Runaway Girl

Звезды медленно исчезают, небо светлеет, и комнату постепенно начинает заливать солнечный свет. Я лежу в рубашке Стефана, совсем близко к нему, и не могу оторвать взгляда от его лица. Наверное, я смогла бы пролежать так десятки и сотни лет, за окном бы вставало и садилось солнце, ясные дни сменялись бы дождливыми, и, кто знает, может во Флориду пришла бы даже снежная зима, а Стефан бы все так же улыбался во сне. Мне засыпать было нельзя, чтобы не опоздать к назначенному времени, но после сегодняшней ночи мне бы все равно это не удалось. Стоит только подумать об этом, все тело охватывает приятная дрожь, а губы горят от бесконечных поцелуев. То, что произошло, было… Так прекрасно, что хочется плакать. Так удивительно, волшебно, потрясающе, ошеломляюще, невероятно… Господи… И дело даже не в физическом удовольствии (хотя так хорошо мне еще никогда не было), просто в нашей близости было столько чувств, сколько я не испытывала за всю свою жизнь, они обрушились на меня, сбили с толку, вышибли из легких весь воздух, ослепили и оглушили – а потом открыли мне весь мир заново. Я не знаю, что ждет меня дальше, но, что бы ни произошло, даже через тысячу лет эта ночь будет для меня лучшей. До встречи с Элайджей мне осталось чуть больше часа, а я все не могу заставить себя подняться. Я внимательно изучаю лицо Стефана, стараясь сохранить в памяти каждую черточку. Мне хочется дотронуться до него, поцеловать, но я не хочу будить его. Наверное, это подло – сбегать вот так, но я не думаю, что смогла вынести бы прощание. Я понимаю, что дядя Эл слышал, как я сообщаю таксисту название отеля, и, если я не появлюсь, может сам прийти за мной сюда, чего допускать ни в коем случае нельзя, и с неимоверными усилиями все-таки встаю. Впечатление, которое произведет мой внешний вид, меня больше не волнует, и я натягиваю вчерашнюю одежду, стараясь производить как можно меньше шума. Раскиданные по номеру вещи я заталкиваю в рюкзак, но не прилагаю особых усилий, чтобы все отыскать, - по забытым платьям я буду скучать меньше всего. Борюсь с соблазном прихватить и рубашку Стефана – если отец обнаружит у меня предмет мужского гардероба, он найдет владельца по запаху даже на краю света, и тот очень об этом пожалеет. Перед тем, как убрать свой блокнот, я произношу заклинание, запечатывающее комнату. В ванной я наскоро умываюсь и толстым слоем тонального крема замазываю синяк на шее – этого папе с дядей видеть точно нельзя. Я выхожу и застываю в дверях. Стефан, проснувшийся и полуодетый, стоит у окна и смотрит на меня с горькой усмешкой. Он, конечно же, все уже понял. - Значит, исчезнешь с первыми лучами солнца? – каким-то безжизненным голосом произносит он, то ли спрашивая, то ли утверждая. - Только не говори, что ты решил, что я с самого начала намеревалась совратить тебя и бросить. Он не улыбается на эту жалкую попытку пошутить. - Элайджа нашел меня вчера, - объясняю я. – После концерта. Он знает, что я здесь, но дал мне время до утра. Стефан кивает, и во взгляде его мелькает разочарование. - Теперь понятно, к чему это все, - говорит он, махнув рукой в сторону кровати. Конечно, он мне больше не верит. - Нет, Стефан, - я качаю головой, делая шаг вперед. – Ты не прав. Да, я знала, что это последняя ночь, но я не просто хотела… Стефан, это не отменяет того, что я сказала. Я люблю тебя, - я почему-то улыбаюсь, хотя на глазах выступают слезы. – Я люблю тебя так сильно, что даже страшно, я надвое разрываюсь. Ты не представляешь, как я хочу остаться с тобой… - Так оставайся, давай снова сбежим, - с горячностью, которой я от него не ожидала, предлагает он. – Если мы выйдем прямо сейчас, то успеем сесть на ближайший рейс раньше, чем нас догонят. И это становится последней каплей. Почему он не сказал, что это правильное решение? Что я должна вернуться, решить все