Жрицы Филлиды. Принц Света и Теней

Столб лавы, впившийся в небеса, затянула серая каменная корка. Шелесса, приготовившаяся распрощаться с жизнью, ахнула и от облегчения навзничь рухнула на песок. Из превращения она вышла, еще когда бежала по подземным туннелям и коридорам, так что крылья не мешались. Она лежала на спине, чувствуя под собой колючую прохладу песка, и казалось, что звезды мириадами серебряных глаз смотрят на нее с темного полотнища неба. Шелесса жадно вдохнула прохладный воздух, бездумно и малодушно радуясь тому, что жива, и не задумываясь почему. Но радость угасла почти сразу. Аристарх. Она перевернулась на живот, встала на четвереньки и подползла к нему, аккуратно уложенному рядом Галактионом - тот сидел поблизости и таращился на застывшую лаву. - Арик, - отчего-то шепотом позвала она. - Арик, не умирай... Аристарх только вздохнул. Шелесса хлюпнула носом, не в силах отвести взгляд от его груди, в которую словно попала дюжина стрел, а потом стрелы вытащили, но глубокие рваные раны остались. Чудо, что он все еще не умер, но за этим дело не станет, если только... - Олле'Хар! - Шелесса вскочила, оглянулась, выискивая ее взглядом и не сразу замечая среди десятков людей. Олле'Хар была далеко. Шелесса ринулась к ней, громко зовя по имени, но шагов через десять споткнулась и упала, песок больно впился в коленки. Только сейчас она с легким недоумением заметила, что на ней нет футболки и все окружающие могут любоваться ее нижним бельем. Ну и пусть любуются, некогда думать о глупостях, надо бежать... "Стой." Шелесса, уже вставшая, хотела послать Карнеля подальше, но тот продолжил: "Персефонина фаворитка ему не поможет." "Почему?!" "Твой знакомый уже не часть нашего мира, а для того чтобы это стало очевидно, всего-то и потребовалось его убить." "Он... уже?! Твою мать, дедуля!.." "Заткнись. С ним все в порядке, проблема лишь в том, что привычка к плоти не приводит ни к чему хорошему. Возвращайся и вели ему прекращать идиотничать. Человеческой смертью он умереть не способен." "Чего? - Шелесса запустила руку в волосы и принялась нервно распутывать колтуны. - Я не понимаю! Кто? Где? Мне-то что делать?" "Возвращайся. Он ранен, пока сам верит, что ранен. Тело для него - необязательная часть, которую легко восстановить, тем более что колдовства в воздухе витает немало, а питается он именно им." Шелесса беспомощно тряхнула головой и метнулась обратно. Над Аристархом уже склонился перепуганный Галактион. "Аристарх - странник, шествующий по мирам. Не урожденный, его лепили из человека, потому и случаются казусы вроде сегодняшнего. Зачем брать такой дурацкий материал? Зачем вообще создавать такое нелепое существо?" - Арик, дедуля говорит, что ты не умираешь! - Шелесса отпихнула Галактиона и затрясла Аристарха за плечи так, что у того стучали зубы. - А больше... он тебе... ничего... не говорит? - в несколько приемов прошелестел он. - Лечись! Лечись немедленно! Не халявь! Я все знаю! Аристарх так удивился и возмутился, что даже, кажется, передумал умирать. - Я ранен! - попытался он донести суть ситуации до Шелессы, которая набирала в грудь воздуха для новых воплей. - Дедуля говорит, что нет! Переставай верить в свои раны! - У твоего дедули крыша поехала! - Ты уже говоришь нормально, даже орешь! Ты выздоравливаешь! - Отстань, дай сдохнуть спокойно! - Да ты офигел! Подошедшая Олле'Хар сурово и укоряюще нависла над ними. Нагнулась, посмотрела на притихшего Аристарха, провела ладонями над его головой и грудью, не касаясь - и сказала: - Помощь моя здесь бессильна. - Во, я же говорю! - обрадовалась Шелесса. Аристарх страдальчески уставился на звезды. - Твои раны суть следствие привязанности к плоти, - невозмутимо сообщила ему Олле'Хар. - Теперь мне ведомо, кто ты. Грань смерти обнажает скрытое до