Не упустить свой шанс

Эрик покорно выслушал приказ своего короля, ничего не меняющий в его жизни. Ну, подумаешь, вместо одного мужа будет другой. Испугался он, когда услышал, что теперь это будет Королевский палач. Ведь если обычный принц обращался с Эриком как с ничтожной помехой, то чего ждать от вояки, у которого руки по локоть в крови? Юношу увели в покои во дворце, молчаливые спокойные слуги помогли ему привести себя в порядок, принесли обед и оставили одного на весь день. Эрик даже не противился, безропотно выполнял все распоряжения и просьбы, и мечтал лишь остаться один. А еще он не понимал, каким образом король собирается обойти тот факт, что Эрик уже имеет супруга. Выяснилось это очень быстро. Наутро за ним пришли стражники и проводили на городскую площадь, в ложу королевских придворных. На эшафоте уже стоял палач в красной маске и колпаке, поигрывал мощными мускулами на обнаженной груди. Глаза слепил блеск меча, на который тот опирался, и Эрик сморгнул выступившие слезы. Покосился на своих соседей – разряженных кавалеров и дам – и постарался незаметно смахнуть их. Подумают еще, что он мятежников оплакивает. Хотя на самом деле, так и было: юноше даже своего жестокого мужа было жаль, а что уж говорить о тех юнцах, которых просто отправили с ним родители? Народ на площади оживился, и вскоре из боковой улочки показалась повозка, на которой сидел Херел, за ней по одному, скованные одной цепью шли приговоренные. По мере их приближения крики становились громче, а однажды в Херела даже прилетел кусок грязи, впрочем, стражники быстро пресекли подобное, и путь мятежники завершили невредимыми. Они вообще не выглядели слишком уж измученными. Как говорили, король не приказывал пытать мятежников, решив показать людям, что, во-первых, не боится никаких незаконных претендентов на корону, а во-вторых, продемонстрировать широту своего милосердия. Как раз об этом и шла в эту минуту речь в королевской ложе. Раймонд, закончив просматривать приговоры мятежникам, вернул пергамент королю и немного сварливо заметил: - Правильно тебя папаша называл мягкосердечным. И тут казнишь по минимуму. - Не вижу смысла рубить всем головы, - не обиделся на него Филипп. – Я помилую большинство и отдам их в твой легион. А ты уже сам посмотришь, кто на что способен. - Ну, ты и прохвост! – воскликнул восхищенный изворотливостью брата Ленский. – Опять моими руками весь жар загребаешь! Кстати, раз ты отдаешь этих титулованных юнцов мне, то и того мальчишку тоже отдай. - Какого? – удивился король, действительно не помнивший никаких детей. - Которого наш братец в последнюю ночь чуть не убил своей похотью, - ответил Раймонд. - Ааааа… - вспомнил Филипп, - разве он уже выздоровел? - Нет, но перевозить его можно. - И зачем он тебе, с молодым-то мужем? - Вот для него и возьму. Пусть Эрику прислуживает, заодно и научится чему-нибудь. Я с ним поговорил, для деревенского пастушка он слишком умный. - Да, забирай, мне-то он зачем? А тем временем повозка уже остановилась у эшафота, и стражники помогли подняться туда Херелу. Увидев палача и меч, тот стал биться и кричать, что все это неправда, и он не хочет умирать. По знаку короля ему заткнули рот, чтобы своими криками он не заглушал чтение приговора. Херел так выгибался на помосте, что двое стражников с трудом удерживали его на месте. Народ улюлюкал и смеялся над трусливым принцем, король поморщился, стыдясь сводного брата. Сразу вспомнилась вчерашняя встреча с ним, когда Филипп приказал привести брата в последней попытке примириться. Он даже готов был сохранить ему жизнь, отправив в дальний монастырь на северных островах. Но полные ненависти крики не оставили надежды, а когда Херел стал обвинять короля в узурпации власти при живом старшем брате, рассердился даже Раймонд. Глядя в белые от злости глаза мятежника, он холодно отчеканил: - Ты нарушил все клятвы, а теперь требуешь