***
Леви похожа на других девочек. В ней нет ровным счетом ничего примечательного, пока она в такой же форме, как и остальные ее одноклассницы. Когда же МакГарден закатывает рукава или даже снимает белую блузку, в ней резко находятся странные отличия. Такими обычно интересуются психологи и психиатры. Леви уже не плачет. Отвыкла. У нее есть другие способы, чтобы избавиться от боли. Самые эффективные в мире, как ей кажется. И она, наверное, не ошибается. - Раз, два, три, четыре, пять, - девушка отсчитывает ровные полоски едва затянувшихся царапин. От шестой следа уже и вовсе не осталось – шрам едва виден. – Значит, шесть, - кивает МакГарден, прямо под предыдущими царапинами проводя лезвием. Невольно щурясь от колющих ощущений, Леви запрокидывает голову. На секунду дышать становится трудно, а перед глазами пляшут сумасшедшие цветные точки, не давая сдвинуться с места. Это странно, но до жути привычно, избавляет от боли и проблем. МакГарден уже и не помнит толком, с чего все началось. Просто в один прекрасный момент она обнаружила себя с лезвием в руке и множеством царапин на теле. Так было проще отгораживаться от всего, что происходило вокруг. Развод родителей, новое мамино замужество, младший брат, проблемы с учебой. Последнее доканывало особенно сильно. Выливалось в истерики, дорогие походы к психологу и затяжные депрессии. В один прекрасный момент отчим просто поставил ультиматум: либо все эти картинные завывания заканчиваются, и Леви берется за учебу и больше не портит нервы ему и матери, либо МакГарден отправляется к отцу, которому, на самом деле, она нужна была еще меньше, чем матери. Леви, естественно, выбрала первое. Сначала было сложно. Держала все в себе, жила на грани срыва. Потом поняла, что надо делать. Сравниться с моральной болью может только физическая, вот только последнюю терпеть намного проще. В ход пошли лезвия. Они оставляли длинные тонкие царапины, которые быстро наполнялись кровью, завораживая и успокаивая МакГарден. Это стало спасеньем, жить стало намного проще. Вместо скандалов дома – тихие вечера наедине с проблемами, которые смывала кровь. Постепенно все пришло в шаткую норму, которая на деле-то и нормой не была. Какой нормальный человек будет увечить себя ради того, чтобы не досаждать близким? Хотя, кто знает, люди вообще существа странные, сумасшедшие подчас, а иногда нормальные. - Милая, тебе звонили друзья, но я сказала, что ты пока что не можешь выходить из дома, - мать даже не открывала дверь. Просто сообщила и все. Леви зажмурилась и лезвием полоснула по коже еще раз. Царапина вышла кривая и слишком длинная, не похожая на предыдущие. Леви хотелось пойти. Правда хотелось. Избавиться от Грея с Джераром, которые вряд ли будут против, и затащить Лисанну в ближайший парк. Там выплакаться как следует и рассказать обо всем, что произошло. Штраус бы пожалела, поняла даже, наверное, поддержала. Но Леви не может, потому что так было сказано. В этом доме она себе не хозяйка . Хочешь жить – умей подчиняться. И Леви умела. - Ничего, скоро мы опять встретимся. – усмехнулась МакГарден, закрывая глаза. Ей нужно немного отдохнуть. Завтра школа, а скоро опять больница. В том, что она скоро вновь будет в больнице, Леви не сомневалась. Это было предчувствие, женская интуиция и план, который позволял сбежать в единственное спокойное в этом мире место.***