сих пор. "Грань смерти часто бывает инициацией", - загадочно выдал Карнель. - Ты путник, странствующий по мирам и умеющий жить везде, - продолжила Олле'Хар. - Космополит, что ли? - брякнула Шелесса и сама удивилась своей эрудиции. Олле'Хар наградила ее тяжелым взглядом и сказала Аристарху: - Душа твоя не тронута, а тело строй, как строил раньше. - Она замолчала, потом вскинулась, свела брови к переносице: - Я должна идти. И действительно ушла. Шелесса смотрела ей вслед, грустно моргая, а Аристарх изумленно выдал: - Зажило... Шелесса прекратила сверлить взглядом спину Олле'Хар и переключила внимание на неуверенно улыбающегося Аристарха. Недоверчиво посмотрела на чистую кожу в прорехах на рубашке, на пропитавшую ткань кровь - и рванула полы рубашки в стороны. Разлетелись пуговицы, раздался треск, Аристарх потерял дар речи. - И правда, все нормально! - Шелесса трогала его ребра, которые четко просматривались и прощупывались под серой кожей, и счастливо смеялась. - Что случилось? - Галактион, который до сих пор не решался вмешиваться, отважился подать голос. Он тревожно смотрел на радостную Шелессу и непонимающе - на Аристарха, которого волок на себе всю дорогу до поверхности и запомнил тяжело раненым. Теперь же Аристарх пытался оттолкнуть от себя Шелессу и выглядел вполне здоровым. У Галактиона складывалось впечатление, что что‐то тут не так. - Перестань его тормошить, - попросил он Шелессу, но куда там! От избытка чувств та взмахнула рукой и щедро осыпала его тараканами, половина которых попала и на Аристарха. Тот вскинулся, столкнулся с Галактионом лоб в лоб, отпихнув Шелессу. Она упала на спину и засучила ногами, как перевернувшийся жук. От удара у Галактиона и Аристарха зазвенело в голове, и они мутно уставились друг на друга, забыв о насекомых, которых секундой раньше лихорадочно с себя стряхивали. - Эй, ты ведь... - Аристарх растерянно замолчал, разглядывая Галактиона. С точки зрения Шелессы, они были слишком близко друг к другу и неплохо смотрелись вместе. - Я - что? - Ты меня не знаешь? - Нет... мы встречались? При слове "встречались" мысли Шелессы свернули совершенно не в ту степь. В голове мелькнули тысячи сюжетов разных пропорций порнографичности и романтики. - Тогда забей, - напряжения в голосе Аристарха стало вполовину меньше. Он ведь не знал, что Шелесса усиленно изгоняет из помутившегося рассудка сцену, где он в ванной отсасывает Галактиону. По песку скользнула крупная тень, ветер донес гул двигателей. Над людьми кругами снижался небольшой четырехместный флаер. Он неаккуратно приземлился совсем рядом, громыхнув, и из него сразу выскочила длинноволосая женщина с совершенно безумными глазами. - Сынок! - счастливо закричала она, бросаясь к Галактиону. - Жив! Как только узнали, что ты здесь, сразу вылетели... Из флаера выбрался мужчина лет сорока, жутко похожий на Галактиона, улыбнулся сыну: мол, мать боялась, а я-то в тебя верю, сам воспитывал. Шелесса с любопытством смотрела на прибывших, прикидывая, что они будут делать, если напустить на них рой моли. У Шелессы было игривое настроение. Родители Галактиона вдруг остановились, как вкопанные, ошарашенно глядя на Аристарха, который сидел, опустив голову и занавесившись волосами, явно зная, что эти люди встрече с ним не обрадуются. Но его опознали даже так. - Ты? - даже в ночи было заметно, что мать побледнела. Отец, казалось, был близок к тому, чтобы схватиться за сердце. - Прочь от моего сына, ублюдок! - Андреа, не ругайся, - выдал отец, пребывая в полной прострации. - Место, кобелина! - рявкнула она в ответ и пошла вперед, стискивая кулаки: - Что, моего мужа окрутил, неинтересно стало, теперь за Галактиона взялся? Да я тебя... - Графиня, это не то... блин... - Аристарх поморщился, отъезжая по песку от Галактиона и заодно