Хищник пустошей

— Нет, ну надо же! Не может быть. А что это? А! Ой! Вот уже два часа мы с Сусом блуждали по лесу в поисках водоема с чистой водой. Хотя, не совсем так. На самом деле, этот лес был мало похож на обычный московский, скорее на какие-нибудь джунгли в сердце Африки. Огромные, совершенно необъятные деревья с плотной корой и крепкими стволами возвышались, горделиво закрывая своими кронами солнечные лучи и небо, так что в лесу царил полумрак. Ветки начинали появляться у них метров через шесть — семь, начиная от корней. Листья были широкими и плотными, с темными разводами по краям. Хорошо, что хоть цвет соответствовал — начиная от салатового, заканчивая темно зеленым. Почему-то каждое второе дерево вызывало у меня ассоциации с фильмом «Аватар». Там тоже было одно такое примечательное деревце, которое, к сожалению, не устояло против Земных технологий. Поскребя кору пальцем, грустно подумал, что она не отколупливается, постучав же, не услышал отклика. Похоже, кора очень плотно прилегает к самому дереву. Повсюду, куда только можно было посмотреть, росли всякие цветочки, кустики, ягоды и даже грибы. Подойдя к другому дереву, с удивлением обнаружил огромную мохнатую зеленую лиану, которая оплетала его, плотно сжимая своими кольцами. На ощупь оказалась прохладной и скользко-травянистой. Коварно пожелав приобрести сувенир на память, с энтузиазмом вцепился в растение, которое явно не хотело покидать насиженное место. Промучившись со своенравной травкой несколько минут, во время которых меня явно игнорировали и продолжали сливаться с деревом в страстных объятиях, я плюнул на все свои гуманные взгляды и, взяв камень, откромсал себе пять сантиметров неизвестного растения. — А-а-а-а! Оно шевелится! Господи-Боже, Сус! Мельком заметив длинные щупы, уходившие вглубь дерева, с далеко нецензурными воплями покинул место преступления. Уже на достаточном расстоянии рискнул обернуться. Ну, убежал я не так далеко, метров на пятнадцать, наверное. Лучше бы не рисковал, в общем. Спрятавшись за другим деревом, настороженно выглянул и имел счастье увидеть, как из того места, которое я хотел забрать себе, из дерева (!) вытекала вязкая, темно зеленая жидкость, постепенно увеличивая темп. Сус, не покидая моего плеча, нюхал мое ухо и тыкался мокрым носом в шею. Увлеченный процессом разглядывания дерева, я не стал ругать наглого хомячка. Вдруг вся длиннющая лиана, хотя я уже не уверен, что это лиана, начала вздуваться и пузыриться. Казалось, что она сейчас просто напросто лопнет, но нет. Тот конец, что начинался от корней, с ультразвуком начал ввинчиваться в землю, в рыхлую, пропитанную влагой почву между корнями, в то время, как остальное ее тело покрылось огромными, наполненными жидкостью волдырями, которые постепенно начали сдуваться. В один далеко не прекрасный момент, вся субстанция лопнула, забрызгав своим соком близстоящие растения, которые тут же с шипением скукожились, покрывшись черными пятнами. Вовремя я отошел, однако. Взглянув на покалеченное дерево, ужаснулся его состоянию — по всей поверхности остались глубокие черные борозды, из которых вытекал темно-зеленый сок. Простите, куда я попал? Я уже понадеялся, что все закончилось, и хотел отправиться дальше, но подозрительное копошение заставило меня снова обернуться. Все те растения, которые попали под брызги ядовитых капель, начали стремительно возвращаться к своему прежнему состоянию, только, вот незадача — теперь на их стеблях тоже были паразитические лианы. Вздохнув, попытался успокоить бешено стучащее сердце. Влажный ветерок, подувший сверху, приятно остудил кожу. Да ну нафиг такие приключения. Я за водой пошел, а не на суицид. Надо, наверное, поменять то место, коим я постоянно думаю. А