♂♥♂
Пока Курт не вошел в гостиную МакКинли-Холл и осмотрелся в поисках высокой фигуры Себастьяна среди собравшейся офицеров, идея об его отсутствии ни разу не посещала его. Он подбирал наряд еще тщательнее, чем обычно, и знал, что хорошо выглядит в узких черных бриджах, начищенных до блеска ботинках и белом жилете поверх тонкой черной льняной рубашки. Его волосы были идеально уложены, а ожидание придало щекам легкий румянец. Его намерением было завоевать оставшееся место в сердце Себастьяна раз и навсегда, и Курт был уверен, что одного вечера будет достаточно. Но при очевидном отсутствии Себастьяна, Курт почувствовал нежеланное подозрение, возникшее в его мыслях, что тот был умышленно лишен приглашения по просьбе Блейна. Все точно выяснилось, когда друг Себастьяна, капитан Пакерман, избранный ухажер Сантаны, передал Курту извинения молодого человека за отсутствие этим вечером. Он был вынужден отбыть в город предыдущим днем по делам и еще не вернулся. Но капитан Пакерман послал Курту многозначительный взгляд и подчеркнуто сказал: — Не представляю дело, которое могло вызвать его в такое время, если только он не хотел избежать определенного джентльмена. Убедившись, что Блейн стал причиной отсутствия Себастьяна, хоть и косвенно, Курт почувствовал все раннее неудовлетворение Блейном. Он был глубоко разочарован, что с отсутствием Себастьяна не будет ни флирта, ни танцев, ни возможности оказаться в его объятиях. Неудовольствие Курта было таким сильным, что он едва сдерживался, чтобы вежливо ответить, когда Блейн подошел и любезно поинтересовался его благополучием. Любая терпимость к Блейну была равносильна предательству Себастьяна, и Курт решил не обращать на него внимания. Его колкий юмор распространился даже на удивленного Финна из-за его неведения и слепой привязанности. Но, по правде говоря, Курт не мог подолгу оставаться в плохом настроении. Даже если его надежды на вечер были испорчены, он не мог долго предаваться мрачным мыслям. Он нашел Мерседес и излил ей все свои беды, затем легко сменив тему беседы на своего кузена. Он показал ей Сэма, с удивлением отметив искру интереса в глазах девушки. Как Курт и обещал, он потанцевал первые два танца с Сэмом. К собственной радости, он был удивлен обнаружить его искусным танцором, легким на подъем и обладающим хорошим чувством ритма и движений. Вместо того, чтобы смущаться танцам с Сэмом, Курт полностью наслаждался ими, смеясь и улыбаясь все время. Он абсолютно не подозревал о двух парах глаз, внимательно наблюдающих за ними, их обладателей переполняла ревность, хоть и по очень разным причинам. Дальше Курт танцевал с одним из офицеров, веселым рослым парнем по имени Карофски. Он был рад иметь возможность поговорить с ним о Себастьяне и узнать, что тот являлся всеобщим любимцем. Курт оживленно кружился и смеялся над их с партнером забавной беседой. После он пожелал ему хорошего вечера и нашел Мерседес. Они, болтая, сделали круг по комнате, и Курт был поражен, когда внезапно Блейн подошел к ним. Блейну казалось, что он лишился разума. Курт выглядел поразительно этим вечером, его одежда идеально подчеркивала привлекательные формы. От танцев черты его лица светились, а ошеломительные глаза блестели живостью и хорошим настроением. Блейн ощутил горячий укол ревности глубоко внутри, пока наблюдал, как Курт танцует с другими мужчинами, слишком красивым блондином и офицером с атлетическим телосложением. Когда Курт, наконец, отошел от танцующих, присоединившись к молодой леди, в которой Блейн признал его ближайшую подругу, мужчина знал, что был заведомо в проигрыше, но подошел быстрее, чем кто-либо успел. — Курт, могу я удостоиться чести станцевать с Вами следующий танец? — спросил Блейн, формально поклонившись. Потрясающий черный пиджак натянулся на его плечах. Курт был застигнут врасплох внезапной просьбой и ответил прежде, чем смог подумать: — Конечно, Блейн, для меня это будет честью, — в неловкой тишине, что последовала за его ответом, Курт не мог не вспомнить свой сон. Его щеки покраснели еще сильнее, и он понадеялся, что это можно было объяснить жарой в бальном зале. Блейн снова поклонился в знак признательности и отступил, давая Курту и Мерседес возможность уйти. Мерседес вопросительно посмотрела на Курта, когда тот стал ворчать себе под нос, сетуя на свою удачу. — Не могу поверить, что только что сделал это, — раздраженно сказал он. Мерседес ярко улыбнулась и утешительно похлопала его по руке. — Думаю, Курт, ты получишь удовольствие и найдешь его приятным