Элронд тихо прикрыл дверь в личный кабинет короля Трандуила. Предстоял серьезный разговор, который он более не мог откладывать.
Несколько дней назад владыка Имлардиса приехал в Зеленолесье с одним известием, о котором просил пока никому не говорить. Мудрой владычице Галадриэль пришел вещий сон о возвращении врага в Средиземье. Он постепенно возобновлял свои войска и набирал былую мощь у себя в Мордоре. Теперь захват всех свободных земель Арды становился лишь делом времени - пока Саурон ищет Единое Кольцо. И эльфы первыми должны были предпринять что-либо.
Король как-то по-дружески предложил ему вина и протянул бокал с плескавшимся в нем красным напитком.
- Трандуил, зло, которое нам ранее удалось победить, возвращается в мир, - сказал Элронд. – Оно готовится к новой войне и постепенно набирает войска. Странные дела творятся на Востоке.
- Мы уничтожили зло, - отрицал король. – Кольцо навеки упокоилось в водах Андуина. О чем же ты говоришь?
Элронд недоверчиво глянул на своего собеседника. Он знал, что Саурон вскоре возродится и начнет искать Кольцо, и тогда грянет новая война, страшнее прежней. Пока в Средиземье воцарился мир, но через тысячу с лишним лет Темный Властелин даст о себе знать. Элронд чувствовал это.
- Я говорю о безопасности наших народов, - повелительно ответил полуэльф. – И, в частности, наших семей. Келебриан уплывает на Запад, и Эйлиан должна уплыть с ней.
Трандуил, прежде сидевший невозмутимо, понурил голову и тяжело вздохнул. От одной мысли о том, что он должен расстаться со своей любимой, сердце короля предательски вздрагивало. Он не сможет уплыть с ней, его долг – быть рядом со своим народом и править Зеленолесьем как и прежде. Но Элронд прав: Эйлиан надо уплыть в Заокраинный край, так будет лучше для нее. Она не сможет перенести зло, которое, несомненно, придет и на их земли.
- А как же дети? – спросил король. – Мы оставим их здесь?
- Им уготована другая судьба, - Элронд задумчиво поглядел на друга. – Для них все только начинается.
- Что ж, - Трандуил вынужден был признать, что ему придется сделать этот, пусть и такой нежеланный для него шаг.
Одного он не знал: как сказать Эйлиан о том, что она должна уплыть в Аман? Лесные эльфы жили слишком далеко от моря и не чувствовали его присутствия в своей душе. Они были далеки от земного рая в повседневной жизни, и только события, оставившие незаживающую рану на сердце, или же крик чаек и плеск зеленых волн могли пробудить переданную им всем от рождения тоску по землям Запада. Давным-давно эльфы покинули их, причалив к серым сумрачным берегам на востоке Арды, и начали здесь новую жизнь в дружбе с людьми и гномами, пришедшими позже в Средиземье.
Эйлиан же любила Зеленый лес, и порой, заметив ее, блуждавшую по усыпанным опавшими листьями тропинкам, Трандуил считал, что видит перед собой отнюдь не Эйлиан, а прекрасную богиню Йаванну – дарительницу земных плодов.
Трандуил отбросил эти мысли. Он все еще оставался королем, и Эйлиан не могла перечить его приказу. Но Леголас… Он, конечно же, останется в Зеленолесье: принц был достаточно взрослым, и уже прославился своими военными доблестями, так что в трудную минуту он сможет защитить лес от врагов. Однако под силу ли ему перенести разлуку с матерью?
- Пусть наши жены уплывают вместе, пока зло еще недостаточно окрепло, - предложил Элронд. – Моим детям тоже придется жить без матери, но я иду на этот шаг осознанно, и оставлю в Средиземье даже свою дочь Арвен.
- Хорошо, - согласился король. - Через десять лун она приедет в Серую Гавань для того, чтобы совершить свое последнее путешествие.
- Пусть будет так, - ответил полуэльф. - Я отправлю весточку Кирдану Корабелу из Митлонда. Он будет ждать нас в назначенный срок.
Элронд встал и вышел из кабинета, чтобы встретить королеву и принца Зеленолесья, оставив Трандуила в раздумьях.
Король еще не мог смириться с тем, что вскоре останется один, без своей милой Эйлиан. Ему почему-то вспомнились слова сына о легенде о белом голубе. Странно, что он, проживший столько лет на земле, ни разу ее не слышал.
"Нет, снова мои мысли текут не в то русло", - Трандуил тряхнул головой и отпил из бокала. Крепкий напиток мог одурманить разум кому угодно, но только не королю Зеленолесья.
