Город на границе

Шаг в пропасть. Такое уже было с ним. Тренировки в бескрайнем небе Земли, стратосферный прыжок, падение, без надежды спастись. Только тогда, там – Джим сам делал последний шаг, теперь же от него ничего не зависело, он летел в пустоту, понимая, что эйфория полета пройдет, и в конце его ждет удар, обрывающий жизнь. Дай бог, быстро. Портал вышвырнул их обоих в жаркий летний день. Беквиту тоже казалось, что он падает с огромной высоты, но на самом деле упали они всего лишь с высоты собственного роста, продолжая траекторию движения, начатую на планете Хранителя. Там Кирк запнулся о порог арки и должен был, по всем законам физики, упасть на спину, увлекая за собой Беквита. Сколько длился переход, Теодор не мог сказать, возможно, секунды, возможно, часы. Беквит перекатился через голову, готовый продолжать бой. Его враг не шевелился. Беквит привстал на колени, пытаясь понять, что произошло с капитаном. Много времени ему для этого не понадобилось. При падении Кирк ударился затылком о камень. Среднего размера валун, полузасыпанный землей и скрытый в траве. Теодор коснулся шеи Кирка. Пульс частил, причем сильно. Беквит сдвинул брови. Ему еще раньше, пока они дрались, показалось, что с его капитаном, бывшим капитаном – поправился он, что-то не так. Но вникать в состояние человека, пинающего тебя по ребрам, было как-то не с руки, теперь же… Явный жар, исходящий от тела Джима, не мог быть вызван их схваткой. Что-то с ним случилось… Впрочем, сейчас это было неважно. Беквит встал на ноги, осмотрелся. Где он очутился? Это Земля? Он очень надеялся на это. Воздух был наполнен горьковатым запахом трав и пылью. Зеленоватое море с желтыми проплешинами окружало его почти со всех сторон, колыхаясь под порывами ветра. Где он? На горизонте не видно никаких высотных зданий – неизбежный атрибут его мира. Какой год? Впереди пустынная равнина, сзади… Беквит обернулся. Сзади местность понижалась, там были камни и высокие скалы, около которых росли деревья. Возможно, там была река. Или ручей. Что же делать? Он подошел к Кирку, все еще оглушенному, присел рядом. Если он здесь один, возможно, ему понадобится помощь… чтобы элементарно выжить. И тогда его молодой капитан может оказаться полезным… Нет, это вряд ли… вряд ли Джеймс Кирк начнет с ним сотрудничать, даже ради сохранения обеих их жизней. Скорее наоборот. При первом удобном случае постарается сделать то, ради чего все и затевалось. Называется правосудие. И это означает, что нет никакой необходимости ждать, пока… Он пошарил у Кирка по карманам, увы, ничего полезного не нашлось, кроме коммуникатора. Открыть прибор Теодор не рискнул. Надо бы сначала выяснить, где он? Или когда он? Руки Кирка конвульсивно дернулись, он перекатил голову. Так, надо решать. Оставить его как есть или… Убить? Если убить, то… как? Ножа нет, не душить же… Беквит встал и зашагал к скалам. Надо найти камень и довершить начатое. Парень даже и не узнает, что случилось. Быстро и без мук. Можно сказать, повезло. Так что… Река. Не особо большая, метра четыре в ширину. Песчаный берег, круглые валуны вокруг. Вполне можно перейти вброд, чтобы забраться на ближайший скалистый уступ – надо же узнать, где он очутился. А оттуда, судя по всему, будет великолепный обзор. Теодор Беквит зачерпнул рукой воду, принюхался. Никаких следов химии. Без особой необходимости он, как и любой другой человек постиндустриальной эпохи, не стал бы пить воду из неизвестного источника, но какой-то инстинкт, более глубокий, чем весь его жизненный опыт, говорил – вода безопасна. Он глотнул немного. Действительно. Холодная и чистая. И понял, что оттягивает момент необходимого действия. Разве нормальному человеку может доставить удовольствие совершить убийство? Он подобрал камень покрупнее, подкинул в руке. Для него это – жизненная необходимость. Какой-то шум… Непонятный. Не ветер ли донес обрывок крика… нет, возгласа… клича? – Ра-ра-ра! Послышался топот. Беквит завертел головой. Это было похоже на… Топот быстро приближался. Из ущелья неслась группа всадников. Беквит прищурился. Или