партнером. — Постой, что? — Курт с насмешкой посмотрел на нее, надеясь, что выглядит непринужденно. — Не желай мне подобного, когда я решил ненавидеть этого человека. Мерседес раздраженно опустила руку на бедро. — Курт Хаммел, прошу, скажи мне, что ты не настолько глуп, чтобы позволить милому личику Себастьяна Смайта заставить тебя сделать что-то столь безрассудное, как легко оскорбить мужчину, очень красивого мужчину, должна заметить, десять раз не обдумав последствия. Курт закатил глаза, решив не отвечать ей. Он встал напротив Блейна, отмечая изумленные взгляды собравшихся. Курт был слегка удивлен, увидев, что многие, казалось, почти ревновали. Почему, он понятия не имел, пока его жалкий разум не понял, что Блейн был очень богат и, хоть это и огорчало, очень красив. Данные черты говорили в пользу их обладателя, заслуживал он того или нет. Невольно Курт позволил взгляду упасть на губы Блейна и обнаружил, как изучает их. Хотя у Курта не было привычки сравнивать рты мужчин, он признал, что у Блейна был один из самых совершенных, с полными губами и мужественной линией подбородка. Когда понял, что делает, Курт резко отвел взгляд, встречаясь с темными медовыми глазами Блейна, глубокими и полными тайн. Танец начался, и они молча задвигались. Курт смотрел по сторонам на другие пары, которые улыбались и приветливо беседовали, и вздохнул. Он представил, как они с Блейном танцуют в тишине весь танец и решил, что смирится с этим. Но затем посчитал, что заставить Блейна говорить с ним стало бы прекрасным наказанием для мужчины. Так что он сделал замечание о танце, на что Блейн сразу же ответил, после чего они снова погрузились в тишину. Курт недолго ждал и попытался снова. С озорным блеском в глазах, Курт ухмыльнулся и сказал: — Теперь Ваша очередь, Блейн. Я сказал о танце, теперь Вы должны сделать какое-нибудь замечание. Может, о размере комнаты или числе пар. — Я скажу все, что Вы пожелаете, — с улыбкой заверил его Блейн. Курт отвел взгляд, стараясь не смотреть на него. Когда Блейн улыбался, было очень трудно не думать о его губах. Курт снова вспомнил свой сон и почувствовал странное ощущение возбуждения. Он был раздражен собой. Он не мог понять, почему испытывает притяжение к кому-то столь отвратительному, как упрямый Блейн Андерсон. — Пока этого достаточно. Может, позже я скажу, что частные балы приятнее общественных. Но на данный момент мы можем помолчать. Блейн выпустил легкий смешок. — Вы привыкли говорить, пока танцуете? — Ну, Вы знаете, нужно иногда разрушать тишину. Странно молчать весь танец. И все же для некоторых будет лучше, если мы скажем друг другу настолько мало, насколько возможно, — беззаботно ответил Курт и тихо хмыкнул. Блейн выгнул бровь. — Вы говорите мне о своих конкретных чувствах или предполагаете мои желания? — И то, и другое, — с насмешкой ответил Курт. — Мы в чем-то схожи, не правда ли? Мы оба необщительны, с тихим нравом, несклонны говорить, пока не скажем что-то, что изумит всю комнату и будет предаваться из уст в уста, становясь пословицей. — Уверен, по отношению к себе Вы были не точным. Что касается меня, то не могу судить. Впрочем, Вы сами находите это описание удачным, — ответил Блейн. — Я не сужу по личному видению, — скромно заявил Курт. Было что-то невероятно удовлетворяющее в насмешках Блейна. Даже если это противоречило всем суждениям Курта. Блейн не ответил, и они замолчали до конца танца. Когда музыка закончилась, Блейн вложил руку Курта в свою, чтобы сопроводить. Когда они покинули танцующих, Блейн спросил: — И часто Вы и Ваши сестры посещаете Лайму? — Да, — подтвердил Курт, осмотрительно глядя в сторону Мерседес. Не в силах противиться искушению, он продолжил: — Когда Вы видели нас в прошлый раз, мы как раз заводили новое знакомство. Эффект был незамедлительным. Черты лица Блейна напряглись, а его челюсть заметно сжалась. Он не произнес ни слова. Курт в душе проклял свою слабость, но не мог сказать больше. После неуютной тишины, Блейн заговорил: — Себастьян осчастливлен хорошими манерами, что дает ему возможность заводить много друзей. Способности их удержать куда сомнительней, — напыщенно сказал он. — Ему так не повезло лишиться Вашей дружбы, отчего он, вероятно, будет страдать всю оставшуюся жизнь, — резко парировал Курт. Блейн не ответил, и казалось, словно не хотел ничего больше, как сменить тему. В этот момент сэр Бертрам прошел мимо них и вежливо поклонился Блейну, похвалив его за танец и выбор партнера. — Я благодарен Вам, такой превосходный танец не