от надвигавшейся Андреа. - Я сейчас объясню... - Это из‐за тараканов! - попыталась помочь ему Шелесса, но на нее не обратили внимания. - Андреа, стой! - отец Галактиона догнал ее, схватил за руку, но она его оттолкнула. - Хватит, Фадор. - Мама? Папа? - Галактион беспомощно переводил взгляд с одного родителя на другого и еще краем глаза поглядывал на смущенного и напряженного Аристарха. А до Шелессы тем временем дошло: в пределах досягаемости оказалась сволочь, которая упаковала Аристарха в стену склепа и после жила себе спокойно в спасенном браке. Издав боевой клич, Шелесса вскочила и бросилась на сволочь. Вцепилась в ее длинные светлые волосы, так неосмотрительно оставленные распущенными, намотала их на кулак. Андреа от неожиданности завизжала, а Шелесса, не теряя времени, опрокинула ее на песок и принялась тыкать в него аристократическим лицом. - Получай! Это тебе за Арика! Ты его убила, гадина! Андреа отплевывалась и вырывалась, но гнев Шелессы был сильнее ее потуг обрести свободу. Галактион с отцом бестолково крутились вокруг, не в силах понять, как же разнять прекрасных дам, Аристарх кашлял, стараясь сдержать нервный смех. А Шелессе было хорошо и легко. Она делала то, чего ей хотелось: мстила за друга. Ткнув Андреа в песок раз пять, Шелесса вспомнила, что она фея. Расхохотавшись, материализовала горсть вялых, грустных, предчувствовавших дурное пауков и высыпала их противнице в волосы. Андреа, почувствовав, что хватка ослабла, сбросила Шелессу с себя и, ощупав голову, с ужасом обнаружила, что по ней кто‐то ползает да еще и кусается: пауки были ядовитые. К чести Андреа, в обморок она не упала. Даже не подумала: все-таки ведьма, к пакостям привычна. Слабеющей от яда рукой она ткнула в сторону Шелессы, и та захрипела: невидимая ладонь схватила ее за шею. - Прекратите! - Фадор наконец сориентировался и, подхватив жену, закинул на плечо. Рука на горле ослабла, Шелесса вновь могла говорить. - Ой, дяденька... - она виновато уставилась на Фадора. - На ней пауки! Ядовитые... Андреа вывернулась из рук мужа и упала на песок. Ее красивое лицо было синюшным. - Если за час не ввести противоядие, она умрет, - сказала Шелесса и мысленно упрекнула Карнеля: ну зачем? И простых пауков бы хватило, зачем было делать их такими опасными? У самой Шелессы насекомые всегда были безобидными! Карнель высокомерно промолчал. - Что?! - Галактион подскочил к ней, схватился за меч. - Да ты... какого черта ты бросаешься на людей? На мою мать?! Шелесса закатила глаза и заставила пауков исчезнуть. - Видишь ли, - она отвела руку Галактиона от меча, - твоя мать замуровывает людей в стенах! Фадор снова поднял жену и понес к флаеру, обернувшись через плечо: - Гал, пошли с нами. Я все тебе расскажу. Галактион покачал головой, глядя на родителей без восторга: - Мне надо тут кое‐что выяснить. А маме я все равно не могу помочь, вези ее в больницу. - Не надо в больницу, лучше к Олле'Хар, - подсказала Шелесса. От мысли, что она могла случайно убить человека, ей становилось не по себе. - Не надо... ни в больницу, никуда, - пробормотала Андреа. - Моя защита нейтрализует яд. Полетели отсюда, Фадор. Гал, я... Она выглянула из‐за плеча державшего ее на руках Фадора, который переводил взгляд с Галактиона на Шелессу, старательно игнорируя Аристарха. - Что бы он тебе ни сказал... мы с тобой поговорим. Потом. - Поговорим, - согласился Галактион, глядя, как родители грузятся в флаер и тот вертикально взлетает, а потом срывается с места и серебристым росчерком исчезает в темном небе. Галактион постоял около минуты, а потом повернулся к Аристарху. - Может, не надо? - безнадежно спросил тот, но во взгляде Галактиона была непреклонность палача. - Что у тебя было с отцом? - Мы встречались. Легче? - Мама об этом знала, так? - Лучше спроси