк даже не могла вздохнуть, и все так же быстро кончилось. Она заморгала от удивления, оглядываясь по сторонам. Перед ней была идеально круглая пещера с высоким сводом, на котором загадочно мерцали голубоватые разводы выходов породы. Пещера была шириной около пятидесяти метров, и прямо в ее центре находился идеально круглый пруд, напомнивший Лэйк горячий источник. Вот только внутри него была не вода. Забыв обо всем на свете, она медленно зашагала вперед, глядя, как переливается в чаше эфир, играя всеми цветами радуги, меняя очертания, образуя рисунки, которые перетекают друг в друга, при том, что сама поверхность его была недвижима. Зрелище было завораживающе красивым, и Лэйк задохнулась от головокружения. Свет исходил от озера эфира, приятный и теплый, будто парное молоко, заливая всю пещеру своими лучами, отражаясь от стен и образуя водовороты, словно бы повторяя пляску эфирных пятен на поверхности Источника. Здесь стояла звенящая тишина, будто и не было рядом никакого водопада. Свет Источника проникал сквозь Лэйк, пронизывал ее насквозь, и от его прикосновений тело ощущалось свежим и легким, будто пух. Она так засмотрелась на чудо, что и не заметила сидящую на берегу Источника Жрицу. Это была невысокая женщина с гибким, сильным и красивым телом, на пике своего расцвета, когда к девичьей красоте добавлялась статность и плавность, опыт и мудрость. Жрица была нага и гладко выбрита, и на ее теле виднелась между бровей единственная татуировка широко распахнутого ока. Сейчас она светилась изнутри, вбирая и отражая свет Источника, и казалось, будто это глаз Самой Великой Мани смотрит на Лэйк изнутри ее черепа. Глаза Жрицы были темными и глубокими, а черные брови резко контрастировали с раскрытым сияющим глазом Эрен. Лэйк поняла, что не в силах сдвинуться с места, застыв столбом у самого края пещеры. - Ты находишься в присутствии Великой Мани, Прародительницы всего сущего, Защитницы Небес и Тверди, Создательницы Четырех Великих Стихий! – негромко проговорила Жрица, и Лэйк вздрогнула от звуков ее голоса, так странно и резко нарушивших тишину этого места. – Обнажи свое тело, дель анай, дай Мани насмотреться на тебя! Обнажи свою душу, дель анай, дай Мани войти в нее! Пальцы дрожали и не слушались, пока Лэйк снимала с себя перевязь с нагинатой, а за ней и остальную одежду. Жрица беззастенчиво наблюдала за ней, и глаз в ее лбу мерцал, а разводы эфира медленно ползли по ее коже, отражаясь от поверхности Источника. Великая пустота наполнила все существо Лэйк, не оставив в ней ничего, кроме стремления к Высшей. Сложив одежду, она осторожно направилась к Жрице, и блики эфира заиграли на ее татуировках огня. Жрица ждала у воды и грациозно поднялась ей навстречу. Ее тело было соблазнительно красивым, но у Лэйк в голове не осталось ничего, кроме сияющего глаза в ее лбу. Взяв Лэйк за руки, Жрица поманила ее за собой. - Ты пришла сюда грязной и испуганной, дель Каэрос. Ты пришла сюда глупой и невежественной, слабой и жалкой, взывающей о прощении. Твоя нечистота пятнает свет этого места, твой грех каменной горой давит тебе на плечи, а вина опускает долу твои глаза. Но ты будешь прощена, потому что так должно быть. Потому что под сияющими звездами в вечной пляске времен есть только прощение и любовь. Потому что смерть иллюзорна и глупа, это всего лишь ложь, придуманная людьми. Потому что однажды тебя ждут сияющие объятия Великой Мани и Ее теплое дыхание, что даст тебе возродиться вновь. Голова кружилась, и Лэйк совсем ничего не понимала, чувствуя себя едва ли не новорожденным ребенком. Воспоминания о прошлом заволоклись какой-то золотистой дымкой, проникающей в нее вместе со светом Источника, а теплое прикосновение Жрицы казалось родным, единственным, что отделяло ее от того, чтобы уплыть по волнам этого золотого света. Жрица подвела ее к самому краю Источника, и теперь прямо под пальцами ног Лэйк за идеально ровным краем чаши танцевал эфир, заливая ее тело лучами нежного тепла. - Ступай к Ней, дель Каэрос. Позволь Своей Мани обнять себя! Пусти Ее в себя, дыши Ей, испей Ее, и ты очистишься навсегда! Жрица слегка подтолкнула ее в спину, показывая на текучую поверхность эфира. Совершенно не соображая, что делает, Лэйк