Не упустить свой шанс

- Командир! Раймонд резко поднял голову – для солдата встать по тревоге привычное дело, а стук в двери спальни глухой ночью означает не простую весть. Он поднялся, стараясь не разбудить младшего, уставшего сначала за день, а потом и ночью, и, как был обнаженный, выглянул в коридор. За порогом стоял дежурный офицер и протягивал голубиную почту. - Послание от короля, - доложил он. Ленский кивнул, разворачивая тонкую бумагу. - Что там? – сонно спросил Эрик, приподнимаясь на локте и щуря глаза. - Письмо от брата. Спи… или нет… Эрик, в столице мятеж против короля, беспорядки, чернь вышла на улицы. Филипп отправляет сюда Солей. - Боги… - юноша прижал к щекам враз похолодевшие ладони. – А ты… туда? - Да. На тебе будет охрана королевы и провинции. – Раймонд говорил отрывисто, быстро одеваясь и не глядя на мужа: - Я оставлю тебе Эллиота с его сотней. А завтра пошлем гонцов – объявим о сборе ополчения, Легион уйдет, как только закончит сбор. На заставе оставлю распоряжение, чтобы перекрыли выход из Шамора наглухо после проезда Солей. - А если придут беженцы? - Пропускать выборочно, только старики, женщины и дети. И раненых. И распорядись, чтобы их размещали в закрытых поселениях. - В Долине Грез? - Да там, она достаточно изолирована, и если с беженцами придут враги – выйти не смогут. Эрик не зря упомянул это место – закрытое со всех сторон, с одним единственным выходом, оно было достаточно большим, чтобы вместить много народа, и удобным для их проживания. Только туда нужно будет отправить людей, чтобы начали строить временные убежища: зима ведь не за горами. Юноша тоже торопливо натягивал одежду, не отставая от супруга – спать уже не было времени, вот отправит его и немного отдохнет. Наверное. Какой же он был наивный! Отдых? Нет такого слова – прошлогоднее нападение на Шамор было только легкой разминкой. Легион собрался быстро и вышел в поход уже на следующий день. Эрик, не скрываясь, целовал супруга, шепча ему: - Ты только вернись, пожалуйста, вернись… помни, я тебя жду. Слышишь? Вернись! - Обещаю… Эрик смотрел вслед мужу и с горечью понимал, что опять его глупая гордость, его застарелый страх не позволили сказать три самых важных слова. Но ничего, Раймонд обещал вернуться и тогда Эрик произнесет их, а пока пора заняться делами. Королева прибыла только через десять дней. Эрик встретил ее на крыльце, увидел, как тяжело, оберегая еще небольшой животик, выходит из кареты уставшая в дороге женщина, и бросился к ней на помощь. - Как вы, леди Солей? Идемте, я провожу вас, комнаты уже готовы. - Спасибо, я просто очень устала… и служанку… и масай… - Не беспокойтесь, - кивнул Эрик, отдавая приказ, чтобы проводили отдыхать такую же измученную девушку. Королева выглядела не просто уставшей – от цветущей еще несколько месяцев назад миловидной женщины почти ничего не осталось: темные круги под глазами, желтая кожа, обветренные, потрескавшиеся губы. И не только беременность и дорога вымотала Солей – свою существенную долю в ее состояние внесли мысли о возможном предательстве ее отца. Ходили упорные слухи, что часть денег для найма солдат удачи мятежникам дал король Тирон. Или он собирался пожертвовать дочерью, или надеялся на смерть Филиппа и последующее регентство Солей, а соответственно намереваясь направлять ее во всем, неизвестно. Но факты упрямая вещь, и как теперь к супруге будет относиться Филипп, если вместо союзника он получил удар в спину? И только присутствие Ким-Ына внушало некоторые надежды на то, что у королевы с супругом все еще будет хорошо. *** - Сейчас самое время, чтобы начать, - с пафосом говорил герцог Самойский. – Король в ссоре с Палачом, если мы возьмем столицу, казна и королева будут в наших руках. И нам останется только снимать сливки с победы! - А жители? – поинтересовался барон. - Плебсу все равно, кто будет править, лишь бы их не трогали! Заговорщики переглянулись – у каждого из них был свой кандидат на трон, каждый подозревал друг друга, каждый мечтал встать у власти. И только герцог был уверен, что это будет именно он. По королевству медленно стали расползаться щупальца мятежа. *** О том же самом как раз и шла речь в шатре короля – о предательстве тестя, мятеже, будущей жизни и рождении первенца. Отправив супругу в единственное безопасное место, Филипп мог надеяться, что ни мятежники, ни вероломный король Тирон не доберутся до нее. А значит, у них не будет рычагов давления и можно спокойно