часто увидишь. Ваша очевидная принадлежность к высшему кругу заметна. Но Ваш партнер сделал Вам честь, и я искренне надеюсь, что получу удовольствие видеть это чаще, особенно во время таких вечеров, я прав, Курт? — весело сказал сэр Бертам, бросив взгляд на Рейчел и Финна. — Но не позволяйте мне прерывать Вас, Блейн. Вы не станете благодарить меня за то, что отрываю Вас от беседы с Вашим молодым человеком, который так же посматривает на меня с явным укором! Блейн едва слушал последние слова, когда намек на его друга, казалось, поразил его. Его серьезный взгляд был направлен туда, где Финн и Рейчел танцевали вместе. Мужчина широко улыбался, пока говорил с Рейчел, мягко улыбающейся в ответ. Она была сногсшибательна, одетая в платье из красного и кремового атласа, ее волосы были искусно уложены, а несколько вьющихся прядей обрамляли лицо, и Финн не мог отвести свой взгляд от нее весь вечер. Блейн смог оторваться и повернулся к Курту. — Простите, сэр Бертрам отвлек меня, и я забыл, о чем мы говорили, — с сожалением сказал он. Курт бросил на него взгляд. — Не скажу, что мы вообще разговаривали. Сэр Бертрам не мог прервать двух людей, которым нечего сказать. Мы уже пытались несколько раз завести беседу, но не добились успеха, так что, о чем мы можем сейчас поговорить, я и представить не могу. — Что думаете о книгах? — с улыбкой спросил Блейн. Курту удалось не выдохнуть громко. Почему Блейн так настойчиво улыбался и был приятен, когда Курт решил ненавидеть его? — Ох, нет. Уверен, мы не читаем одних и тех же книг или имеем одинаковые чувства. — Ну, если такова причина, мы выбрали тему для обсуждения. Мы можем сравнить наши мнения, — Блейн все еще улыбался этой обезоруживающей очаровательной улыбкой. Курт закачал головой, скорее в попытке прогнать мысли, чем в знак несогласия. — Нет. Я не могу говорить о книгах на балу. Мои мысли полны других вещей. Блейн недоверчиво посмотрел на него. — Выходит, Вас всегда занимает непосредственно происходящее? — Всегда, — рассеянно ответил Курт, пока его мысли блуждали где-то далеко. Он запоздало убрал ладонь из руки Блейна, не обращая внимания на покалывание в кончиках пальцев. Они поклонились друг другу молча и разошлись в разные стороны. Курт не долго оставался один. Вскоре, с выражением презрения на лице к нему обратилась Куинн. — Так, Курт, слышала, Вы полностью восхищены Себастьяном Смайтом! Рейчел рассказала мне и задала сотню вопросов о нем. Думаю, он забыл упомянуть Вам, что был сыном управляющего покойного мистера Андерсона, со всеми вытекающими. Как Ваш друг позвольте дать Вам совет: не поддавайтесь его утверждениям, что Блейн обошелся с ним плохо, так как это абсолютная ложь. Наоборот, Блейн всегда был невероятно добр с ним, хоть Себастьян и обошелся с Блейном самым позорным образом. Я не знаю всех подробностей, но уверена, что Блейн не виноват, и сейчас он не может даже терпеть упоминания об этом мужчине. Финн испытал такое облегчение, когда он не приехал, потому что не мог не включить его в приглашение офицеров. Его присутствие здесь — чрезвычайная дерзость, и я думаю, что он собирался сделать это. Мне жаль стать той, кто уверит Вас в вине вашего фаворита, Курт, но на самом деле примите во внимание его происхождение. От такого не стоит многого ждать. Глаза Курта вспыхнули гневом. — По Вашему суждению, его вина в его происхождении. Я не услышал в Ваших словах обвинения хуже того, что он сын управляющего Андерсонов, и я уверю Вас, он сообщил мне это сам. Куинн молча уставилась на него, прежде чем на ее лице появилось насмешливое выражение. — Простите. Извините за вмешательство, это было лишь из добрых побуждений, — она развернулась и быстро зашагала прочь. Из глубины горла Курта вырвался звук разочарованного отвращения. — Наглая девчонка, — прошептал он себе под нос. — Ты ошибаешься, если думаешь, что можешь так повлиять на меня. Все, что я вижу, это твое собственное невежество и плохое отношение Блейна. Курт отправился на поиски Рейчел, которая встретила его милой улыбкой и счастливым блеском в глазах. Для Курта было очевидно, как хорошо для нее проходил вечер, и ласково улыбнулся любимой сестре, надеясь, что Рейчел на заслуженном пути к счастью. — Я хочу знать, что ты узнала у Финна о Себастьяне, — с нежной улыбкой сказал Курт, — но, может, ты была слишком приятно отвлечена, чтобы думать о третьем человеке. Я прощаю тебя, если причина в этом. Рейчел покачала головой, все еще улыбаясь. — Нет, я не забыла, хотя не могу сказать, что узнала что-то интересное. Финн