Не упустить свой шанс

Королевский дворец сиял тысячами огней, теплый свет, льющийся из окон, переливался на мокрой мостовой и вспыхивал крохотными солнцами в лужах, создавая яркую праздничную картину. Эрик смотрел на все это широко открытыми глазами – от первого приезда у него осталось впечатление серой громады, тяжко нависающей над обреченным парнем. А сейчас его приветливо встречал нарядный замок, гостеприимно распахнувший перед ним широкие двери. Карета остановилась, и Раймонд улыбнувшись, проговорил: - Пойдем? Или ты все еще боишься? Эрик помотал головой, решительно заявляя, что раз приехали, нужно выходить. За время, проведенное в пути, Эрик успокоился, и даже стал находить интерес в мелькающих за окнами картинах летнего королевства. Состояние тихого ужаса, когда старший заявил, что они отправляются на королевскую свадьбу, уже прошло. А потом его ждало новое потрясение: супруг сказал, что так и не удосужился приобрести себе дом в столице, так что жить они будут в королевском дворце: у Раймонда были там свои покои. Это настолько испугало юношу, что он закричал, отказываясь, повторяя раз за разом – нет, нет, нет. Ленский обнял мужа, прижимая к себе, чтобы утешить, успокоить, искал слова, чтобы все объяснить, но не находил. Хотелось, чтобы младший ближе познакомился с королем, узнал, что их связывает. Раймонд считал, что Эрик достоин доверия настолько, чтобы стать одним из посвященных в тайну его рождения, должен быть представлен семье графа Ленского, сначала отцу и матери (они тоже приедут на королевскую свадьбу), а потом младшим братьям и сестре. И после приятного для обоих супругов утешения, не один час был посвящен обсуждению нарядов для визитов и подарков королю, его невесте и семье старшего. Впервые Эрику предложили самому выбирать, во что он будет одет, и утомительные хлопоты оказались такими захватывающими, особенно, когда оказалось, что у старшего нарядной одежды тоже нет: как-то не удосужился Королевский палач озаботиться этим. А одобрение в глазах супруга, когда Эрик показывал тайник со спрятанными от принца Херела ценностями, дорогого стоило. Тогда младший, краснея и запинаясь, попытался объяснить, почему он так поступил, но Раймонд, отлично знавший легкомысленность сводного брата, мог только одобрить такую предусмотрительность. И оценить степень доверия к нему самого Эрика: сам бы он ни за что не нашел тайник, даже если бы знал о его существовании. Оттуда младший достал старинные украшения, которыми так славилась провинция, и предложил их преподнести принцессе Солей, графине Ленской и младшей сестренке Раймонда. Да и на супругах сейчас сверкали несколько ценных вещей, как оказалось, они оба не любили слишком много блеска. Уже настал вечер и многие придворные, отсыпавшиеся днем, появились в роскошных коридорах дворца, сверкая и переливаясь тысячами драгоценных камней. Смех, шутки, флирт и томные взгляды наполняли воздух, создавая атмосферу постоянного праздника. Впрочем, шум быстро стихал, как только придворные замечали, кто идет к королю. Эрик шел чуть позади старшего, как положено по обычаю, но сейчас это только радовало его. Прикрытый надежным плечом от жадных, оценивающих взглядов придворных, он неслышно скользил за супругом, бросая только быстрые короткие взгляды из-под длинных ресниц. Злобные, завистливые оценивающие шепотки за спиной заставляли ежиться и мечтать, чтобы бесконечные галереи, наконец, закончились. Все завершилось огромным залом, где было еще больше чужих взглядов, липко обшаривающих тонкую фигурку, почти скрытую за мощью Королевского палача. - Молоденький какой, - услышал Эрик. - И красивенький… я бы его завалил. - Ой, ну вы, барон, известный ловелас, ни одного свежего мясца не пропустите. - Какой-то он бледненький, наверно бьет его Палач. - Я бы утешил… - Тише, герцог, тише… не стоит говорить такое вслух… - Предлагаете попробовать соблазнить, графиня? - Цшшшшш… Эрик готов был провалиться от таких слов, и видно было, что Ленского они тоже бесят, но как говорится – положение