Runaway Girl

В комнате царит полумрак, но сквозь задернутые шторы пробивается узкая полоска света – значит, уже день. Вид лепнины на потолке вызывает у меня странное ощущение неправильности, как будто я не должна быть в своей спальне. Я напрягаю память, чтобы понять, отчего мне больно шевелиться, но в голове жуткая каша. Скосив глаза, я оглядываю комнату, надеюсь, что что-нибудь натолкнет меня на мысль, что же произошло здесь вчера. Или не вчера? Дверцы моего шкафа распахнуты, две средние полки пусты. И я отчетливо вспоминаю, как торопливо скидывала вещи в рюкзак. Точно, я же хотела сбежать! У меня получилось? Кажется, да. Иначе откуда мне знакомо такое сумасшедшее чувство счастья? Но я снова здесь – меня нашли или я вернулась сама? Как долго меня не было? Перед глазами вспыхивают несвязные образы: я рисую портрет маленькой девочки, я танцую в компании моих сверстников, я прыгаю на сцене в каком-то клубе… Судя по этим отрывочным воспоминаниям, мое путешествие удалось на славу, но что со мной сейчас? Картинки сменяются одна за другой, и я чувствую, что упускаю что-то очень важное: я кручусь перед зеркалом в красивом платье, вытаскиваю из бассейна девушку с окровавленной головой, с огромной скоростью лечу вниз и ударяюсь о воду крепко держа кого-то за руку… Стефан улыбается мне уголками губ… Стефан! И на меня обрушиваются кружащие голову воспоминания о его поцелуях и прикосновениях, о его пронзительном, чуть недоверчивом взгляде, которым он смотрел на меня иногда, о тихом “Андреа”, о теплых объятиях, о том нескончаемом удовольствии в ночь после концерта… Я люблю тебя, Стефан… И сквозь все это пробивается леденящий ужас. Я все еще не помню, как оказалась здесь. Что если отец нашел нас вместе? Я напрягаю слух. - … восприняла это как знак, и твердо решила навсегда выкинуть тебя из своей жизни. Голос кажется мне очень знакомым, но я не могу вспомнить девушку, которой он принадлежит. - И тебе удалось? – это уже отец (я и не подозревала, что он может разговаривать таким тоном). - Нет. - Не было ни дня, чтобы я не думал о тебе, Кэролайн… Кэролайн! Кэролайн Форбс! Я откуда-то точно знаю, что между ней и моим отцом что-то было, но в памяти возникает только нечеткий образ измученной блондинки со свалявшимися волосами в грязном голубом платье. Да, кажется, там была какая-то клетка… - … но я никогда не жалел о Хейли. Она подарила мне Эви, и это лучшее, что есть в моей жизни. - Я понимаю, Клаус. Из тебя получился хороший отец. - Из него получился хороший отец… - Да. С заскоками, конечно, но да, очень хороший… И тут я вспоминаю все. Нападение вампиров, пещеру, Кэролайн, Марселя, сражение, оборотня, напавшего на Стефана, а потом… О Боже… С моих губ срывается судорожный вздох, и в моей спальне тут же появляется отец. - Папа! – громко восклицаю я, отчего горло пронзает жгучая боль. – Папа, все целы? - Да, малыш, мы все целы, все хорошо, все в порядке, - успокаивающе произносит он, помогая мне сесть. - Я хочу пить, - облегченно сиплю я, только сейчас позволив себе подумать о своем состоянии. Папа дергается в сторону двери, но в комнату уже влетает Кэролайн с водой и кровью наготове. Он бросает ей благодарный взгляд и подносит стакан к моим губам. Я повторяю про себя то, что он мне сказал, и меня вдруг передергивает так, что стекло ударяется о зубы и несколько капель проливается по подбородку. Мы. Мы все целы. Настороженные взгляды отца и Кэролайн только подтверждают мою мысль. Где-то внутри начинает расти паника, но внешне я на удивление спокойна: я беру из рук девушки пакет с первой отрицательной, медленно осушаю его и отдаю обратно. Вытираю рот тыльной стороной ладони. Внимательно смотрю на Кэролайн и отмечаю, что на ней мои джинсы и белая блузка. Она отвечает на мой взгляд извиняющейся улыбкой. - Прости, не было времени ходить по магазинам, а у нас один размер… - Я всех убила там, да? – свой делано равнодушный голос я слышу как будто со стороны. Они переглядываются. - Милая, - папа проводит ладонью по моим волосам. – Мне очень жаль, что так вышло, но ты не должна себя винить. Они были нашими врагами, и без тебя нам было их не одолеть. Я машинально киваю, зачем-то пытаясь подсчитать, сколько же там было человек. - Эвелин, послушай, - говорит Кэролайн, робко присаживаясь на край постели. – Я понимаю, что ты чувствуешь. Когда-то давно я за раз лишила жизни двенадцать ведьм, спасая свою подругу. Мне было очень плохо, и рядом никого не было, - на этих словах папа странно дергается. – Я не знала, как это пережить, и на какой-то момент даже захотела отключить эмоции, чтобы не чувствовать