- Я не верю в то, что ты дома, - ухмыльнулась Ур, облокачиваясь на барную стойку. Девушка была чуть запыхавшейся, но это вовсе не портило ее. Пусть Грей и был ее братом, которому было плевать на Уртир с высоченной башни, но другие парни достаточно часто находили Ур красивой. Даже Джерар, видевший Милкович лишь пару раз не мог отрицать, что она очень даже симпатичная. До Эрзы, конечно, по мнению, Фернандеса, ей было далеко, но все-таки хорошенькой ее назвать вполне можно было. - Вот и не верь дальше, а я пошел, - закатил глаза Фуллбастер, беря из холодильника бутылку с колой. Хотелось взять что-нибудь покрепче, но Ур вряд ли позволит это сделать. Сестра недовольно фыркнула, садясь на один из стульев. - Вообще, я с тобой поговорить хотела, а ты бегаешь от меня, будто я киллер, которому тебя заказали, - проговорила Милкович, наблюдая за тем, как брат направляется к выходу из комнаты.- Я, может быть, за тебя волнуюсь, не думал о таком? Мог бы хотя бы рассказать, как у тебя дела, - протянула Ур, чуть надувшись. Не то, чтобы в Уртир играли родственные чувства, но она почему-то чувствовала себя обязанной по отношению к Грею. Возможно, дело было в отце, а может еще в чем-то. С этим Ур не горела желанием разобраться. - На последней вечеринке я напился вдрызг и переспал с незнакомой девушкой, которая полчаса назад наорала на меня в кафе. А еще девчонка, с которой я пару раз «виделся» на этих каникулах теперь наша преподавательница по биологии. Проблемы? – поинтересовался Грей, оборачиваясь к Уртир. Милкович выглядела озадаченной. Серьезное лицо брата говорила о том, что он не врет, но все это звучало как-то нереально и ненормально для подростка. - Никаких, - помотала головой девушка. Это было все, на что она была способна на данный момент. Возможно, потом она еще раз выловит Грея и поговорит с ним подробней, а пока можно просто переварить то, что он сказал только что. Грей же, довольный произведенным на сестру эффектом, удаляется. В голове парня сейчас хаос покруче, чем в его же комнате. Случай в кафе прочно застопорился в мыслях. Нет, Грей понимал, что в этой ситуации он виноват, так как нормальные люди не забывают о том, что с кем-то переспали, но зачем так срываться? Могла бы и поспокойней все это объяснить, а не срываться при всех в кафе. В общем-то Грею было побоку общественное мнение, но на него мало кто вот так орал. Практически беспричинно, если подумать. Вообще, в последнее время Фуллбастер только убеждался, что девушек ему понять не дано. - Да, к черту все! – отмахнулся от собственных мыслей Фуллбастер, потянувшись за наушниками. Не стоит забивать себе голову мыслями о Джувии. Ему от нее ничего не надо, тем более, после произошедшего. Все, что надо, он узнал, а остальное – ее проблемы.***
- Лисанна, нам нужно поговорить, - Штраус морщится, слыша в трубке знакомый голос. Знала бы заранее, кто это, ни за что бы не ответила. - Не нужно, в следующей жизни поговорим, - отвечает Лисанна и сбрасывает вызов. Она уже несколько дней упорно игнорирует Бикслоу. Если бы он успокоился после того, как Лис отшила его тогда, перед школой. Но нет же, Лисанна не могла отделаться от парня в школе, собственно, поэтому и прогуливала ее под предлогом простуды, он звонил ей на домашний, откуда-то теперь узнал мобильный. Да откуда он вообще взялся такой правильный?! У Штраусов было почти семейной традицией страдать в одиночестве. Лисанне это тоже передалось. Ей сейчас не хотелось никого видеть. Было паршиво осознавать, что ее кто-то ищет и надеется поговорить. Не хочет она ни о чем говорить, неужели не ясно?! Хватит с нее всего этого, она слишком устала. Телефон опять начинает визжать, сообщая о входящем звонке. Штраус жалеет, что не добавила Бикслоу в черный список, так было бы однозначно легче. - Я же сказала, что нам не о чем говорить! – даже не посмотрев на