Хищник пустошей

— О-о-ох… что ж так затекло-то все? — потянувшись, случайно задел Суса, который сонно пискнув от неожиданности, свалился на стол. Протерев заспанные глаза, вздохнул и продолжил готовку. Похоже, что уже давным-давно рассвело, а я тут сплю. А с чего это я здесь? Мда, в голове блаженная пустота, вокруг тишина, что еще нужно для счастья? Пожрать нужно, да. Что-либо готовить настроения не было, поэтому с чистой совестью достал себе печенья и конфет, налил теплой водички и насыпал туда мяты (наверное), бросил конфету и стал медленно помешивать под пристальным взглядом недохомячка. — Ну и чего ты на меня смотришь? Думаешь, я тебя угощу чем-то вкусненьким? — большие слезящиеся глаза полные надежды были мне ответом. — Правильно думаешь! Держи, — достав из коробки горстку кругленьких конфет, положил их перед носом ушастого. Воодушевленно хрустя и чавкая, Сус блаженно разглядывал свое сокровище. А я еще думал, что они такое не едят, думал, только сыр. Почувствовав, что желудок больше не согласен принимать пищу, откинулся на стул с плавно текущими мыслями об отдыхе и о сне. Вдруг в соседней, отделенной простой ширмой комнате, что-то упало. Нет, ну это ж надо, блин. Я только расслабился. Черт! Я же совсем забыл!!! Прибежав в комнату, уставился на несчастного, всеми забытого человека, смиренно лежавшего на левом, неповрежденном боку. Размеренное легкое дыхание и улучшившееся состояние меня очень порадовали. Он не совсем, конечно, выздоровел, но каких-либо нагноений или других неприятностей не наблюдалось. Бледный цвет кожи и капельки пота на висках. Крепкий мужик, жить будет. Подойдя немного поближе, откинул одеяло с неизвестного. Мда, вчера так и не догадался раздеть его, а ведь еще смыть грязь надо. Он в сознании, но шевелиться или как-то показывать свою причастность к живым не намерен. А он спал вообще? Надеюсь, что да. Поздоровавшись с лежачим, начал снова разговаривать, пытаясь составить ему компанию. Ага, сам пошутил — сам посмеялся, как-то так. Вроде бы мой голос ему показался знакомым, и он сразу же расслабился, поморщившись при этом. С одеждой все очень плохо. Кофта, которую я ему одолжил на неопределенное время, превратилась из серой в темно-красную, а его непонятные лохмотья скукожились и почернели. — Ты, главное, не волнуйся, все будет хорошо, — погладив человека по голове, сказал перевернуться на спину. — А теперь мы тебя разденем, — нахмурившись, он попытался привстать, но у него ничего не получилось, и с расстроенно-прискорбным выражением лица он рухнул на подушку, тогда я продолжил. — У тебя вообще-то заражение крови может быть, а не то, о чем ты подумал, — вздохнув, потерпевший обреченно принялся ждать нежеланной экзекуции. Сначала пришлось срезать верхнюю часть, аккуратно, стараясь не задеть заживающую рану. Хорошо, что не рыцарем был и его не пришлось выковыривать из доспехов, эта единственная мысль помогала мне раздевать бледное тельце, едва умещающееся на кровати. Нет, ну это ж надо! Сплошные мышцы. Бицепсы, трицепсы, пресс выпирающий, мощный обхват груди, развитый шейный отдел. С таким ростом такая бицуха противопоказана! Стараясь не сильно тревожить больного, не прекращал своего успокаивающего трепа, между тем добравшись до штанов. Вся одежда потеряла свой прежний вид, но вроде бы до этого она была черной. Расстегнув мощную пряжку, осторожно стянул с пострадавшего штаны. Фух, хоть тут все нормально. Ноги (тоже сильно накачанные) совершенно без синяков, несколько царапин, но это не смертельно. Мда, много мне мыть-то придется. На протяжении следующего часа я пытался отколупать несколько слоев грязи с несчастного. Постоянно убеждая его, что все будет хорошо, аккуратно вытирал грязь с менее поврежденных участков. Недовольное сопение и шипение постепенно становилось все тише. — Вот и все! Ты счастлив? Хах, по лицу вижу, что не очень. А сейчас немножко пощиплет, приготовился? Покапав на заживающие раны и на руку, оставил больного в таком положении, пообещав сделать ему куриный бульончик. На кухне в маленьком холодильнике обнаружилось четыре куриных ножки, вроде бы свежих. Поставив их вариться в небольшой кастрюльке в печку, удовлетворенно покивав, отправился обратно к больному. Он не открывал глаза почему-то, ему что, совсем не интересно узнать, где он? Все также лежа на спине, он задумчиво сопел, поджав ноги, чтобы быть под одеялом полностью. Какое-то время я увлеченно с ним болтал и пытался услышать от него хоть