- Иди нафиг, Лаксус, я занят сегодня, - зевнул в трубку парень и нажал на кнопку сброса, отправив телефон в полет. Мобильник глухо ударился об пол. Бикслоу, вновь зевнув, перевернулся на другой бок, обняв одной рукой девушку, что лежала рядом с ним.
Как это бывает со старшеклассниками, Бикслоу редко знал, с кем он проснется. Почти никогда не помнил имени и не особо интересовался фамилией девушки, с которой на этот раз провел ночь.
Но в этот раз все было немного иначе. Это был не привычно спонтанный секс, а, казалось, вполне спланированное действие, хоть и до крайности глупое. Наверное, именно поэтому брюнет ясно, несмотря на противную боль в голове, что мило шептала о расплате-похмелье, помнил, кто находится рядом.
И от этого почему-то не становилось легче. Было еще паршивей, чем убегать из незнакомого дома, дико хохоча и зная, что за тобой мчится разъяренная старшеклассница в простыне. Сегодня было не так. Сегодня впервые, наверное, Бикслоу был рядом с девушкой, в которой чувствовал родственную душу. Но о какой духовной связи может идти речь, когда эта девушка затащила тебя в постель? Бикслоу был уверен, что любая надежда даже на спокойный разговор разрушена. Он не привык к отношениям. Он почему-то вбил себе в голову, что они заканчиваются после одной ночи.
Бикслоу встал достаточно тихо, чтобы не разбудить Лисанну, которая лежала не двигаясь, лишь ровно, почти бесшумно дышала, периодически тихо всхлипывая. Брюнет подумал, что это, возможно, ночной кошмар. Его в такие моменты, когда он был маленьким, всегда успокаивала мама. Гладила по голове и что-то шептала на ушко. Но сейчас Бикслоу погасил секундный порыв сделать то же самое для Лисанны. Тихо прикрыв за собой входную дверь, он ушел.
Все это время Лисанна не спала.
Со вчерашней ночи девушку почти рвало на части. Она понимала, что сделала и в то же время отрицала это. Ненавидела себя саму и торжествовала, ведь месть свершилась! Теперь не она обманута! Теперь она не та, кому больно!
Лисанне хотелось верить. Лисанна почти верила, тихо сжимая зубами край одеяла, чтобы не завыть от боли.
Лучше не стало. Стало раз в десять хуже. На долю секунды, возможно, лучше и было. Тогда вдруг почувствовалось торжество, сила, превосходство! А потом ее вернули на землю. Точнее, она сама себя вернула. Резко сложила крылья, полетела камнем вниз, осознавая, что натворила.
Холодные струи воды беспощадно хлестали по телу, грозясь оставить новые красные отметины. Только уже не такие интенсивные и немного иной формы. Не то позорное клеймо, оставленное в пылу бреда, жажды мести и похоти, а лишь случайная травма, нанесенная самой себе ради того, чтобы вернуться в сознание. Это совсем не помогло.
Почему-то появилось отвращение к самой себе. К Лаксусу, к Мираджейн тоже осталось, но теперь Лисанна кривилась, бросая в зеркало взгляды на свою шею, отмеченную позором, смотрела сама себе в глаза и понимала постепенно, что сделала.
Когда-то давно, когда родители еще были живы, Лисанна поклялась сестре и самой себе, что будет рядом только с человеком, которого любит. Лисанна предала не только сестру, она предала себя, нарушая эту клятву.
- Ты как? – теплые руки, тошнотворно отдающие никотином, ложатся на плечи. Лисанна напрягается. Ей не нравятся прикосновения. Она легко стряхивает чужие руки с себя, поворачивается к говорившему и пытается улыбнуться. Но не может. Попытки сделать это она бросает очень быстро.
- Нормально, голова болит, - Лисанна вновь отворачивается. Джерар же осторожно садится рядом, уставившись куда-то в окно. Ему до Лисанны дела едва ли не меньше, чем ей самой до него. Но они по привычке будут поддерживать друг друга. Просто так. Потому что таков порядок их жизней – дружить, заботиться и не лгать. И плевать, что у каждого из них секретов тысячи, забот тьма и друзей нет.
- Я, наверное, пойду. Грея подвезет Уртир. Я с ними, - Джерар вновь поднялся. Лисанна лишь кивнула.
Они так и не попрощались.