не знает всей истории, как и не знает обстоятельств, что так задели Блейна. Но он готов ручаться за честь и добропорядочность своего друга и убежден, что Себастьян получил больше заботы от Блейна, чем на самом деле заслуживал. Прости, дорогой брат, но из суждений Финна и Куинн, Себастьян совсем не приличный молодой человек и не заслуживает расположения Блейна. Курт не был убежден. — Финн знает Себастьяна лично? Рейчел покачала головой. — Нет, он ни разу не видел его до того дня в Лайме. Курт кивнул. — Тогда его мнение — то, что он узнал от Блейна. Я не сомневаюсь в искренности Финна, Рейчел. Ты должна простить меня, но я не получил никаких аргументов. Думаю, я продолжу думать об обоих джентльменах так же, как и раньше. Затем он сменил тему на более приятную обоим. Курт восхищенно слушал скромные, но счастливые надежды Рейчел на внимание Финна. Когда Финн присоединился к ним, Курт извинился и вышел на балкон.♂♥♂
Свежий ночной воздух успокоил поток нахлынувших мыслей, а прохладный ветерок стал приятным контрастом после жаркого бального зала. Курт думал о том, что сказала Рейчел о Блейне и Себастьяне. Ни одно из ее заверений насчет гордости Блейна ни капли не изменило его решения. Курт долго думал, но ничего не говорило в защиту Блейна, даже доход в десять тысяч годовых. — Курт. Курт испугался, когда голос Блейна прервал его мысли. Он был так поглощен ими, что не заметил, как мужчина, который был их центром, последовал за ним наружу. Хотя юноша стоял недалеко от выхода, Блейн перекрыл любой путь к отступлению. Курт слегка склонил голову в знак приветствия. — Блейн. Они стояли в тишине несколько секунд. Курт думал, почему Блейн здесь и просто смотрит на него. Когда стало ясно, что тот не расположен к беседе, Курт скрестил руки. — Я помню, как Вы сказали, Блейн, что едва ли прощаете, что Ваша обида непримирима. Так что, полагаю, Вы очень осторожны в том, чтобы позволить ей зародиться. Так? — Абсолютно, — твердо заверил Блейн. — И Вы никогда не позволяете себе быть ослепленным предубежденностью? — спросил Курт, смело встречаясь взглядом с мужчиной. — Надеюсь, нет, — Блейн сделал неуверенный шаг и следующий за ним, пока не присоединился к Курту около перил. Они стояли в тени, скрытые от чужих взглядов. Смех и музыка слышались изнутри, но Курт едва ли осознавал их присутствие. Все его внимание было сосредоточено на Блейне. Темнота, тени на его лице, сад по ту сторону балкона — все напоминало Курту о его сне, и он стоял как прикованный. Его губы распахнулись, словно он пытался заговорить, но в тот же миг Блейн поднял руку. Он колебался секунду, прежде чем опустить ладонь на щеку юноши. Разряд прошелся по всему его телу до кончиков пальцев, и Курт сделал глубокий вдох. Запах Блейна заменил ночной воздух, странно опьяняющий, но бодрящий. Курт продолжил с придыханием говорить. — Для того, кто никогда не меняет своего мнения, особенно важно быть уверенным, что он изначально правильно судит. — Могу я узнать, почему Вы спрашиваете? — тихо поинтересовался Блейн. Он не убирал руки, и Курту казалось, словно она проходит вдоль всего его тела. Он слегка задрожал, когда его колени ослабли, и почти покачнулся. Его рот раскрылся, и он сделал несколько быстрых вдохов, прежде чем продолжить. — Я пытаюсь понять Ваш характер, — сказал Курт, стараясь сбросить тяжесть оцепенения. — И каковы Ваши успехи? — горячее дыхание Блейна коснулось щеки Курта. Он не видел, как Блейн придвинулся к нему, но каким-то образом он стал ближе. Курт покачал головой, не способный отвести взгляд от Блейна. — Я ничего не добился. Я слышал столь разные отзывы о Вас, но они лишь привели меня в чрезвычайное замешательство. — Уверен, в отношении меня мнения весьма возвышенные, — внезапно рука Блейна исчезла, и он отступил, выходя на свет. Чары, созданные его близостью, рассеялись, и Курт почувствовал облегчение, когда вернулся серьезный Блейн, к которому он так привык. — Надеюсь, Вы не станете обрисовывать мой образ исходя из только что произошедшего, Курт, — сказал Блейн. — У меня если причины опасаться, что случившееся может плохо отразиться. Курт прищурился. Он все еще чувствовал прикосновение Блейна и противился желанию потереть щеку. — Если я не составлю Ваш образ сейчас, я, может, никогда не получу другой возможности. Выражение Блейна стало холодным. — Конечно, я ни в коем случае не стану лишать Вас удовольствия. Только Курт хотел спросить у Блейна, почему тот последовал за ним на балкон, как тот коротко кивнул и, развернувшись на