сделала шаг вперед и упала в Источник. Время растянулось. Один невыносимо долгий миг она падала, чувствуя, как сокращается расстояние между ней и переливающейся поверхностью эфира, и вдруг ухнула в него, целиком с головой, как в воду. Ощущение было очень странным. Веса тела больше не было, хоть Лэйк открытыми глазами и видела свои руки и ноги. Не было ни давления, ни земного притяжения, словно она висела где-то в вечной пустоте посередине между небом и землей, или даже еще где-то. Вокруг был только свет, ослепительный золотой свет, проникающий прямо в нее, будто и не было у нее ни кожи, ни мяса, ни костей. Лэйк больше не управляла своим телом. Она просто разучилась это делать. Рот сам собой открылся, и грудь наполнилась эфиром. Лэйк поняла, что глотает его, что дышит им, и внутри разлилось блаженство, какого она еще никогда в жизни не испытывала, пронизывающее все ее тело своими лучами. Она была одной единственной сверкающей точкой в бесконечности, и ее тело в какой-то миг стало совершенно неважным и лишним. Лэйк дышала, думала и пила эфир всеми его частичками, став одним целым. А потом ее вытолкнуло наверх, и она заморгала от неожиданности. Свет куда-то исчез, а над ней был усыпанный светящимися кристаллами потолок и улыбающееся лицо Жрицы. Перепуганная и ничего не соображающая Лэйк ухватилась за ее протянутую руку, подтянулась и вылезла из Источника. Кожа ее была абсолютно сухой, как и волосы, хотя она и готова была поклясться, что искупалась с головой. Она не могла говорить, будто что-то сковало ей горло, а тело было легким и прозрачным до сих пор. Руки и ноги повиновались, но теперь им не нужно было приказывать это делать, они сами решали за нее. Это было так странно и необычно, что Лэйк упала на пол, больно ударившись копчиком о каменный пол. - Не бойся, дель анай! – улыбнулась стоящая рядом Жрица. – Все странное, что творится с тобой, скоро пройдет. И останется лишь то, что подарила тебе Великая Мани: Чистота, Свет и Способность иметь детей. Лэйк хотела что-то ответить, но ни звука не вырвалось из стиснутого горла. Она кое-как поднялась на ноги, следуя за властным жестом Жрицы. Та медленно подошла к ней и проговорила, глядя в глаза: - Я отверзаю твои уста именем Четырех Небесных Сестер! Я снимаю с тебя тишину, снимаю с тебя смерть, снимаю с тебя тлен! Ты вновь родилась под Светом Великой Мани! И ты вновь ступаешь по Ее земле, дышишь Ее воздухом, пьешь Ее влагу, а твое сердце горит от желания Ее огнем! Губы Жрицы коснулись ее губ. Лэйк выдохнула, когда стискивающие глотку невидимые пальцы исчезли. Ее тело продолжало быть непослушным и звонким, ноги подкашивались. Но Жрица при этом и не думала ее отпускать. Аккуратно положив Лэйк руки на плечи, она приблизилась так, что ее затвердевшие соски коснулись груди Лэйк. Чувство было странно горячим, будто в ее жилы вместо крови налили кипятка. Лэйк ощутила, как поднимаются ее руки, аккуратно обнимая тонкую талию Жрицы. Та улыбнулась и приникла еще ближе, уничтожив последние миллиметры разделяющего их пространства. Лэйк задыхалась от желания, которым стала каждая ее клеточка. Теперь желание чувствовалось иначе. Пульсирующим комком оно собралось внизу живота, и Лэйк почти чувствовала этот золотой сгусток, от которого по всему телу расходились звенящие волны. Жрица улыбалась ей, в ее глазах плескалось пламя, а око в ее лбу светилось все ярче. Мыслей в голове не было, и от этого Лэйк вдруг стало невероятно уютно. - А теперь пришло время тебе узнать, как у анай появляются дети, - прошептали губы Жрицы, и Лэйк ощутила их на своих губах. Кожа Жрицы была такой раскаленной, будто она сама целиком состояла из пламени. От ее поцелуев сладкие волны разбегались по всему телу Лэйк, и зверь внутри заворочался, чуя добычу. Она посильнее сжала Жрицу, позволив себе опустить ладони чуть ниже, на ее мягкие притягательные бедра. Жрица отстранилась, заглянула ей в глаза и прошептала: - Откройся мне, как открываются крыльям. Лэйк не сразу поняла, что от нее хотела Жрица, но волю любовниц Богинь требовалось выполнять неукоснительно. Расслабившись, она почувствовала в груди узел крыльев. Только теперь там было еще что-то: золотая точка, полная тугой необъятной силы. Лэйк