то и сидеть, и думать одновременно у меня уже явно не получается. Нахмурившись, я героически продолжил поиски. Наступая на землю, неприятно замечал хлюпающие и чавкающие звуки, сопровождающие меня уже минут пятнадцать. Так, надо запомнить, откуда я вышел, а то так и заблудиться недолго. Оглянувшись, с нарастающей паникой не заметил следов, которые по идее должны были остаться от моих ботинок. Земля выглядела настолько гладкой, что возникали сомнения по поводу, был ли здесь вообще кто-то или нет. Черт. Я, кажется, дебил. Посмотрев вниз, обреченно заметил, что нога утопает в тугой почве где-то до середины стопы. Вытащив нижние конечности, стремительно зашагал в обратном направлении. Сус попискивал мне на ухо, и пытался устроиться на моем плече «полежать». Почему он не убегает-то? Нормальный с виду суслик, адекватный такой, так с чего у него инстинкт самосохранения не работает? Бежать от меня должен, грызун пузатый. Деревья все были на одно лицо, точнее кору, так что уже через час хождений понял, что заблудился. Даже той наводящей ужас полянки не нашел, что уж говорить о выходе из леса и, тем более, о воде. — Мы заблудились, — обреченно потыкав хомяка в живот, уселся близ одного из деревьев. В лесу начинало темнеть. Не хочу показаться паникером, но, похоже, все растения, включая мелкую травку и незаметные цветочки, начинали сворачивать свои листья и прятать бутоны. Некоторые закрывались полностью каким-то белесым коконом, другие же просто свертывали лепестки, превращаясь в одиноко стоящие столбики. Трава, которой была покрыта сравнительно большая часть почвы, медленно всасывалась в землю с характерными булькающими звуками. Тут два варианта: либо они все так ночуют (на что я очень-очень надеюсь), либо от чего-то прячутся. Ну, меня пока не всасывают, пожалуй, продолжу сидеть на корнях какого-то дерева. — Ш-ш-ш-ш, — раздавшийся сзади звук меня совершенно не напугал: он просто сразу ввел меня в кому с открытыми глазами. Надеюсь, это не то, о чем я подумал… Стараясь не делать резких движений и вообще шевелиться по минимуму, начал медленно поворачиваться. Сус уже давно спрятался мне в штаны, что отнюдь не добавляло комичности ситуации. Наконец, повернувшись, увидел змею. Змею? Скорее уж анаконду. Причем голову этого существа мне видно не было. Только тело. Мощное, больше меня раза в три тело, скованное непробиваемыми чешуйками, местами наслаивающимися друг на друга. Окрас явно не соответствовал моменту. Вместо траурного черного, змея имела бледно-желтый на брюхе и ярко-красный, с бордовыми полосками цвет на спине. Замерев памятником самому себе, сидел практически не дыша, стараясь не то, что не двигаться, а вообще даже глазами не хлопать. Вдруг почувствовал, как голова анаконды склонилась надо мной. Ну все. Барон самоустраняется. Меня не сожрали еще. Сижу. Дышу через раз. По ощущениям сейчас уже было бы часов шесть вечера. Наедине со змеюкой мы уже где-то минут сорок. На то, что я моргаю, ей пофиг. Ей вообще на все пофиг, она, похоже, тоже решила здесь обосноваться. Вдруг в лесу стало совсем темно. Света больше не было, даже те излишки, что хоть как-то проникали сквозь кроны деревьев, перестали освещать местность. Теперь совершенно ничего не видно, двигаться можно только на ощупь. Неожиданно где-то далеко впереди что-то громко затрещало, и раздался жуткий рев. Змея, реагируя на звук, откинувшись назад, протяжно зашипела и бросилась на раздражитель. Ее огромное тело едва слышно зашуршало по пропитанной влагой земле. Учитывая то, что дальше, чем на метр я ничего не видел, мне уход змеи ничего хорошего не предвещал, но вздохнул все-таки свободнее. Страшно. Света нет, растения все попрятались, земля засасывает все живое, а Сус… где Сус?! В