каблуках, вернулся обратно в зал. Чувствуя странную злость, Курт проследовал за ним попятам, не преследуя, но отмечая направление его движения, так что он мог пойти в противоположном. Курт дрожал от злости, потому что, безусловно, это не могла быть страсть. Его сердце все еще быстро билось, когда Мерседес присоединилась к нему и в дразнящей манере спросила о полученном удовольствии от партнера по танцу. Курт все еще был ошеломлен, не только потому, что Блейн коснулся его, сколько тем, как его собственное тело отреагировало на это. Он едва успел ответить девушке, когда Сэм присоединился к ним с торжествующей улыбкой. — Курт! Не поверите, что я узнал! — взволнованно сказал Сэм. — Я только что абсолютно случайно услышал, что прямо сейчас в этой комнате присутствует ближайший родственник моей патронессы. Я ненароком подслушал, как этот джентльмен упомянул молодой хозяйке дома имя его кузины мисс Бекки и ее матери леди Сью. Можете поверить? Кто бы подумал, что я встречусь с одним из родственников леди Сью здесь, на приеме? К счастью, открытие было сделано мною вовремя, чтобы выказать ему свое почтение. Я пойду поговорить с ним прямо сейчас. Надеюсь, мое невнимание его персоне будет cглажено моими извинениями. Курт в ужасе уставился на него. — Вам не нужно представляться Блейну! Сэм счастливо усмехнулся. — Нужно! Как только я попрошу его прощения за то, что не сделал этого раньше, то заверю его, что ее милость была в полном здравии всего неделю назад. Курт покачал головой от расстройства. — Нет, Вы не понимаете. Он воспримет как наглость обращение без официального представления, а не как комплимент леди Сью. Представиться самому будет расценено им как напыщенность! Сэм, Вы слушаете меня? Сэм терпеливо смотрел на него. — Мой дорогой Курт, я глубоко ценю Ваше суждение о вещах, в которых Вы смыслите. Но есть разница между светскими людьми и духовенством. Я считаю, что духовенство является как достоинством, так и высочайшим рангом в королевстве, требуя должного почтения. Я должен исполнить долг. Прошу извинить меня за то, что не прислушался к Вашему совету, который при любых других обстоятельствах был бы неизменно правильным. А сейчас мне нужно пойти и исполнить долг. Сэм поклонился Курту и Мерседес, с интересом наблюдавшей за беседой, и, развернувшись, направился к Блейну. Курт смотрел на него с широко распахнутыми глазами, желая увидеть, как Блейн ответит Сэму, и его заверения подтвердились. Сэм начал разговор с низкого и торжественного поклона, и хоть Курт не мог слышать, что он сказал, юноша видел, как губы Сэма складывались в «простите» и «леди Сью». Курт почувствовал, как раздражен из-за Сэма, из-за того, что тот выставил себя глупцом перед Блейном, который смотрел на него с неприкрытыми удивлением. Когда Сэм, наконец, позволил Блейну сказать хоть что-то, тот ответил с холодной вежливостью. Это не отбило охоту у Сэма снова заговорить, пусть даже презрение Блейна, казалось, возрастало с каждым его словом. Когда Сэм наконец закончил, Блейн быстро поклонился и ушел. Сэм развернулся и встал рядом с Куртом с довольной ухмылкой. — Думаю, все хорошо прошло, — счастливо сказал он. — Блейн, кажется, рад моему вниманию. Он был вежлив и похвалил меня, сказав, что внимания леди Сью заслуживают лишь достойные. Я вполне доволен им.♂♥♂
Когда Курт потерял интерес к дальнейшему наблюдению, он вернул все свое внимание сестре и Финну. Увиденное радовало его почти так же, как и Рейчел. Он представил, как девушка счастливо осела в этом доме в счастливом браке, рожденном в истинной любви. Курт подумал, что при таких обстоятельствах он смог бы даже попытаться быть терпимее к Куинн. Было очевидно, что Вильгельмина тоже заметила счастливую пару, и Курт решил не приближаться к ней слишком близко, зная, что услышит много того, чего не хотел. Когда они сели ужинать, его раздражало не только находиться с ней в закрытом помещении, но и слышать открытые разговор женщины с леди Джонс. Достаточно громким голосом, чтобы перекричать шум толпы, Вильгельмина рассказывала только о своих ожиданиях скорой свадьбы Рейчел и Финна. Она болтала о преимуществах такой пары. Финн такой очаровательный молодой человек, богатый и живет очень близко. Она была восхищена тем, какие нежные чувства Куинн испытывала к Рейчел, и безусловно хотела видеть пару вместе. Также преимущества были и для ее младших детей, которые смогут встречаться с богатыми мужчинами в результате такого родства. Вильгельмина свысока улыбнулась леди Джонс и, похлопав ее по