дисплей, Лисанна отвечает на звонок, не давая и слова сказать человеку на том конце провода. В трубке слышится напряженное дыхание, а затем вздох. - Ты ничего мне не говорила, - произносит Мираджейн. Она старается говорить спокойно, но в ее голосе все-таки слышится дрожь. – Но нам действительно стоит поговорить. Я сегодня приеду домой, ты вечером куда-нибудь собираешься? - Нет, - после недолго молчания отвечает Штраус. Ей ужасно хочется ответить сестре какой-нибудь колкостью, но язык отказывается повиноваться. В горле опять встает ком, хочется немедленно расплакаться. В последнее время Лисанна слишком часто плачет. - Вот и хорошо, обсудим все, проведем вечер вместе, может, посмотри какой-нибудь фильм, ладно? – голос Мираджейн смягчается, а Лис понимает, что все-таки скучала по сестре, но готова ли она простить ее? Кто знает. Лисанна не уверена, что такое прощают, но она знает способность сестры убеждать.***
- Эрза, Джерар, мы дома! – возвещает с порога высокая женщина. Голос разносится по всему дому громким эхом. - Мы на кухне, мам! – отвечает Эрза, продолжая пытаться приготовить завтрак. Недалеко сидит Люси в пижаме, тихо мурлыкая какую-то песню. Джерар же наверху. - Ох, Люси, не думала, что ты сегодня у нас, - улыбается Скарлетт-старшая. Когда они с отцом Джерара поженились, женщина отказалась брать фамилию мужа, мотивируя это тем, что Эрзе и ей самой слишком долго и проблемно менять паспорт, поэтому под одной крышей жили Фернандесы и Скарлетт, считавшиеся одной семьей. – А где Джерар? - Он все еще спит, - моментально отвечает Эрза. Скарлетт удивляет такой ответ, она украдкой смотрит на Хартфилию и качает головой. Не то, чтобы блондинка ей не нравилась, но парню-старшекласснику встречаться со студенткой было немного странно. Да, определенно странно. Ни мать Эрзы, ни тем более ее отчим даже не подозревали о том, что Эрза предпочитает девушек, но тем не менее Хартфилия регулярно бывала у своей девушки. Прикрытием, сам того не желая, стал Джерар. Просто в один прекрасный момент он поддался уговорам Эрзы и согласился «прикрыть» ее один раз. И этот один раз длился вот уже почти год. Родители Джерара и Эрзы были уверены, что Люси – девушка Фернандеса, а Люси и Эрза были в свою очередь уверены, что получили идеальное прикрытие. Единственным, кто в этой ситуации не получал никакой выгоды, был Джерар. Но он почти не сопротивлялся. Ненавидел Хартфилию, не умел врать, но не мог отказать Эрзе. Вот так и получалось, что Фернандес прикрывал отношения девушки, в которую влюблен, перед родителями. Наверное, самое паршивое из всего того, что может быть. - Доброе утро, - пробурчал парень, заходя на кухню. Эрза с Люси мгновенно напряглись, а Джерар украдкой недовольно глянул на блондинку, которая еще вчера должна была уйти. – Вы давно вернулись? - Нет, только что, - покачал головой Фернандес-старший. – А вы, я смотрю, и следы «преступлений» убрать не успели. В следующий раз позвоним за час до приезда и предупредим, - рассмеялся мужчина, намекая на присутствие Люси. В отличии от жены он был искренне рад за сына. Люси ему нравилась и казалась хорошей подружкой для его сына, а тот факт, что она частенько остается у Джерара на ночь – ерунда. Фернандес-старший ужасно разбирался в людях. - Точно, - максимально дружелюбно оскалился Джерар. Он любил своего отца и никогда не имел с ним проблем, но разговоры о Хартфилии для парня были хуже, чем красная тряпка для быка. – Впрочем, Люси как раз собиралась уходить. Ей ведь сегодня нужно заскочить в университет за кое-какими документами, - бросив многозначительный взгляд в сторону