штанах. Все в порядке. Пусть там и сидит теперь, а то сожрут несчастного мышонка. Интересно, а теперь всегда так темно будет или солнце все же появится? Тихонько поднявшись, не обратил на возмущенное копошение Суса никакого внимания и бочком стал протискиваться за дерево, чтобы змея вообще забыла о моем существовании. Уже примостившись на ощупь под деревом, неожиданно почувствовал, как неспокойный хомяк рвется на свободу. Нет, только не сейчас. Схватив суслика в свои загребущие лапы, попытался заткнуть его пищащий рот. Ага, меня покусали и обпищали с головы до ног. Ну все… теперь змея вернется и схерачит нас обоих. Хомяк начал шипеть и вырываться, больно царапая мои неосторожно подставленные конечности. Ах так! — Теперь ты точно никуда не уйдешь, — закутал его в свою верхнюю кофту, которую отзывчивая жена старосты вручила мне перед уходом, как небольшую добавку к моему скромному гардеробу. — Пищи теперь на здоровье, — а то ишь! Убежит еще куда-нибудь и умрет. Ну уж нет. Я ему уже имя придумал, правда он об этом пока не знает, и я вообще не уверен, что он это он, ну да ладно. Ну, а если окажется, что Сус на самом деле девочка, будет Сусой. Так, все. У меня истерика. Часто замечал за собой неуемную энергичность и разговорчивость в стрессовых ситуациях, а тут такое! И ведь светлее не становится! Неужели придется просидеть здесь всю ночь? Температура ощутимо начала снижаться. В тонкой рубашке стало совсем холодно. Что же делать-то, блин? Вокруг темнота, температура падает, а в руках у меня бешено верещащий хомяк, ежесекундно заявляющий права на побег. — Чего ты хочешь? — рассерженно зашептал на мохнатика. — Вряд ли лес побрезгует твоей тушкой! Недохомяк посмотрел на меня своими умными черными глазками, понюхал покусанную руку и, вздохнув, пискнул негромко, но довольно ощутимо. Затем, вытащив свои передние лапки из плена моих рук, начал увлеченно что-то попискивая мне объяснять на своем языке. Причем так увлеченно, что я почувствовал себя каким-то садистом, мучавшим несчастного мыша. — Ладно, я тебя отпускаю. Напросился. Обреченно вздохнув, аккуратно опустил Суса на землю. Сейчас он уйдет, и я останусь совсем один. Но мои ожидания не оправдались. Вместо того, чтобы спокойно убежать, суслик схватил меня зубами за штанину и попытался сдвинуть с места в неизвестном направлении. Не-не-не! Я темноты боюсь! Куда я пойду?! Я же ничего не вижу! Но грызуна это не волновало. Он, крепко вцепившись в несчастную ткань, тянул меня вперед в непроглядную ледяную мглу. Решив все-таки довериться крысенышу, с опаской и недоверием сделал первый шаг. Второй. Третий. Ничего не произошло. Тогда, уже спокойнее я пошел за Сусом, выставив перед собой руки. Мышь, словно навигатор, двигался вперед, охотно показывая мне дорогу. Деревья постепенно расступались, температура повышалась, а свет, что до этого отсутствовал, начинал кое-где оставлять малозаметные блики. Воодушевившись, я принялся вглядываться в зловещий лес, но пока мало чего мог разобрать. Не останавливаясь, Сус вел меня за собой, иногда принюхиваясь и вставая на задние лапки. Вдруг, что-то уловив, он с удвоенной силой потащил меня за собой. Неужели выход? Если он нашел его, то я не знаю, что с ним сделаю! Особо не смотря по сторонам, закрывал лицо руками, чтобы ветки и всякие другие растения не попадали в глаза. Мышь остановился. Да ладно? Неужели все? Полянка вроде бы не похожа на ту, с которой мы начинали путь. Несомненно, вокруг стало намного теплее и светлее, но все же. — Ну и куда ты меня завел? — спокойно спросил ушастика. — Пи! Ш-ш-с! — Сус резво забрался мне на плечо и пощекотал своими усиками. Из этой содержательной речи я, видимо, должен был что-то понять, да? Хм, чтобы это значило? Развернувшись, хотел