Runaway Girl

- Это Ребекка Майклсон, почему ты рисовала ее? – настойчиво повторяет он, не услышав ответа. Я молчу, как будто язык примерз к небу, и растерянно хлопаю глазами. Сердце от паники бьется раз в пять быстрее обычного, мысли сменяют друг друга с бешеной скоростью, и ни одна не задерживается настолько, чтобы оформиться в разумный ответ. Надо сказать что-нибудь, хоть что-нибудь… - Я, я… Я не знаю, о ком ты говоришь, это просто образ из моей головы… Это… Наверное, так получилось, что они похожи… Я не… Господи. Если у меня и был шанс все исправить, то сейчас я убила его окончательно. - Но это Ребекка, - уверенно говорит Стефан и переворачивает страницу. – И Клаус. Элайджа, Ребекка, Клаус, Клаус, снова Элайджа… Андреа, почему ты рисовала семью Первородных? Я нервно сглатываю. Думай. Ну же, думай… - Они друзья моего отца, - выдаю я наконец. – Они гостили у нас недавно, и у них такие интересные и благородные лица, я просто не могла их не нарисовать… - Я тебе не верю. - Но я… Это правда, они просто… Стефан, пожалуйста… Я закусываю губу, оставляя попытки оправдаться. Поверить не могу, что все могло получиться настолько глупо. Я почти физически ощущаю на себе его взгляд, но боюсь оторвать глаза от пола. - Это была ты, верно? Маленькая девочка в библиотеке Клауса… Ты его дочь! Он уже не спрашивает, а утверждает, и мне остается только кивнуть. - И долго ты собиралась скрывать это от меня? - Я не знаю, я…Стефан, ты же знаешь Клауса, ты должен понимать, как опасно быть его дочерью, это не та информация, которую можно доверить первому встречному… О нет, я не это… - Первому встречному? – перебивает он с холодным спокойствием в голосе, которое пугает меня гораздо больше, чем если бы он кричал. – Значит, я для тебя всего лишь первый встречный? - Ну, технически, да, если не считать девочку в поезде, но… Господи, да что со мной не так?! Почему я не могу следить за тем, что говорю? Я прижимаю ладонь ко лбу и пытаюсь сделать глубокий вдох. - Андреа, точнее, Эви, – это ведь твое настоящее имя? – все, что я рассказал тебе вчера о Елене, о Кэтрин, о Деймоне, о своем отце… Ты хоть представляешь, насколько это личное для меня? Уже много лет никто от меня этого не слышал, потому что я совсем разучился доверять людям, не говоря уже о вампирах. Но ты… Ты казалось такой светлой и искренней, совершенно не похожей на других, и я… Я действительно начал влюбляться в тебя… Я открылся тебе, а ты, выходит, лгала мне все это время? - Стефан, нет, - умоляюще произношу я, стараясь справиться с душащими меня слезами. – Я лгала тебе только о своем происхождении, клянусь, все остальное было правдой… Тебе же было плевать на мое прошлое, помнишь, ты сказал, что веришь, что я такая, какой ты меня видишь, и я действительно такая… - Я так не думаю, - он качает головой. – Ты расспрашивала о моем прошлом сразу после того, как скормила мне фальшивую историю твоего обращения. Что еще ты выдумала? - Ничего, честно, ничего, что имеет значение! Моя мама действительно умерла при родах, и мои отношения с папой именно такие, как я рассказывала, и я правда сбежала, потому что хотела вырваться на свободу! - А зачем тебе я? – спрашивает он, разведя руки в стороны. – Какую роль я играю в этом спектакле? Все, что между нами произошло, просто еще одна форма бунта? Побег из дома, пьяные танцы на столе, вечеринки, связь со старым врагом отца – отличный набор! - Как ты можешь так думать? – я задыхаюсь от возмущения и обиды, хотя не имею на это ни малейшего права. – Неужели, ты не видишь, насколько счастливой ты меня делаешь? Я никогда и ни к кому не чувствовала ничего подобного, почему ты считаешь, что это игра? - Потому что я уже не знаю, кто ты! Сколько в тебе Андреи Джонсон, а сколько – Эви Майклсон? Я открываю рот, чтобы ответить, что они различаются только фамилиями, но задумываюсь. С Андреей