руке, заявила, что горячо надеется, что и та вскоре будет так же осчастливлена и удачлива, хотя было очевидно, что женщина не думала о каком-либо шансе на это. Курт сделал несколько попыток обуздать язык своей матери, умоляя ее следить за словами. Он был горячо уверен, что Блейн находится достаточно близко, чтобы услышать все, что она говорит. Наконец, после еще одной неудачи, Курт потерял терпение. — Ради Бога, мама́, тише! Блейн непременно услышит Вас! — шикнул он на женщину. Вильгельмина отклонила его замечание взмахом руки. — И кто, умоляю вас, для меня Блейн? Я не обязана молчать и могу говорить что хочу и где хочу, даже если ему, вероятно, это не понравится. Я не боюсь его. Курт оскорбился. — Мама́, какое для Вас преимущество обижать его? Это не лучший способ зарекомендовать себя его лучшему другу! — прошипел он. Курт едва ли задумывался откуда появилась эта необходимость защищать Блейна, но смог убедить себя, что его действия были обусловлены лишь заботой о Рейчел. Но его слова не возымели действия. Курту казалось, что его лицо полыхает пламенем, пока мать продолжала делиться своими мнениями тем же громким голосом. У него ушли все силы на то, чтобы не вжаться в стул, когда он увидел, что женщина все же привлекла внимание Блейна, чему свидетельствовала его натянутая осанка. Даже если Блейн не всегда смотрел в сторону Вильгельмины, его выражение сменилось от возмущенного презрения к сдержанной серьезности. Наконец, к радости Курта, Вильгельмине больше нечего было сказать. Леди Джонс давно перестала ее слушать и старалась сдерживать зевки. Курт всего немного расслабился, когда люди стали выходить из-за стола, но это не продлилось долго. Кто-то упомянул пение, и, к его огорчению, Лорен поспешила к фортепьяно. Она оттолкнула потрясенную молодую леди, которая хотела первой сесть за инструмент, и заняла ее место. Курт попытался встретиться с ней взглядом, чтобы удержать от чрезмерно пылкой самоотверженности, но Лорен неизменно игнорировала его. Выступление взволновало ее, и она стала старательно петь и играть. Курт смотрел на нее, не отрывая глаз, и покраснел до кончиков ушей. Лорен играла отрывок, состоящий из нескольких строф, которые, казалось, растянулись на вечность. Когда она наконец закончила, и Курт был готов выдохнуть с облегчением, девушка, поощряемая толикой аплодисментов, начала следующий. В этот раз она пела, и если ее игра была сносной, то голос же никогда не был сильной стороной. Курт задумался, возможно ли загореться от румянца, столь сильного, что было почти больно. Он нашел взглядом Рейчел, чтобы посмотреть, как та справлялась, но девушка сидела возле камина и говорила с Финном. Куинн с ироничной ухмылкой стояла рядом, нашептывая что-то Блейну, который продолжал выглядеть сдержанно серьезным. Курт наконец поймал взгляд отца и умоляюще посмотрел на него, призывая остановить развернувшийся спектакль. Берт понимающе кивнул, но, к смущению Курта, оказавшись рядом с инструментом и опустив ладонь на плечо Лорен, громко сказал: — Спасибо, моя дорогая, ты достаточно нас порадовала. Дай кому-то еще шанс показать свое умение и выступить. Лорен нерешительно поднялась, и Курт снова ощутил раздражение от ее поведения и слов отца. Он тяжело вздохнул, чувствуя, как зарождается головная боль, но его мучения еще были не закончены. Сэм вышел вперед и сказал: — Я бы с большим удовольствием порадовал общество какой-нибудь арией. Я полагаю, музыка восхитительное и невинное развлечение, вполне совместимое с моей должностью священника. Не значит, конечно, что мы, клирики, можем посвящать все свое время музыке, ведь нам всегда есть чем заняться. Нам нужно распределять десятину так, чтобы было выгодно для нас, но не оскорбить своего патрона. Мы должны писать проповеди. У нас есть церковноприходские обязанности. И не забывайте, что мы должны заботиться о нашем жилье, улучшать и делать его удобнее, — он продолжил говорить, но Курт больше не слушал. Он был раздражен до такой степени, что все, что он мог услышать, это биение пульса в ушах. Сэм завершил свою речь поклоном в сторону Блейна. Он говорил достаточно громко, чтобы вся комната могла слышать его. Большинство откровенно глазели, некоторые улыбались, включая Берта, которого, по-видимому, веселило происходящее. Вильгельмина склонилась к леди Джонс и громким полушепотом заметила, что Сэм был удивительно здравомыслящим и умным молодым человеком. В этот момент в комнату вбежали визжащие и смеющееся Бриттани и Сантана, преследуемые двумя молодыми офицерами. Они