что-нибудь: — Как тебя зовут? — … — А меня Никита, а сколько тебе лет? — … — О, надо же, а мне девятнадцать. А как ты очутился в том месте? — активно потряс его руку, дожидаясь ответа. — … — недовольное сопение и порыкивание. — А кто тебя так разукрасил? — намекаю на состояние больного, увлеченно гладя его волосы. — … — громкое рычание и сжатие здоровой руки в кулак. — Ты же понимаешь, что я не отстану? Тебе нужно поговорить хоть чуть-чуть. Подозрительный шорох за ширмой меня немного напряг, а когда я увидел бульон, разлитый по всему полу, стенам и потолку, пришел в негодование! Я тут варю, значит, молчуну этому, а он еще и отвлекает меня?! Я. Не. Буду. Это. Убирать. Оставшуюся на донышке жидкость я влил в больного, остудив перед этим, конечно, но больной все равно остался недоволен. Он меня раздражает. А, нет. Уже все. Заснул наконец-то. А теперь самое время узнать, как поживают курицы и овцы. Овца одна точнее. Оставив спящего в одиночестве, вышел во двор. Курицы грустно пощипывали травку, а овечка, увидев меня, убежала за дом. А может — ну их всех? Обратно раздать? А то из-за этого зверинца у меня только одни проблемы. Подойдя ближе к воротам, нервно заметил нетронутые мешки, подаренные селянами. И что там может быть? Развязав один, приятно удивился наличию гречки, во втором — овса, в третьем крупы красного цвета, а в четвертом сухофрукты какие-то. Кто не рискует — тот не живет! Насыпал птичкам красной крупы. Сижу жду… — Баронушко! — женский голос неожиданно вклинился в процесс. — М? — оглянувшись, приветливо улыбнулся Фросе, жене Акима. — Вы, говорят, из леса нечисть привели? — нахмурившись, женщина пытливо уставилась на меня. — Э-э… нет, я за водой туда ходил вообще-то, но не нашел, — полуправда — это не ложь. И после моего недоуменного взгляда, Фросино лицо смягчилось, и она даже улыбнулась мне. — А колодцы почто? — Колодцы? — открыто достижение — я лопух. — А где? — Таки вон, на площади аж два! — Вот блин! Тогда я побежал! Придя на площадь, вспомнил, что оставил ведро дома. Вернулся, взял ведро, пошел обратно. Мощеная улочка, домики деревянные, фонариков нет, хотя уже сумерки. Да и людей не особо много, а те, что есть, перешептываясь, поглядывают на меня. Обязательный атрибут маленького селения — сделал что-то не то, сразу все всё о тебе знают и все упрекают, особенно дневной дозор бабулек. Если выяснится, что мой спящий гость действительно какая-то нечисть, то я его вылечу, а потом под снотворным опять в лес оттащу. Черт. Нет, не оттащу. Я теперь в этот лес даже смотреть боюсь, не то, что идти туда. Набрал воды без происшествий. Такое ощущение странное, когда опускаешь ведро, очень странное, а вот поднималось оно с трудом и ощущением того, что непременно упадет. Но все обошлось. К дому же шел уже на последнем издыхании. Тяжелые, заразы. Одно ведро я оставил во дворе, чтобы и курицам и овце досталось. Со счастливым блеянием животное подбежало к емкости и с удовольствием принялось напиваться. Курицам было пофиг почему-то. В доме все было тихо и спокойно, правда, мне показалось, что болеющий моргнул, перед тем как я вошел, хотя мне могло и показаться, ведь по ровному сопению кажется, что несчастный спит, причем уже довольно долго. Я хочу мыться. Я очень грязный. Очень. Но тут ничего не предусмотрено для этого, а на речку идти ночью чревато. Перекусив на кухне вкусными сладостями, вытащил Суса из шкафа и удивленно отметил размеры раздувшегося животика. Жалобный писк и попытки вернуть добычу ни к чему не привели. Я посадил хомяка на плечо и вернулся в спальню. Уместившееся тело на половине кровати не сильно радовало. Провести еще один день, точнее ночь на кухне меня совершенно не устраивало. Поэтому, пытаясь не разбудить человека, я тихонько забрался под одеяло. Главное, чтобы он не узнал, а то и так считает меня непонятно кем. Уже засыпая, не заметил, как чужая рука легла на мою талию. Потихоньку сознание приходило в норму, возвращаясь из мира «Спать» в мир «утро добрым не бывает». Причем ощущения, побудившие меня это сделать, были не из приятных. Организм срочно требовал отойти в укромное место и сделать свои делишки, но чужая рука, обхватывающая мой живот, полностью разрушала планы. Открыв глаза, я обнаружил себя в довольно двусмысленном положении: одна нога была заброшена на прохладное тело мужчины, а головой я упирался ему в грудь. Хорошо еще, что с левой стороны лег, а то убил бы несчастную «нечисть». Прислушавшись к дробному и редкому