Джерара это совсем не тяготило. Не тяготила его и ложь. Грей ушел час назад, не дожидаясь Уртир. Джерар же не собирался идти сейчас домой. Слишком поздно, родители уже уехали, а ключей нет. Слишком хреновое настроение для встречи с сестренкой. Чтоб ее вместе со всей жизнью смыло куда-нибудь подальше.
Улицы были заполнены народом. Разномастные подростки стайками шныряли вокруг, весело хихикая и переговариваясь, угрюмые взрослые молча шли мимо, косясь на всех, кто нарушал тишину. Все было как обычно. Это воскресенье не отличалось от обычного ничем, кроме, разве что, отсутствием грозовой тучи на небе. Это было в какой-то степени странно. Но недостаточно, чтобы изменить ход мыслей Джерара.
А мысли затягивали. Кружили в своем водовороте, убаюкивали, пели колыбельную, качая на руках, будто поднося священный кубок сна, доверху наполненный ядом. И этот яд парень пил без опаски. С головой погружался в него, ненавидел, любил, желал смерти и боялся. Мысли убивали.
- Джерар? - знакомый голос ворвался в вихрь воспоминаний и желаний, резко разрывая пелену фантазий. На секунду показалось, что окатили холодной водой. Потом же просто захотелось вздохнуть. – Джерар, - повторил голос уже более уверенно. Приятное, почти нежное звучание отчаянно портили властные нотки. Парень не мог не отреагировать.
- Уртир? Какими судьбами ты тут? – поинтересовался Джерар, разворачиваясь к девушке. Уртир даже не в школьной форме умудрялась выглядеть очень представительно. Именно таким, как она верят взрослые. Однако даже от Джерара, которому было глубоко плевать на то, с кем и о чем он сейчас разговаривает, где находится и так далее, не укрылось, что девушка слегка обеспокоена. Но какое дело парню до старшей сестры друга? Никакого ровным счетом.
- Я в магазине была, - брюнетка кивнула на журналы в руке, а после вновь перевела взгляд на парня. Джерар только скользнул взглядом по глянцевой обложке, а после вновь засмотрелся куда-то вдаль. Он с самого утра почему-то надеялся увидеть на горизонте, далеко-далеко, что-нибудь, что поможет ему разобраться, но это совсем не помогало, а парень все не желал сдаваться.
Уртир замялась. Она нервно покусывала губы, теребя ремешок небольшой сумки. Милкович хотела чего-то. Джерар же хотел остаться в одиночестве. И Уртир это почувствовала, наверно. И, возможно, именно поэтому озвучила свои мысли:
- Ты Грея не видел? Я заезжала за ним к Лисанне, но его уже не было. Кто-то сказал мне, что он уже ушел. А ведь мы сегодня, - Уртир помедлила, не уверенная, что стоит продолжать, - едем к отцу.
Милкович выдохнула, чуть зажмурившись, ожидая реакции. Джерар молчал. Секунд пятнадцать, если не меньше. Он обдумывал слова, которые доходили до него мучительно медленно, увязая в его собственных мыслях, будто в болоте.
- Не видел. Он хотел прогуляться сегодня, - наконец ответил Джерар, вызывая тяжелый вздох Уртир. Парню невольно стало завидно. За Грея волнуются, а он плевать хотел на это. Бегает, прячется, ненавидит, а сестра, кажется, не такая уж и плохая девушка. Возможно.
- Ладно, я пойду тогда, - прощается Милкович, направляясь к машине. Неспешно, будто зная, что еще ничего не закончилось. Но как-то неправдоподобно уверенно, словно играя на сцене школьного театра.
- Все будет в порядке, - говорит напоследок Джерар, когда Уртир уже садится в машину. Это секундный порыв. В следующий момент парень уже разворачивается и уходит, а брюнетка на мгновение замирает, грустно улыбаясь.
- Я на это надеюсь.
***
Ариес устало кладет голову на руки, чуть слышно вздыхая. Ариес хочется заплакать, но глаза после бессонной ночи и без того жжет нестерпимо, поэтому она держится. Вскидывает голову, смотрит опять на дверь и опускает взгляд на стопку тетрадей.
Проверка домашнего задания? Глупости. Способ отвлечься? Возможно. И все-таки это не спасает. Это делает только хуже. Нервные клетки, наверное, окончательно были бы уничтожены сейчас, если бы не красный стержень на белых листах, что исписаны синей ручкой. И тогда Ариес скорее всего напилась бы успокоительного и отправилась спать, но вместо этого она сидит на кухне, ежеминутно смотря на входную дверь, что отлично видна даже отсюда. Так уже вторые сутки.