было продолжить путь, то есть идти туда, где светлее, но странный звук, похожий на тихий скулеж меня остановил. Разумеется, он доносился из кустов. Похоже, я вечно буду проклинать свою гребаную любопытность и бессознательное желание помочь. Проламываясь сквозь колючие кусты, в который раз жалел о своем решении! Нет бы остаться дома или сходить на речку! Так нет! Каким-то местом я решил отправиться в лес за водичкой. Вот неужели я не мог спокойно дождаться, пока сельчане не проснутся, и потом с чистой совестью попросить у них нормальной… Блять. Небольшая поляна с дикой растительностью, огромное дерево и солнечные лучи, оставляющие желтоватые блики на поверхности. Сочащаяся из травы зеленоватая жидкость, наполняющая пространство горьковатым запахом, похожим на грейпфрут. В целом неплохое местечко, да. Только вот разлегшийся возле дерева полутруп слегка сгущает ауру романтичности. Передо мной, на небольшом участке покрытом травой и мхом, лежал мужчина с жуткими ранами и кровоподтеками по всему телу. Спрятав Суса за пазуху, стремительно приблизился к человеку. Жуткое чувство опасности накрывало с головой, но инстинкт будущего хирурга, радостно потиравшего ручки, уже разложил несчастного на операционном столе и с энтузиазмом копался в повреждениях и зашивал открытые раны. Ага, только вот мне всего девятнадцать с небольшим, то есть я еще даже не пробовал никого оперировать, да и в институт еще толком не поступил. И хирургом я захотел стать с легкой подачи Брагина (из сериала Склифосовский), так что пока ограничусь лишь огромным желанием помочь, а дальше посмотрим. — Э-э… здрасте. Вы в порядке? — в лучших традициях жанра, да. Склонившись над несчастным, прерывисто дышащим человеком, бегло осмотрел его. Огромная, глубокая рана от правой ключицы до середины груди, сильно кровоточащая. Также, если не ошибается моя интуиция, сломана правая рука и возможны проблемы с ребрами. Синяки и ссадины как неприятное дополнение по всему телу. Мда. С гипсом явно будут проблемы, а вот рану зашить придется точно. Быстренько перевязав ее своей кофтой, подумал, что часика три еще есть в запасе. — Сус, тебе придется вывести нас отсюда, — посмотрев на хитрющую мордочку хомяка, продолжил. — Конфет дам. Суслик, видимо, впечатлившись предстоящей перспективой конфетососания, энергично начал топтаться у меня на плече, пощипывая за волосы. А теперь самое трудное. Нужно как-то попытаться принести этого человека к себе, потому что я почти на сто процентов уверен, что, если захочу сюда вернуться потом вместе с селянами, то вряд ли найду эту незаметную полянку, да и пострадавший, скорее всего, уже загнется. Сделав свой голос ровным и спокойным, начал усыплять бдительность человека, к моему удивлению, находившегося в сознании. Ему сейчас, наверное, жуть как больно, но он не вякает, не орет, не бьется в судорогах, а просто спокойно лежит, дожидаясь той змеи, которая отправилась на поиски пищи. Еще один самоубийца. Само все не заживет, как ни старайся, ему все равно потребуется чья-то помощь. Конечно же, я ему не об этом рассказывал. Мой бесконечный поток слов пытался убедить человека открыть глазки и посмотреть на «во-он ту букашку ползущую по стебельку». Игнорирует меня полностью. Он сейчас истечет кровью, и моя мечта о карьере врача завянет на корню. Так, все. Надо собраться. — Сейчас тебе придется встать, хочешь ты этого или нет. Встать. На ноги. Давай, у тебя получится, — психолог из меня, конечно, аховый, но что поделать. Постепенно, уговаривая и пламенно убеждая несчастного подняться, я все-таки оказал должное воздействие на его психику! Он встал! Прислонившись к дереву безжизненной куклой, склонил голову к земле. Ага, щаз! Теперь надо идти. Путем монолога