Город на границе

– Не спится, доктор? – спросила Ухура, выходя на веранду, где в плетеном кресле устроился МакКой. День обещал быть жарким. «Это все дощатые стены и скрипучая мебель» – подумал доктор. – Что читаете? МакКой показал ей темную обложку книги. – Описание путешествия Мериуэзера Льюиса и Уильяма Кларка…– прочитала Ниота. – Весьма занимательное чтение, – сказал МакКой. – Издано в Филадельфии в 1814 году… Взять бы с собой, отличный подарок для Джима. Слог тот еще, но много любопытных деталей… – Ушам своим не верю! – Ну не наставление же по хирургии ему дарить, – МакКой кивнул на другой том. – Почивший доктор Купер был книгочеем, я насчитал целых восемнадцать томов в его книжном шкафу. – О, как много! – Зря иронизируешь. Это много, – сказал МакКой. – Для этого места и времени – роскошное собрание сочинений. И почему ты думаешь, что Джиму не понравились бы эти книги? – Иногда я вообще сомневаюсь, умеет ли он читать. – А где Спок? – спросил доктор, меняя тему разговора. Он уже не первый раз пытался защитить Джима от несправедливых нападок девушки и пришел к выводу, что это бесполезное занятие. Предубеждение страшная вещь, а доказывать кому-то то, что для него было очевидно, МакКою было скучно. – Он ушел на рассвете, сказал, что хочет проверить трикодером местность еще раз. – Один? – переспросил МакКой. – В компании Томми из команды вашего друга Рича и, разумеется, Пегаса. Ненавижу эту вонючую скотину! – Что с тобой, Ниота? – спросил МакКой. – Откуда это раздражение и злость? Чем тебе не угодила бедная животина? – Мы тут прохлаждаемся седьмой день и ни на миллиметр не приблизились к решению! Что, если у Кирка нет с собой коммуникатора, или он сломан? Мы бессмысленно тратим время! – Спок так не считает. Но его одинокие прогулки по холмам опасны. Наверное, именно это тебя и беспокоит? – Нет, – протянула она, потом вздохнула. – С ним сложно спорить. У вас много пациентов на сегодня? – Понятия не имею. Но стоит повесить объявление, что гонорар лошадьми доктор больше не берет. Ухура рассмеялась. Вот уж никак они не ожидали, что за неделю обзаведутся завидным поголовьем. Свою роль в этом сыграли и серьги девушки. За них тот же Рич выложил круглую сумму. Сложно было угадать, то ли цена отражала его благодарность за операцию Джо, то ли лазерная обработка металла существенно подняла привлекательность ювелирного украшения. Как только люди узнали, что в городе поселился новый доктор, отбою от посетителей не было. МакКой мог похвастаться четырьмя выдранными зубами, двумя вправленными грыжами, одним вывихнутым плечом, тремя наложенными шинами, двумя зашитыми порезами, это не считая детских болячек, причиной которых в основном была антисанитария. Мамаши с удивлением выслушивали наставления доктора по части мытья, что своих рук, что своих чадушек. В обмен на все это они получили неограниченный доступ в курятник мамаши Миллер, масло, крупы, хлеб и молоко также не переводились на столе. Плюс три резвых рысака. Ну, может быть, не рысаки, и не особо резвые, но вполне пригодные для езды лошаденки. МакКой подозревал, что тут не обошлось без примеси мустангов, очень уж окрас был своеобразный, но транспортными средствами они себя обеспечили. Пешком перемещаться было долго, и что важнее – не принято. Пришлось взять пару-другую уроков по уходу за лошадьми и приобрести элементарные навыки езды верхом. Помог им тот самый молоденький парнишка, что бегал за инструментами для операции Джо – Томми. Ухура разожгла огонь в печке и поставила на плиту чайник. Система вытяжек на домашней плите тоже не приводила их больше в ступор. Девушка ходила по комнате, служившей общей гостиной, столовой и спальней для доктора, бренчала посудой, переставляла продукты на полках, все движения ее были резкими. Она появилась пару раз на веранде, возможно, намереваясь что-то сказать, но, окинув МакКоя взглядом, уходила в комнату. – Идите завтракать! – вскоре позвала она Леонарда. На столе уже скворчала большая сковородка с поджаренными яйцами. – А чем ты кормишь своего друга? – спросил Леонард, управившись с половиной сковородки. – Надеюсь, не только любовью? В ответ на испепеляющий взгляд доктор хмыкнул. – Ну извини, здесь такие стены… О чем вы болтали полночи, если не секрет? – Вы поели? Ухура встала, чтобы налить воду в кружки. – Неприятности в раю? – решил закинуть МакКой еще один камешек в чужой огород. Девушка развернулась и грохнула чайник на стол. – Ну ладно, ладно… не сердись. Но я же вижу, что вы уже третий день дуетесь друг на друга и, несмотря на все те звуки, что… Похоже, пора заткнуться. Глаза Ниоты сощурились. – Я понимаю, почему вы с Джимом такая парочка, что не разлей вода, – сказала она, еле сдерживаясь, чтобы не зашипеть. – У вас очень много общего по части сования своих носов в чужие дела! – А вот тут ты не права, – сказал МакКой серьезно. – Мне нет дела до ваших постельных развлечений, хотя было бы неплохо вести себя потише. Но в нашей группе растет напряжение, которое может помешать нам выполнить задачу. Что он сделал? Не сказал тебе спасибо за ужин или утащил одеяло? – У вас был когда-нибудь секс с вулканкой, доктор? – спросила