Не упустить свой шанс

Раймонд потянулся, расправляя затекшее тело, и позволил себе понежиться минутку. Потом поднялся, надел приготовленную одежду, отметив, что грязную уже забрали, и вышел в коридор. У стены напротив скучал денщик (видимо он и подобрал то, что предпочитал Ленский), но увидев командира, вскочил и широко улыбнулся. - Все хорошо, Рэм? - Да, командующий. Все уже разместились. Приказывать подавать обед? Или вызвать вашего мужа? - А он где? - Да тут, рядышком, - махнул рукой Рэм, - готовит для вас покои. - Ну что, пойдем, посмотрим. Комната, куда в первый раз приводил Раймонда Эрик, теперь была не похожа на саму себя. Исчезли тяжелые бархатные шторы - вместо них окна украшали легкие муаровые занавеси, они переливались на полуденном солнце всеми оттенками, приятно сочетаясь с теплым кремовым цветом стен. Цвет шелковых обоев раньше скрывался под множеством гобеленов и картин, часто не сочетающихся друг с другом. На полу больше не было лохматых, полных пыли шкур, их заменил темно-зеленый ковер с вытканными цветами. Балдахин тоже был другой, из той же ткани, что и занавеси, но чуть потемнее штор. Все вместе создавало эффект ненавязчивой роскоши, и Ленский оценил художественный вкус супруга. Раймонд зашел в тот момент, когда служанки снимали с кровати неподъемную перину. Рядом уже был приготовлен свернутый валиком тюфяк. Ленский остановился в дверях и, оставшись незамеченным, стал наблюдать за событиями в комнате. Вот слуги подтащили к окну пыльную перину и вывалили ее наружу. Судя по всему, туда уже отправились и прежние шторы, и шкуры, и балдахин. - Постелите свежие льняные простыни, Марион, - негромко проговорил Эрик, - не думаю, что мой новый супруг оценит холодный и скользкий шелк на постели. - Конечно, господин. Мы все сделаем. - И принесите сюда другие кресла и диван. Возьмите в кладовой, там есть такие же, только обитые полосатым шелком с кремовыми розами. Они как раз подойдут к обоям. - Да, господин, - кивнул слуга, выкручивающий из стены крюк, цепи с него уже сняли, и они поблескивали на полу. Спокойный голос Эрика, его четкие распоряжения, то, с какой готовностью повинуются ему слуги, говорило о многом. Если вспомнить о Хереле, то удивительно было, что юноша не сломался, не закрылся ото всех, а продолжал жить, так, как считал нужным. Это понравилось Раймонду. Если Эрик и в остальном будет проявлять себя так же, то он достоин стать равным и уважаемым, а может, и любимым супругом. Немного подумав, Раймонд решил не отвлекать юношу и незаметно покинул комнату. Денщик проводил его в столовую, где уже был накрыт скромный обед, и сразу после него Ленский пошел проверять, как устроились его легионеры. Лагерь раскинулся на лугу возле ворот замка. Походные шатры располагались двадцатью рядами, чередуясь – тридцать, потом четыре. Легион был разбит на три сотни, в каждой по десять десятков, солдаты размещались по двое, у десятников был свой шатер да еще один общий, для проведения совещаний. Сотников и заместителя командира предполагалось разместить в замке. Им придется задержаться здесь надолго, и построить грамотную систему обороны - в случае нападения помощь придет нескоро. Провинция Шамор располагалась на узком перешейке, отделяющем материк от огромного полуострова на севере. Почти неприступные Круговые и ЗамкОвые горы кольцом окружали земли провинции, оставляя лишь три проходимых для большой армии дороги. Да и то один путь после мятежа принца Херела был перекрыт валом камней. Узкие тропы, по которым могли пройти разве что небольшие отряды, были не в счет. И только весной, когда таявший снег делал сравнительно судоходной самую крупную реку провинции, можно было подняться и по ней. Трудно, ведь приходилось бороться с сильным течением, но отдельные смельчаки на небольших кораблях прорывались. С севера в Шамор попасть можно было через огромную долину, которую мечтали перекрыть почти все правители и наместники, но из-за сложного рельефа местности и большого расстояния сделать это было трудно. Оставалось только внимательно следить за проходом, чтобы перехватить отряды северян, пока они не миновали самые узкие места. Раньше бывало, что они прорывались, быстренько грабили и уходили по реке на плотах. Спускаться по ней можно было до середины