Бездомный котенок

- Он уже давно должен был прийти в себя, - озабоченно шепчет Китнисс, обращаясь к сидящему за её спиной ментору. Хеймитч часто навещает её дом, и то кресло, в котором он сейчас сидит, по праву считается его личным. - Не переживай, - уверенно отвечает на невысказанный вопрос ментор. - Парень сильный, выкарабкается, да и с такими-то помощниками... Даже не оборачиваясь, девушка чувствует его ободряющую улыбку, что поддерживает её сейчас как ничто другое. В тот момент, когда она, подходя к деревне победителей, увидела сорвавшегося с дерева Пита, её сердце замерло. В следующий миг она видела перед собой лишь одно - фигурку, что стремительно падала к земле, что даже не успела вскрикнуть и казалась настолько хрупкой и беспомощной. Если бы не мама, она так и продолжала бы растерянно стоять, не зная, что делать и чем помочь... Он помогал Прим достать кота - об этом девушка догадалась, стоило ей увидеть сестренку, суетящуюся над ним. Пит снова пострадал из-за неё. Она снова причинила ему боль, хоть и непреднамеренно, а ведь Китнисс ещё не забыла яркий синяк, расплывающийся на его скуле из-за того, что он подпалил хлеб, а затем, ослушавшись наказа матери, отдал его ей, а не свиньям. А она так и не нашла в себе уверенности сказать простое спасибо... Девушка вглядывалась в тонкие черты лица, покрытого сейчас множеством царапин. Пепельные волосы были растрепаны, и она протянула руку, взъерошивая их, чувствуя, как этот заботливый жест перерастает в нечто большее и заставляет сердце забиться быстрее. Сотрясение, множество ушибов, переломы нескольких пальцев и обломок ветки, неизвестно как повредивший ногу почти до самой кости. Хеймитч прав - если бы не Порция, на их счастье оказавшаяся в гостях у Эффи, и не Прим с мамой, все могло бы быть гораздо хуже. Раны уже обработали и наложили на пальцы правой руки и ногу гипс. Китнисс вздрогнула, вспоминая, как наблюдала за тем, как мама сосредоточенно прочищала глубокие царапины на его груди, в то время как Порция удерживала мечущегося в бессознательной дреме, вызванной обезболивающими лекарствами, парня. Казалось, словно кожу располосовал, по меньшей мере, саблезубый тигр, но никак не тот котенок, которого сестренка поймала и, замотав в куртку Пита, притащила домой. Тот самый котенок, которого он спас, сняв с высоты, на которую даже сама Китнисс не рисковала забираться лишний раз, охотясь в лесу и оглядывая местность. Эвердин убрала руку с его волос, не замечая взгляда Хеймитча, который понимающе смотрел на неё со своего кресла. Ментор хмыкнул, поднялся на ноги и, захватив бутылку, чье содержимое отчасти истратили на обработку ран, покинул кухню, но Китнисс не заметила и этого. - Ну же, Пит... - прошептала она, неуверенно касаясь его здоровой руки своей и легонько сжимая ладонь.

