Runaway Girl

- Ты в порядке? Я перестаю подпевать играющей в салоне песне и бросаю на него делано безразличный взгляд. - Да, - пожимаю плечами и снова отворачиваюсь к окну. – Я не хочу об этом говорить. Стефан вздыхает и делает музыку чуть громче. Я наблюдаю за мелькающими за стеклом машинами, но из головы никак не идет разговор с отцом. Ну почему он не мог выслушать меня и хотя бы попытаться понять? Сразу приказал – именно приказал, а не попросил! – возвращаться домой. И плевать ему на то, что здесь я счастлива, а там – нет. И вообще, я его дочь, а не собственность, так что не может он вот так мной распоряжаться! Буду делать все, что захочу, и он мне не указ! Конечно, мне гораздо легче обвинять его, чем думать о собственных словах. Я ведь так надеялась объяснить ему все разумно и спокойно, но вместо этого сорвалась и столько всего наговорила. И эта моя последняя фраза… Я прекрасно знаю, кто ты на самом деле… Я и знаю, только это “на самом деле” относится как раз к его хорошей стороне, а не наоборот. Это то, во что я верю даже после всего, что узнала о папе от Стефана. Но он теперь думает, что я, как и все, считаю его чудовищем. Мне становится дико страшно. Что если это конец? Разве смогут наши отношения снова наладиться после такого? Вдруг он разочаруется в нас и решит вернуться к себе прежнему – безжалостному гибриду? Я этого, конечно, не хочу – но жить как раньше не хочу еще больше. - Что мне делать, Стефан? – еле слышно и как-то беспомощно спрашиваю я, осознав, что самой мне с этим не разобраться. Он выключает музыку. - Для начала рассказать мне, что произошло, - мягко говорит он. Я открываю рот – и начинаю рыдать. Сильно так, громко и надрывно. Сама от себя такого не ожидала. Даже раздражает: собиралась повеселиться как следует, а последние несколько дней только и делаю, что реву. Стефан резко тормозит джип, из-за чего нам сразу же начинают оглушительно сигналить со всех сторон, и ему приходится продолжить ехать. Он произносит мое имя, неловко гладя по спине, и произносит что-то успокаивающее. А я бы и рада успокоиться, но не могу. У меня плечи трясутся и прыгает голос, когда я пытаюсь что-то объяснить. Остановить эти жуткие рыдания мне удается не сразу, и минут десять мы не покидаем парковку отеля. Только выбравшись из машины, Стефан крепко сжимает меня в объятиях. - Все будет хорошо, - шепчет он, и я часто киваю, уткнувшись носом куда-то в его шею. У ворот три девушки раздают какие-то флаеры, и Стефан не глядя берет один. Я иду, уставившись в землю, чтобы никто не видел моего заплаканного лица. Мы получаем ключ от комнаты, уже привычно внушаем администратору забыть о нас, и поднимаемся на лифте на девятнадцатый этаж. Я молчу, потому что сама не понимаю, из-за чего именно плакала: то ли от злости на отца, то ли от страха из-за нашей ссоры. - Кажется, я знаю, что мы делаем завтра вечером, - говорит Стефан, так и не дождавшись от меня рассказа, и машет флаером перед моими глазами. – Ты ведь никогда не была на рок концертах? - Конечно, была, - фыркаю я, на секунду отвлекаясь от тяжелых мыслей. – Мы всей семьей ходим по воскресениям. Особенно это любит Элайджа. Представь, он прячет свои костюмы далеко в шкаф и облачается в черную кожу, подводит глаза и каждый раз прокалывает язык, а еще… - Вот теперь точно знаю, что не была, - он смеется. – У тебя странное представление о рок музыке. - А что с меня взять? – я пожимаю плечами. – У нас все слушают классику, в крайнем случае, джаз. - Тогда точно идем. Сомневаюсь, конечно, что это будет что-то действительно хорошее, но ты хотя бы убедишься, что не обязательно делать пирсинг и татуировки, чтобы… - Я хочу татуировку! – перебиваю я, чувствуя, как во мне снова пробуждается бунтарский дух. - Ребекка тебя убьет, - улыбается Стефан. - Ну и пусть. Двери лифта плавно разъезжаются, пропуская нас в коридор. - Сейчас можно немного отдохнуть, потом погуляем и сделаем тебе татуировку, если ты так хочешь, а завтра на концерт. Стефан останавливается у двери нашего номера. - Подожди, завтра? – переспрашиваю я, только сейчас осознав это. – Но как же Париж? - Полетим послезавтра. - Чем быстрее мы уедем отсюда, тем лучше, - возражаю я. Он поворачивает ключ в замке, открывает дверь и проходит в комнату, и я чувствую, что он специально тянет время, чтобы не отвечать. - Мы полетим послезавтра, - твердо повторяет он. – Если ты не передумаешь. - Неужели