заниматься подавлением мятежа. Вопреки всем слухам, а самое главное - надеждам многих аристократов, король не собирался разводиться с женой. За эти несколько месяцев он привык к ней, присмотрелся и решил, что Солей его полностью устраивает – не капризная, симпатичная, спокойная, в меру умная. И согласна родить столько детей, сколько ему нужно. Остается разобраться с насущными делами и продолжить начатые реформы в стране. Отец, король Генрих, был прямо картинкой из рыцарского романа: в молодости статный красавец с русыми кудрями, чувственным ртом и отличной фигурой, с годами погрузнел, располнел и не поумнел. По его мнению, самым главным для хорошего правителя было: отлично сидеть в седле, заниматься охотой, неутомимо танцевать на балах, уметь говорить комплименты дамам и менять любовниц, как перчатки. Быть при этом государственным деятелем совсем необязательно. Сидеть на троне с важным и величественным видом – вот дело настоящего короля. А думать придется, так на это Совет есть, вот пусть они и думают. Так и жили – Генрих красовался, а советники вводили новые налоги, обворовывали казну, ставили на важные должности своих родственников. А страна все больше нищала, в голодные годы, бывало, вымирали целыми деревнями, люди уходили в леса или пытались пробраться в Шамор: там жилось лучше, даже при принце Хереле. Получив корону, Филипп быстро разобрался с текущим положением дел в стране и стал проводить некоторые изменения. А начал с того, что прошерстил мытников* и сборщиков налогов, передав особо отличившихся дознавателям. После тщательного расследования многие из арестованных были отправлены на галеры, а некоторые украсили собой пейзаж королевства - их живописно развесили на виселицах, деревьях и со стен городов. Разумеется, это очень не понравилось их покровителям, враз лишившихся значительной, хоть и нелегальной статьи доходов. И пока страна медленно выбиралась из ямы, куда загнал ее Генрих, аристократы искали возможность вернуть свою вольную жизнь – снова почувствовать на себе железную хватку Старого Карла никто не хотел, а ведь судя по всему, новый король будет не хуже своего деда. Пока Филипп не трогал Совет, аристократы пакостили по-мелкому, замедляя как могли ход реформ. Но объявление Раймонда сводным братом, присвоение ему титула принца короны, и последующее незаметное и тихое устранение некоторых советников очень им не понравилось. Многие задумались, а насколько они в безопасности? И как гром среди ясного неба – арест племянника герцога Самойского. Правда, поговаривали, что он покушался на супруга принца Ленского, а значит его заточение более чем оправдано. А после объявления приговора похитителю вдруг последовал скорый отъезд из столицы самого герцога, больше похожий на бегство. И наконец, вспыхнувший в северных провинциях мятеж, очень быстро перекинувшийся на другие области страны. Буквально за месяц заполыхала половина королевства, причем большей части так называемых мятежников, было все равно, кто и зачем все это затеял – они просто хотели под шумок обогатиться. Горели деревни, замки, поместья. Умирали простолюдины и торговцы, ремесленники и аристократы победнее. А расхлебывать все это приходилось королю и Раймонду вместе с гвардией, армией и Золотым легионом – его появление в лагере короля стало очень неприятным сюрпризом для мятежников. - Прибыл гонец, - заметил Раймонд, заходя в шатер. – Вести от Эрика. - Солей? - Уже в Шаморе, с ней все хорошо. Как я понял, ты отправил ее в простой карете, с минимумом охраны? - Да, чем меньше она привлекала внимания, тем лучше. - Не боялся? На дорогах сейчас неспокойно. - Я послал следом отряд гвардейцев, чтобы присматривали, - покачал головой Филипп. - Ты точно знаешь, что ее отец замешан во всем этом? - Да, донесения агентов прямо указывают на то, что он давал деньги для наемников. - Он отдал тебе дочь, - заметил Раймонд. - Угу. Если у нее будет ребенок, а я умру, то фактически будет править королевством он. - Ты так уверен? – хмыкнул Ленский. – Солей не показалась мне глупенькой девочкой. Если что-то случится, она скорее позовет меня, чем своего отца. Кстати, ты можешь внести в завещание условие моего регентства. - Могу, - кивнул Филипп, - а зачем я, по-твоему, официально признал тебя братом? - Коварный ты тип, Фил. - Приходится вертеться ужом, чтобы не съели, - засмеялся король. Раймонд только покачал головой – легкомысленное отношение брата к собственной жизни ему