Runaway Girl

Никогда еще пробуждение не приносило мне такого облегчения, но испытываю я его только в первые несколько секунд, пока не осознаю, что все произошедшее – не ночной кошмар, а реальность. Ловушка, вампиры, нападение, бьющееся сердце в моей руке, трансформация, выстрелы, кровь, кровь, кровь… Поднимающийся крик застревает где-то в горле. Господи. Это все правда. Страх парализует меня настолько, что я не могу даже дышать. Я никогда раньше не оказывалась в ситуации, где мне угрожала какая-то опасность (хотя я тут же неуместно вспоминаю, как надела без спроса любимые туфли Ребекки и сломала каблук, но даже гнев моей тети не сравнится с этим), и от ужаса совершенно теряю способность соображать. Что делать, что делать, что делать… Мысли мечутся, стараясь ухватиться за какое-то решение, но в голову совсем ничего не приходит. Бок болит так, как будто меня насквозь проткнули раскаленной железной палкой. Несколько раз. И оставили ее там. Боже. Пожалуйста, помогите мне кто-нибудь, верните меня домой… Я чувствую, что лежу на холодном камне, да еще и без одежды – пожалуй, один из главных минусов внеплановых превращений в волка. Глаза быстро привыкают к темноте, и, когда я осмеливаюсь чуть-чуть повернуть голову, я вижу решетку. Где-то за ней – свет. Надо подняться. Узнать, кто меня держит. Осмотреться. Найти выход. Господи, как же мне страшно… Соберись. Я поднимаюсь, стиснув зубы и подавляя вырывающийся наружу стон боли. Провожу ладонью по боку и нащупываю рану, которая до сих пор не может зарасти из-за застрявшей пули. Опираясь на левую руку, я правой миллиметр за миллиметром вытаскиваю ее, уже не в силах сдерживать крик. Пальцы ужасно жжет – видимо, все пули окунали не только в вербену, но и в аконит. Локоть подгибается, я снова падаю на спину и начинаю плакать, прижав ладони к лицу. Плевать, все равно там снаружи меня уже слышали. Боже, какая же я слабачка. Стыд на секунду становится даже сильнее страха: я уверена, мама на моем месте не стала бы реветь и жалеть себя. Про отца я вообще молчу. И вдруг, между собственными всхлипами, я различаю еще один звук – чье-то хриплое, прерывистое дыхание. Я здесь не одна. Я резко сажусь, забыв о боли, и поворачиваюсь назад, краем глаза замечая сваленное в бесформенную кучу покрывало. В нескольких метрах от меня, привалившись к каменной стене, сидит девушка. Ее лицо скрыто белыми волосами, грязное платье изодрано, и ее всю бьет крупная дрожь. - Эй, ты в порядке? – шепотом спрашиваю я. - Ты меня укусила, - сипло, еле выговаривая слова, сообщает она. Черт. Кажется, я даже помню это: я очнулась, когда началась обратная трансформация, и совсем себя не контролировала. Меня передергивает от ощущения теплой крови во рту. – А я вампир. И теперь я умираю, - она вдруг как-то тихо и жутко смеется. – Это так грустно. Я уже умирала так дважды, но он спасал меня. Сам кусал по каким-то своим дурацким причинам, но все равно спасал. Он был влюблен в меня. Он даже не отрицал – или это были галлюцинации? Сейчас бы он меня не спас… Он, наверное, и не вспомнил бы про меня… У него теперь есть она. Это очень хорошо, что она есть… Он больше не одинок… Она ведь любит его, как думаешь? - Конечно, - отвечаю я, хотя понятия не имею, о ком она говорит. Хотя, думаю, она меня даже не услышала. Она уже начинает бредить. Хорошо, что я вовремя очнулась. Не без труда я поднимаюсь на ноги, повязываю вокруг груди покрывало, чувствуя на нем запах собственной крови, делаю несколько нетвердых шагов и опускаюсь на колени около девушки. - Сейчас тебе станет легче, просто выпей это. Я прокусываю свое запястье и подношу к ее лицу, и она жадно впивается в него зубами. Рана от укуса на ее плече исчезает, а она все не может остановиться. Когда с моих губ слетает судорожный вздох, она испуганно отбрасывает мою руку и вжимается в стену. - Прости, - ее окрепший голос кажется мне каким-то знакомым. – Прости, пожалуйста, я не хотела причинять тебе боль, я просто давно уже не пила кровь… - Ничего страшного, - отмахиваюсь я. – Как твое плечо? Он проводит ладонью по месту укуса и, не найдя и следа от раны, вскидывает голову. И меня будто прошибает током от взгляда ярко-голубых глаз. Именно эти глаза я видела в воспоминаниях