ее, - Аристарх уставился в песок и скрестил на груди руки. - Она его убила! - не смогла смолчать Шелесса. Галактион посмотрел на нее дико, перевел взгляд на Аристарха. - Ну, в общем, да, - признал тот. Галактион мрачно отвернулся. Шелесса глянула на его сгорбленные плечи и опущенную голову и ощутила потребность сказать что‐то ободряющее, но получилось только: - Галактион, а тебе не нравится Арик? К ней обратились сразу два угрюмых лица. - Ой, я сказала это вслух... Неловкое молчание прервал тягучий женский голос; говорившая была почти рядом: - Орест Диллинк, я, Офелия Нилс, вызыва-аю тебя на дуэ-эль. Шелесса и Аристарх синхронно вздрогнули, поворачиваясь на звук. Галактион остался погружен в себя. После паузы говорившая скучно добавила: -Я тебя уро-ою. Она разговаривала слегка гнусаво, растягивая слова. Шелесса встала и, двинувшись вперед, увидела, как люди медленно отступают от светловолосой феи в незнакомом превращении: оно закрывало все тело, свободными оставались только голова и кисти рук, плотная ткань чередовалась с рядами блестящих щитков. Крылья были здоровенными - как в Мификсе - и многослойными. - Раз не понимаешь иначе, пусть будет дуэль. - Напротив феи стоял высокий мужчина в форме ИСБ - тоже блондин, с длинным носом и волосами, собранными в низкий хвост. Шелесса мельком видела его в Облачной башне, и уже тогда он ей жутко не понравился. -Что происходит, мисс Офелия? - спросила Фарагонда, торопливо, но не теряя достоинства подходя к дуэлянтам. Фарагонда хромала. В мятом грязном платье с подсохшими пятнами крови, растрепанная, как ведьма после удавшегося шабаша, она все равно ухитрялась выглядеть строгой, и от ее присутствия хотелось вытянуться по струнке. Но не всем. - Что происхо-одит? - Офелия фыркнула. - Щас я все объясню-ю, почему не объяснить? Вот это во-от, - она махнула рукой на мужчину, которого раньше назвала Орестом, - ради карьерного роста хотело убить свою нача-альницу. Мою подругу, тоже вашу ученицу, между про-очим. Крейвин. Знакомое имя, а-а? Мисс Фараго-онда, пожалуйста, отойдите. При вас я не могу материться - а знаете, как хо-очется? - Вы же фея... - Ага-а, блин. В толпе послышались смешки. Офелия продемонстрировала всем присутствующим язык, повернулась к противнику и оскалилась: - Заказывай домовинку, убо-огий. Народ, дайте простор! Она взмахнула рукой, и воздух вокруг наполнился роем серебряных искр, собиравшихся в сверкающие скопления. Народ поспешил отойти - от греха подальше. - Давай, Мясорубка! - крикнул кто‐то. - Щас да-ам, - протянула Офелия и улыбнулась широко-широко, почти показывая десны. Остановившаяся было Шелесса в предвкушении бросилась поближе к полю битвы, расталкивая всех на своем пути. Наблюдать за дракой - дело интересное, а уж когда дерется такая странная фея с каким-то мутным типом, желавшим причинить вред Крейвин, интересно становится вдвойне. Офелия Шелессе пока не особо нравилась, но ее противник вызывал желание закопать его в песок поглубже, так что можно было даже поболеть... - Да куда тебя несет? - Аристарх возник прямо перед Шелессой. Ему явно не хотелось остаться с Галактионом и продолжить разговор. - Ну вон же, драка! - А вон там феи несут этого недоделанного принца. - Где? О-о, это же Котти! Живая! И Крейвин! И правда, принца тащат! - Шелесса подпрыгнула и побежала от "арены" туда, где сияли в ночи крылья и пластины брони ее коллег. Аристарх пожал плечами и рванул следом. *** Путь на поверхность для Крейвин был муторным и выматывающим. Камень, которым были выложены стены шахты, сливался в сплошную серость, уносящуюся вниз, Линдис то и дело норовил выскользнуть из рук: то ли нарочно, то ли просто терял сознание. Но наконец они добрались до самого верха. Тут царил почти полный мрак, последний факел остался далеко внизу. Котти