Двое суток беспрерывного волнения. Сорок восемь часов на грани истерики. И много кофе. Очень много. Ариес уже ничего не хочется. Ей теперь просто нужно, чтобы ее оставили в покое. Но от себя самой не убежишь. И Ариес в свои двадцать три это прекрасно знает. К сожалению.
Внезапный скрип заставляет нервно сглотнуть и с надеждой смотреть на дверь. Сон мигом отступает, а в сердце теплится уверенность, что ее от счастья отделяет всего-то дверь. Ключи неторопливо поворачиваются в замочной скважине. Еще немного. Пожалуйста, пусть это будет не очередная игра истощенного сознания. Пусть эта пытка наконец закончится. Пожалуйста.
Ариес готова полжизни отдать за то, чтобы ее молитвы дошли до небес. Ариес не преувеличивает, она правда сделала бы это, зная, что взамен получит счастье. И, возможно, именно поэтому дверь осторожно приоткрывается, исполняя нехитрое на данный момент желание Ариес.
- Локи! – девушка бросается к двери. Глаза ее загораются нездоровым счастьем, на щеках в одно мгновение начинает алеть румянец. Она будто оживает.
В парня, что стоит в дверях, она буквально врезается. Он от неожиданности оступается, чуть отходит назад, но все-таки у него получается устоять на земле. Он поправляет очки привычным движением и гладит Ариес по голове.
- Ты соскучилась? Ну-ну, извини, я был занят.
А у Ариес в горле першит от этого «занят». Она безумно хочет верить, что Локи не врет. Но даже сейчас девушка сдерживается, чтобы не закричать на весь коридор о том, что он лжец. Она слишком устала для ссор. Локи в любом случае найдет, что ответить.
Ариес смотрит в зеленые глаза, теперь не скрытые стеклами очков. Проводит пальцами по точеным скулам, дотрагивается осторожно до губ, проводит по мягким рыжим волосам… Это неописуемо. Ей бы хотелось провести так всю жизнь. Или даже больше.
Касаться любимого человека, чувствовать его тепло рядом, ощущать дыхание. Все это совсем не сводило Ариес с ума, как это бывает описано в дамских романах. Нет, Ариес в такие моменты была счастлива, по телу разливалась блаженное тепло, сердце било размерно, спокойно, дыхание не сбивалось от подступающих слез. И это было прекрасно. Сродни с эйфорией, но намного менее сумасшедшее. Как раз такое чувство, которого всегда хотела Ариес. И получила. Правда, безумной ценой растраченных нервных клеток, бессонных ночей и отвратительной зависимости.
- Как дела в университете?
Голос разрезает блаженную тишину так же, как лезвие бритвы. Локи заметно напрягается и прижимает Ариес к себе еще сильнее. Она понимает, что ответа не последует, просто устраивает голову на его плече и засыпает. Так спокойней и проще.
***
- Мелкая, ты совсем? – Гажил заглядывает через плечо девушки, наблюдая за тем, как Леви методично, одну за другой, пишет какие-то формулы, периодически подставляя цифры и тихо чертыхаясь, если что-то не выходит. – Это больница, здесь необязательно учиться, - парень закатывает глаза, плюхаясь на кровать рядом с МакГарден.
- Отвали, - отмахивается девушка, бережно перенося тетрадь подальше от нарушителя спокойствия. – Это ты, дубовая башка, можешь ничего не делать, а мне нужно учиться.
- Ты кого это дубовой башкой назвала? – хмурится парень, уже собираясь занести руку для подзатыльника. Но вовремя останавливается, встает и вновь садится, но уже к себе на кровать. – Ну, серьезно, Мелкая, ты на учебе повернута?
Леви пытается игнорировать. Старательно игнорирует. Но после десятого вопроса, она считала, МакГарден сдается. Она устало разворачивается к Редфоксу, который с интересом рассматривает ее.
- Да, я повернута на учебе. Да, для меня мои оценки – самое важное, после семьи, правда. И я действительно собираюсь заниматься каждый день. Еще вопросы? – интересуется девушка, ответив на все вопросы за раз. Гажил снова хмурится, который раз за день, и отрицательно мотает головой.
Вопрос исчерпан. У Леви время и тишина, чтобы позаниматься. У Гажила множество вопросов и одна лишь догадка.