Ухура. МакКой, не ожидавший подобного вопроса, чуть не поперхнулся. – Что? Причем тут я? – Да или нет? – Допустим, нет. Знаешь ли, случая не представилось… Ниота налила кипяток в кружку, добавила заварку, отошла к окну. МакКой уже пожалел, что затеял разговор. Не хватало еще, чтобы вернулся Спок и застукал их тут за обсуждением тонкостей вулканского секса. «Почему это вас так интересует, доктор?» - он уже слышал равнодушный голос первого офицера с ноткой едкой иронии. – Ниота… если нет причин волноваться, то забудь о том, что я сказал. Ваши отношения не мое дело, ты права. Она обернулась к нему, и на лице ее не было раздражения или смятения. Возмущение было. Но не МакКоем. И не темой беседы. «Что тут особенного? – подумал МакКой. – Почему бы двум взрослым людям, один из которых к тому же врач, и не поговорить на досуге о сексе?» – Я не могу понять, что я делаю не так! – воскликнула девушка. – Ему нужно время побыть одному? Окей, не вопрос! Ему не нравится публичное проявление чувств? Хорошо, я постараюсь. У него свои заморочки, о которых хочется поразмыслить в тишине и решить их самому? Ладно, я не буду лезть… но когда тебе… когда отказывают в том… в том, что было раньше – это непонятно и обидно! – Оу, полегче, девочка… – У вулканцев все не так… черт бы их побрал… – останавливаться Ниота не собиралась. – Я не в этом смысле! Прекратите ухмыляться! Кроме телесного контакта вулканский секс включает и соприкосновение мыслей… Она замолчала, но потом продолжила. – И это… слияние – оно очень приятно, доктор, я бы назвала это десертом, и когда именно в нем тебе по неизвестной причине отказывают… это вызывает вопросы. Вы знаете что-нибудь о мелдинге? МакКой развел руками. – Намного меньше, чем мне хотелось бы… Он используется только в сексе? – Конечно, нет! Это вулканская телепатия. Вы же знаете, что они контактные телепаты? МакКой кивнул. – Ну… вулканец может, прикоснувшись к вашим пси-точкам, считать мысли, объединить свой разум с вашим… Разумеется, не только в сексе. Вулканские целители используют это в медицине. Это… необыкновенное ощущение, и у нас оно всегда было, оно дает… такое тепло, защищенность, спокойствие… а теперь он не хочет это делать… и я не понимаю, почему! – Хм… – сказал МакКой. – Был у меня как-то пациент… после связи с дельтянкой ему потребовался длительный период адаптации… но это дельтяне, о них все знают… первый раз слышу нечто подобное в отношении вулканцев… Их прервал отряд всадников, рысью проехавший по центральной улице Грейтауна. МакКой вскочил на ноги. – Что случилось? – Впереди скачет ваш новый лучший друг, – ответила Ухура. – Тот, с замечательной рыжей бородой. – Вызови Спока и скажи ему, чтобы возвращался. Похоже, есть новости! Ничего. Как и в предыдущие дни. Сигнала коммуникатора не было. Если использовать цветистый оборот речи из обширного арсенала доктора МакКоя – они поставили не на ту лошадь. Пегас, уловив настроение всадника, запрядал ушами, будто бы говоря – как это можно думать, та лошадь или не та, когда я-то здесь? Запас энергии в трикодере тоже не бесконечен, Спок старался экономно расходовать заряд, но пришло время сказать себе – пора отказаться от пассивной тактики ожидания и перейти к активным поискам пропавших. Спок раз за разом прокручивал в голове суть дела. В данной версии истории земляне встретили инопланетян на пять десятков лет раньше, чем в их вселенной, и обнаружили их клингоны, а не вулканцы. Боевые действия стали вести не все страны планеты, поскольку объединения еще не произошло, и Земля проиграла войну. Однако третьей мировой, чуть не покрывшей планету радиоактивным пеплом, здесь не случилось. Итог войны с клингонами – положение сырьевого придатка империи Клинжая, и о Федерации, инициатором создания которой были земляне, теперь не шло и речи. Но что послужило причиной? Этого Спок выяснить не мог. В их версии именно третья мировая война землян подстегнула, как это часто бывает, развитие технологий, что и позволило Кохрейну открыть принцип работы варп-поля. Наблюдение за временной линией начинало беспокоить Спока. История раздваивалась – немного меньше агрессивности в исторических хрониках, немного больше толерантности… Это говорило в пользу землян. Но информации крайне мало, а все экстраполяции сложны и малоубедительны. Спок начинал спрашивать себя, что такое это их недельное ожидание? Разумная мера или его подсознательное желание провалить миссию? И ответа не было. Если бы что-то было не так, если бы он действительно тормозил поиск, то доктор МакКой не преминул бы это отметить и настоять на изменении тактики. МакКой не возражал, но почему? Потому что Спок был прав, действуя осторожно и последовательно, или потому, что сам не анализировал события, доверившись вулканцу? И была еще Ухура. Он вулканец и эмоции чужды ему. Да, да чужды, что бы там кто ни говорил, но как же сжимается что-то внутри при виде разочарования на ее лице, непонимания, обиды. Как он может допустить ее в свой внутренний мир, раздираемый противоречивыми мыслями? Ему не хотелось бы увидеть на ее лице отвращение, когда она поймет, о чем он думает час за часом.