вытянула руку, коснулась потолка, и что‐то заскрежетало, в ширящуюся щель хлынул песок: плиты потолка расходились в стороны. Песок шуршал нескончаемым потоком, огибая Котти, Крейвин и обвисшего между ними Линдиса, словно над теми раскинулся незримый купол. Магия скал и камней? "Земли, песка, железных руд, нефти", - выплюнул Пиро с презрением. Песок осыпался вниз, и над головой неярко засияло звездами глубокое темно-синее небо. Они взлетели еще выше, и Крейвин увидела людей: куча темных фигурок, копошащихся на светлом песке. Кто‐то махнул рукой, указывая остальным на выбравшееся из-под земли трио. И почти сразу она увидела вспышку заклинания: кто‐то с кем-то дрался там, внизу, а остальные расположились не хаотично, как показалось сначала, а по круглому периметру импровизированной арены. Котти тронула ее за плечо: хватит, полетели. Там и насмотримся, и наслушаемся. Они снизились, и Крейвин узнала сражающихся, которые медленно кружили друг напротив друга и обменивались ударами - пока несильными, бой только начался, пытались нащупать слабые места... За спиной Офелии неподвижным грузом замерли многослойные крылья, она не взлетала. Она была в боевой трансформации - по-настоящему боевой, только для битв и предназначенной. У Крейвин тоже была такая, да и сейчас оставалась. Вокруг Офелии стаей стальных птиц парили кинжалы, ножи всех мастей, узкие стилеты, стрелы и арбалетные болты, и от всех них - уж Крейвин-то знала - расходился волнами адский мороз. От касания лезвия замерзает кожа, а от пореза... но это уж смотря как глубоко. Офелия, рожденная феей холодного оружия, после определенных событий стала звать себя феей очень холодного оружия. Какое же это наслаждение - помнить лица друзей. А вот вражьи - удовольствия меньше, но дело полезное. Орест, одетый в форму ИСБ, смотрел хмуро, но сдаваться не собирался. Маг без специализации, чистый лист без склонностей к чему-то одному - редчайший случай. Он хватался за все подряд, изучал то магию природы, то призыв существ, то зельеварение. У него не было глубоких знаний ни о чем, зато он отовсюду понахватал обрывков и грязных приемов. И этого хватило, чтобы, ударив в спину майора Тиаль по прозвищу Саламандра, лишить ее всего и превратить в беспомощную рабыню гостя далекого мира. Вот только она сумела освободиться. Крейвин затрясло, ее дрожь через Линдиса передалась Котти, та посмотрела удивленно. Крейвин ничего не стала объяснять. Она боролась с желанием все бросить и кинуться вниз. Офелия, какого хрена ты влезла, я сама хочу его убить! Но все же стерпела. Они с Котти приземлились. Около половины людей смотрели на них, не торопясь подходить, а остальные - на сражающихся. С той стороны полыхнуло фиолетовым, и Котти нахмурилась, глядя туда. - Дуэль, - объяснила Крейвин. Ей хотелось нарушить все правила, броситься туда, оттеснить возмущенную Офелию и оторваться хоть на ком-то, отомстить... Но в памяти сверкнула золотая вспышка: блик на сияющем нагруднике, рана в горле, улыбка. Трижды благословенный холод остудил мысли. Крейвин устало вздохнула и осталась на месте. Они с облегчением сгрузили тяжелого Линдиса на песок. Котти с видимым наслаждением разминала пальцами плечи, у Крейвин не осталось сил держаться на ногах, и она села, скрестив ноги. Обходя растерянных, не знавших, куда им смотреть, людей, к ним направлялась Олле'Хар. Ее опередила выскользнувшая из толпы Астрид, которая сразу бросилась к подруге и заключила в настолько крепкие объятия, что у той, наверное, ребра в легкие вмялись. Крейвин опустила голову, пряча усмешку: сейчас Офелия разделает под орех Ореста - эта бестия в принципе не проигрывает, тем более мужикам, тем более Оресту, которого с первой встречи окрестила чмом - и, торжествующе проорав что-то радостное и, скорее всего, нецензурное, ринется