опять? - я закатываю глаза. – Стефан, я все решила. Я хочу оказаться как можно дальше отсюда, особенно после разговора с папой. - Вот именно, Андреа, в нем все и дело! Я так и не знаю, о чем вы говорили, но вы говорили. Это уже что-то. Клаусу теперь есть над чем задуматься, и возможно вы все-таки придете к соглашению. Лучше не сбегать сейчас, когда есть шанс все исправить. А если за эти два дня ты не изменишь своего решения, мы улетим отсюда, хорошо? - Просто замечательно, - недовольно бросаю я и громко хлопаю дверью в ванную. Мало мне отца, так еще и Стефан пытается решать за меня. Я вроде и понимаю, что он хочет как лучше, но все равно злюсь. Тем более, за два дня папе ничего не будет стоить меня найти, когда он уже знает, что я звонила ему с того обрыва. В голову тут же прокрадывается неприятная мысль, что Стефану я просто надоела и он сам хочет, чтобы меня нашли. В комнате так тихо, что, когда я выхожу из ванной, я в первую секунду думаю, что он ушел, и только потом замечаю его. Видимо, Стефан заснул, пока ждал меня, - еще бы, он снова был за рулем всю ночь. Я задергиваю штору, на носочках, чтобы не разбудить, дохожу до кровати, ложусь рядом с ним и пытаюсь аккуратно вытащить из-под него часть покрывала. Он открывает глаза. - Прости. - Ничего, - он убирает упавшую прядку с моего лица. – Это ты прости. Я не собираюсь указывать тебе, что делать. Просто я считаю, что нам пока стоит остаться. - Я понимаю, - вздыхаю я и придвигаюсь поближе, а он обнимает меня за талию. – Стефан… - М? - Я просто хочу… Я хотела бы, чтобы ты был на моей стороне, понимаешь? Мне не нужен еще один взрослый родственник, который будет учить меня уму-разуму. Он смотрит мне в глаза, чуть прищурившись, и улыбается. - Я бы определенно не хотел быть твоим родственником, - говорит он, оставляя поцелуй на моих губах, - иначе я не смог бы сейчас сделать вот так. И я на твоей стороне, правда. Прости, что дал тебе повод усомниться в этом. - Просто у меня такое чувство, как будто ты вообще не хочешь лететь никуда со мной, как будто ты делаешь мне одолжение, но надеешься, что я успею образумиться. - Андреа, - он касается губами моего лба. – Ты не представляешь, как сильно я хочу увезти тебя отсюда куда-нибудь очень далеко, где Клаус еще не скоро нас достанет. Но ты ведь не будешь счастлива там в полной мере. Ты будешь волноваться из-за него, жалеть о вашей ссоре или мучиться угрызениями совести. - Но если я вернусь к нему, я потеряю тебя. А я не хочу терять тебя. - Я тоже этого не хочу, - он обнимает меня еще крепче и закрывает глаза. – Мы найдем выход, я обещаю… …Просыпаемся мы ближе к вечеру. Я чувствую себя отдохнувшей и уже не переживаю так сильно. Мне снова хочется гулять, веселиться и забыть обо всех проблемах. Конечно, выйдя на улицу, мы сразу начинаем искать бар. Первый же бар, куда мы заходим, переполнен толпой взбудораженных болельщиков – оказывается, сегодня четверть финала по футболу. Стефан предлагает пойти в другое место, но мне хочется остаться. Мы пробиваемся к столику в углу, откуда неплохо видно экран, и заказываем, как полагается, пиво. Впрочем, полюбить его мне так и не удается: это кажется мне еще более гадким, чем прошлое. Вино здесь выглядело бы неуместно, кока-кола – слишком несерьезно, и я заказываю яблочный сидр. Меня никогда особо не интересовал футбол, да и вообще любой спорт. Грэм и Наоми часто смотрели дома матчи, когда присматривали за мной, а я, обижаясь на то, что они не хотят (боятся) нормально общаться со мной, во время чемпионата мира спускалась на первый этаж и включала балет или мюзиклы. Они бесились жутко, особенно Грэм, но возразить дочке босса не решались. Мне довольно быстро это надоело, но отношения наши испортились еще больше. Здесь же я поддаюсь всеобщему настроению, заражаюсь азартом и слежу за матчем с нескрываемым интересом. Болеют здесь все почему-то за Италию, и, когда она побеждает, я кричу и прыгаю, как ненормальная. Вечер плавно перетекает в ночь, а мы так и не возвращаемся в отель. Бродим по улицам города, оставляем деньги всем уличным музыкантам и пьем шампанское прямо из бутылки. Та легкость первых дней путешествия возвращается, я смеюсь, пою песни и хочу, чтобы эта ночь не заканчивалась никогда. И упорно отгоняю мысли о том, что у меня осталось совсем мало времени, что бы решить, что мне важнее: семья или свобода и Стефан. А выбрав одно, я обязательно потеряю другое.