своего дяди несколько часов назад. - Как… Кто ты такая? – ошеломленно моргнув, спрашивает она. Я смотрю в ее идеальное кукольное лицо. Похищение и заточение здесь отходят на второй план, и я могу думать только об одном: если бы не она, мама была бы жива. Меня охватывает желание снова укусить ее, а сказанные в бреду слова вдруг обретают смысл. - А ты догадайся, Кэролайн Форбс, - не скрывая ненависти, выплевываю я. – Ты только что говорила обо мне. А еще ты разрушила мою семью. С каким-то странным удовольствием я наблюдаю за тем, как вытягивается ее лицо. - Ты его дочь, - выдыхает она. – Ты дочь… Клауса. Эвелин, верно? Ты… ты похожа на него… У тебя его глаза. Я раздраженно фыркаю. Конечно, лучше фразы она выбрать не могла. Кэролайн хмурится. - Подожди, что значит, я разрушила твою семью? - То и значит, - огрызаюсь я. – Если бы ты не заявилась тогда к нам домой, где тебя, между прочим, никто не ждал, мама бы не умерла! - Но как это связано со мной? Я передергиваю плечами. - Технически, ее убила я. Ну и ведьмы. Но ничего этого бы не произошло, если бы не ты. Это из-за тебя папа разозлился на нее! Из-за тебя она упала с той дурацкой лестницы! Из-за тебя она решила, что с волками нам будет безопаснее, чем с папой, и ушла из дома! Это все из-за тебя! И тут я начинаю плакать. Мне хотелось выглядеть перед ней сильной и жесткой, но, наверное, я только сейчас полностью осмысливаю то, что увидела в воспоминаниях Элайджи. Я представляю, как мама поет мне колыбельные и читает на ночь про Маугли и волков, как она спорит с папой по поводу ограничения моей свободы, как планирует с Ребеккой мои Дни рождения - они были бы уютными и простыми, без всякой роскоши – и отказывается надевать выбранные тетей шикарные платья, как переглядывается украдкой с Элайджей и думает, как же объяснить мне их отношения… Мы были бы счастливы. Мы все были бы счастливы… Кэролайн зачем-то протягивает руку и останавливает ее в воздухе. Почему-то в ее глазах тоже стоят слезы. - Мне очень жаль, - тихо говорит она. – Я не знала, что так получилось, и, поверь, я никогда не хотела этого… Искреннее сострадание, с которым она произносит эти слова, никак не вяжется со сложившимся в моей голове образом стервы-блондинки, который меня более чем устраивал. Теперь же я чувствую растерянность, потому что у меня не получается злиться на нее так же сильно, как раньше. Я отворачиваюсь. - Это сейчас не важно, - говорю я. – Нам надо придумать, как выбраться отсюда. Как ты вообще здесь оказалась? Она морщится. - Это был тот парень, он познакомился со мной в баре и пригласил на ужин. Мне он показался милым, и я пришла. Очнулась я здесь, вся в вербене. - Что за парень? – спрашиваю я. – Как его звали? - Марсель. - Марсель? – я резко подаюсь вперед. – Ты уверена? Вот черт! - Ты его знаешь? – Кэролайн поднимает брови. - Нет, - я качаю головой. – Но я слышала о нем. Он один из папиных старых врагов. Я глубоко вздыхаю и прислоняюсь спиной к стене. - Все плохо, да? – нервно интересуется она. - Да, - обреченно отвечаю я, и меня снова охватывает страх – не за себя, а за отца. – Марсель был их близким другом. Практически членом семьи. Он очень хорошо знает их всех. Но потом папа, Ребекка и Эл покинули город, спасаясь от Майкла, и Марсель занял место отца, стал править Новым Орлеаном. Потом папа вернулся, между ними началась война… Марсель сбежал еще до моего рождения, а сейчас… Даже не знаю, что ему нужно сейчас. Снова присвоить себе Французский квартал? - Я иногда слышала их разговоры, но не помню, чтобы кто-то обозначал конкретную цель, - с сомнением говорит девушка. – Говорили только, что… Что Клаус за все заплатит. И я до сих пор не понимаю, почему они схватили именно меня. - Прямо так не понимаешь? – с иронией спрашиваю я, подняв брови. - Я уверена, что Клаусу уже давно на меня наплевать, - она смотрит на меня чуть выжидающе, как будто надеется, что я опровергну ее слова. А я, на самом деле, не знаю. - А тебе, значит, на него наплевать? – уточняю я. - В каком смысле? - Для тебя прошли те же семнадцать лет, что и для него. Ты про него уже забыла? Кэролайн смущается, медлит и едва слышно отвечает: - Нет. Я не объясняю, на какую мысль это должно ее натолкнуть, и так очевидно. - Это