навстречу подруге, с которой за десять лет прошла огонь, воду и чертов лед. Облапит так, что Крейвин, задыхаясь, будет сердито вырываться, а Офелия еще и целоваться полезет от избытка чувств. Если, конечно, узнает ее. Червячок сомнения гадко шевельнулся у сердца. Колдовство Линдиса, заставившее всех забыть Крейвин, больше не действует, но как глубоко оно успело пустить корни в сознаниях ее близких, - неизвестно. Офелия вспомнит, рано или поздно - обязательно: Крейвин душу из нее вытрясет, но заставит докопаться до воспоминаний. Однако именно сейчас может и пройти мимо... Почему она вообще схлестнулась с Орестом? Олле'Хар, недрогнувшей рукой расцепив счастливых до одури подруг, усадила Котти на песок и поднесла к ее ране раскрытые ладони, с которых срывались радужные искры. Астрид уселась рядом, положив голову Котти на плечо, и та рассеянно погладила ее по волосам, глядя на валявшегося рядом принца. На его обожженную, сочащуюся сукровицей кожу налип песок, и он стал похож на беспомощно копошащуюся личинку неведомого насекомого. - Живые! - завизжала Шелесса, выныривая из‐за какого-то высокого господина в драном фраке. На Шелессе были только юбка и лифчик, но она явно не придавала этому значения. По пятам за ней шел бледный и худой, как сама смерть, парень. Крейвин помнила его: в подземелье он бросился защищать Шелессу и тощей грудью поймал заклинание принца. А сейчас стоял как ни в чем не бывало, только вид у него был не то пришибленный, не то смущенный. Порванная рубашка пропиталась уже подсохшей кровью, но в прорехах не было ни царапины. - Олле'Хар постаралась? - спросила Крейвин. - Подлечила. - Нет, - сказала Олле'Хар, отнимая руки от шеи Котти. Та попыталась встать, но Олле'Хар резко осадила ее: - Мой труд только начался. - Я не могу умереть, - сообщил парень таким тоном, словно сам недавно об этом узнал. - Дедуля сказал, что грань смерти - это инициация, - вклинилась Шелесса, пританцовывая от избытка чувств. - Только забыл объяснить, что это значит. Он же старенький, потому и склеротик... Ай! На правду не обижаются! Она стукнула себя по голове. - Что ты несешь? - Крейвин почувствовала, что слишком устала для того, чтобы соображать, о ком говорит Шелесса. - Я? Просто объясняю! Давай, напрягись, - та подалась вперед и встала почти вплотную, возбужденно блестя глазами и дыша Крейвин в лицо. - Арик теперь инициированный, и всем понятно, кто он! - Мне не понятно, - Крейвин отпихнула ее в сторону существа, которое предположительно звали Ариком. "Гость миров, - сказал Пиро. - Еще совсем младенец, даже до соседнего не дотянется, но в перспективе может даже стать проводником." Мозг кипел. Крейвин положила себе руку на лоб. Лоб был горячий. "Не будь тупицей! Гость миров - гость каждого мира, странник, путешествующий из реальности в реальность. Он чуть не умер из‐за демона-идиота, который даже представить себе не мог, что необязательно было уничтожать все подряд, а достаточно было позволить этому Аристарху вырасти и окрепнуть!" Крейвин перевела взгляд на Линдиса, который все еще шевелился - скреб по песку пальцами, пытался подтянуть к животу ноги, - словно неподвижность означала для него смерть. Он смотрел на Аристарха голодно и зло, как на ушедшую из-под носа дичь, а Аристарх на него даже внимания толком не обратил. Крейвин молча поглядела на них, подняла бровь, опустила. Встала и хотела было пойти посмотреть, как Офелия дерется с Орестом, но сзади что‐то зашуршало. Она обернулась. В песке образовалась закручивающаяся воронка, центр которой проседал - как вода в водовороте. Оказавшийся на краю воронки Линдис медленно сползал вниз, и под ногами Крейвин песок тоже пришел в движение, пока неспешное, но ощутимое. - Что за хрень... - пробормотала Астрид, поднимая голову с плеча Котти.