изворачивались, огибая мебель и людей, прежде чем выбежали обратно. Курт проследил за ними скептическим взглядом и решил, что его семья, вероятно, решила показать себя как можно ярче этим вечером. В таком случае, они достигли огромного успеха. По крайней мере, Рейчел и Финн были самыми милосердными, пока девушка захватывала все внимание мужчины. Но то, что Куинн и Блейн были свидетелями глупости его семьи, было почти нестерпимо. Курт видел, как Блейн изучал его, и задумался, осуждает ли он его за то, что позволил коснуться себя ранее. Курт развернулся и вышел из комнаты, проталкиваясь сквозь толпу, чтобы не услышать замечаний от Блейна. Остаток вечера для Курта прошел жалко. Сэм настоял на том, чтобы находиться подле него, и даже если он больше не смог заставить Курта потанцевать с ним, он также не давал ему возможности потанцевать с кем-то еще. Юноша пытался уговорить Сэма потанцевать с другими и предложил познакомить с любым в комнате, кого тот выберет. Но Сэм заверил, что даже пусть ему и нравились танцы, он предпочитал предоставить всего себя Курту. Он не колебался, и Курт заметил, что Сэм был поблизости весь остаток вечера. Его величайшим облегчением стала Мерседес, которая присоединилась к ним и утянула Сэма в дружескую беседу. Курт устало закрыл глаза, благодарный, что, по крайней мере, освободился от внимания Блейна. Даже если тот стоял рядом, то никогда не подходил ближе, чтобы заговорить. Курт на мгновение снова подумал о прикосновении Блейна в темноте балкона. Это так не походило на его образ и противилось правилам поведения такого джентльмена, что Курт убедил себя в том, что тот сделал это, лишь чтобы лучше видеть его лицо в темноте. Благодаря хитрым маневрам Вильгельмины, Хаммелы уезжали последними. Пока они ждали карету, было очевидно, что вечер утомил всех. Куинн сделала несколько открытых замечаний по поводу своей усталости и давала отпор всем попыткам Вильгельмины завести разговор. Сэм живо благодарил Финна и Куинн за изысканные развлечения, гостеприимство и учтивость, что они выказали своим гостям. Блейн стоял отдельно и молчал. Финн и Рейчел были немного поодаль от остальных и говорили только между собой. Бриттани и Сантана наклонились друг к другу и, зевнув, заявили, что устали, а Лорен закатила глаза. Берт тихо наблюдал за ними, и Курт также молчал. Головная боль, которую он испытал ранее, лишь усилилась, и он хотел просто вернуться домой. Когда экипаж прибыл, Вильгельмина выразила свое желание скорее увидеть Финна и Куинн в доме Хаммелов и заявила, что несомненно будет довольна, если Финн присоединится к ним за ужином как-нибудь вечером. Финн улыбнулся и сказал, что будет счастлив посетить их, как только вернется из деловой поездки, вызывающей его следующим утром обратно в город. Вильгельмина была вполне удовлетворена, когда они покинули МакКинли-Холл, и уверена, что не далее, чем через пару месяцев, увидит Рейчел хозяйкой этого дома. Она была также уверена, что Курт осядет с Сэмом в доме священника. Хоть эта мысль и весьма радовала женщину, Курт был для нее наименее дорогим из всех детей. И пока Сэм был достаточно хорош для Курта, его легко затмевал Финн и его ценность для Рейчел, которая была ближе ее сердцу.♂♥♂
Блейн сидел на стуле перед камином в своей комнате. Его пиджак был наброшен на спинку другого стула, а ботинки отставлены в сторону. Галстук был ослаблен и снят, а рубашка расстегнута. Он невидящим взглядом смотрел на пламя, танцующее в очаге. Курт выходит замуж. За невыносимого Сэма Эванса. Блейн не намеревался подслушивать Вильгельмину Хаммел, но было невероятно трудно не сделать этого, когда она так громко говорила на личные темы. Его отвращение стало лишь сильнее, когда он стал свидетелем очевидного внимания, уделяемого Сэмом единственному человеку, за которым мужчина наблюдал весь вечер. Вероятность того, что Вильгельмина из-за своих желаний не учитывала мнение сына, не отпускала Блейна. Но мысль приносила мало радости, пока Курт выказал раздражающий интерес Себастьяну. Одна лишь мысль об этих мужчинах, Сэме или Себастьяне, обладающих тем, кого хотел он сам, не утешала Блейна вовсе. Яростная ревность, что бурлила внутри него, почти заставила совершить серьезное нарушение норм приличия. Когда он увидел, как Курт вышел на балкон, то направился за ним с намерением рассеять некоторые его заблуждения. По крайней мере, в этом он пытался себя убедить. Но когда Блейн увидел Курта, изящную линию его тела, окутанную лунным светом, губы задвигались сами собой, и он не