Сборник «Осколки воспоминаний»

Рассерженный голос Тринкет ещё звучит со стороны лифта, когда я открываю дверь, легко подталкивая в небольшую комнату своего подопечного. С ладоней Пита все ещё течет кровь, но он не произносит ни слова, лишь время от времени морщась от боли. - Сильно? - спрашиваю я, начиная копаться в своем чемоданчике, оставленном здесь. Мелларк отрицательно качает головой, да я и не ожидала ничего другого. Сам вопрос, уже сказанный вслух, кажется мне насмешкой, ведь через день ему отправляться на арену, где это - сущий пустяк, не достойный никакого внимания... Среди сотен тюбиков и флакончиков с косметическими средствами всего одна баночка с заживляющей мазью, и её действия определенно не хватит для того, чтобы полностью исцелить достаточно глубокие раны. Меня всегда раздражали вычурно-помпезные вазоны из переплетающегося железа и фарфора, что стоят почти на каждом углу огромного Тренировочного Центра. Одного взгляда на них хватает, чтобы понять: конструкция хрупка и опасна. И вот, это подтвердилось - получив в грудь сильный толчок от Эвердин, парень растянулся на полу, погребая под своим телом остатки былого и бессмысленного великолепия, раня свои руки. - У меня нет нормальной заживляющей мази... Пит? Парень, словно не слышавший меня до этого, едва заметно кивает. Светло-голубые глаза отблескивают в свете слабых ламп, что освещают кладовку. В глазах - затаенная грусть, и она совершенно точно не связанна с поврежденными ладонями. - Ничего, все в порядке, Порция, - благодарно произносит Мелларк, внимательно наблюдая за тем, как я принимаюсь обрабатывать кровоточащие раны и царапины дезинфицирующим средством. - Хеймитч просил не слишком залечивать раны, - напоминает он мне, тихо шипя, стоит мне начать обрабатывать ладони мазью. Она щиплет, мгновенно начиная действовать. “Разумеется”, - я едва сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть. Трибут, который сцепился накануне с соперником, а именно так подумают зрители и спонсоры, увидев перебинтованные руки, несомненно, привлечет внимание. Вот только ни Хеймитча, ни говорящего сейчас безразличным голосом Пита не интересует то, что оставленные раны будут приносить раздражающую боль, стоит последнему попытаться залезть на дерево. Пред моими глазами мгновенно проносится вид обдираемой тонкой восстановленной кожи о твердую кору, и я незаметно для Мелларка втираю чуть больше мази, чем собиралась, прежде чем разорвать упаковку бинтов. - Она всегда сперва делает, а после - думает? - задаю вопрос, не особо надеясь, что мне ответят. - Неужели, не понимает, что ты желаешь только помочь? Мне известно, что Пит с Хеймитчем скрывают от Китнисс их договоренность о том, чтобы вытащить её с Арены любой ценой. Но даже несмотря на это, Эвердин могла бы сама понять - он не причинит ей зла, желает помочь. Теперь, благодаря нескольким фразам, она - одна из самых желанных девушек Панема. А в ответ вместо благодарностей - крики и обвинения... - Китнисс просто слишком любит свободу, - отвечает Мелларк, горько усмехаясь. - Не потерпит, чтобы какое-то... шоу ограничивало её, связывало её крылья. Парень замолкает, и я не решаюсь ничего сказать, не зная как поддержать и сделать для него хоть что-то. Заканчиваю накладывать повязки, легко приобнимаю его, утыкаясь лицом в изгиб плеча. Ведь я прекрасно понимаю, что для него - это не шоу. Для него это все по-настоящему... И я почти уверена в том, что Китнисс Эвердин не способна на столь же сильное чувство в ответ. Если Китнисс слишком любит свободу, то Пит Мелларк - безумно влюблен в неё саму.