Трудно быть Джоном

Аборигена звали Дейв; абориген был примерно того же возраста, что и сам Джон; абориген был весьма и весьма огорчен столь внезапным вторжением в свою тихую аграрную жизнь. Впрочем, отвести Джона домой и хотя бы накормить, прежде чем допрашивать и сдавать местным властям, он все-таки согласился, и сейчас Джон сидел за грубым подобием стола из пары бетонных блоков и нескольких досок, пытаясь понять, что именно ему подсунули вместо стандартного земного дрожжевого пюре, и можно ли это вообще есть. «На незнакомой планете первым делом ищите мартышку», говорили им инструктора. «То, что жрет мартышка, можете жрать и вы». Джейд тогда спросила: «А если мартышка ничего не жрет?» «Сожрите мартышку», ответили ей. Мартышек вокруг не наблюдалось, но наблюдался вполне здоровый и довольный жизнью абориген, который навалил себе из кастрюли такую же порцию так называемого «личиночного рагу» и усердно ее наворачивал за обе щеки. Джон еще раз недоверчиво обнюхал тарелку, выловил из рагу небольшой кусочек того, что смог идентифицировать как мясо, и решительно засунул его в рот. На вкус оказалось вполне приятно, но вот странный зеленоватый цвет блюда игнорировать выходило с трудом. - А из чего это сделано вообще? – осторожно поинтересовался Джон, выковыривая из тарелки что-то, больше всего похожее на лапку насекомого. Дейв пожал плечами, не переставая жевать: - Ты совсем темный, что ли? К вам там на побережье совсем сборщики не залетают, ленятся? Ну бывает у троллей перепроизводство какой-нибудь линии гемоспектра, они их прессуют в консервы и нам продают. Гуманитарная, типа, помощь с оттенком каннибализма. - Троллей? – переспросил Джон. В его памяти это слово ассоциировалось только с фольклорными персонажами легенд эпохи двухтысячных, которые огнем и мечом искореняли невежество во всемирной компьютерной сети; в этом обществе троллями, видимо, называли какую-то особую высшую касту населения, которая даже имела право на выдачу питания остальным жителям. - Так, чувак, это уже не смешно. Харе придуриваться, амнезии у тебя точно быть не может, башкой ты явно ни во что вломиться не успел. Откуда свалился на мою голову, а? – Дейв подозрительно сдвинул брови и словно бы невзначай опустил руку под стол, где, как очень хорошо помнил Джон, мирно лежал его меч. Почувствовав ласковое прикосновение холодного металла к ноге, Джон мгновенно облился холодным потом, но решил держать легенду до конца: - Да нет, просто у нас хутор на отшибе, я сам не контактировал с ними никогда, всем этим сестра занималась… - Понятно все с тобой, - перебил его Дейв; цепь на мече ожила на мгновение, провернувшись всего на одно звено, но этого хватило, чтобы Джон, взвыв от боли, вскочил с места и отпрыгнул к стене, - Давай, рассказывай, из какого сектора будешь, умник. Вот ведь синекровные до чего дошли, уже искусственную кожу изобрели, и как только не жалко на шпионов тратить… - Эй, эй, я не шпион! Человек я! С Земли! – испуганно заорал Джон, вжимаясь в стену. Режущая кромка меча остановилась в опасной близости от его носа; Дейв почесал свой собственный нос и удивленно спросил: - Земля? Что-то не слышал, новая колония какая-то? А, один хрен зря ты со своей планетки выперся, у нас на Дёрсе особо дебилов не жалуют, - почти сочувственно резюмировал он и снова запустил цепь. - Да подожди ты! Земля – это родина человечества, там и твои предки жили когда-то, наверное! – в последней попытке убедить этого параноидального аборигена, что его подозрения беспочвенны, выкрикнул Джон, - А теперь там никто не живет, разве что на метеоритах бактерии какие-нибудь прилетели и микробную цивилизацию создают… Я вот колонист, улетел, нас там миллионами выпускали, хотели разум во вселенной сохранить, а про вашу планету не знал никто, думали, что вы погибли все… Он говорил быстро, взахлеб, плотно зажмурив глаза, чтобы не видеть перед собой мелькающие лезвия; вдруг движение воздуха, которое создавала своим вращением цепь, слегка отдалилось, и, прервавшись на полуслове, Джон осторожно приоткрыл один глаз. По крайней мере, прямая угроза для жизни на данный момент исчезла – как раз в этот момент Дейв поднял очки на лоб, и, близоруко щурясь, всматривался в нашивку группы «Проспит» на нагрудном кармане Джона: белая корона с четырьмя зубцами на золотом пятиугольном щите. Наконец он забавно сморщил нос и вновь опустил очки на глаза, но Джон успел заметить, что радужки за темными стеклами отливали каким-то странным оттенком красного. Это вполне согласовалось с изначальным предположением об альбинизме местных жителей, но классический альбинос физически не мог загореть! - А почему ты загорелый? – поглощенный перебором всех известных ему случаев альбинизма Джон не сразу заметил, что ляпнул это вслух; до него дошло, какую глупость он только что сморозил, только когда Дейв заржал на всю комнату и наконец выпустил меч из рук, заботливо погладив лезвие напоследок. - Да вот уродился, блин, такой, загораю, хоть и белый весь. Что, генетик хуев, уже продумал, как бы мне яйца ночью отрезать, чтобы мутацию не распространял, а? Они у нас все такие, живодеры мамкины, им лишь бы генофонд почистить. - Н-нет, ты что, я… - под этим насмешливым взглядом и без того уже запутавшийся в местных обычаях Джон окончательно стушевался и затих. Дейв хмыкнул: - У нас у всей семьи такая мутация – вон, тетка Роксанна в особо жаркое лето тоже такая шоколадная блондиночка вся становится, я бы вдул только так, и кузине моей передалось… Видать, совсем у этой