проблемы, что я не буду счастлива, если брошу вот так отца? Колени у меня подкашиваются, и, если бы Стефан не подхватил меня в последнюю секунду, я бы рухнула прямо на пол, захлебываясь рыданиями. - П-прости меня, Стефан, - выдавливаю я, как-то безвольно повиснув на нем. – Пожал-луйста, прости-и… Господи, мне т-так жаль, я не хотела п-причинять тебе боль… Я содрогаюсь всем телом, и чувствую, как Стефана тоже начинает трясти. - Я н-не хотела, правда, я не думала, что… что тебе это т-также важно… Боже, Стефан, я… Я не могу п-поехать с тобой, мне нужно домо-ой… П-прости… Его руки, такие сильные, крепко держат меня, и мне кажется, что он отпустит меня – и я развалюсь на части. Но ему придется меня отпустить. А мне – все-таки не развалиться и как-то жить дальше. Господи… - Я приеду к тебе, - уверенным и даже каким-то посветлевшим голосом произносит он. – В Новый Орлеан. Да, конечно, я же могу просто приехать к Клаусу за лекарством, я уже делал это раньше. Я приеду к тебе, скольких бы укусов оборотня мне это ни стоило. - Не надо, - я мотаю головой, осознав, что он настроен серьезно. – Стефан, не надо, я тебя умоляю. Мы все равно не сможем быть вместе, а как только я увижу тебя… Папа все поймет, и ты знаешь, чем это закончится. Стефан… Прости меня, я не думала, что все зайдет так далеко, я должна была это остановить, ведь сразу было ясно, что ничего у нас не выйдет… Тебе нельзя приезжать. Ты встретишь другую девушку и полюбишь ее, а она обязательно должна полюбить тебя, это ведь ты… Мне нелегко говорить это, а еще хуже – представлять его с другой, но было бы эгоистично с моей стороны желать, чтобы он всю жизнь мучился из-за меня. А я ведь хочу только, чтобы он был счастлив. - Сейчас это представляется мне маловероятным, - с нервным смешком отвечает он. – Андреа, я… я… Он всматривается в мое заплаканное лицо, но не заканчивает фразу, а просто прислоняется лбом к моему лбу. - Я не верю, что все вот так закончится, - тихо произносит он. – Все просто не может вот так закончиться. Быть с тобой – это казалось таким правильным, таким естественным, таким настоящим. За последние восемнадцать лет ты – первая девушка, к которой я почувствовал что-то сильное, а теперь… Неужели это конец? Вместо ответа я впиваюсь в его губы поцелуем – последним поцелуем, нежным, отчаянным и горьким. На одно мгновение я даже решаю остаться здесь, но вспоминаю, что это невозможно. Я отстраняюсь, смотрю ему в глаза и выдыхаю: - Пора. Мне физически тяжело оторваться от Стефана хотя бы на сантиметр, как будто что-то привязало меня к нему, но, превозмогая боль и прикладывая нечеловеческие усилия, я вылетаю из номера, машинально прихватив свои вещи. - Подожди, - Стефан следует за мной, но в дверях врезается в невидимую преграду: заклинание вступило в действие, как только я покинула комнату. – Что происходит? – непонимающе спрашивает он, ударяя ладонью по воздуху. - Прости, - я всхлипываю, с трудом сдерживаясь, чтобы не сползти вниз по стенке. – Но я не могу позволить тебе пострадать из-за меня. Заклинание спадет через четыре часа, когда я буду уже далеко. - Андреа, пожалуйста… В его голосе звучит мольба, но он и сам, наверное, не знает, о чем просит, - знает ведь, что я не могу остаться. - Давай просто… придумаем что-нибудь… - Тут ничего не сделаешь, - я грустно качаю головой. – Тебе не повезло встретить именно меня. Но знаешь, я ни о чем не жалею. Я была так счастлива с тобой… Я отталкиваюсь от стены, едва не теряя равновесие, и аккуратно прикладываю ладонь к его ладони через воздушную преграду. Моя рука меньше его, и кончики моих пальцев дотягиваются примерно до середины его. Это открытие почему-то заставляет меня улыбнуться. - Я люблю тебя, Стефан. И я исчезаю. Я сбегаю вниз по ступенькам, почти переключившись на вампирскую скорость, и упорно стараюсь не слышать, как он