двери, Джерар посмотрел на блондинку. Люси закусила губу, понимая, что проигрывает этому парню. Между ними не было ничего, кроме взаимной неприязни или даже ненависти. Возможно, не будь в их жизнях Эрзы, все бы сложилась иначе, но этого мы никогда не узнаем. - Вообще-то, я думала, что могу зайти и попозже, - с вызовом улыбнулась блондинка, отпивая кофе из кружки, которую только что поставила перед ней Эрза. Сама Скарлетт обычно при родителях не мешала перепалкам между этими двумя – слишком рискованно, когда они были одни – да, но сейчас это было слишком опасно. - Знаешь, Люси, мне кажется, что тебе действительно стоит поторопиться, - вмешалась Скарлетт-старшая. Она не была Джерару родной матерью, но отлично понимала парня и старалась помогать ему по мере сил. Сейчас она видела, что между парочкой какой-то разлад, а ссор женщина сегодня наблюдать не хотела, поэтому спровадить Хартфилию была очень даже не против. – Тем более, я хотела позавтракать в семейном кругу и обговорить с детьми кое-что важное. - Да, конечно, вы правы, - старательно пряча своей недовольство, Люси босыми ногами шлепает по паркету, удаляясь на второй этаж, где находятся ее вещи. При любом удобном случае она душу вытрясет из этого мелкого гаденыша. Эрза у плиты лишь тихо вздыхает, продолжая заниматья завтраком. Ничего необычного, просто утро в доме Скарлетт и Фернандес.***
Сегодня похмелья у Лаксуса не было. Он всего-то вчера десять бокалов выпил. Для него это сущая мелочь. Вчера дед, наорав предварительно за прогулы, которых у Лакса было больше, чем всех полученных за год оценок, потащил его на вечеринку, предупредив, что на ней будет его старинный друг с дочерью, которая может впоследствии стать женой Дреяра-младшего. Лаксусу было откровенно на это пофиг, все-таки жениться он точно не собирался, но во время вечеринки был приятно удивлен, потому что та самая дочь давнего друга оказалась вполне себе симпатичной девушкой, которая понимала блондина практически без слов. Вечер у Лаксуса с Каной прошел за дружескими беседами и выпивкой. Хоть Клайв, отец Альбероны, и кидал подозрительные взгляды в сторону парочки и их бокалов, прерывать не спешил. Видимо, возможность удачного знакомства будущих супругов была Гилдартсу дороже, чем тот факт, что дочь может напиться. Вообще, Лаксуса с детства таскали по таким вечерам, он на них бывал едва ли не чаще, чем дома. Особенно после того, как отец оставил его на попечение деда. Иван Дреяр был не особо заинтересован в сыне. Ему нужно было удержать рядом жену, которая, едва родив, все же ушла от мужа, оставив ему малыша. Иван с ребенком возиться не пожелал. Отправил его к Макарову и исчез в тумане. Поговаривали, что он связался с преступной группировкой, но Лаксусу было глубоко пофиг. Дед, опекавший с детства, постепенно отдалялся. Свобода и деньги – рай для подростка. Лаксус сходил с ума, дебоширил, устраивал погромы в школе, дома, в клубах. До того момента, как его отправили к социальному педагогу. Мираджейн была не намного старше самого Лакса, а еще обладала модельной внешностью и милым характером. Она сразу приглянулась Дреяру. Как выяснилось позже, Мире он тоже приглянулся. Вот так и закрутилось. А теперь что? Мираджейн его бросила, просто так, без причины. Дед сообщил о том, что, вероятнее всего, парню придется жениться на Кане, которую он едва знает и которая еще не в курсе о том, что Лаксус не просто новый знакомый. Да еще и Бикслоу пропадает неизвестно где. Небось с этой своей «девушкой». Да у Бикса отродясь постоянной подружки не было, неужели эта блондинка думает, что сможет его удержать? Имени Лаксус упорно не помнил. - Что же я такого сделал, что на меня столько проблем свалилось? – вздохнул парень, затягивая галстук. Если бы стены могли говорить, даже они бы ответили, что это, возможно, месть судьбы за то, что он стал полным козлом.***