обязывает, и он сдерживался. Побелевший от ярости Раймонд уже подходил к небольшому столику, за которым расположились король и его невеста. Поклонился, как полагается, по всем правилам этикета и представил Филиппу и принцессе своего супруга. - Очень рад видеть вас, младший принц Шамор, - улыбнулся король, разглядывая Эрика, потом глянул на брата и незаметно подмигнул ему. Принцесса, светловолосая худенькая девушка, с остреньким носиком на невыразительном личике, одарила фальшивой улыбкой супругов и проговорила дежурные слова приветствия. Высидев положенное время, Раймонд попросил разрешения удалиться на отдых, мотивируя слабым после ранения и болезни здоровьем младшего. Филипп, благосклонно улыбаясь, позволил, прошипев напоследок так, чтобы никто не слышал, что ждет брата вечером у себя. Принцесса только скривила губы в новой улыбке. Солей, четвертая дочь Луиса, короля Тирона, чья участь была стать в лучшем случае женой какого-нибудь захудалого герцога из лоскутной Раменской Империи, больше всего боялась не понравиться жениху. Возвращаться с позором обратно, упустив такой шанс, не хотелось категорически, и она старалась изо всех сил - улыбалась направо и налево, старательно учила обычаи и старалась не морщиться, когда ей представляли младшего супруга в мужском браке: в Тироне таких не было. А здесь все чужое, странное – другие совсем люди, вроде бы и понятно говорят, а отличается говор: певучий, с долгими гласными. Солей удивляло, что ее, чужеземку, слуги приняли со всей душой, казалось, она своя – любой каприз, любая просьба выполнялась незамедлительно. Она задумалась, как будет проходить свадьба, если король не передумает и не отправит ее назад. В Тироне это была бы пышная многодневная церемония, с торжественными песнопениями, благословением Верховного жреца, с обязательным предоставлением доказательств невинности невесты. Неужели и здесь на алтаре после первой брачной ночи будет вывешена простыня со следами потери девственности? Солей судорожно вздохнула, вспомнив поучения наставницы, как нужно правильно отдаваться мужу: лежать смирно, не шевелиться, выполнять все требования, не показывать свои чувства. Жена должна быть покорной и молчаливой, говорила ей бабушка, оказав честь аудиенцией накануне отъезда. А супруга старшего брата, ненаследного принца Тирона, на робкий вопрос Солей, что ее ждет в замужестве, только грустно улыбнулась и ответила, что она все поймет сама. Принцесса задумалась и не заметила, что король задал ей какой-то вопрос. Покраснела и чуть слышно переспросила. - Я хотел узнать, не устали ли вы, принцесса? Быть может, вас проводить на отдых? Солей судорожно кивнула, соглашаясь удалиться: в выделенных ей покоях было тихо и можно без помех сосредоточиться на будущей свадьбе. Король встал, провожая невесту, а затем, выждав немного, ушел сам: скоро придет Раймонд, а с ним намного приятнее проводить время, чем со сборищем напыщенных придворных. *** Эрик осматривал роскошные мрачные покои старшего, не замечая, как тот наблюдает за ним. Что нравилось Раймонду, так это спокойное восприятие младшим роскоши королевского обиталища. Несмотря на богатство провинции Шамор, его замку все же было очень далеко до дворца. И его Эрик достойно выдержал проверку богатством, оставалось только выяснить, как он отнесется к родству с королем. И узнать это Раймонд намеревался в ближайшее время – сразу, как только за ними придет слуга. А пока было время немного отдохнуть и привести себя в порядок – Ленскому единственному позволялось появиться у короля сразу по приезде. - Ванна готова, Раймонд, - в спальню заглянул Эрик, уже раздетый, трогательно прикрывающийся ладошкой. Ленскому до сих пор было забавно наблюдать, как смущается его муж, когда приходится обнажаться. - Иду… На кровать полетела одежда, рядом криво упали сброшенные сапоги, Эрик проводил их неодобрительным взглядом: очень аккуратный, он не выносил беспорядка, но не спорил с мужем, а просто молча поднимал вещи. Потом их все равно уберут слуги, а пока