власти, считая, что старший? Нет, братец, – ядовито выделил слово Раймонд, - это Я самый старший из вас. Но в отличие от тебя предан своему королю, потому что он рожден в законном браке. И отвернулся от ошеломленного Херела, даже не подозревавшего о таком. *** Глашатай закончил читать приговор и тряхнул длинным пергаментом, эффектно сворачивая его в трубку. Народ притих, ожидания долгого и жестокого зрелища не оправдались. Херела и других отличившихся мятежников безо всяких изысков приговорили к отсечению головы. Остальных лишили званий и титулов и отправили в отряд Раймонда Ленского, прозванного "Королевский Палач". И выжившие мятежники теперь думали, а не легче ли было сегодня быстро умереть на потеху толпе, чем потом мучиться от тяжелого нрава командующего. Уж он-то скорой смерти не подарит. Брыкающегося Херела с трудом подтащили к колоде, еле смогли натянуть повязку на глаза, и держали, отворачиваясь. Палач поднял меч, свистнул рассекаемый воздух, и визг обезумевшего от ужаса принца оборвался на самой высокой ноте. - Ну, вот и все, - грустно сказал Филипп, провожая взглядом покатившуюся в корзину голову сводного брата. - Это не твоя вина, - заметил Раймонд, которому как раз было Херела не очень-то и жаль, - он сам выбрал свою судьбу. - Я все понимаю, но все равно жалею его. Так, ладно. Мертвые к мертвым, а нам пора думать о живых. Там в соседней ложе тебя жених дожидается. Бери его и пошли в собор, заключать брак. - Идем, - кивнул Раймонд, - кто засвидетельствует с его стороны? - Я, разумеется. - Ну, да… - хмыкнул Ленский. Главный собор столицы, находившийся тут же на площади, уже широко распахнул двери в ожидании Раймонда Ленского и его жениха. Народ понемногу расходился, обсуждая сравнительно мягкие приговоры, и, как ни странно, одобряя их. Даже самым привередливым с лихвой хватило представления, устроенного перед казнью Херелом. Вскоре на площади остались только мятежники. Они по-прежнему стояли скованные, под охраной и ждали команды отправиться в путь. - Уедешь сегодня? – спросил Филипп брата. - Нет, отправлю Эрика и этих, - кивнул на мятежников Раймонд, - а сам останусь дня на три: нужно кое-что доделать. К собору как раз подъехала карета с гербом Ленского, и король, покосившись на нее, заметил, что герб надо будет поменять: после заключения брака Раймонд становится принцем по титулу своего владения. Ленский только отмахнулся, успеет еще заняться такими мелочами. Они еще постояли на ступенях собора, глядя на приближающегося к ним Эрика. Немного припухшие глаза говорили о том, что он плакал. Причину слез Раймонд решил не выяснять: первый муж уже мертв, а спорить с мертвецами за внимание супруга он не собирался. Любил Эрик его или нет, дело прошлое. Здесь и сейчас он принесет брачные клятвы другому мужчине, и начнет новую жизнь. Настоятель собора в полном облачении уже ожидал их, готовый совершить таинство брака. Эрика очень быстро провели между скамьями, поставили рядом с будущим мужем и еще быстрее свершили ритуал. Так что не успел он оглянуться, как оказался замужем второй раз. «Ну вот, даже дня вдовцом не пробыл» - с иронией подумал Эрик, принимая на палец, вместо тяжелого прежнего, тонкое витое обручальное кольцо. - Ты готов отправиться в дорогу немедленно? Эрик вздрогнул от неожиданности и только спустя несколько мгновений понял, что обращаются к нему. Уже привычно он втянул голову в плечи, ожидая затрещины за запоздавший ответ, и пискнул: - Да… - Тебя сегодня кормили? - Нет. Раймонд хмыкнул, отправлять в дорогу голодного мальчишку – это не дело. Да и навязанных новоявленных солдат тоже надо покормить. С теми все решилось быстро – посланный в ближайшую пекарню слуга принес пару корзин с пышными лепешками, а второй из молочной лавки такую же корзину с обратом. Раймонд велел раздать каждому арестанту по две лепешки и бутылке молока, рассудив, что баловать мятежников ни к чему – пусть