сложно, - добавляет она. – Но я все равно не понимаю, как они узнали, кто я такая. Я слышала, Марсель говорил кому-то, что я… Он назвал меня бывшей Клауса и сказал, что я им тоже нужна, хотя главное – продолжать поиски девчонки, по-видимому, тебя. И тут до меня доходит. - Вот черт! От досады я даже хлопаю себя по лбу. Ну что же я за дура?! - В чем дело? – обеспокоенно спрашивает Кэролайн. - Я сама помогла им с этими поисками, - сквозь зубы произношу я. – Готова поспорить, у Марселя есть ведьма. Она не могла найти меня раньше, потому что на мне было скрывающее заклинание, но я сама же его и сняла! Черт… Я несколько раз бью ладонью о голый камень, и на ней остаются ссадины. Если кто-то пострадает из-за меня, из-за моей глупости и моего легкомыслия… Боже… Я вскакиваю на ноги, поправляю покрывало и вцепляюсь руками в решетку. Кэролайн что-то предупреждающе кричит, но я уже сама успеваю убедиться, что это плохая идея, и отпускаю их. Чертова вербена! Чертов аконит! Ну уж нет, этому меня не остановить! Зажмурившись от боли, я все-таки раздвигаю прутья так, чтобы можно было пролезть. - Идем скорее, - я оборачиваюсь к девушке. Кэролайн неуверенно смотрит на меня, поднимается на дрожащих ногах, держась за стену, делает шаг – и падает. - Прости, - виновато выдыхает она, - но я не могу. Меня накачали вербеной. - Ладно, жди здесь, я посмотрю, - бросаю я и на цыпочках пробираюсь в сторону света. Вокруг каменные своды, а выход неровный и полукруглый, из-за чего я прихожу к выводу, что это какая-то пещера. При виде зелени и голубого неба сердце начинает радостно биться. Но меня настораживает то, что я никого не вижу. Я вытягиваю руку вперед, продолжая делать нерешительные шаги, и не сильно удивляюсь – но страшно разочаровываюсь – когда нащупываю невидимую стену. Ну конечно. Рассерженная, я возвращаюсь назад. - Пещера под заклинанием, - сообщаю я. – Я попытаюсь что-нибудь с этим сделать. Если получится, я приду за тобой. Кэролайн улыбается уголками губ, слабо и совсем не радостно, но как-то очень светло. - Я тебе верю. Странно, но я действительно не хочу бросать ее, хотя это было бы вполне естественным желанием. Я больше не испытываю к ней враждебности. Не знаю, это вынужденная симпатия товарищей по несчастью, или так подействовало на меня ее признание об отце. Мне кажется, что, если бы мама была жива и встречалась с дядей Элом, а папа привел домой Кэролайн в качестве своей девушки, она бы мне даже понравилась. Я силюсь воссоздать в памяти страничку с заклинаниями, чтобы вспомнить нужную формулу. Я же запечатывала комнату сегодня утром, а обратное заклинание отличается всего лишь парой слов. Я пробую несколько вариантов, но даже последний, в котором я становлюсь абсолютно уверена, не работает, и я понимаю, что открыть нас может только та ведьма. Черт. - Бесполезно, - я снова сажусь рядом с Кэролайн. – Придется ждать. Когда появится способ выбраться, тебе понадобятся силы. Пей. Я во второй раз протягиваю ей руку. Она испуганно смотрит на меня. - Я не могу. - Пей уже, - я закатываю глаза. – Мне ничего не будет. Она послушно впивается клыками в мое запястье и пьет кровь, каждую секунду поднимая на меня извиняющийся взгляд. Я вижу, что Кэролайн старается сдерживать жажду и быть аккуратней, но под ее глазами появляются темные вены. - Давно ты здесь? – интересуюсь я, когда она откидывает голову назад, тяжело дыша. - Не знаю, - она передергивает плечами. – Вроде больше недели. - Ого. Да уж, хреново тебе пришлось, - сочувственно протягиваю я. – Тебя должен кто-нибудь искать? Девушка закусывает губу и качает головой. - Я должна была встретиться со своим другом в аэропорту на следующий день после “свидания”. Но Марсель с моего телефона отправил ему сообщение, что я не смогу приехать и объясню все позже. А я так уже делала один раз, так что вряд ли это показалось ему подозрительным… Так, где-то я это уже слышала… О нет. Нет-нет-нет. Это все огромное, чудовищное совпадение. Кэр ведь вполне может быть сокращением от Карен или, скажем, Кэрол. Да даже если и Кэролайн, мало ли на свете Кэролайн! Я вздыхаю и как-то покорно, уже зная ответ, спрашиваю: - Стефан? Кэролайн ошарашенно кивает. Да, Вселенной видимо понравилось надо мной издеваться…