We Both Found What We Were Looking For

Позже, тем же вечером, Курт в короткой ночной сорочке сидел за маленьким туалетным столиком, методично втирая розовое молочко в кожу лица. Слегка постучав, Рейчел, одетая в длинную белую ночнушку, потихоньку приоткрыла дверь. Курт улыбнулся и поманил девушку внутрь, быстро заканчивая свои вечерние приготовления и с улыбкой поворачиваясь к сестре. Мягко прикрыв за собой дверь, Рейчел подошла к кровати Курта, подпрыгивая на последних шагах, и бросилась поперек нее. Курт ласково улыбнулся, и девушка радостно засияла, ее темные глаза блестели, а щеки покрылись румянцем. ― Ох, Курт. Он такой замечательный. Финн Хадсон именно такой, каким должен быть молодой человек. Такой веселый, такой воспитанный, такой приятный во всем, ― мечтательно вздохнула Рейчел. Курт с пониманием посмотрел на нее. ― Ты забыла сказать красивый, дорогая, чем также немаловажно обладать молодому человеку. Теперь его образ закончен. Рейчел наклонилась, положив подбородок на одну руку, пока другой прослеживала линии на покрывале, расстеленном на кровати. ― Я совсем не ожидала, что он пригласит меня на танец во второй раз, Курт. Я даже и не мечтала о таком комплименте. Курт тихо засмеялся. ― Нет? Я абсолютно точно ожидал этого. Почему бы ему не пригласить тебя на второй танец? У него есть глаза, и не сложно было заметить, что ты была намного красивее любой другой девушки в зале. Он, безусловно, привлекательная личность, так что я даю тебе мое полное разрешение любить его. Прежде тебе определенно нравилось множество куда более глупых молодых мужчин. ― Курт! ― Рейчел ахнула, прикрыв рот рукой, чтобы сдержать смешки. Перевернувшись набок, она свесила босые ноги с края кровати. ― Ты же знаешь, я не люблю слишком спешить, составляя о ком-то неодобрительное мнение. Но я всегда говорю то, что думаю. Курт нежно похлопал ее по руке. ― Конечно, дорогая. И иногда это меня удивляет. Ты такая здравомыслящая, но абсолютно слепа, когда дело касается вздора и безрассудства других. Ты единственная ищешь хорошее в каждом и останавливаешься, совершенно не обращая внимания на оставшееся плохое. Тебе понравилась сестра Финна, так? Она, безусловно, не так дружелюбна и хорошо воспитана, как он. ― Что ж, может, поначалу и нет, но, когда ты поговоришь с ней, Куинн вполне приятна. Она собирается жить с Финном и вести его домашнее хозяйство. Думаю, она станет прекрасным другом и соседкой! ― Рейчел взяла Курта за руку и обнадеживающе сжала. Курт молча слушал. Он знал, о чем думает Рейчел, но сам не был так уверен. Куинн совершенно не собиралась вести себя на танцах так, чтобы составить о себе хоть какое-то мнение, в отличие от своего брата и его друга. Исходя из личных наблюдений, Курт не был так же благосклонен, как Рейчел, и далеко не впечатлен Куинн Хадсон. Но нельзя было отрицать, что Куинн и в самом деле была утонченной леди. У нее была какая-то толика хорошего юмора, если девушка была чем-то довольна, и, приложив усилие, она, безусловно, могла бы быть вполне приятной. Но это не меняло того факта, что она была чрезмерно гордой и высокомерной. Куинн была хорошенькой и имела преимущество, будучи образованной. У нее также было приличное состояние в двадцать тысяч фунтов, оставленное отцом, о чем она частенько удобно забывала, тратя больше, чем могла себе позволить. Куинн наслаждалась общением с людьми из светского общества и была склонна думать о себе довольно высоко, пока сама судила о других более резко. Когда их отец умер, Финн унаследовал его имущество, насчитывающее около сотни тысяч фунтов. Их отец всегда намеревался купить поместье, что и собирался теперь сделать Финн. Однако, простота его характера и склонность к частой смене мыслей, которая обычно основывалась на взглядах кого-либо другого, делало более вероятным то, что он продолжит только снимать МакКинли-Холл и оставит покупку поместья следующему поколению. Куинн была обеспокоена тем, чтобы у Финна было свое собственное поместье, но даже при том, что он был всего лишь арендатором МакКинли-Холл, она вполне была готова управлять за его столом. Финн был доволен домом и основными комнатами, так что хозяину не пришлось слишком стараться, чтобы убедить мужчину взять его. Финн и Блейн были связаны прочнейшей и теснейшей дружбой, несмотря на тот факт, что были абсолютными противоположностями. Блейн испытывал к Финну нежнейшие чувства за его легкий характер, искренность и скорее податливую натуру, совершенно контрастирующую с его, хотя сам Блейн отнюдь не был недоволен собственным характером. Финн доверял мнению и суждению Блейна безоговорочно. Андерсон обладал превосходным интеллектом, и хотя сам Финн не был им обделен, Блейн был поистине умен. В то же время он был надменен, привередлив и замкнут. Хотя его манеры и были безупречны, они были далеки от привлекательных. В этом отношении Финн определенно имел преимущество. Куда бы мужчина ни приходил, он сразу вызывал любовь к себе, пока Блейн постоянно натыкался на неприязнь. Во время поездки домой после бала их беседа приобрела достаточно характерный оттенок. Финн был полностью очарован каждым, кого встретил, объявив их одними из самых приятных людей, что он когда-либо видел. Все были внимательны и учтивы, не опираясь на формальности. Что касается Рейчел Хаммел, он был уверен, что даже небеса не могли создать ангела прекраснее, чем она. Блейн, с другой стороны, видел собрание простых и безвкусных людей. Он не испытывал ни малейшего