откуда-то знала: эта точка – она сама. Она скорее почувствовала, чем увидела, как такая же точка полыхнула в груди у Жрицы. Сказать точнее было сложно: от присутствия эфирного зеркала недалеко от них кружилась голова, и мощнейшие волны света от него прошивали ее насквозь, мешая сосредоточиться. Во всей вселенной остались только темные глаза Жрицы и ее горячие губы, и Лэйк вдруг почувствовала что-то странное. Эхо. Все ощущения раздвоились. Теперь она чувствовала что-то еще, какой-то рефрен, идущий к ней от Жрицы. Любовница Богини горела от наслаждения, волны которого теперь передавались и Лэйк. Совершенно сбитая с толку, она почувствовала собственные ладони на бедрах Жрицы и мурашки на собственных бедрах, когда ощущение раздробилось и перешло на нее. - Что это, светлоликая? – недоуменно спросила Лэйк. - Это? – улыбнулась Жрица. Ее ногти слегка надавили на плечи Лэйк, и та ощутила, как прикосновение дробиться внутри Жрицы и вновь переходит ей, замыкая каждое касание между ними в бесконечный круг блаженства. – Это – сила тех, кто испил из Источника Рождения. Теперь она будет с тобой всегда. Руки Жрицы гладили плечи Лэйк, а та уже и не понимала, ее ли это плечи, или плечи самой Жрицы. Разница между их телами с каждой секундой стремительно таяла. Ощущение было донельзя удивительным. С одной стороны Лэйк прекрасно видела ее перед собой, во плоти, а с другой стороны – чувствовала глубоко в себе, в своей груди, и это будоражило, захлестывая тело горячей волной. - То, что происходит между нами сейчас, называется Эхом. Оно возникает между двумя анай, когда хотя бы одна из них уже пила из Источника Рождения, и только в том случае, если они любят друг друга. Чем сильнее любовь, тем глубже связь. – Лэйк была не в состоянии говорить, а потому просто слушала Жрицу, наслаждаясь ее присутствием в собственной груди. – В теле каждой из нас есть ключевые узлы, отвечающие за его жизненную силу и энергию. Источник позволяет очистить их настолько, чтобы можно было соединять их с узлами другого человека. Чувствуешь меня у себя в груди? Чувствуешь, что чувствую я? - Да, светлоликая, - голос был таким хриплым от желания, что Лэйк не узнала его. - Это потому, что наши сердца соединены сейчас. Это Эхо, и именно оно позволяет любящим друг друга анай рожать детей. Это и есть Великий Дар, который преподнесла Небесная Мани Своим Дочерям, - проговорила Жрица. - Как, светлоликая? – спросила Лэйк. - Сосредоточься на мне, - приказала та. Лэйк закрыла глаза и почувствовала ее внутри себя, сияющий узелок блаженства, мягкий и нежный, находящийся прямо напротив ее сердца. Этот узелок бился и стучал в ней, будто крошечное живое существо. - Запомни, - прошептала Жрица. – Если когда-либо ты захочешь родить дочь от другой женщины, полностью отдайся ей. Растворись, откажись от себя, прими этот сияющий узелок в себя. Любовь – это самопожертвование, самоотдача, бесконечное счастье принадлежать кому-то. И как только ты полностью откажешься от самой себя, твоя любимая подарит тебе дитя. Ты понимаешь, о чем я говорю? - Не совсем, - помотала головой Лэйк, совершенно сбитая с толку. - Ничего, - прикрыла глаза Жрица. – Ты поймешь, когда придет время. И вот еще что. Чтобы это точно получилось, помни одну вещь. Вероятность того, что ты или твоя женщина родите дитя после Растворения, велика, но чтобы она была еще больше, необходимо смешать и ваши тела. И неважно, что это будет: кровь, слюна, влага, главное, чтобы хоть какая-то частичка тебя была в ней и наоборот. Бывали случаи, когда дети зачинались и без этого, но Богиня чаще благословляет, когда происходит смешение. - Я поняла вас, светлоликая, - кивнула Лэйк. - Тогда иди, Дочь Огня! – Жрица еще раз поцеловала ее в губы, Эхо в груди Лэйк померкло и отступило, вскоре совсем исчезнув и закрыв для нее ощущения Жрицы. – Великая Мани Эрен благословляет тебя! Теперь ты – Дочь Огня дель анай, Равная и Рожденная Вновь. Будь счастлива, и да оградят тебя от бед Небесные Сестры! Поклонившись ей, Лэйк оделась и медленно побрела к выходу. Тело было слишком легким, а ноги и руки не слушались. Ее мотало из стороны в сторону, но зато внутри разлилась блаженная чистота и пустота. Она сделала это. Она стала анай.