Тот мир мне роднее нашего

Утром следующего дня. В моей комнате одновременно включены и телевизор, передающий новости, и компьютер, за которым я сейчас и сижу, уже доделывая свою анкету. Но в последние два часа я уже гораздо больше внимания обращаю на бархатистый голос телеведущей. Как всегда было принято в передачах, показывающих новости, самое экстремальное событие в жизни какой-либо страны оставляют на конец программы. Вот и сейчас мне приходится терпеливо ждать сообщения о черве, и делаю я это, внимательно вслушиваясь в голос из телевизора, в то время как взгляд неотрывно смотрит на и наполовину не заполненный очередной лист в Sentencе. Стоит телеведущей упомянуть о монстре – страхе уже не только Германии, но и Англии, – как я всем корпусом поворачиваюсь к голосящему экрану и жадно всматриваюсь в показавшееся любительское видео, снятое накануне в нашем городе. Монстр стремительно бросается на группу подростков-готов лет семнадцати, откусывая им по очереди головы с громким хрустом, а затем отрывая то руки, то ноги. Площадь забрызгивается кровью, падают кости, и на последней секунде видео червь разевает пасть по направлению к снимающей его камере, обнажая огромное количество мелких, окрашенных красным зубов. Внутри всё съеживается не от по-настоящему жуткого зрелища, а при мысли о том, каким надо быть животным, чтобы снимать на камеру смерти невинных людей, а потом предоставлять видео главному каналу страны. Неисключено, – а скорее всего, так и есть, – что изображение было приближено, в то время как сам снимающий схоронился где-нибудь подальше, в более безопасном месте, нежели широкая площадь. А как вообще директор канала разрешил вставлять съемку в выпуск новостей, так это мне кажется совсем противозаконным действием по отношению к психике телезрителей. Хотя... мне ли сейчас судить об этом? Я не знаю здешние законы, и может быть, психика англичан или вообще всех жителей Аквы гораздо устойчивее психики землян. К счастью, минут через пять после окончания программы раздается долгожданный звонок, и подсветившийся дисплей подтверждает мою догадку – Холс. — Здравствуйте, господин Дей. Утро вышло отнюдь не добрым, чтобы здороваться по-иному. Вы ведь смотрели сейчас выпуск новостей? — Да, и, можно сказать, пребываю в шоке. — Соглашусь с вами. К сожалению, новых жертв избежать не удалось. Но я уже нашел людей, участвующих в операции против чудища. — Отлично! А Ноб? — Он тоже с нами. Хотя никакой значимой роли он играть не будет – ему остается только рисковать жизнью, как и остальным. Но он всё равно в восторге. — Хорошо. В какой части города будет стоять машина и во сколько? — Пятый квартал, Вэст-стрит. Сегодня в 14:00. Учитывая скорость червя и расстояние до моря, около побережья машина будет приблизительно в 19:00. — Спасибо большое за информацию! До встречи. Как ни странно, мэр не стал спрашивать, зачем мне нужна вся эта информация, хотя никакого косвенного отношения я к операции не имею. Может, он догадался о том, что я собственными глазами хочу увидеть, как будут вытаскивать червя из моря и распарывать туловище с целью выяснения, какое вещество и каким путем проникло в организм до поры до времени безобидного существа? Всё может быть. 09:06. Вот-вот я закончу статью, которую можно было бы тут же нести в типографию, но обеспечить огромное количество ее копий может только мистер Холс. А сейчас он сильно занят, к тому же моя типография может отобрать целые сутки его времени. Поэтому придется дожидаться как минимум послезавтрашнего дня. Завтра он вряд ли сможет в связи с тем же червем, поскольку за сегодняшний вечер мы физически не сумеем расследовать это дело до конца. Оленс уже говорил, что тоже хочет взглянуть на потенциальный труп зараженного несчастного существа, поэтому мы без проблем доедем на его автомобиле до побережья меньше чем за час.