не нравилось. Конечно, он не оставит королеву в трудное время, но Ленскому больше хотелось мирно жить в Шаморе с любимым супругом и как можно реже бывать в гадюшнике королевского дворца. - Выступаем завтра? – спросил Филипп. - Да, пришли донесения от разведчиков. Герцог снова ушел, направился на юго-восток в свою провинцию. Так что можно потихоньку начать освобождать страну от его наемников. Для подавления мятежа король с Раймондом выбрали медленную тактику «выдавливания», постепенно освобождая королевство от мятежников, благо торопиться было некуда. Правда, начинать им пришлось со столицы – подкупленные стражники открыли ворота и впустили в город армию наемников. Король, предупрежденный заранее, не только успел скрыться по потайному ходу, но и буквально накануне отправил по домам всех слуг и молоденьких служанок. И мятежники, войдя во дворец, вместо ожидаемых развлечений получили пустую казну, безлюдные коридоры и кладовые, где не нашлось даже засохшего сухаря. Для того, чтобы накормить наемников, герцогу пришлось отправлять за провизией в ближайшие таверны. Да и то пришлось побегать в поисках тех, что были открыты. Почему-то народ не спешил ликовать, приветствуя самозваного правителя, и Самойского встретило глухое недовольство жителей, незаметное сопротивление и повальное бегство из города. Неприветливый прием, нехватка продовольствия, ропот наемников, не получивших ожидаемой награды, заставили герцога срочно покинуть столицу, и направиться в сторону своей провинции. А по его следам неторопливо продвигалось королевское войско. Филипп справедливо полагал, что полное уничтожение всех в мятежных провинциях приведет к тому, что править ему будет просто некем, и дознаватели, идущие с войском, разбирались в каждом конкретном случае, решая, куда отправить пойманного с оружием – на каторгу, виселицу или домой, обложив незадачливого мятежника штрафом. Как ни странно, это принесло свои плоды – там, где прошли королевские войска, заново за оружие никто не хватался. А аристократы, перепуганные плодами мятежа, украшавшими окрестные деревья, поумерили свои аппетиты, еще не подозревая, что в скором времени король расставит на всех значимых постах преданных себе людей. Так что надежды на скорый возврат былой вольницы не оправдаются. Постепенно основные силы мятежников сосредоточились в провинции самого герцога Самойского, и с ним Филипп церемониться не собирался. Изрядно проредив армию наемников, король и Раймонд подошли к замку, где скрылись аристократы, возглавившие мятеж. - Что предлагаешь? - Тут два варианта: быстрый штурм или долгая осада. - Я бы предпочел второе, - вздохнул Филипп, не любивший ни напрасного риска, ни больших потерь, неизбежных при захвате замка. - Я бы тоже. Тем более, что по донесениям разведки, замок не так уж и подготовлен к длительной осаде. Это им помощи ждать неоткуда, а мы можем и подождать. - Тогда размещаемся со всеми удобствами и ждем, пока не надоест. Упорное сидение под стенами замка принесло свои плоды только спустя полтора месяца, когда, наконец, жители, измученные голодом и беспрерывными обстрелами, воспользовались ранением герцога и, заперев его в покоях, открыли ворота королю. И было это как раз вовремя – накануне пришла весть, что у королевы родился сын. *** Ранним утром к замку Шамор приближался всадник. Он оставил далеко позади Легион, королевство и все дела. Раймонд погонял коня, торопясь увидеть супруга, уже знавшего, что мятеж подавлен, а заговорщики казнены на главной площади столицы. Ворота, несмотря на ранний час, были открыты и стражники, завидев лорда, приветственно подняли оружие. Заполошенно заметались по двору служанки, готовясь встретить легионеров, вернувшихся из похода. Кланялись дворецкий и управляющий. Обнимался с Валентом счастливый Томас. А Раймонд смотрел на тонкую фигуру супруга, бегущего навстречу босиком, в одних штанах и рубашке. И от счастья, которое сияло на его лице, становилось ясно, что старшего здесь ждали, что о нем беспокоились. И… - Ты вернулся! – Эрик запрыгнул на руки старшему, обвил его ногами, прижимаясь всем телом. – Ты вернулся! - Да, ведь я же обещал тебе. - Вернулся… - Эрик чуть отодвинулся и посмотрел прямо в глаза мужу, - Раймонд, ты всегда возвращайся… Я люблю тебя, супруг мой. Ленский прижал к себе Эрика, слушая, как стучит его сердце, и улыбался. Его здесь ждали, о нем беспокоились. И его любили… *мытник – сборщик торговых и таможенных пошлин.