хоть спотыкаться не будут. Ванная, как и положено в покоях для важных персон, была великолепной – огромная, выполненная в виде чаши, она углублялась в пол, образуя скорее небольшой бассейн. Короткая лестница вела в воду, вдоль одного из бортиков была устроена низкая скамья, а возле нее на полочке стояли баночки и флакончики с маслами и мылом. Эрик уже успел отобрать те, что нравились старшему, не забывая и своих предпочтений. Им обоим не нравились приторно-сладкие запахи, потому они использовали снадобья с легким хвойным или травяным ароматом. Раймонд, уже привыкший, что пока он не смоет с себя пот и грязь, в ванну его не пустят, спокойно ждал омовения. Да и самому нравилось ощутить ласкающую чистоту ароматной воды на чистом теле. Эрик суетился рядом, осторожными движениями водя губкой по спине. - Сильнее, - заметил Ленский, - три дня без ванны, я пропах потом и грязью. - Хорошо. Тут такие интересные губки, - с небольшим удивлением проговорил Эрик, - кусками. - Само собой, их же нарезали из больших. - Тут выращивают такие огромные тыквы? – распахнул глаза младший. - Тыквы? – в свою очередь переспросил Раймонд. И тут до него дошло, и Ленский расхохотался, сквозь смех объясняя чуть обиженному такой реакцией младшему, в чем тот ошибся. Дело было в том, что в королевстве губки добывались со дна моря. Огромные причудливые создания, пористые и мягкие, доставались, высушивались и продавались на вес. Сколько надо – столько и отрежут. А вот в Шаморе таких не было: там выращивались длинные тыквы. После созревания с них снимали сухую шкурку и получали губчатую колбаску. Хватало ее ненадолго, всего на полгода, особенно с учетом того, что чистоплотные шаморцы мылись каждые три дня, но с одного куста собирали до трех десятков тыквочек, так что недостатка в них не было. Вот и висели в кладовых связки желто-зеленых плодов. А еще в Шаморе изготавливали совершенно изумительное мыло – с нежным травяным ароматом и ноткой пряной горечи - оно очень понравилось Раймонду. Эрик как-то рассказал, что его варят из овечьего жира и сока ушанки, сорной травы, растущей повсеместно. Богатая и обособленная провинция Шамор во многих мелочах отличалась от остального королевства. А ее жители считали себя больше шаморцами, чем подданными короля. Ленский вспомнил, как тщательно одевались слуги, сопровождающие их в путешествии. А их яркие праздничные наряды, состоящие из черных коротких штанов, туфель с серебряными пряжками, белоснежной рубашки и вышитого жилета выгодно отличались от скромных одежд жителей других провинций. Завершающий штрих в виде красного кушака с кистями и шляпы с пером, залихватски сдвинутой на бок был предметом зависти многих модников из простого сословия. И это они еще мало знакомы были с праздничными женскими одеждами шаморок! Между тем поглаживания супруга сделали свое дело, и Раймонд скосил глаза на очень заинтересованную всем этим часть тела. Странно, но младшего хотелось часто, и привыкший к походному воздержанию Ленский приятно проводил время с Эриком. И сам юноша не отказывал в близости, уже не зажимаясь во время ласк. По всему выходило, что когда младший доверится полностью, из него получится нежный и страстный любовник. А что еще нужно для хорошего брака? Неглупый, хозяйственный, в меру добрый, заботливый любимый супруг, все, о чем иногда мечталось в долгих походах. - Ты не занимался любовью в ванной? – склонился к Эрику Раймонд и улыбнулся на изумленный взгляд темных глаз. – Никогда? Это нужно срочно исправить. Теплая вода приятно обволакивала тело, ласкала и гладила. А Раймонд скользил руками и губами по нежной коже, дразня и разжигая желание младшего. И когда в глазах юноши вместо настороженности, с которой всегда начинались их любовные игры, осталась только томная нега, Раймонд провел руками, коснулся пальцем входа, чуть поласкал, расслабляя, и скользнул внутрь. Государственные дела, брат, принцесса, королевская свадьба, все осталось где-то там. Здесь и сейчас была только забота и ласка, наслаждение и нежность.