интереса или удовольствия ни к одному из них. Он скорее с неохотой признал, что Рейчел Хаммел была хорошенькой, но чересчур много улыбалась. Куинн согласилась с такой характеристикой, но настаивала, что та ей скорее понравилась, и она восхищалась Рейчел, объявив ее милой девушкой, и что не возражала бы узнать ее получше. Как только Куинн одобрила, а Блейн не отверг, Финн почувствовал, будто ему было разрешено больше думать о Рейчел Хаммел, как о своем выборе. Однако кого Блейн не отметил, так это Курта Хаммела. Хотя он и не мог найти какой-либо причины для себя, чтобы принять эти мысли, Блейн обнаружил, что думал о Курте большую часть их поездки домой. Финн привык к тихой натуре Блейна, и мужчина был доволен дать Финну возможность вести беседу с небольшой надеждой на его участие. Как только они прибыли в МакКинли-Холл, Блейн пожаловался на усталость и, откланявшись, собрался пойти спать. Слуга Блейна ожидал приезда хозяина; он помог ему раздеться, осторожно сняв обувь и отставив ее в сторону, чтобы позже натереть и вычистить до блеска. Далее последовали его брюки, пиджак и шелковый жилет, после чего мужчина остался лишь в свободных подштанниках и тонкой рубашке, которую быстро снял и заменил халатом. В купальной комнате его уже ждала ванная, полная горячей воды, от которой поднимался пар, нагревая воздух вокруг, и слуга ждал, чтобы помочь Блейну искупаться, если тот пожелает. Блейн отказался от его услуг, отдав предпочтение уединению сегодня вечером. Спустив халат с плеч, Блейн позволил слуге помочь ему залезть в большую кадью, прежде чем подал ему знак уйти. Блейн откинулся назад, позволяя воде успокоить свои напряженные мышцы. Когда он закрыл глаза и расслабился, его мысли снова вернулись к Курту Хаммелу. Блейн осознал, что желал бы иметь возможность лучше рассмотреть парня; его ментальному образу не хватало истинной четкости. Он знал, Курт был высоким со светлой кожей и волосами богатого каштанового цвета. Каким-то образом он сумел выделиться в этой простой толпе. Блейн мельком видел, как Курт танцует. Его желто-коричневые бриджи до колен плотно облегали ноги, выделяя аккуратную талию и красивые мускулистые бедра, пока белые чулки обтягивали крепкие икры. Светло-голубая рубашка, что была на нем, выглядела достаточно прилично, хотя, вероятно, не соответствовала последним веяниям моды. Блейн лениво размышлял, какого цвета были глаза Курта, и почувствовал укол сожаления из-за того, что не узнал. Блейн глубоко вдохнул и подвинулся в ванной, зная, что возбуждается. Прошло много времени с тех пор, как он имел склонность уделять своему телу больше внимания, удовлетворяя личные нужды, будучи более занятым обязанностями и обязательствами. Он потянулся за куском мыла, что лежал в переделах досягаемости, и намылил его в руке, прежде чем снова вернул на место. Намыленной кистью Блейн неспешно прошелся по другой ладони, затем медленно потер шею, прежде чем спустился по мускулистой груди. Его соски затвердели от прохладного воздуха и контакта с кожей, от которого он резко выдохнул. Спускаясь ниже, он скользнул рукой по крепким мышцам живота, почувствовав, как те напряглись. Блейн колебался лишь мгновение, прежде чем потянулся к затвердевшему члену, плотно обхватив его. Скользкая ладонь легко двигалась вверх и вниз по твердой плоти, медленно и свободно по началу, затем жестче, когда желание достичь оргазма возросло. Для удобства он поставил ногу на край ванны и стал быстрее водить рукой по члену, подмахивая бедрами и оставляя небольшие волны на поверхности воды, когда толкался в свой кулак. Блейн усилил хватку вокруг головки, несколько раз провел по ней большим пальцем и вздрогнул, когда ощущения накрыли его. Он громко простонал, стараясь взять под контроль учащенное дыхание, а затем прикусил губу, чтобы не застонать вслух. Из-за горячего пара, витающего в комнате, и напряжения его лоб и верхняя губа покрылись потом, и Блейн почувствовал то ощущение, тянущее чувство в яичках, что означало скорое приближение разрядки. Быстрее двигая рукой, чтобы подтолкнуть себя ближе к краю, Блейн опустил другую в воду и провел ею между ягодиц. Он легко коснулся пальцем входа, слегка задрожав от ощущения, прежде чем повторил действие. Блейн прижимал палец ко входу в одном ритме с движениями своей ладони на члене, и наконец его охватил сильный оргазм. Тело Блейна онемело, его мышцы расслабились, когда он кончил, горячей белой струей выплескиваясь на свою руку и живот. Он снова откинулся назад, его грудь напряглась, когда мужчина попытался восстановить дыхание. Блейн чувствовал себя так, словно после разрядки лишился всех костей в своем теле. Он нырнул под воду, чтобы все смыть и закончить принимать ванну так быстро, как только возможно. Блейн потянулся, чтобы подергать за шнурок колокольчика, и его слуга незамедлительно пришел помочь ему вылезти из ванной и тщательно вытер его большим полотенцем, прежде чем снова надел на него халат. Изначально Блейн собирался написать письмо своей сестре, Тине, но теперь чувствовал себя отчасти удовлетворенным и определено сонным. К вечеру развели огонь, и его комната стала теплой и уютной. Зевнув, Блейн снял халат и повесил на крючок возле кровати, после чего залез на нее, с одобрением отметив, что его слуга убедился в том, чтобы простыни были хорошо прогреты заранее. Мысли Блейна смешались, когда он задремал, и образы бледного молодого человека с каштановыми волосами замелькали на задворках его сознания.