смог удержать себя. Он хотел его. Хотел притянуть ближе, прижать к груди, зарыться пальцами в шелковистые волосы и ласкать руки, обладающие заметной силой. Он хотел почувствовать мягкие губы Курта, накрыв их собственными, почувствовать, как они приоткроются для него, и знать, что победил его сопротивление. Ему нужно было ощутить тело Курта рядом со своим, кожу на коже, жар с жаром, страсть рядом со страстью. Все его тело трепетало от желания. Еще немного, и он бы потерял контроль и поцеловал Курта прямо там. Если бы он действовал на инстинктах, то сделал бы больше. Он бы утянул Курта в сад, подальше от музыки, смеха и Сэма. Подальше от раздражающей семьи Курта. Там, в темноте, он бы раздел его и занялся с ним любовью, дикой и необузданной, потому что у них не было бы другого пути. Курт сорвал его план, бросил вызов, довел до безумия, и все это послужило тому, что желание Блейна стало лишь горячее. Его тело возбуждалось, кровь горячим потоком бежала по венам. Налитый член болел, отчаянно требуя разрядки. Блейн не хотел уступать своему желанию. Его не должно было волновать, если Сэм женится на Курте. Наоборот, Курт мог выбрать что-то похуже пасторского домика под патронажем его богатой тетушки леди Сью. Но что значит брак с таким мужчиной для кого-то, столь веселого и живого, как Курт? Потухнет ли блеск в его глазах? И Себастьян. Он разрушит жизнь Курта мучительнее, чем смог бы даже Сэм. Кулак Блейна сжался лишь от мысли об этом. Он никогда не позволит случиться подобному браку, хотя он совсем не в праве принимать такое решение. — Я не могу обладать им из-за того, что положение его семьи намного ниже моего, и не хочу, чтобы кто-то еще обладал им, — выдавил Блейн с невеселым смешком. — Какой же я джентльмен, если желаю судьбы холостяка такому мужчине. А если нет, тогда я бы сделал его своим любовником, но не такой жизни он заслуживает. Блейн откинулся на спинку стула и простонал. Он глупец, если считает, что сможет противиться соблазну тела и воображения. Он провел рукой вниз, останавливаясь на бриджах, когда вспомнил о потяжелевших полуприкрытых веках Курта и распахнутых губах. Позволил бы он поцеловать себя? Даже сейчас кончики пальцев Блейна покалывало от воспоминания о тонкой, мягкой коже Курта. И, боже, его запах! Когда они танцевали, он пах свежестью после дождя в весенний день, а на балконе легкий ветерок разносил этот запах, смешивая с цветами в саду. Этого хватило, чтобы свести мужчину с ума. Блейн закрыл глаза и пожелал, чтобы этого никогда не случалось. Он расстегнул пуговицу на бриджах и стянул их на бедра. Он обхватил ладонью пульсирующий член и начал двигать рукой, сухое движение вверх и вниз подогревало его желание. Он бы все отдал лишь за одну ночь с Куртом, украл бы момент, тайное свидание, все что угодно, что не привело бы к их гибели. Лишь касаться, целовать, и, возможно, безумие, что сжимало его в своей хватке, наконец отпустило бы. Блейн хотел снова оказаться на том балконе. Он представил, как снимает жилетку и черную рубашку, разоблачая кремовую кожу под ней. Кожу, которая преследовала его в самых эротических мечтах. И эти глаза. Эти великолепные глаза. Что бы они несли в себе для него? Был бы его взгляд игривым и дразнящим? Или серьезным и испытующим? Смотрел бы он в их таинственную глубину и потерял себя, чего так отчаянно желал? Блейн тихо простонал. Душа молила освободиться от сумасшествия. Разум дразнил картинками неистовых поцелуев и страстных ласк, изображениями гибкого тела под ним, которое извивалось бы, пока они наконец не потеряли бы себя в горячем освобождении. Телу Блейна было все равно, пока рука продолжала двигаться и стимулировать его. Блейн отчаянно толкался в свой кулак, естественная смазка сглаживала движения и делала их легче. Пот собирался на коже и бежал вниз по шее. Его рука двигалась быстрее, и он ощутил тянущее чувство в яичках. Блейн напрягся, стараясь достичь разрядки. Он тихо проскулил, когда ладонью прошелся по сверхчувствительной плоти. Ему нужно было это, нужно было кончить. Он провел большим пальцем по головке и позволил мыслям заполниться картинками Курта, обнаженного, на коленях, с розовыми губами, растянутыми вокруг его члена, пока Блейн бы толкался в его рот. Андерсон вздрогнул, его рот широко распахнулся в беззвучном крике, когда он кончил горячими струями на руку и живот. Его тело обмякло на стуле на пару мгновений, пока он переводил дыхание. Блейн накрыл глаза чистой рукой и простонал. Он попал в ловушку безумия и не знал, как выбраться.