***
— Это был потрясный ужин! — заявляет Кана, смахивая челку со лба. Она привычным движением распахивает дверь дома, ударяя ей о стену. — Я дома, папочка, со мной друзья и Лаксус, мы идем ко мне! — орет Альберона, хотя даже не знает, дома ли Гилдартс. Лисанне все это кажется диким, но она не вмешивается в это — привыкает, что подруга лучше знает, что должна делать. В комнате Каны Лисанне всегда нравилось. В ней было просторно и уютно, она была похожа на внутренний мир самой Альбероны. Не на ту его часть, в которой царили алкоголь и хаос, а ту, где оставалась доброта Каны, ее забота и понимание. Ужин с Лаксусом и Бикслоу был идеей Каны. Они с Дреяром следовали указаниям отца, разрабатывая параллельно свой план. Лисанне это казалось невероятно жестоким по отношению к Лаксусу и самой Кане, но в какой-то степени ей нравилось быть частью чего-то подобного, будто она оказалась героиней какой-то невероятной книги, которую обожают подростки. Штраус смотрит на Бикслоу, пытаясь понять, что об этом думает он. Парень выглядит счастливым и действительно довольным всем этим. Лисанна чувствует, как в груди теплеет. В этот вечер Штраус чувствовала, что все, наконец, на своих местах. Кана с Лаксусом были действительно дружны, несмотря на то, что лишь недавно познакомились, Бикслоу прекрасно знал Дреяра, а Альберона саму Лисанну, поэтому каким-то образом в их компании складывалась идеальная гармония. На фото в какой-нибудь газете они должны были выглядеть абсолютно идеально. — Знаете что? Этому вечеру не хватает хорошей выпивки, — внезапно сообщает Кана, поднимаясь. — Я мигом, а вы подождите тут! Все понимающе улыбаются, когда Альберона скрывается за дверями своей комнаты. Это даже не выглядит необычно, в конце концов. Разговор продолжается и без Каны, но течет более лениво, и Лисанна почти радуется, когда у Бикслоу звонит телефон. Он извиняется и выходит, чтобы поговорить. Штраус смотрит на Лаксуса, который что-то ищет в телефоне, и потом решается. — Я хочу, чтобы Мираджейн была счастлива, — начинает Лисанна, не отрывая взгляд от Лаксуса. Она чувствует себя смелее и почему-то старше. Это решение кажется ей правильным. — Тебе стоит вернуться к ней. Вместе вы будете счастливее. По крайней мере, вы попытаетесь стать счастливее. Лаксус поднимает глаза, недоверчиво щурясь, и качает головой. — И ты не будешь возражать? — уточняет Дреяр. Лисанна видит, как подрагивают его пальцы, и понимаю, каких усилий ему стоит то, что он остается на месте. — Не буду, — подтверждает Штраус. — Я вела себя эгоистично по отношению к вам обоим и к Бикслоу, но теперь все налаживается. Я хочу, чтобы ты знал, что для меня счастье сестры не менее важно, чем мое собственное. Просто мне нужно было время, чтобы это осознать. Лаксус улыбается, а Лисанна чувствует облегчение, будто это было тем, что она должна была сделать, чтобы почувствовать себя совершенно спокойно. Теперь она могла сказать, что сделала все, что зависело от нее, чтобы близкие были счастливы.***
Джувия шепчет что-то на ухо Гажилу, обеспокоенно глядя ему в глаза каждые пару секунд. Леви чувствует, как в ней просыпается желание ударить ни в чем не виноватого человека. Джувия разговаривает с Гажилом. Она касается его. Знает о нем больше, чем Леви. И МакГарден это раздражает. Леви чувствует себя так, будто ее от Гажила постепенно отделяют, заставляя держаться подальше и смотреть на то, как он близок с Джувией. — Может быть, вы закончите шептаться? Вы тут не одни? — хмурится Леви, скрещивая руки груди. Гажил лишь пожимает плечами, а Джувия удивленно поднимает брови. — Что-то не так? — спрашивает Локсар, а Леви при свете дня замечает, наконец, насколько она нереальная, как в своей манере держаться, так и внешне. МакГарден хочется фыркнуть. — Да, тут есть люди, кроме вас, которым неприятно смотреть на то, как вы воркуете, — кивает Леви, все еще неодобрительно глядя на Локсар. Гажил почему-то улыбается, а Джувия переводит взгляд на Грея. Тот не то чтобы выглядит так же недовольно, как и Леви, но точно не наслаждается ситуацией. — Мы просто разговариваем, ничего такого. И до