Он должен сказать ей об этом прямо сейчас, подготовить королеву к такому шагу.
А время неумолимо бежало вперед...
***
Слышишь далёкий зов нездешних берегов.
За окаемом небесных морей
Ждет меня край, куда мы уйдем однажды...
Вечного моря внимая немолкнущий зов,
В вечном краю, у которого имени нету,
Буду я ждать среди тысяч небесных ветров
Утренний ветер вершин...
Серая Гавань была прекрасна и чужа одновременно. Чайки зазывали мерно качающийся на волнах корабль уплыть в закат, ветер пел тихую, заунывную песню, наполняя своим дыханием серые паруса.
Эйлиан держалась стойко, но в ее глазах блестели слезы. Она поприветствовала владыку Элронда, его жену Келебриан и их детей - двух сыновей и юную дочь Арвен.
У пристани стоял Кирдан Корабел - государь Митлонда. Уже несколько тысячелетий он управлял верфями и благословлял на последнее плавание каждый корабль.
Вода плескалась до самого горизонта, высокие холмы на берегу гавани отражались на поверхности моря, ясная покровительница Солнца Ариэн уводила свой небесный парус на Запад, указывая путь женам эльфийских королей.
Трандуил стоял неподвижно. Все слова, что он так долго берег для этого момента, испарились в теплом воздухе, горечь от расставания с былой силой играла в его душе.
Война. Почему ты отбираешь самых дорогих? Трандуил уже не помнил, когда плакал в последний раз. Наверно, тогда, у подножия Роковой горы, когда среди лежащих на земле падших воинов распростертое тело отца. А сейчас уплывает его любимая, ненаглядная Эйлиан.
Простившись с мужьями и детьми, Эйлиан и Келебриан в сопровождении нескольких эльфов поднялись на трап корабля. Послышался легкий звон рога, подняли якорь, и корабль медленно отчалил от пристани.
Леголас прятал глаза от своих друзей. Ему почему-то вспомнилась сказка о белом голубе, который приносит одиночество. Неужели эта птица прилетит к нему? Он дал обещание своей матери, и он его сдержит - освободит девушку от чар. Но сможет ли освободиться сам?
Впрочем, его игра, как и игра Эрниель, только начиналась.
***
Серые берега уже почти скрылись за горизонтом, как вдруг в небе показался белоснежный голубь. Птица села на мачту и облегченно вздохнула. Она успела.
Эйлиан, завидев голубя на мачте, подошла к нему и взяла птицу в руки. Черная ленточка по-прежнему была завязана на его лапке.
- Я знала, что ты прилетишь, Эрниель, - сказала эльфийка и сняла с пальца серебряное кольцо в виде цветка с искрящимися лепестками. После она одела его на голубиную лапку поверх черной ленты. - Оберегай Леголаса от беды, прошу тебя.
Голубь послушно кивнул и склонил перед королевой головку.
- Ты сделала правильный выбор, - обратилась к птице Эйлиан. - Твоя судьба отныне в твоих руках. А теперь лети скорее к берегу - как только солнце скроется за горизонтом, ты вновь превратишься в эльфийку.
Она отпустила птицу, и та полетела обратно, в сторону Серой Гавани. Эрниель еле успела ступить на землю в небольшой рощице, где ее не увидели бы другие эльфы, и обернулась эльфийкой. Кольцо, подаренное ей Эйлиан, искрилось в звездном свете, словно его лепестки были сотканы из тысяч крошечных огоньков.
И снова она стала совсем одинокой. Прошло уже больше ста лет с тех пор, как Хельга превратила ее в голубя. Мир вокруг менялся, а она оставалась прежней. Орки разгромили и стерли с лица земли ее деревушку, давно умерла старушка, приютившая Эрниель в Эсгароте, превратился в старика ее внук. Ни разу Эрниель не встретила доброго странника Эстера. А теперь уплыла и королева Эйлиан. Словно страницы старой книги, они отрывались и улетали, подхваченные порывом ветра. Но если вы досконально помните все то, о чем было написано в книге, вы несомненно напишите ее заново.
Что ж, ей снова придется искать свое место в мире. Когда-то он казался Эрниель таким огромным, но сейчас, облетев добрую часть Средиземья, девушка понимала, что ей будет трудно найти в нем себя. С небес все выглядело маленьким, а, что касается ее души, в ней осталась только пустота. И не было в ее жизни никого,кто смог бы наполнить этот сосуд, проявив к ней истинное, а не фальшивое чувство.