этой ужасной вины. Но потом я поняла, что если бы я не сделала этого, Бонни была бы мертва. Так и сейчас. Мы со Стефаном живы только благодаря тебе. Наконец-то мне дали повод заговорить о нем! Наверное, это единственное, что может меня отвлечь. - Он выжил? – жадно спрашиваю я, и на лице отца тут же возникает мрачное выражение. – На него напал волк… - Клаус дал ему свою кровь. И это настораживает… Почему папа позволил ему жить и почему в таком случае его здесь нет? - И где он сейчас? Они снова переглядываются. Меня это уже раздражает. Надеюсь, это не войдет у них в привычку. - Эвелин… Стефан решил вернуться в Мистик Фоллс, - виноватым тоном сообщает Кэролайн. Я чувствую, что они следят за моей реакцией, но не могу издать ни звука или даже пошевелиться. Конечно. Этого и следовало ожидать. Осознавать, что мы не можем быть вместе из-за моего отца, было ужасно. Но сейчас причина уже только во мне, и это просто невыносимо. Мне хочется кричать и рыдать, но слез нет. - Понятно, - это все, на что меня хватает. В комнате повисает давящая тишина. - Клаус! – вдруг раздается снизу гневный голос Ребекки. Без особого интереса я думаю о том, чем уже успел провиниться мой отец, раз она даже назвала его Клаусом, а не Ником как обычно. Он покидает спальню, как мне кажется, даже с облегчением. Что бы там ни произошло у него с Ребеккой, ругаться с ней, наверное, лучше, чем видеть страдающую по парню дочь. Кэролайн оглядывается на дверь и начинает очень быстро говорить, понизив голос: - Послушай, я обязательно поговорю со Стефаном, как только мы увидимся. Он мне толком ничего не объяснил, сказал только, что не хочет себе лишних проблем, но это совсем на него не похоже. Я думаю, он просто не готов к чему-то серьезному, ведь Елена разбила ему сердце, и с тех пор он боится чувствовать… - Нет, Кэролайн, тут дело не в этом, - безжизненным тоном перебиваю я. – Ему нравилась светлая, невинная, человечная девушка, непохожая на других вампиров. Но ее больше нет. А убийца ему не нужна. Девушка открывает рот, наверное, чтобы возразить, но дверь с грохотом распахивается, и в комнату врывается моя тетя. - У меня есть другое объяснение! – заявляет она с порога. - Ребекка, не смей, - шипит отец, следующий за ней по пятам. - Я догнала Стефана, - проигнорировав его, говорит она. – В аэропорту. Я сразу заподозрила неладное, Ник у нас теряет изобретательность и начинает повторяться. Я хотела узнать, почему он не попрощался с Эви, то есть с тобой. Угадай, что он спросил меня. - Ребекка… - Похож ли он на самоубийцу? – предполагаю я. - Нет, - произносит она со странной торжественностью. – Он спросил, кто такая Эви. Папа разозленно выдыхает. Сначала ее рассказ приводит меня в замешательство: Стефан называл меня первым именем, но второе ему точно было известно. Но Ребекка сказала, что отец повторяется, что она имела в виду? Я пытаюсь припомнить все, что Стефан рассказывал мне о моей тете. В Чикаго они были друзьями, но папа с Ребеккой убегали от Майкла, и… Он внушил ему забыть о них. О Господи! - Что? – я вскакиваю с постели. - Клаус, ты не имел права так поступать! - одновременно со мной возмущается Кэролайн. Ребекка удовлетворенно хмыкает. Отец поворачивается к девушке – конечно, ей-то не так сложно ответить, как мне! - Кэролайн, - чуть угрожающим тоном произносит он. – Я люблю тебя и не хочу снова тебя терять, но это наше семейное дело, и ты не должна лезть в это. - Стефан мой друг, - упрямо заявляет она, но я вижу, что его неожиданное признание сбило ее с толку. - Как ты мог, папа? – тихо спрашиваю я. Он смотрит на меня тяжелым взглядом. - Сейчас тебе сложно будет в это поверить, Эви, но я сделал это ради твоего же блага. Эти… отношения не принесли бы тебе ничего хорошего. - И что это должно значить? – Кэролайн поднимает брови. - То, что Стефан вечно попадает в неприятности, вокруг него умирают люди и вообще… - Кто бы говорил, - чуть насмешливо перебивает Ребекка. – Ты просто жуткий собственник, Клаус. Ты не можешь вынести мысли, что рядом с твоей дочерью может быть кто-то еще. Вспомни, сколько раз через это проходили мы с тобой. А еще вспомни, к чему это привело. Я делаю несколько шагов и встаю прямо перед ним. Наверное, я должна кричать, ругаться и отстаивать свои права словами “Я уже взрослая и решаю сама!”, но мне важно получить его разрешение. - Папа, пожалуйста, - шепчу я. – Я его люблю. Он вздрагивает. - Боже, Эви, сколько вы с ним знакомы? Неделю? Я вздыхаю. - Я понимаю, почему ты в это не веришь. Но суть в том, что верю я. И если он сейчас уедет, я до конца жизни буду убеждена в том, что я любила его, а