этого никого не напрягало то, что кто-то кому-то что-то шепчет, — отмечает Джувия. За столом во время обеда всегда кто-то о чем-то шептался. Обычно это были Лисанна с Каной, но сейчас Альбероны не было, а Лисанна сидела со старшеклассниками, поэтому шептались Гажил и Джувия. Леви не понимала, почему они, сидя вчетвером, не могли просто поговорить все вместе, но, кажется, она была единственной, кого это волновало. — Конечно, — закатывает глаза МакГарден. На краю сознания вырисовывается мысль о том, что Леви не должна этого говорить и делать, но она не может остановить себя. В этом была проблема ее личности — она могла размышлять, но она не могла применять свои мысли на практике мгновенно, какими бы разумными они ни были. — Очевидно же, что вы просто разговариваете, да и вообще никакого отношения друг к другу не имеете. — Мы просто дружим, — Джувия не кажется раздраженной, но заинтересованной точно. Леви, только почувствовав, что нашла родственную душу, теперь была готова воспринимать любого человека как опасность. В ее жизни никогда и ничего не было безоблачно, поэтому МакГарден отчаянно цеплялась за человека, который мог помочь ей, хоть это и выходило за рамки. — Докажи, — вздергивает подбородок Леви. Джувия смотрит на нее пару секунд, а потом поднимается, перегибаясь через стол, и целует Грея. Фуллбастер улыбается, когда Локсар отстраняется, вновь переводя взгляд на Леви. — Я сомневаюсь, что тебе хватит этого, но это максимум, что я могу сделать, — пожимает плечами Джувия. — Грей — единственный, кто интересует меня здесь как парень. Леви опускает глаза, делая глубокий вдох. Ревность, так внезапно вспыхнувшая, быстро угасает, заставляя МакГарден почувствовать себя виноватой. — Мне нужно на урок. Он у меня в другом корпусе, — сообщает Грей, глядя на часы. Вместе с ним поднимается и Гажил, будто чувствующий, что так надо. Леви замечала за ним некоторую чувствительность по отношению к Джувии, будто они знали друг друга достаточно хорошо, чтобы предугадывать желание каждого. — Не убейте друг друга тут, — бросает на прощание Редфокс, и Леви чувствует, как ее щеки наливаются краской. Она действительно чувствовала себя ответственной за все свои эмоциональные взрывы. Теперь, когда появился Гажил, Леви не знала, стало ли ей хуже или лучше, но она точно знала, что в некоторых ситуациях контролировать себя ей теперь было сложнее, чем раньше. — Прости меня, — вздыхает МакГарден. — Я сама не своя в последнее время. — Все нормально, я понимаю, — кивает Джувия. Они обе чувствуют себя неловко, однако обе понимают, что это необходимая неловкость, которую стоит миновать ради того, чтобы найти друга. — Я бы тоже нервничала, если бы у Грея была подруга вроде меня. — У Грея есть я, Лисанна и Кана, — отмечает Леви. Она пытается наколоть на вилку салат, но ничего не выходит, как не выходит и дружелюбная беседа с Джувией. — У вас есть компания, а у нас с Гажилом есть только мы двое, вот и кажется, что между нами что-то есть, — Локсар улыбается, и Леви смотрит на нее, замечая, как оттаивает взгляд, будто она действительно верит в то, что говорит, и искренне любит это. — Но ты можешь не беспокоиться. С Гажилом мы всегда были и будем друзьями. Мне интересен только Грей. — Да, спасибо тебе, — кивает Леви, благодаря скорее за то, что Локсар действительно понимающе относилась к ситуации, не делая из МакГарден врага, хоть и имела полное право на то, чтобы игнорировать Леви и все ее слова. — Кстати, я видела Мишель у дверей. — А? — Джувия хмурится, не понимая, к чему клонит Леви. Локсар знала лишь то, что Омара по какой-то причине недолюбливала ее и какое-то время у нее были дополнительные занятия с Греем. — Она не была рада видеть твой поцелуй в школьном кафе, — отвечает Леви. — В смысле, она выглядела весьма… — девушка останавливается, обдумывая, какое слово ей лучше выбрать, чтобы не показаться излишне подозрительной. Леви не знала, во что именно она собирается вмешаться, однако продолжала действовать. — Расстроенной. И, возможно, немного злой. — Немного? — переспрашивает Джувия, улыбаясь. — Очень, — сдается Леви.