лета, а в дождливый год и дольше. Вот и возвышались по всей границе сторожевые вышки, дежурили там, постоянно сменяя друг друга, дозорные, готовые подать весть о северянах в любой момент. Дело осложнялось еще и тем, что почти у самого сложного участка располагался рудник, где добывали драгоценные камни: топазы и пиропы, а иногда встречались даже изумруды. Северянам для удачного похода даже не нужно проходить вглубь провинции, достаточно ограбить рудник и уйти с богатой добычей горными тропами. Другое дело, что местные жители не хуже них понимали его значение, и охраняли особо тщательно. Раймонд прошелся, отмечая и почти готовый лагерь, и слаженную работу, и чистоту. Отобрал несколько человек и направился к арестантам: пора было объяснить новичкам, что их ожидает. *** Кэл шел за остальными, и лучше многих понимал, что их ожидает новая жизнь. На плацу их уже ждали: сам командующий Золотым легионом и несколько человек с золотым леопардом в алом круге и сержантскими шнурами на правом плече. Они быстро разбили арестантов на группы и встали по одному возле каждой. Принц Ленский оглядел полученную композицию и начал: - Теперь вы никто, забудьте, как вас звали в прошлой жизни, вернуть ваши имена вам только предстоит. И сделать это будет нелегко. Вас разбили по группам и у каждой свой командир. Он будет карать и миловать. Жалоб на его жестокость и трудную жизнь я не потерплю. В первый раз наказание будет удвоено. Во второй - будет наказана вся группа. Запомните это. Кэл слушал Королевского Палача и понимал, почему в его легионе такая дисциплина. Покосился на здоровяка, который отобрал их группу, и поежился. Огромные ручищи (шарахнет таким кулаком, и все мозги вышибет), мощная грудная клетка, плечи такие, что, наверное, в двери боком заходит. Небольшие глаза ехидно поглядывают из-под кустистых бровей, а нос картошкой говорит о простонародном происхождении. Хотя какая разница, где родился этот человек, в крестьянской хижине или баронском замке? Все равно сейчас он выше их всех по своему положению. И сейчас им это наглядно покажут. И показал. Сержант осмотрел кривые ряды новичков и нехорошо усмехнулся. - Я – Торн. А вы… - он прошел вдоль строя, тыча пальцем в грудь каждого и говоря, - первый, второй, третий… Палец уперся в грудь Кэла, и сержант закончил: - …десятый… запомните, вы, суслики, когда я говорю «гоп!» - вы прыгаете. А кто не прыгнет, сам виноват. Ясно? А теперь, раздевайтесь! «Синяк точно останется» - подумал Кэл, совершенно не обративший внимание на последние слова Торна. А зря. Потому что в следующий раз ему прилетело по уху, и парень дернул головой, стараясь умерить звон в пострадавшем органе. Напрасно, потому что сержант его только усилил, гаркнув прямо в него: - Десятый! А ну раздеваться и бегом! Кэл даже подпрыгнул, заполошенно глянув на сержанта, потом на товарищей по несчастью. Те уже поскидывали одежду: стимул этому рвению уже сверкал голой задницей, на которой красовался отпечаток сержантской палки. Кэл даже не стал вспоминать, кто был такой, но получать от Торна такой же след не хотелось, и он потянул с себя заскорузлую от грязи рубаху. А потом пришлось, краснея от стыда и прикрывая ладошками причиндалы, бежать к реке, подгоняемый зычным голосом сержанта. На берегу их уже ждало мыло в горшочках, полотенца и стопки чистой одежды. - Я не буду мыться в реке, вода холодная! – Валент кричал прямо в лицо Торну, срываясь на визг и брызжа слюной. – Я заболею! Простыну! Я дворянин! А ты быдло!!! Сержант молча дослушал крикуна и мощным ударом отправил того в воду. Валент только булькнул. Люди на берегу замерли, переглядываясь, на поверхности лопались пузырьки, все реже и реже. - Он же утонет! – Кэл оглянулся на остальных. - Ну? Махнул рукой на остальных и кинулся в реку, стараясь углядеть хоть что-то в мутной воде. И лишь нырнув третий раз, он наткнулся на неподвижное тело, подхватил, потащил за собой. Пятясь, вытащил на берег, и только тут увидел, что Валент не дышит. Кэл оглянулся на Торна, ожидая подсказки, что сейчас делать. - Переверни его на живот и положи на колено, нажимай на спину, чтобы вышла вода. Да, вот так. Хорошо… Валент закашлялся, выплескивая воду, задышал. И Кэл сполз на траву, сжимая голову руками. Ведь казалось, видел