было все просто – она недавно обращенный вампир. Эви же представляет собой нечто странное, ужасающее, еще более аномальное, чем ее отец – Первородный гибрид. Вампир, оборотень и ведьма в одном флаконе – сомневаюсь, что Стефан захочет узнать ее. Но она и есть я. Я – Андреа и я – Эви. Как бы я ни хотела быть только первой, я не могу. Стефан усмехается и качает головой. - Удачи тебе разобраться с этим, - бросает он и берет свою куртку со спинки кресла. – А мне нужно убраться отсюда прямо сейчас. - Нет-нет-нет, Стефан, подожди, давай поговорим, пожалуйста… Я чувствую, как к горлу снова подступают слезы. Голос разума где-то в глубине убеждает, что все к лучшему: он уйдет прежде, чем мой отец доберется до нас, и никогда не захочет меня искать. Но, черт возьми, как я могу отпустить его вот так, когда он ненавидит меня и считает лгуньей? Он смотрит на меня даже с некоторым сочувствием. - Прости, - он пожимает плечами. – Но тебе стоит разобраться со своими семейными проблемами. А с меня хватит. Я вздрагиваю, когда дверь за ним захлопывается с громким стуком. Вот и все. Доигралась. Он ушел. Догонять его нет смысла: с его-то скоростью он может быть уже у границы штата. Я медленно бреду к кровати, и взгляд зацепляется за дорожную сумку Стефана. Вспыхнувшая на секунду надежда тут же гаснет – в ней нет ничего, о чем он мог бы пожалеть. Он не вернется. Я чуть не падаю, запнувшись о злосчастную бутылку бурбона, поднимаю ее и в сердцах швыряю об пол. Он ушел. Стекло разлетается на мелкие осколки, и несколько порезов остается на моих голых ступнях. Да и черт с ними, они-то затянутся. А то, что на сердце, нет. Он ушел. Я опускаюсь на кровать, уже не в силах сдерживать рвущиеся наружу рыдания… … Я просыпаюсь от того, что слышу в комнате чьи-то шаги. Мне кажется, что я проплакала целую вечность, пока не заснула, и теперь чувствую себя полностью опустошенной. Я открываю глаза и застываю, боясь спугнуть видение. Но Стефан никуда не исчезает и продолжает смотреть на меня. - Это сон? – спрашиваю я, не найдя другого объяснения. - Нет, - он слабо улыбается. – Там дождь закончился. - Хорошо, - киваю я, все еще плохо понимая, что происходит. – Завтра можно будет уехать отсюда. - Андреа, - он сжимает губы и чуть хмурится. – Прости за то, что я вышел из себя. Я качаю головой, и губы непроизвольно растягиваются в счастливой улыбке. Только бы не проснуться сейчас в пустом номере… - Но ты был прав. Почему ты вернулся? - Я понял, что поступил не совсем справедливо. - Что ты имеешь в виду? Он скидывает ботинки и ложится на другую половину кровати. Я незаметно отодвигаюсь: наверняка, ему неприятно теперь находится рядом со мной. - Когда я начал встречаться с Еленой, она не знала, что я вампир, а эта ложь посерьезней твоей. И когда она догадалась обо всем, я убедил ее дать мне день. Предлагаю тебе то же самое. - Что ты хочешь знать? – спрашиваю я, готовясь отвечать только правду. - Давай отложим это на завтра. - Идет. Я сворачиваюсь калачиком и смотрю на Стефана. Он лежит на спине с закрытыми глазами, и я не знаю, спит он или нет. Наверное, только он так может: вернуться после того, что я натворила, дать мне еще один шанс и даже извиниться за то, в чем он нисколько не виноват. Я любуюсь им некоторое время, пока веки не начинают тяжелеть. Я уже почти проваливаюсь в сон, как Стефан поворачивает голову. - Андреа. - Мм? - Знаешь, я часто вспоминал о тебе. Ну, о девочке в библиотеке. Похоже, ты зацепила меня уже тогда. Ты была такой крохотной, трогательной, похожей на ангела, и, кажется, боялась какого-то кролика. Помню, я еще удивился, как у Клауса мог родиться настолько светлый ребенок. И я увидел, как он смотрел на тебя, с такой искренней любовью и заботой… Только у тебя могло получиться спасти его от самого себя. В темноте я нахожу его руку и крепко переплетаю его пальцы со своими.