все еще зовет меня. Из отеля я выхожу, слегка пошатываясь, и швейцар провожает меня удивленным взглядом. Я как-то дохожу до дороги, двигаясь как во сне, и бездумно машу рукой. Такси оказывается рядом почти моментально. Я падаю на заднее сиденье, и меня хватает только на то, чтобы сказать название клуба, в котором проходил концерт, а затем я снова даю волю слезам. Я уверена, что водитель наблюдает за мной в зеркало, но мне плевать. Пусть думает, что хочет, черт с ним. Пусть видит, как мне плохо. Пусть папа с Элайджей тоже это увидят, пусть вернут мне Стефана… Я откидываюсь на кожаную спинку сиденья и закрываю глаза, позволяя слезам скатываться по лицу. Когда-то они ведь должны закончиться. Через какое-то время я вдруг понимаю, что мне не больно. Мне просто никак. Внутри пустота, как будто какая-то важная частичка умерла вместе с надеждой еще хоть раз увидеть Стефана. Я пытаюсь прислушаться к своим ощущениям: ничего. Нет, не ничего – неправильно. Я чувствую, что что-то неправильно. Что-то не так. Слишком долго. Я резко открываю глаза и выглядываю в окно. Я точно не проезжала вчера через лес. - Где мы? – звенящим от напряжения голосом спрашиваю я водителя. Он бросает на меня короткий взгляд и не отвечает. Что происходит? - Куда вы меня везете? – требовательно продолжаю я, а внутри все скручивается от страха. Вокруг его глаз проступают яркие вены. Вампир. Я в панике дергаю за ручку – она не поддается – и выбиваю дверцу плечом, а затем выпрыгиваю из машины на полном ходу. Несколько метров я качусь по дороге, и камни расцарапывают мне кожу. Я вскакиваю на ноги и бегу так быстро, как только могу, пока передо мной не вырастает стена из еще нескольких вампиров. Я оглядываюсь вокруг: их становится все больше и больше, и в считанные секунды они, скалясь, обступают меня плотным кольцом. Я нервно сглатываю. Ну же, сделай что-нибудь… Давай, ты можешь с ними справиться, у тебя же супер-способности. Просто соберись, Андреа Эвелин. Черт… Сердце бьется, как бешеное, и от страха я не могу даже пошевелиться. - Что вам от меня нужно? – дрожащим голосом спрашиваю я. - От тебя ничего, - смуглый вампир с “афро” ухмыляется. – Ты всего лишь приманка для Клауса Майклсона. О Господи… Только не это… Ну какая же я дура, зачем я только сбежала, знала ведь, сколько у папы врагов! - Вы действительно настолько глупы? – я поднимаю брови, пытаясь казаться уверенней. – Он же сильнее вас всех вместе взятых. Связываться с ним – себе дороже. - Может, и сильнее, но мы знаем его слабые места. И обожаемая дочурка – одно из них. - Ну уж нет! – восклицаю я, сосредоточившись, и десяток вампиров передо мной падают на колени, корчась от боли. Краем глаза я замечаю какое-то движение сбоку, молниеносным движением выставляю руку в сторону, не теряя зрительного контакта с извивающимися на земле вампирами, а потом – не знаю, как это происходит, но в моей ладони оказывается что-то теплое и пульсирующее. Сердце. О Господи. Сердце! Безжизненное тело валится на дорогу, поднимая облако пыли. Я убила его. Я впервые убила. Господи… Меня захлестывает волна гнева и ненависти к тем, кто сделал из меня наживку и превратил в убийцу. Вампиры набрасываются на меня со всех сторон, но я отражаю атаку, кусая одних и сворачивая шеи другим. Внутри меня поднимается какая-то горячая волна, и я слишком поздно понимаю, что происходит. Все тело пронзает дикая боль, все кости разом ломаются, и около секунды я как-то отстраненно наблюдаю за тем, как моя рука становится тоньше и покрывается шерстью. Все заканчивается так же быстро, как начинается. Сознание затуманивается, и остается только одно – жажда крови. Я рычу и вгрызаюсь зубами в чью-то плоть. Раздается несколько громких ударов – я как-то не сразу соображаю, что это выстрелы, - и последнее, что я помню, - это нестерпимая, ослепляющая боль. И темнота.