привыкают к суровой армейской жизни. Он всерьез собирался сделать из этого сброда хоть что-нибудь стоящее. А вот супруга этим не накормишь, и он повел мальчишку в ближайший трактир. Эрик шмыгнул за стол и прилежно сложил ладошки на коленях, привычно ожидая миски с кашей или рагу. Но перед ним шустрая служанка поставила тарелки с мясом, рыбой, жареными овощами, блюдо пирожков и горячий отвар горных трав. Юноша так наелся, что чуть не уснул за столом. Остатки пирожков, хороший кусок мяса и большую бутыль с молоком поставили к нему в карету. Эрик еще посидел, глядя в окно, но переживания сделали свое дело, и вскоре он уснул, свернувшись клубком на сиденье. *** Кэлмия Олис, уже не сын графа, а помилованный мятежник шел в строю таких же лишенных титулов, радуясь, что остался жив. Рядом звенел цепями Валент Хирт, тоже бывший сын барона, и тихонько бурчал себе под нос, что вот, папенька обещал спасти, а сам не сделал ничего. А теперь вместо того, чтобы как положено дворянину красоваться на лошади, они месят грязь. И что это все король виноват, не дал папеньке забрать его домой. Валент долго бы еще ворчал, если бы Кэл не оборвал это нытье. - Благодари бога и короля, что жив! Государь своего сводного брата не пожалел, на эшафот отправил, а тебя бы никто и не защитил. Лежал бы сейчас в общей яме, и некому было бы ворчать. А Раймонд Ленский не жестокий вообще. У него напрасно не наказывают, и учит он солдат, как следует. Попасть в его личный легион большая удача. И карьеру у него можно сделать, главное не зевать и стараться. - Уж ты-то постараешься, - ехидно заметил Валент, - ты лучше попкой покрути, да смазливой мордочкой своей помаячь, глядишь и продвинешься. Кэл только сплюнул, что говорить с тем, кто не хочет видеть дальше своего носа. Пусть думают, что хотят, а он считает, что судьба дала им всем реальный шанс начать не просто новую жизнь, а еще и добиться славы, богатства, а может и титула. Он вспомнил о спасенном им мальчишке–пастушке и, осторожно расспросив охрану, выяснил, что тот жив и даже выздоравливает. И самое главное, к мятежникам не приписали, посчитали жертвой, так что, быть может, хоть у него все сладится. Кэл посмотрел на удалявшуюся впереди карету, там, как все уже знали, везли домой юного Эрика, наследника провинции Шамор, умудрившегося буквально от эшафота с казненным первым мужем пойти в собор и получить вторым Королевского палача. Все знали, как обращался Херел с младшим, и многие жалели, что, не успев отдохнуть от жестокости одного, мальчишка тут же получил другого, не менее жестокого. А все потому, что слишком важен для королевства замок Шамор – очень многие хотели бы получить его и всю провинцию в свою собственность. Пресловутый лакомый кусок появился к вечеру шестого дня. Молодого хозяина встречали во дворе все слуги. Они уже успели оценить богатую карету, герб на дверце, дисциплину сопровождающих солдат и звенящих цепями арестантов. Марта, невысокая худощавая экономка, стояла рядом с дворецким, представительным мужчиной средних лет, и изо всех сил старалась скрыть радость от возвращения Эрика домой. И самое главное, что очень быстро поняли все домочадцы: у замка Шамор снова сменился хозяин. К добру или к худу – время покажет. Как подозревали слуги, хуже принца Херела найти трудно. Эрик распорядился разместить в левой башне солдат, подготовить место для арестантов в казармах: их нужно было запереть, находились помещения достаточно далеко, рядом даже были купальни. И только когда все распоряжения были выполнены, юноша ушел к себе. Он ни разу не ночевал в супружеской спальне, предпочитая прятаться в свою небольшую комнату, где проводил большую часть своей жизни. И после ужина сидел в небольшом кресле, закутавшись в плед: в комнате всегда было холодно, топить здесь разрешали только в сильные морозы. Но Эрику было все равно, главное, что здесь никого, кроме него не было.