Не упустить свой шанс

- Командир, может, расскажешь, что у тебя с мужем? – спросил Эллиот, когда у командира собрались вечером офицеры, отметить возвращение сотника из лечебницы - рана еще тянула, но терпимо. Он только утром вышел из лечебницы и еще ничего не знал о случившемся - только слухи, один противоречивее другого. - А что тут говорить? Приезжаю домой, а он в луже чужой спермы спит на кровати, - буркнул Раймонд. - Эрик? - Да. - Не может быть, - убежденно ответил Робин. Остальные сотники угрюмо молчали. С одной стороны они не очень верили в измену младшего лорда, а с другой видели разворошенную постель. - Я видел его. Сам видел. После ночи с другим, - угрюмо ответил Ленский, уже слегка пьяный и твердо намеренный довести себя до нужной кондиции. - А кто предполагаемый любовник? – поинтересовался Хью Олбан, с тревогой глядя, как уменьшается количество вина в бокале командира. - Не знаю. Не видел. Хочу узнать… - Ну, узнаешь, и что будешь делать? - Убью… никто не может безнаказанно коснуться моего. - И Эрика тоже? – деланно равнодушно спросил Эллиот. - Его-то зачем? – Раймонд сфокусировал взгляд на своем офицере. - Ну… измена и все такое. - Нет. Его – нет… - помотал отрицательно головой Ленский. - Почему? Он же виноват. В монастырь сошлешь? - Нет… он мой. Никому не отдам, - уперто повторил Раймонд. Вот в этом он был твердо уверен – никуда он младшего не отправит. Ну, накажет как-то… поругает… или еще что… но что Эрик нужен ему, в этом Раймонд был уверен точно. Сквозь обиду проступало понимание, что так продолжаться не может, пора решить, что делать… Эллиот подмигнул Гийому, и пока тот отвлек на минуту Раймонда, быстро убрал со стола бутылку. - Верни… - Нет, ты уже настолько напился, что не можешь думать, - отрезал Эллиот. - Да он и не мог, с тех пор как приехал, - усмехнулся Гийом. Редкий случай, когда офицеры могли высказать своему командиру, все что они думают, и они этим пользовались. Обычно или они заняты, или Ленский. А тут все удачно сложилось, они все здесь, и Раймонд еще не напился до привычного в последние дни состояния. - Кончай пить, командир, и начинай думать. - А что тут думать? Все и так ясно… - Нет, не всё. Ты знаешь, что на твоего младшего кто-то покушался? – спросил Эллиот. Раймонд поднял глаза на офицера. Слова, что кто-то уже протягивал руки к Эрику, неприятно удивили. - Когда? – немного протрезвевшим голосом спросил Ленский. - Во время осады. Он рассказал об этом Кэлу, и тот уже мне и Торну. Мы перестали оставлять младшего лорда одного, а на ночь он запирался в спальне на два засова. Как-то плохо вяжется с тем, что ты увидел, командир. - А ты с ним разговаривал вообще? – поинтересовался Гийом. - Нет, - набычился Раймонд. - Ну и… ты что увидел, как приехал? Одного мужа в кровати, спящего. Да? - Да, даже слишком крепко спящего… - медленно проговорил Раймонд, - он не услышал, как я пришел. Да что там, он даже не проснулся, пока я его не встряхнул. Странно… - Странно? А ты ничего необычного не заметил? – жадно спросил Эллиот. - Женщина там вертелась какая-то… - все так же медленно ответил Раймонд, уже начавший понемногу соображать. Сквозь пьяный угар медленно пробивались мысли, что все увиденное выглядело неправильно. Слишком спокойный был младший, ничуть не испугавшийся его внезапного приезда, не так, как мог бы вести себя виновный в измене. И понимание того, что он ошибся, вдруг со всей ясностью встало перед Раймондом, и он застонал от стыда за свое поведение. Как он мог, не разобравшись, сходу обвинить супруга? Ведь знал же, что в замке скрывается враг, и бросил младшего без поддержки. Непонятно почему, но рядом с мужем у него будто все мозги отшибает. Сейчас никто не смог бы назвать Ленского хладнокровным умным командиром. Пора было встряхнуться и начать бороться за себя, свою семью и своего мужа. Не в монастырь же его в самом-то деле отправлять. Даже если и была там измена, и уж тем более, если ее не было. И тогда нужно найти того, кто осмелился коснуться его супруга и наказать так, чтобы другим неповадно было. Эрик не кукла, не переходящий приз, он достоин и любви, и доверия, и уважения. И ему, старшему, нет оправдания в том, что вместо выяснения истины взялся топить свое горе в вине. Списать все это можно было только на усталость после нападения северян, осады замка и потрясение от увиденного. Раймонд встряхнулся, прогоняя остатки хмеля, и жестко спросил: - У меня появились несколько вопросов. И первый – где был охранник? Ленский сорвался с