это театральное представление или… он оказался намного глубже в прошлом, чем рассчитывал. Впереди летел черный конь с косматой гривой. Такая же грива украшала голову человека, сидящего на лошади без седла. Длинные волосы собраны на макушке. Лоб и подбородок пересекали широкие черные полосы. Остальные тоже выглядели устрашающе – с разрисованными черной краской лицами, у некоторых на головах рогатые черепа животных. Мозг еще осознавал происходящее, а ноги уже кинули Беквита на другой берег реки, как будто бы жалкая преграда могла остановить атакующих дикарей. Его быстро догнали. Лошади неслись по кругу, а мужчины, сидящие на их спинах, что-то гортанно кричали. Вблизи было видно, что все они молоды, раскрашены у них не только лица, но и руки, и красные от загара торсы. Волосы заплетены в косы, свисающие у висков, либо завязаны в хвосты. Теодор с удивлением отметил, что на ногах у дикарей высокие сапоги, глубокого синего цвета. Он засомневался – Земля ли это? Потом подумал – а что, собственно, он знает об одежде людей, живших в эти незапамятные времена? Беквит старался не делать резких движений, не провоцировать агрессию, только поворачивался по кругу. – Спокойней, спокойней, я не враг! – сказал он. Всадник на черном коне выкрикнул что-то, обращаясь к остальным. Беквит пожалел, что у него нет вживленного под кожу автоматического переводчика, как у старших офицеров. Если открыть коммуникатор капитана, там должен быть… В руке индейца (кем же иным был этот дикарь?) блеснул топорик. – Эй, эй, осторожней! Теодор увернулся от первого выпада. – Давай, ну! – закричал он. – Трус! Слезь с коня! Если бы они схватились в рукопашную, несмотря на свои сорок с хвостиком лет, он бы показал этим раскрашенным уродам… Еще один индеец сделал выпад, и лезвие свистнуло почти у самого уха. Беквит уклонился, только лишь для того чтобы напороться на третий удар. Итог – глубокий порез на плече. До него стало доходить, что все это – тренировка с живой мишенью. Забава нравилась молодым воинам. Они скакали и скакали по кругу, пытаясь достать томагавками крутящегося в центре человека. Разговаривать Беквит уже не пытался. Он приседал, падал, вскакивал, уворачивался от нацеленных в него лезвий. Но, как бы ловко он это ни проделывал, общую схватку он проигрывал. Пыль, поднятая копытами коней, забивала ему глаза и легкие. Внезапно все кончилось. Круг расширился. Теодор встал на ноги, пытаясь игнорировать боль от многочисленных порезов и более серьезных ран. Молодой воин на черном коне что-то сказал ему. Знать бы еще что. Но в тоне чувствовалось уважение. «Ага, – подумал Беквит. – Вот так! Не надо убивать того, кто может научить…» Воин поднял руку, призывая остальных к молчанию. Потом что-то еще сказал человеку в красной рубашке. Голос его был низким. – Я тоже очень рад, – ответил Беквит невпопад. Индеец снял со спины лук и наложил стрелу. – Я здесь не один! – Беквит оглянулся в ту сторону, где оставил капитана. Если бы тот сейчас прибежал с фазером в руках и перестрелял этих грязных дикарей… Фазера у Кирка не было. Да и бегать он не мог. Джим все еще лежал в траве, бессильно раскинув руки. Беквит почувствовал удар в грудь, опустил голову и увидел, что у него из тела торчит тонкое древко, подрагивая оперением в такт биения его сердца. Он упал на колени, не веря в то, что происходит, не понимая, почему нет боли… Вскоре она появилась. Индеец спешился, подошел ближе, схватил Теодора за подбородок, запрокидывая ему голову. – Что… – прохрипел Беквит. Боль раздирала ему грудь, наполняя смертным ужасом. Глаза дикаря сузились, когда рука индейца коснулась стрелы. Беквиту показалось, что в его душу заглядывает что-то чужое и злобное. Это существо любило и убивать, и причинять боль. Наконечник стрелы, где-то там, в глубине его тела, разорвал аорту. Глаза Беквита закатились, и он уже не почувствовал, как стальное лезвие принялось чертить полосу у него на лбу, вести порез ниже, за ухо. И тем более он не услышал, как прерию огласил победный клич команча, вздернувшего руку со свежесодранным скальпом врага.