***

Чувствовать собственную беспомощность сложнее всего. Знать, что девушка, которую ты любишь всем своим сердцем, нуждается в помощи и не иметь возможности ей помочь - что может быть ужаснее? Практически каждую ночь Пит переживает ту самую жатву, и каждый раз он не успевает вызваться добровольцем. Каждую ночь наблюдает за тем, как Китнисс погибает от рук других трибутов или переродков, как её пронзает стрела или разрубает топор. И каждый раз он опаздывает - всего на несколько секунд, пару мгновений, но именно их недостает, чтобы стать на пути опасности, закрыть её своим телом и оттолкнуть в сторону. Сегодняшний кошмар отличается от всех предыдущих. Он летит, чувствуя, как упругие порывы ветра бьют в лицо, слышит знакомый голос, зовущий его с отчаяньем и болью. Эта боль передается ему, впиваясь в сердце сильнее, чем острие ножа. Питу хочется ответить Китнисс, прошептать о том, чтобы она не беспокоилась - ведь единственная его боль, это видеть слезы на её глазах, слышать взволнованный голос, взывающий к нему. И любые другие муки, пусть даже вызванные сильнейшими травмами и заставляющие прикусить губы до крови, меркнут в сравнении с этой болью. Полёт, кажется, никогда не прекратится. Ветки хлещут его по лицу, оставляя глубокие царапины, рискуя повредить глаза, и Пит ощущает, как по щекам течёт кровь, в то же время не чувствуя боли. Только сейчас он вспоминает, что всё это - сон. И всё это, включая крики и тихий шепот Китнисс, не настоящее. Вот только он не знает, что шепот, зовущий его, как раз и есть то единственно-реальное, что связывает его с настоящим миром, не позволяет навеки провалиться в пучину кошмаров и вечной тревоги. Тупая боль, разливающаяся в ноге чуть ниже колена, постепенно отступала, ослабляя жесткую хватку своих острых когтей. Распахнув глаза, Пит попытался приподняться, чтобы осмотреться, но даже это незначительное действие вызвало новую волну боли. Верхнюю часть торса опоясывали бинты, пропитанные чем-то, напоминающим ему по запаху свежесть мяты. Сон, ещё кружащий вокруг него клочьями и отрывками, заставил его оглянуться вокруг в поиске того, кто звал его. И Пит действительно нашел Китнисс - девушка спала в кресле, придвинутом почти вплотную к столу, на котором лежал он сам. Он осторожно спустил ногу на пол, только сейчас замечая белоснежный гипс, красующийся на ней. Несмотря на то, что он прилагал все усилия, чтобы не разбудить Китнисс, её ресницы задрожали, а в следующую секунду на него неотрывно смотрели серо-голубые глаза, поблескивающие в темноте. - Тебе нельзя перетруждать ногу, Пит, - тут же произнесла девушка, и её голос неожиданно отдался в голове сильной болью, из-за чего парень поморщился. - Прости, - шепотом продолжила Китнисс, поднимаясь из кресла. - Я... - Прим уже сообщила о том, что случилось, твоим родным, - перебила его девушка. - Ты ведь помнишь, что ты упал с дерева, так ведь? - Я все помню, Китнисс, - замечая её взволнованный взгляд, заверил Пит. - Не думаю, что они так уж беспокоились, но спасибо. И большое спасибо за то, что заботитесь обо мне... Как долго я проспал? Часа три-четыре? - добавил он, подавляя зевок. Несмотря на то, что он только что проснулся, да и возвращаться в кошмар, от которого только что сбежал, нисколько не хотелось, сопротивляться сонливости не было сил. - Китнисс? - Ты проспал почти сутки, - тихо произнесла Эвердин. - И Порция... моя знакомая – целительница - сказала, что тебе нужен покой и сон. Побудешь у нас пару дней, пока не выздоровеешь - каждый день придется сменять повязки и обрабатывать царапины мазями и лекарствами... - Я не хочу вас стеснять, ведь и так доставил массу неудобств, - перебил ее Пит и спешно продолжил, видя почти разгневанный взгляд, направленный на него: - Я ведь занял ваш кухонный стол, разве это не называется «стеснением», нет? - В этом ты прав, - фыркнула девушка. - Представляю, как удобно на нем спать. Думаю, раз ты пришел в себя, никто не будет противиться, если я переведу тебя в гостевую комнату на куда более удобное ложе. Не дожидаясь соглашения, Китнисс подошла ближе, подставляя плечо, и Питу ничего не оставалось, кроме как спуститься со стола, постараться перенести вес с закованной в гипс ноги на другую и не сильно опираться на пытающуюся помочь ему девушку. Её рука обхватывала его за талию, и было видно, что она старается не касаться повязок, боясь причинить боль. Небольшой коридорчик, в который он вышли из кухни, совсем скоро закончился, и Китнисс распахнула дверь. Взору Пита открылась уютная комната, уставленная несколькими книжными шкафами и широкой кроватью. - Спасибо, - произнес Мелларк, когда она помогла ему добраться до кровати. Она поправила одеяло, прежде чем направиться к двери, но прежде чем выйти и оставить его одного, девушка обернулась. - Спасибо тебе, Пит. - Кто-то ведь должен был спасти этого котенка, раз Лютику не удалось... – усмехнулся парень, поднимая взгляд. Смешок отдался болью в ушибленных но, к счастью, вроде бы не сломанных ребрах. - Не мог же я допустить, чтобы он сломал себе лапку? - Вместо этого ты решил сломать лапку сам, - в тон ему ответила Китнисс, но тут же продолжила же всерьез: - За то, что не позволил Прим самой подняться за котами тоже спасибо, но на самом деле я о другом. Я о том хлебе, который ты дал мне, Пит. Если бы ты тогда не помог, ни я, ни Прим с мамой не были бы сейчас живы... - Китнисс, я уверен - любой бы на моем месте поступил так же, - он замолчал, видя то, как девушка смотрит на него. Словно не верит в то, что он говорит. - Сомневаюсь, - подтверждая его догадку, прошептала она. - Ведь оплеуху получил из-за меня именно ты, остальным же было просто наплевать. Я не забуду этого никогда, и знай, что в этом доме тебе всегда рады, Пит, - произнесла Китнисс, прежде чем выйти из комнаты и закрыть за собой дверь.