с красноречивыми высказываниями о том, что я с ним сделаю, если он вместо того, чтобы пойти лечиться, останется здесь, немного его напугал. Я для чего его поднял?! Ну никак не для того, чтобы оставить стоять. Обратив внимание на то, что моя кофта уже начала пропитываться кровью, решил ускорить события. Однако, здравствуйте. Тельце под два метра ростом с центнером мышц охотно на меня опиралось левой неповрежденной стороной и медленно шло в направлении, указываемом Сусом. Надеюсь, мышь знает, что делает. По мере продвижения по джунглям, становилось теплее и светлее с каждым шагом. Растения, раскинувшие свои ветки, становились насыщенно зеленого цвета, а трава, что раньше была чуть больше сантиметра, поднималась теперь до колен. Пытаясь ничего лишнего не трогать и смотреть только перед собой, вдохновлено что-то рассказывал рядом идущему. Несмотря на то, что вокруг царило тепло и солнце, я замерз. У пострадавшего была ледяная кожа, что я прекрасно ощущал через легкую ткань футболки. Брр! Надеюсь, здесь люди быстрее лечатся. Этот, например, после повреждения, которое приводит к летальному исходу, взял и пошел. Вдруг я заметил прореху между деревьями и такой знакомый красный заборчик. Ура. Жить будем. Хотя, что-то тут не то… Наконец покинув джунгли (Чтоб я еще раз туда?! Не-не-не! Ни в коем случае!), мы медленно направились ко мне домой. Протоптанная дорожка с неровными кочками, травка, кустики… что-то все равно не так. И тут я понял! На небе светило солнце, причем такое же яркое и желтое, какое было в момент моего ухода из деревни. Логика, где ты, нам надо поговорить. Заведя полубессознательного человека домой, быстро скинул с кровати одеяло и уложил его в постель, подложив свою подушку под ноги, оставив голову в ровном положении с телом. Надо продезинфицировать небольшие ранки, зашить большую рану и наложить гипс. И где мне взять все необходимое? Так-так-так. Аким!

***

— … и только потом мы смогли выбраться из леса! Можешь мне не верить, но это правда! А если мы сейчас же не пойдем ко мне домой, то ни в чем не повинный человек умрет, и это будет на вашей совести! — Аким быстро закивал и, взяв какой–то чемоданчик, бодро зашагал наравне со мной. На самом деле во время всего моего повествования, Аким хмуро сидел и не подавал признаков жизни. На месте лиан он задумчиво покивал. Когда я рассказывал про трясину, втягивающую траву, он виновато на меня посмотрел. Змея его удивила, но он, кажется, не поверил тому, что я ее встретил, мол, они всех жрут, никто еще не выбирался. А когда я рассказал про покалеченного человека, Аким в шоковом состоянии сказал, что я идиот и не надо было никого спасать. Но все-таки собрался и пошел со мной. — Вот, я уложил его в кровать, теперь надо лечить, пока не поздно. Доставай свой кейс, посмотрим, что там у тебя, — я уже приготовился, подготовился и морально настроился, но никаких телодвижений со стороны старосты не увидел. Обернувшись, уставился на побледневшего Акима, взгляд которого выражал весь спектр чувств, начиная от «Никита — ты дебил», заканчивая «Никита, почему я тебя раньше не прикончил». Отлично. Если он сейчас скажет, что и спасать его не будет, то получит в лоб. Чемоданом своим. Кстати о нем! Открыв нехитрый замок, удивленно обнаружил всевозможные ампулы всех цветов радуги. О, они еще и подписаны! Это намного упрощает дело! Забрав себе три розовых «от боли», две зеленых «для сращивания костей» и три «для заживления ран», отдал чемоданчик замершему Акиму. — А сколько надо капать? А куда? А когда он поправится? — На раны капать. По паре капель хватит. И лучше молись, чтобы он не поправился, потому что тебя он уже запомнил, — Аким хмуро посмотрел на меня и, забрав свой чемодан, быстро ретировался.