В доме было привычно тихо. Мираджейн со вздохом поставила сумку у стены и прошла в гостиную. Единственная комната, в которой был включен свет. Штраус-старшая действительно была расстроена тем, как все вышло, но она правда не хотела этого, да и слишком уж виноватой Мираджейн себя не чувствовала. Их с Лаксусом отношения начались раньше, чем Лисанна поступила в старшую школу, а когда младшая сестра призналась в своей симпатии, Мире было как-то не до ее чувств – свои захлестывали с головой. Но теперь она с этим покончила. - Привет, - девушка садится на диван, вытягивая ноги. Лисанна инстинктивно отодвигается чуть дальше, покосившись на сестру. – Как вечеринка прошла? Удачно? - Ага, удачно, - ворчит Лис, вспоминая то, что произошло на этой треклятой вечеринке. Лучше бы она попала в больницу вместо Леви, тогда проблем было бы раз в тысячу меньше. – А у тебя как отпуск прошел? Где была? И с кем? - Была здесь, в городе. С Мишель. Она, кажется, преподает у вас биологию, - отвечает Мираджейн, не отрываясь смотря на Лисанну. Штраус-младшая упорно отводит глаза, делая вид, что ей есть дело до телевизора. – Лис, нам нужно поговорить. - О чем конкретно? О том, что ты спишь с учеником или о том, что сбежала из дома? – интересуется Лисанна. Она даже не пытается изобразить спокойствие. Сестра все-таки психолог, поэтому поймет. – Или может быть о вечеринке, которую я устроила? Хочешь знать подробней? О, я расскажу, без проблем расскажу, дорогая сестра! – Лис почти задыхается. Ей хочется кричать, плакать и чтобы кто-то был рядом. Хоть кто-нибудь. – Благодаря тебе я переспала с первым встречным! С парнем, который меня успокоил, а потом оказалось, что он лучший друг твоего ненаглядного и последняя скотина! И ты виновата в том, что я с ним связалась! Слышишь? Это твоя вина, - Лисанна срывается на крик, резко вскакивает и бегом несется к себе. Мираджейн пару секунд сидит молча. - Господи, за что нам все это? – девушка возводит глаза к потолку. Она старается не заплакать. Правда старается, хоть и выходит плохо. Слышать такое ужасно больно. Особенно от самого родного человека на свете. Роднее просто не было. Родители погибли несколько лет назад в автокатастрофе, Эльфман, едва став совершеннолетним, уехал. До смерти Штраусов-старших Мираджейн, Эльфман и Лисанна были очень близки, но после аварии брат отдалился, не выдержал постоянного напоминания о потере и буквально сбежал. Мира его не винила, она просто продолжала заботиться о Лисанне и о себе самой. И что теперь? Лис ее и знать не хочет. Смысл слов Лисанны доходил до Мираджейн медленно. В ушах все еще пульсировало неприятное, но в некоторой степени справедливое обвинение. Это ведь частично ее вина. Наверное. Мира не знала точно. Она уже не была ни в чем уверена и разрывалась между тысячей мыслей. Это было невыносимо, не этого Мираджейн хотела для своей сестры и для себя. Что она сделала? Что сделала Лисанна? Почему все это происходит именно с ними? - Я не знаю, - шепчет Мираджейн, подтягивая колени к подбородку. Она ведь сильная, смогла вырастить двоих, сама еще будучи ребенком, а теперь плачет тут, будто не способна ничего сделать. Но она ведь пыталась. – Я пыталась, - повторяет свои мысли вслух Мира, закусывая губу. Жизнь, которая только-только наладилась, рушится с каждой секундой. Кажется, что все уже кончено.***