смерть и сам убивал, но позволить просто так утонуть, даже не другу - знакомому – не мог. - Все, поднялся, и мыться, - приказал сержант. Кэл медленно встал на ноги и поплелся обратно в воду. Действительно, нырянием грязь не смыть. И никто из новобранцев не заметил, что за этой сценой внимательно наблюдал командующий. *** Эрик закончил с комнатой и удовлетворенно кивнул: светлая, убранная со вкусом, она нисколько не напоминала прежнюю. Приказав напоследок подготовить все в туалетной комнате, он спустился вниз, втайне надеясь, что супруга еще нет. Однако, принц уже сидел у камина в небольшом зале на первом этаже в компании своих офицеров, которые, оглянувшись на шум шагов, поднялись, приветствуя младшего супруга своего командира. - Прошу вас, не стоит, - испуганно проговорил Эрик, косясь на Раймонда, а вдруг тот рассердился? - Почему? – изогнул брови тот. – Ты мой муж, они лишь мои офицеры. Это Гийом Ласаль, Хью Олбан и Робин Эллиот, сотники Золотого Легиона. Прикажи подготовить для них комнаты в замке. Они будут жить здесь. А завтра нужно вызвать строителей и крестьян, им в помощь: нужно закончить строительство казарм до холодов. - Как прикажете, супруг мой, - тихо ответил Эрик, и добавил: - только крестьян не вызову, сейчас идет сбор урожая, пока хлеб на полях, других дел не будет. Раймонд, уже расслабившийся в кресле, выпрямился, с недоумением глядя на супруга: что это за бунт? Юноша стоял, упрямо сжав губы, и смотрел куда-то в сторону. Судя по всему, он собирался настаивать на своем. Ленскому стало интересно, насколько далеко зайдет сопротивление мужа, и он вкрадчиво проговорил: - Споришь со старшим? - Если сейчас не убрать, вашим легионерам будет нечего есть, - ответил Эрик. - Ничего, я их прокормлю, хотя бы за счет тех же крестьян. - Мне говорили, что раньше вы никогда не опускались до грабежа своих подданных. Юноша замер, глядя, как медленно поднимается со своего места супруг, как бледнеет от ярости его лицо, какие вкрадчивые у него шаги, как у хищника, что сейчас схватит свою жертву. Уже схватил, осталось только вцепиться клыками. - Перечишь супругу? – прошипел Ленский, злясь на непокорного. Умом он понимал, что неправ, но что-то несло, приводя к неприятным для Эрика последствиям. А еще жутко бесил неестественно ровный тон младшего. Раймонд встряхнул юношу, желая выбить из него хоть какие-то эмоции. - Желаете наказать? – ровно спросил Эрик. - А если так? Будешь умолять о пощаде? - Зачем? Это все равно бесполезно, - шевельнулись сухие губы, и юноша кивнул в сторону неприметной двери сбоку, - там вы найдете все, что может пригодиться для этого. Раймонд только взглянул на него, подошел к двери и распахнул. Позади присвистнул кто-то из офицеров: вся комната была оборудована в стиле «мечта садиста», и не нужно было быть умником, чтобы понять, что все эти приспособления использовались, и очень часто. Слишком уж ухоженными они были: механизмы блестели от смазки, у плетей, аккуратно разложенных на столе, были отполированы от долгого употребления ручки, в желобках для стока крови кое-где виднелись засохшие пятна. Казалось, что сам воздух в ней пропитан болью. - И ты… побывал на всех? – оглянулся на совершенно белого мужа Раймонд. - Да… супруг мой. Где прикажете мне встать? - И кто это устроил? Херел? – с отчетливым бешенством спросил Ленский. Эрик медленно прикрыл глаза, чтобы не видеть его, и тихо произнес: - Отец. В эту комнату я приходил с двенадцати лет. Моему первому супругу тоже нравилось ее использовать. - Были причины? – уточнил Раймонд. - Отец и принц Херел всегда находили, за что меня наказать. Ленский не нашел, что сказать. Он знал, что его брат не самый хороший человек, в конце концов, видел же того пастушка и его состояние, но решил, что это просто отношение к низшему. Но, как оказалось, не только – Херелу нравилось издеваться и над мужем. Он вызвал слуг, и не глядя на Эрика, приказал им очистить комнату от всего, что там находится. Закрыл за ними дверь, отрезая этот ужас, и подошел к Эрику. Поднял его подбородок вверх и внятно проговорил: - Я никогда не подниму на тебя руку. Клянусь. Эрик только прикрыл глаза - что стоили слова, когда у старшего вся власть над ним и его телом? Это только игра кошки с мышкой. И кошка в ней не он.