вашей Земли дела плохи, раз даже таких придурков в космос посылают. Ты мне лучше скажи – про метеориты не пиздишь? - Да зачем мне!.. – искренне возмутился Джон; как первому Сыну Земли, ему с самого детства вдалбливали причудливую смесь общей морали и морали первых поселенцев – например, вранье в список аморальных вещей входило, а вот убийство эндемичной фауны для обеспечения безопасности колонии – ни в каком виде. Джейд освоила идеологический курс за два занятия; в ночь перед третьим ее поймали за установкой крохотной паучьей мины у входа в квартиру преподавателя философии, но не наказали, а поставили наивысший балл по предмету автоматом. - Провокационные настроения распространять, хули. Ладно, припрется Каркат, я ему вместо урожая про тебя расскажу, авось забудет. Он у нас тут на пророчествах поехавший, а про метеориты у них, троллей, понимаешь, самое что ни на есть главное священное писание, - задумчиво произнес Дейв, шагнул обратно к столу и принялся собирать посуду. Взяв в руки почти полную миску Джона, он понюхал содержимое, облизнулся и повернулся к все еще прижатому к стене гостю: - Ты доедать-то будешь? На редкость прямо годные консервы попались, люблю зелененьких, они нежные-нежные такие… Джон молча кивнул, выхватил из его рук миску и принялся ее опустошать так быстро, так только мог, почти не жуя; стрессовая ситуация совсем подкосила и так находящийся не в лучшей форме организм, и он чувствовал только мгновенно упавшую на плечи усталость и дикий голод. Вылизав дочиста посудину, он оставил ее на столе и заглянул в соседнюю комнату, где парой минут раньше скрылся Дейв. Жилье здесь собирали из одинаковых блоков – наверное, традиция пошла еще со времен исхода с Земли, когда невероятно перенаселенную планету, каждый квадратный сантиметр которой был занят чьим-нибудь телом, жильем или вещью, застраивали не вширь, а вверх, просто скидывая с вертолета новые этажи, собранные из типовых личных жилых пространств 1х1, не менее типовых общественных пищепроводов и гигиенических кабин. В некоторые моменты того дикого века человечеству грозил полный уход в виртуальную реальность, как и предсказывали создатели древних памятников культуры, и некоторые государства полностью поддерживали это решение. В Пятую Мировую их жители погибли первыми, а территорию прибрали к рукам наиболее беспринципные захватчики. Дышать стало чуть легче, когда оставшихся в живых перераспределили по новым квартирам, но долго это продолжаться не могло. Первые бунты подняли женщины: инстинкт размножения, пусть и подавленный веками принудительной стерилизации по генетическим показаниям, все же давал о себе знать. Женщины хотели семью и детей; Земля не могла дать им этого, и первые корабли космических странников, ищущих лучшей доли, повели именно женщины. Не вернулся никто, и планета вздохнула спокойно – к сожалению, всего на два с половиной столетия. В курсе истории это событие освещалось крайне скупо: момент величайшего стыда всего человечества замолчали, как только умерли последние его свидетели, и в современных учебниках от него осталось лишь несколько строчек в разделе важных дат. Джейд любила копаться в архивах; однажды она принесла Джону удивительную реликвию – фотографию на древней голобумаге, где была запечатлена маленькая женщина с растрепанными черными волосами и горделиво вздернутым носом-пуговкой. Передние зубы у нее выступали вперед, как у кролика, делая пухлое лицо еще более забавным, и Джон разулыбался при взгляде на фото, сам не зная, почему. Он перевернул карточку и прочел подпись, выбитую отдельными атомами на обороте: «Беатрис Джейн Крокер, капитан флота Исхода, в день отлета первого корабля». - Ух ты, какая древняя штуковина! – искренне восхитился он и недоуменно добавил: - Но зачем она нам? Джейд серьезно взглянула на него поверх своих смешных круглых очков: - Юридически – она наша какая-то там пра-пра-пра-бабка. Она оставила после себя огромную корпорацию, Джон; если порыться в истории нашей «Скайанет», то в самом ее начале будет крохотная дочерняя компания «Крокеркорп», скорее даже - ответвление фонда по развитию космических путешествий. Зачем-то ей было нужно, чтобы через двести с лишним лет после ее предполагаемой смерти на Земле снова готовили колонистов… - Ну, может быть, она хотела, чтобы любой мог получить возможность улететь? Тогда ведь условия жизни были просто ужасные! – неуверенно предположил Джон. Джейд упрямо замотала головой: - Тогда почему вторую космическую программу запустили всего несколько лет назад? Нет, Джон, в этом есть какая-то система, план, рассчитанный на далекое будущее, и я до него докопаюсь. - Эй, чего стоишь? – раздался совсем рядом резкий, насмешливый голос, выдергивая Джона из воспоминаний, и он моргнул, возвращаясь в реальный мир. Дейв стоял прямо перед ним, нетерпеливо маша рукой прямо перед его носом, и, судя по недовольной интонации, занимался этим уже довольно долго. - Да так, задумался, - поспешно ответил Джон, отводя глаза; хозяин дома недоверчиво хмыкнул и ловко проскользнул мимо него, обернувшись на секунду: - Плюхнись там спать куда-нибудь, совсем, видать, накумаренный уже. - Подожди, - запоздало очнулся Джон, - а как ты понял, что я не местный? Дейв остановился у самой двери наружу и широко улыбнулся - впервые за все это время. Джон с содроганием приметил ненормально развитые верхние клыки, но не успел ничего подумать об их вероятном происхождении: - У нас на Дёрсе люди на побережье вообще больше получаса не выживают, придурок.