***

— Сколько сейчас времени? — 18:57. Мы только что доехали до моря и сейчас ждем черную машину, в погоне за которой участвует главный виновник вынужденной операции по его ловле. Не факт, далеко не факт, что они появятся здесь ровно в семь вечера. Плюс-минус десять минут, но уже точно не минус. Недалеко от нас стоит огромная замысловатая конструкция, своим ковшом с длинными острыми зубцами напоминающая экскаватор. Как мне кажется, с помощью этого комбайна и собираются вытаскивать червя из воды. Ржавая конструкция смотрится абсолютно неуместно на фоне ярко-синего моря, сильно контрастирующего с оранжевым вечерним небом. Среди яркого пространства пестрый, грязноватый комбайн – единственное пятно, не вписывающееся в общую картину. Секунда замешательства – и мы с Оленсом еле успеваем отпрыгнуть в сторону от мчащегося на нас черного джипа, резко выпрыгнувшего из-за высокого холма в самом конце побережья. Две секунды – и испытуемая машина скатывается в воду, чьи колеса до этого агрессивно елозили по песку, разбрасывая его во все стороны. Вмиг под машиной вырос надувной круг, позволивший ей не потонуть в не имеющем края на горизонте моря. Джип снова едет, но уже по воде и при помощи обычно предназначенного для лодки мотора, оставляя после себя белую дорогу морской пены. Из-за довольно эпично появившейся машины я не сразу заметил стремительно ползущего в метре от себя монстра, не создающего в отличие от преследуемой жертвы невысокие столбы песка. Сердце ухает вниз от неожиданности, но вскоре страх перекрывается интересом. К великому облегчению столпившегося глазеющего народа червь погружается в воду, не проплыв и десятка метров. Ржавый комбайн быстро дергается, и ковш его скрывается под водой в том месте, где червь и затонул. Оттуда через несколько секунд появляется ковш, сжимающий глотку монстра так сильно, что из мест, проколотых зубцами, начинает течь ярко-зеленая жидкость. Люди, как ни удивительно, не ежатся от страшного зрелища, а даже делают шаги вперед, чтобы лучше разглядеть опущенный на песок труп. Черный джип между тем уже давно повернул в обратную сторону и сейчас приближается к берегу. Внезапно круг убирается, затем открывается правая задняя дверь машины, и оттуда быстро выбегает взволнованный Ноб. — Ну как, поймали? — радостно спрашивает он, но тут же осекается, посмотрев в сторону червя: — О... Его губы немедленно поджимаются, а глаза жадно пожирают обильно вытекающую субстанцию из изрядно кромсаемого ковшом комбайна трупа. Что-то в его взгляде мне кажется подозрительным, но я тут же забываю об этом, когда слышу зовущий нас троих знакомый интеллигентный голос: — Ник, Оленс, Ноб! Идите сюда! Я изрядно поражаюсь, видя вылезающего из черной машины вместе с остальными испытуемыми мистера Холса. Оказывается, он тоже рисковал своей жизнью, хотя план и был довольно продуманным... Оленс, видимо, тоже удивившись появлению здесь мэра, наклонился к уху Ноба: — Он что, с вами ехал? — Ну да, — невозмутимо отвечает он на ходу, отвлекаясь от созерцания мертвого червя. — Он изъявил желание лично участвовать в операции. Холс окидывает всех оценочным взглядом, остановив глаза на Нобе: — Ноб, дай, пожалуйста, колбу. Тот вынимает из кармана тонкую длинную колбу и протягивает ее мэру, после чего Холс подставляет ее под одну из ран на туше червя. Посмотрев на огненный диск солнца через колбу, уже доверху наполненную странной жидкостью, он невозмутимо продолжает: — Сейчас же повезем ее на экспертизу. — Смотрит на мокрый песок под ногами, окрасившийся в болотистый цвет. — У меня даже нет догадок, что это может быть... — А у меня есть... — скромно поднимает указательный палец вверх Ноб, — мне кажется, эта зеленая жидкость – бывшая осадочная порода. Изумрит, — раскрошенная на очень мелкие кусочки, которые впустил в свой организм червяк, после чего внутри него осадочная порода превратилась в это. — Тыкает пальцем в колбу. У меня от изумления даже дыхание перехватывает. Что если это правда?.. — Хм... коллега, вы настолько живо всё описали, что мне хочется верить вам, — говорит Холс. — Но на каких основаниях к вам в голову пришла такая мысль? Ноб на секунду снова поджимает губы, но потом вполне уверенно продолжает: — Мы никогда до этого не видели никаких зеленых жидкостей, поэтому мне на ум пришло только одно – горная порода. И вот горная порода зеленоватого цвета у нас на планете – только одна. Отсюда я и сделал вывод, что раскрошенный изумрит внутри червя вполне мог стать жидкостью. Что-то яростно подсказывает мне, что он врет. Учитывая то, что жителей Аквы совершенно не интересует красочная природа их планеты. — Откуда вы знаете, что это единственная порода зеленого цвета? — с серьезным видом спрашиваю я. Молнии злобы мечутся в глазах, но Ноб отражает мою атаку: — Даже если существует еще одна нераскрытая зеленая горная порода, то вряд ли тот, кто ставил эксперимент на черве, использовал ее. Скорее всего, он не знал о последствиях и не собирался делать открытия, используя распространенный на планете, а в частности, в Англии изумрит. — А как же трава?.. — вставляет в наш диалог свою необдуманную реплику Оленс. — Никакая трава не может источать такой сок. — Снова упрямо отрицает Ноб. — Исключено. Никакая трава... Даже мы, земляне, со своей постоянно прогрессирующей наукой не можем утверждать такое о природе, потому что она до сих пор не изучена. Что уж говорить о жителях этой планеты?.. — Странно... — упорствую я, — создается ощущение, что вы уже полноценно уверены в своих предположениях, пусть и не без оснований, и доказываете их правильность. Мы сможем это проверить только после экспертизы. Ноб неприятно смотрит на меня излучающими ненависть глазами. Он уже открывает рот, чтобы отразить очередную словесную атаку, но Холс, молчавший в последнее время, отчетливо соглашается со мной: — Да, Ноб, практика может разбить всю теорию. Поэтому давайте поторопимся. Я быстро киваю, а Оленс спрашивает меня: — Ну что ж, ты едешь в лабораторию, а я – домой? — Да, наверно. До завтра! Мэр жмет руку Оленсу, и вместе со мной, Нобом и другими участниками операции он садится в черный джип, в то время как Оленс уже отъезжает от побережья на своей тачке. Сидя рядом с Нобом, я отчетливо слышу хруст костей в его сжатых кулаках.