***
С тонких губ победителя срывается протяжный стон, и капитолиец в лимонном халате вздрагивает, отнимая иголку от кожи и поднимая взгляд. - Ещё, - уверенно бросает Антониус, хмуря брови. – Ну же. В карих глубоких глазах плещется недовольство, и меньше всего на свете врачу хочется испытать гнев безжалостного помощника президента Сноу на себе. “Если Мелларк и погибнет от переизбытка охмора в крови, то отвечать Антониусу”, - пытаясь успокоить себя, думает он, прекрасно понимая, что это ложь. Руки трясутся, но под настойчивым взглядом начальника, врач начинает действовать. Поднеся шприц, он отточенным движением попадает в вену, медленно надавливая на поршень из хромированного металла. Ярко-оранжевая ядовитая жидкость сверкает, покидая стеклянный цилиндр, и с губ Пита Мелларка срывается ещё один стон.Кислотный обман
16 сентября 2014 г. в 22:18
Примечания:
Мысль о воздействии охмора на организм вилась вокруг уже давно, и вот. Надеюсь, получилось не очень странно ;)
Мир вокруг рассыпается на части, осыпаясь мириадами сверкающих искр. Кислотные цвета заливают всё вокруг, будто выходя из-под кисти обезумевшего художника, бездумно пачкающего холст.
Безмятежное небо затягивает тьмой, тёмно-фиолетовый цвет переливается отблесками, с каждым мигом становясь ярче, а прекрасные цветы под ногами осыпаются пеплом, который тут же подхватывают порывы сильного ветра.
Пит пытается выровнять дыхание, очнуться от этого безумного сна, но в следующую минуту резкая боль заставляет забыть обо всём. Хватаясь за голову, он тут же слышит собственный глухой стон. Осознание приходит тут же – настолько реалистичной боли в видениях просто-напросто не бывает.
Он оглядывается, не представляя где он, и как сюда попал.
Опушка, переходящая в просторный луг выглядит очень знакомой, но цвета по-прежнему неестественные. Словно всё залило ярким солнечным светом, повисающим в воздухе утренним маревом. Кажется, ему нравился раньше такой цвет, но сейчас, глядя вокруг, Пит ощущает лишь отторжение и растерянность.
Переведя взгляд вниз, Пит замечает синяки, покрывающие его руки. Кожа тонкая и бледная, а фиолетовые пятна расцветают на ней подобно диковинным цветам. Они… движутся, завораживая и не позволяя отвести взгляд. Взмахнув головой, он пытается прогнать это наваждение, но ничего не выходит, только головная боль становится сильнее.
А затем Пит замечает ещё кое-что, куда более важное, чем пронзающая виски головная боль и неизвестно откуда взявшиеся уколы на своих руках. Он ничего не помнит. Память состоит из одних дыр, и лишь в нескольких фактах он уверен абсолютно точно.
Его зовут Пит Мелларк, и он победитель семьдесят четвёртых Голодных Игр. Его отец держит пекарню в Двенадцатом дистрикте, а мать и братья относятся к нему хуже, чем ментор тех самых Игр – Хеймитч. И ещё одно: он до безумия влюблен в Китнисс Эвердин и готов отдать за неё свою жизнь.
За спиной слышится шелест крыльев, очевидно птица срывается с ветки, а вслед за этим доносится знакомый голос, нашёптывающий всего одну фразу: “Ты никому не нужен”.
Пит оборачивается, почти сталкиваясь со своим старшим братом, колко взирающим из-под светлых бровей. Его волосы растрёпаны, фартук привычно усыпан мукой, которая есть даже на скулах, покрытых короткой щетиной.
- Отец оставит пекарню мне, - с ухмылкой произносит Джеймс, проводя рукой по щеке и смахивая муку. – Я бы на твоём месте не надеялся на то, что я оставлю за тобой ту комнатушку, где ты живёшь…
Бледно-голубые глаза напротив сверкают неестественно, как и всё, что есть вокруг, и Пит закрывает глаза, пытаясь отгородиться от воспоминания из прошлого.
Неожиданно брат пошатывается, оказываясь на земле, и прежде, чем он успевает что-то предпринять, Джеймс растворяется в воздухе, поглощённый ослепительной вспышкой, а его пепел осыпается под ноги.
“Он мёртв? – вопрос вспыхивает в подсознании, Пит чувствует горечь, наполняющую рот, и – одновременно с этим – обжигающую боль, словно по венам пустили лаву. – Но как?”
- Безрукий идиот! – резкий голос, похожий скорее на птичий крик, и он чувствует пощёчину, память о которой, казалось бы, уже должна была стереться. – Как можно было его сжечь?!
Мать стоит в шаге, высокая и сухопарая, теперь она на голову ниже его самого. Она замахивается снова, в её тёмно-синих глазах виднеется сталь, но до того, как рука опускается, всё вокруг поглощает вспышка.
И вновь пепел.
Вот только теперь Пит понимает, что же это. Взрыв, яростный и безжалостный, он безвозвратно стирает с лица земли. Пит зажмуривает глаза, не желая видеть тех, кто появится дальше, и в то же время, вожделея увидеть хоть что-то знакомое.
В ноги, сквозь ткань светлых брюк, впиваются шипы и, распахнув глаза, он видит раскидистые кусты роз, появившиеся из небытия. Тёмные и белые, они будто сражаются за то, чтобы заполонить огромное поле, на котором он оказался.
Китнисс. Она стоит в нескольких шагах, стоит протянуть руку и коснёшься облегающего тёмного костюма, ещё влажного от воды. Пит вспоминает, что на последней Арене была вода, они сидели друг рядом с другом, глядя в глаза и вслушиваясь в шум волн.
- Я никому не нужен, - вспомнив фразу, шепчет он, поднимая взгляд. – Правда?
Китнисс молчит, но в её глазах он видит подтверждение своих слов. Видит и не хочет верить, ведь теперь он понимает, что нет ничего хуже, чем безразличие и холод в этих тёмно-серых, невероятно красивых глазах.
Руку пронзает боль, словно одна из обманчиво прекрасных роз добралась до неё, впиваясь острой иголкой в кожу. Земля шатается под ногами, кислотно-оранжевый цвет заливает всё вокруг, и только одно позволяет остаться Питу в сознании.
Вера в то, что Китнисс не могла промолчать, вера в то, что это – ложь, он помнит, что тогда, на пляже, она поступила совсем иначе. Помнит горячие губы на своих губах и тихий, срывающийся шёпот: “Мне. Ты нужен мне”.