Кана просыпается ближе к полудню. Школу она успешно проспала, но это девушку мало волнует. Намного больше Альберону пугает стоящий в дверях хмурый отец. Зрелище, знаете ли, не из приятных, если учесть, что вчера Кана, вопреки запрету, все-таки выпила. И выпила не мало. - Ну, вот ты и проснулась, - еще больше нахмурился Гилдартс, подходя ближе к дочери. – Аспиричнику на завтрак не желаешь? – Кана уверенно помотала головой. С ее талантом в области спиртного это было совсем не нужно, но Клайв явно удивился. – Странно. Впрочем, это даже хорошо. Нам нужно поговорить, - уверенно заявил мужчина, садясь на кровать шатенки. Кана от удивления даже подпрыгнула – отец никогда не приходил к ней вот так. - Ну, хорошо, если это нужно, - осторожно произнесла Альберона, ожидая подлянки. В конце концов, Гилдартс был не из тех отцов, что приходят к своим дочерям, чтобы спросить, как дела и все такое, а значит, его появления бояться действительно следовало. - Что ты думаешь о Лаксусе? – спросил Гилдартс, внимательно наблюдая за реакцией дочери. Кана чуть нахмурилась, обдумывая вопрос и предстоящий ответ, но лоб ее быстро разгладился. - Ничего особенного, хороший парень, - пожала плечами шатенка, сладко зевнув. Гилдартс на это заявление никак не отреагировал, лишь легкая тень промелькнула в его глазах, но она осталась незамеченной, потому что у Каны сейчас были мысли поважнее. Альберона старательно думала о том, как бы завтра объяснить, почему она отсутствовала. - А если бы тебе пришлось выйти за него замуж? – после минуты абсолютной тишины Клайв все-таки задал главный вопрос. Вчера он просто сказал дочери, что она должна познакомиться с внуком его друга, но он не упомянул, что в перспективе их брак был бы очень даже желательным. В семьях, вроде этой, дети редко выбирали своих супругов. Их просто ставили перед фактом того, что они должны сделать это. - Если бы мне что? – переспросила Кана, надеясь, что ослышалась. Нет, Лаксус ей понравился, но однозначно не в качестве будущего мужа! Сейчас Альберона искренне надеялась, что у отца просто проблемы с чувством юмора. Хотя, в глубине души Кана и понимала, что это совсем не шутки, но пока она не теряла надежды. - Кана, ты уже взрослая девушка. Ты должна понимать, что в таких семьях, как наша, браки, сулящие выгоду капиталам, заключаются чаще, чем все думают, - начал Гилдартс, подойдя к окну. Сидящая на постели Кана покраснела от захлестывающих ее эмоций. Если бы не первичный шок, Клайву бы и слова не дали вымолвить. – Лаксус – отличный парень, он из богатой семьи, хорошо воспитан и недурен собой. - Мы знакомы с ним всего один вечер! – Кана, возмущенная до крайности происходящим, подскочила с постели. – Я не собираюсь выходить замуж по расчету за какого-то богатенького козла! Пусть он даже будет будущим императором мира! Нет, нет и нет! Даже вариант рассматривать не буду! - Почему нет? – Гилдартс устало потер переносицу, глядя на беснующуюся дочь. – Я не велю тебе сейчас же выйти замуж и бросить учебу. Нет, ты доучишься в школе, пойдешь в университет, и если мы с Макаровым все еще будем видеть выгоду в ваших отношениях, то вы поженитесь, а если нет, то сможете жить дальше, как захотите. - Господи, ты правда думаешь, что я на это соглашусь?! Да я лучше уеду к бабушке жить, чем буду из себя строить примерную пай-девочку рядом с каким-то мажором, чтобы ты смог отхватить побольше деньжат! Никогда, слышишь? Никогда я не буду частью твоих глупых планов! – шибанув о косяк дверью ванной комнаты, Кана заперла ее. Гилдартс же, мудро рассудив, что дочь лучше сейчас не трогать, удалился из комнаты.