места, соображая, кто в тот день должен был дежурить у дверей спальни. Потом сел и приказал найти его, привести и первым делом спросил, где телохранитель прохлаждался. Вот тогда-то и узнал, что стражника угостила стаканчиком вина какая-то женщина, после которого тот проснулся только утром, с гудящей, как с похмелья, головой. Картина складывалась очень неприглядная: незнакомка опоила стражника, и возможно младшего лорда, а кто-то чужой проник в спальню и воспользовался беспомощным состоянием Эрика. Оставалось выяснить, первый это был случай или нет, и чего вообще добивался насильник. Только ли получить чужого мужа, или он преследовал другие цели, например, поссорить супругов, добиться развода и отправки в монастырь и, возможно, похитить по дороге. И расследование завертелось. Сначала и очень быстро нашли незнакомку. И сразу стало ясно, что не такая уж она неизвестная – ею оказалась любовница атамана разбойников, та самая, что сдала их прошлым летом, по возвращении с рудника. Тогда ее привезли в замок, подобрали мужа, вон и ребенок уже скоро будет, а она затаилась, задумала месть, и самое страшное, нашла сообщника. Вот только она никогда не видела его лица, встречи проходили ночью, в темноте. Мужчина говорил шепотом и не поднимал капюшон плаща. Таким образом, расследование зашло в тупик. Оставалось лишь узнать, было ли такое раньше, или та ночь была единственной. Ответить на этот вопрос должен был сам Эрик. И Раймонд велел привести младшего в камеру, где проводил допрос женщины. *** Засов лязгнул, и в комнату вошли двое стражей. Эрик сел на кровать, сердце билось так, что казалось, выскочит из груди: он сразу понял, что означает появление охраны. - Вас вызывает командующий. Идите за нами, лорд Эрик. Вызов к Королевскому палачу ничем хорошим закончиться не мог, вот и шел Эрик, заранее зная, что это, быть может, его последние шаги по родному дому. Спускаясь в подземелье, юноша споткнулся, чуть не упал, и его бережно придержали крепкие руки. Темные сырые коридоры, зловещие и страшные - казалось, здесь сосредоточены все кровавые тайны его предков. Эрик шел, замирая от ужаса: он мог вообще не выйти отсюда, очень просто замучить его тут до смерти и объявить, что он умер от какой-нибудь лихорадки, или еще проще – погиб при обороне замка. Заскрежетала тяжелая дверь и Эрик вошел в камеру, пошатнувшись на пороге от запаха крови и мочи. Первой, кого он увидел, была женщина, привязанная к стулу. И только потом взгляд остановился на супруге: суровая складка губ, жесткий взгляд, нарочито расслабленная поза. Юноша остановился, не зная, что сейчас будет - зачитают ли ему приговор, или сначала подвесят на крюк и начнут допрос? Стража осталась за дверью, и Эрик, спотыкаясь, сделал несколько шагов к старшему супругу, сидевшему в кресле. От слабости и переживаний ноги подломились, и он рухнул на пол, не замечая боли от ссадин на коленях. Раймонд увидел бледного младшего, заплаканные глаза, измученное лицо, затравленный взгляд и мысленно отругал себя. За эти несколько дней из красивого счастливого мальчика тот превратился в собственную тень. Ленский стремительно шагнул к мужу, наклонился, собираясь поднять его с пола, и застыл, увидев, как тот сжался в комок. - Тише… Эрик, тише… я… ты не виновен. Прости, что не пришел сразу, нужно было доказать насилие. - Насилие? - Да, тебя опоили и воспользовались, а я не понял сразу. Только сейчас разобрался. Понимаешь? - Она… что, опоила меня? А потом… что? – юношу передернуло от отвращения. Эрик всмотрелся в женщину и сквозь боль, страх и усталость вдруг пришло узнавание: темная комната, поднос с едой, кувшин разбавленного вина, служанка, отводящая в сторону глаза… И вспыхнула в груди холодная ненависть – сейчас он готов был сам уничтожить и эту женщину, и насильника. Но гордость лорда не позволила лично опуститься до убийства: должны быть суд, приговор и казнь. О невиновности младшего супруга наместника должны узнать все, и юноша проговорил, повернувшись к мужу: - Кто-то неоднократно домогался меня, склоняя к измене. Первый раз это произошло еще зимой, но тогда я не придал этому значения. Но когда ты ушел из замка, он повторил свою попытку, зажав меня в коридоре. На следующее утро я рассказал об этом Кэлмии Олису - сотник Эллиот назначил его моим телохранителем на время осады. Кэл посоветовался с Эллиотом и Торном, и с тех пор я никогда не оставался один. За исключением ночи, но дверь в спальню всегда была закрыта на два засова! – Эрик с отчаяньем, добавил. – Пожалуйста, поверь… те… - Я