ты нас разлучил, - я нервно облизываю губы. – И я никогда тебе этого не прощу. Он дергается так, как будто я дала ему пощечину. - Клаус, - вмешивается Кэролайн, примирительно касаясь его руки. – Ты же знаешь, что это все равно случилось бы рано или поздно. И Стефан – далеко не худший выбор, не находишь? Отец молчит. - Стефан согласился подождать в “У Руссо”, - подает голос Ребекка. – Но через двадцать минут его уже там не будет. - Папа, пожалуйста, - беззвучно умоляю я одними губами. Он недовольно сжимает губы, пожимает плечами и делает шаг в сторону, освобождая мне путь к двери. Неужели?.. - Спасибо! – я подлетаю к нему с объятиями, на которые он не отвечает, и скрываюсь в ванной. Вид у меня не самый привлекательный для того, чтобы вернуть назад своего парня, но времени прихорашиваться нет, и я собираюсь в рекордные сроки. До Французского квартала я бегу чуть ли не на вампирской скорости и врезаюсь в кого-то у входа в кафе. - Прошу прощения, я… Стефан? У меня перехватывает дыхание при виде него, а он непонимающе рассматривает меня. - Мы знакомы? – вежливо интересуется он. Не церемонясь, я вцепляюсь пальцами в ворот его пиджака, поднимаюсь на носочки и смотрю ему прямо в глаза. - Вспомни меня, - умоляющим тоном произношу я. – Стефан, пожалуйста, вспомни меня. - Эвелин? Я облегченно смеюсь. - Слава Богу… - Ребекка говорила сегодня о вас, - объясняет он. – Но я по-прежнему не знаю, кто вы. Вот черт. - Ты принимал вербену сегодня, да? – упавшим голосом спрашиваю я. - Да, - в его лице мелькает догадка. – То есть… Кто-то внушил мне забыть вас? - Клаус, это сделал Клаус. - Почему? - Я его дочь, - говорю я, невольно ища признаки отвращения или страха, но вижу только заинтересованность. – И я… Я могу вернуть тебе воспоминания. Но это будет немного болезненно. - Кровь, - понимающе кивает Стефан, бросив взгляд на свое запястье. – Если мне действительно стерли память, я, конечно, хочу все вспомнить, но… Ты же понимаешь, что мне не хочется открывать свой разум для внушения незнакомому, по крайней мере, как мне кажется, для меня человеку? – уточняет он, с легкостью переходя на ты. Ну почему все должно быть так сложно? Как же мне убедить его довериться мне? Я смотрю на него в поисках ответа, задерживаю взгляд на его пиджаке… Резко подавшись вперед, я залезаю рукой во внутренний карман. - Что ты?.. - Нашла! – победно восклицаю я и протягиваю ему наши фотографии из фотокабинки. Стефан вглядывается в них, нахмурившись, и проводит пальцем по изображению, на котором он целует меня. Я запоздало осознаю, что такое же есть в моем медальоне, и невольно тянусь рукой к цепочке. Он поднимает на меня глаза, и я немного смущаюсь: наверное, он пытается понять, что же он во мне нашел. - Я хочу все вспомнить, - твердо произносит он. Дрожа от волнения, я веду его обратно в кафе, приветственно киваю бармену-вампиру и спускаюсь в подсобку. В коробках со столовыми приборами я нахожу нож и протягиваю его Стефану. Он подносит лезвие к своему запястью и надрезает кожу, слегка поморщившись. Я пододвигаю к нему какую-то емкость, куда капля за каплей стекает кровь с вербеной. Он прочищает горло. - Так мы с тобой… Я киваю и вдруг вспоминаю о своих сомнениях. - Стефан, - нерешительно говорю я. – Перед тем как ты вспомнишь о своих… чувствах ко мне… Ты должен знать, что вчера я убила несколько десятков человек. Я не смогла себя контролировать, и… В общем, я больше не та девушка, которую ты знал. Во взгляде его я вижу... сочувствие. - Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через это, - серьезно говорит он. – Я не знаю, как относился к тебе, но я уверен, что это ничего не изменит. Хотела бы и я быть уверенной в этом. Но я слишком помню его слова обо мне. О той, какой я была. - Но если вдруг… Вдруг ты захочешь уйти… Я люблю тебя, Стефан. Он смотрит на меня так же ошеломленно, как и в ту ночь, протягивает свободную руку к моему лицу и вдруг приникает к моим губам. Мое тело с готовностью откликается на поцелуй, как будто только этого и ждало все это время, я прижимаюсь к нему совсем близко, ероша пальцами волосы. Он отстраняется, так же пристально всматриваясь в мое лицо. - Это очень странно, - медленно произносит он. – Я совсем тебя не помню. Но я тоже чувствую это. Я… да, я тоже люблю тебя. О Боже… Неужели он действительно сказал это? Стефан… любит меня? На глаза наворачиваются слезы, а губы сами растягиваются в счастливой улыбке. - Я думаю, достаточно, - говорит он, и я даже не сразу понимаю, о чем он говорит. - Стефан, - дрогнувшим голосом говорю я. – Вспомни меня. Он растерянно моргает. - Андреа?