верю, верю… почему ты ничего не рассказал сразу о насильнике? И когда точно это случилось впервые? - Зимой, мы тогда играли в снежки, - начал вспоминать Эрик, сейчас он уже не так боялся и сосредоточился, - а потом… вы пришли в библиотеку и… А после осады… я был так рад, что все закончилось, что мы победили, что просто забыл. Я не думал, что когда вы дома, мне может что-то угрожать… Ленский понял, что если бы не его глупая ревность, младший мог бы избежать многих неприятностей. Что больше всего виноват он сам, его недоверчивость и глупость. И немного грубовато обнял мужа, не зная как сказать, что сейчас бы многое отдал, чтобы той сцены не было. Чтобы ничего этого не было. Вот только женщина не знала, кто нанял ее, кто дал ей сонное зелье, кто приходил к младшему лорду той ночью. И это напрягало Раймонда больше всего, и пока насильник не найден, Эрик не останется без присмотра. А душу грело нечаянное признание Эрика в том, что тот видит в старшем защитника. А он, Раймонд, это доверие не оправдал. - Идем… тут справятся и без нас. Идем, Эрик. Тебе нужно поесть и отдохнуть… - А вы… - Эрик, ты же… пожалуйста, не надо на «вы». Я прошу тебя, ладно? И… прости меня. Я виноват, я должен был хотя бы спросить тебя. Прости… Эрик, казалось, не слышал этих слов, цепляясь тонкими пальцами за рубашку супруга, он все повторял: - Раймонд, ты… не отправишь меня в монастырь? Ленский замер, неужели его мальчик до сих пор боится наказания за несостоявшуюся измену? Хотя чего он ждал, сам ведь, не разобравшись, отправил его под арест, хорошо хоть не избил. Вот и получилось, что своей недоверчивостью сыграл на руку насильнику, сам поставил младшего в такое положение, сам чуть снова все не разрушил. И прижал к себе супруга, шепча ему, что никогда и никому не отдаст, и ни в какой монастырь он не поедет, а напротив, ждет его другая дорога, в столицу, на королевскую свадьбу. А женщину казнят сразу, как она родит ребенка, чтобы другим неповадно было, и что теперь его будут охранять, как величайшую драгоценность. И вечером сам нежил супруга в теплой воде, смывая с него всю боль и все страхи, обещая, что больше не позволит такому повториться, чтобы не смел винить себя, говорил, что чист он и перед законом, и перед старшим. И только тут почувствовал, как расслабился Эрик: ведь по законам королевства любой уличенный в измене ссылался в монастырь на вечное заточение. Но если кто-то захочет обвинить Эрика, то против него встанет не только Раймонд, но и весь Золотой Легион, вся провинция Шамор. А совсем поздней ночью, когда своими ласками доказал Эрику, что был искренен в своих словах, проговорил неожиданно, что нужен младшему друг. И предложил пригласить для Тома учителей, добавив, что неплохо было бы обучить его и музыке. - Тогда я смогу назначить его твоим компаньоном, Эрик. - Но… он же крепостной. - Я имею право перевести его в другое сословие. За особые заслуги. Ты же признаешь, что он достоин этого? - Конечно! - Эрик потерся щекой о плечо супруга, и вдруг встревожено приподнялся на локте, вглядываясь в лицо мужа. – А ты… не будешь снова… как тогда… - Нет, я тогда сглупил. И знаешь, кажется, я догадываюсь, кто распускал те слухи. - Тот… кто меня?.. - Он самый. Видимо, он хочет, чтобы я наказал тебя, отправил в монастырь, а он придет, как спаситель. - Я бы никогда не поверил ему, - покачал головой Эрик. - А мне? Юноша так долго молчал, что Раймонд стал беспокоиться. Наконец, Эрик начал говорить, медленно, делая паузы, будто обдумывая свои слова. - Честно? Даже не знаю. Иногда я думаю, что доверяю тебе во всем, что ты не такой, какими были отец и принц Херел. А потом случается что-нибудь, и я снова боюсь. - Эрик, я никогда… слышишь? Никогда не ударю тебя. Не могу обещать тебе, что жизнь у тебя теперь будет сладкая и легкая. И заботы не дадут, и нрав у меня тяжелый, и командующим я стал не за свое происхождение. И Королевским палачом меня прозвали не просто так. Но… как бы меня не называли, в чем бы не обвиняли, я старался не допускать излишней жестокости. Но война – это война. Там всякое бывает. - Я понимаю, - кивнул Эрик, - и… верю тебе, супруг мой. Раймонд уже уснул, а юноша все лежал, думая над коротким разговором. Кажется, он начинал понемногу понимать своего старшего мужа. И не такой он жестокий оказался, как представлял себе Эрик, вот и сейчас разобрался, нашел, кто на самом деле виноват во всем. Главное, не скрывать ничего от супруга, и может быть, все будет хорошо. Время покажет.