сердцебиению человека, попытался выбраться из цепкого кольца рук, пытаясь при этом не тревожить его и не беспокоить. На протяжении пятнадцати минут я мучился и пытался слезть с постели, но сосед, по-видимому, категорически не хотел меня отпускать. Психанув, я осторожно покусал его здоровую руку. Реакция нулевая. — Эй, проснись! — громким шепотом пытался достучаться до наглого узурпатора. — Отпусти! — Зачем? — Мне в туалет на… Ты говоришь?! — я тут же забыл про туалет, только вот больной, похоже, не разделил моей радости. — Ш-ш-ш-с! — сразу же разжав свои объятия, мужчина приложил здоровую руку к уху и потер его. — Тиш-ше. — А почему ты не открываешь глаза? Тебе что, их тоже повредили? Тогда надо их осмотреть. Чего ты раньше-то не сказал? — возмущенно разглядываю хладное тельце, распластавшееся на кровати. — С-с-ш. У меня вс-се нормально с-с глас-сами, — шумно засопев, мужчина отодвинулся от меня сантиметров на десять вправо по кровати. Ну, мне не сложно, я пододвинулся. — Как ты себя чувствуешь? Есть еще какие-то повреждения, которые я не заметил? — полный разочарования вздох и неохотный ответ: — Вс-се нормально, — не открывая глаз, мужчина нахмурился. — Уверен? — задумчиво осмотрел его почти зажившие раны и довольно заметные красные шрамы. — Ну да, еще денька два и поправишься совсем. Ты, значит, шепелявишь? — уже почти расслабившееся лицо человека снова нахмурилось, а мышцы напряглись. — С-с-с-с! Нет-с, я плохо рас-сговариваю на ваш-шем яс-сыке, — обшипев меня полностью, существо продолжило: - Иди, куда хотел. Кстати, да! Я же сейчас не добегу! Сказав мужчине никуда не уходить, я довольно быстро сделал свои дела и вернулся к объекту исследований, который довольно плохо притворялся, что спит. Ну и ладно. Займемся обследованием повреждений, а потом тогда уже и поговорим. Никуда он от меня не денется. Рана на груди уже практически зажила, как я сказал ранее, остался лишь нежный шрам, который трогать сейчас нежелательно. Рука тоже больше не беспокоила потерпевшего, по крайней мере, при активном тыкании в нее пальцем, больной не сбиваясь, дышал ровно и размеренно. Ну, вот и все. Завтра будет свободен, симулянт недоделанный. — Ты же не думаешь, что я поверю в твой сон? Ты же ведь не спишь, а вопросов у меня еще целая куча, — убрав одеяло, сложил руки несопротивляющегося человека на животе. – Вот, теперь ты готов к светской беседе. — Х-ш-ш-ш. — Так как ты знаешь, как меня зовут, будет нечестно не сказать мне своего имени, — улыбаясь, возвращаю одеяло доведенному до предела существу. — Вольф-фганг, — укутав ноги в одеяле, Вольфганг нахмурился. — И с кем же ты так поссорился, что тебя чуть не убили? — С другим хищ-щником, претендующ-щим на мою территорию. С-ш-ш, — еще и порыкивать умеет, круто. — И кто победил? — Я. — Ох ты ж ни фига себе! — горделиво улыбнувшись, Вольф расслабился. — А можно твои зубы потрогать? — совершенно не ожидая от меня такого вопроса, скорее надеясь на похвалу за победу, он мученически вздохнул. — Они ядовитые, — сморщившись, он сразу же поджал губы. — Ну, я аккуратно, честное слово, — выражение лица подопечного стало совсем грустным, но вдруг, хитро улыбнувшись, Вольф, резко поднявшись, зашипел на меня, раскрывая пасть как можно шире и удлиняя передние клыки. От неожиданности я грохнулся на пол, больно ударившись пятой точкой, а существо осталось сидеть, не укладываясь обратно в постель. Потирая ушибленный копчик, попросил: — А еще раз можно, а то я не успел рассмотреть, — полное офигение на лице Вольфа приятно порадовало ушибленную психику. — Ты вет-с-с не отс-с-станеш-шь? — слегка приоткрыв один глаз, он посмотрел вниз, а потом снова их закрыл. Цвет разобрать увы не удалось. — Не-а. Показывай. С тяжелым выдохом Вольфганг снова улегся и приоткрыл рот. Клыки были смещены ближе к центру рта, сантиметров семь в состоянии раздражения. Они были изогнуты так, что если засунуть в рот палец, высунуть без желания хозяина не получится. Ну, я засунул просто один. Меня сразу обшипели и обслюнявили, зато я обнаружил второй ряд зубов и маленькую выпуклость на каждом из клыков. — А что это такое? — спросил, намекая на неровность клыков. — Яд. Вс-сё, хф-фатит-с, — Вольфганг убрал мои руки от своего лица и отвернулся. — Стой, подожди. Ты мне так и не сказал, что у тебя с глазами! Почему ты их не открываешь? — Тебя это не касс-саетс-ся, — недружелюбно ответив, Вольфганг вздохнул, надеясь, что я все же когда-нибудь оставлю его в покое. — Ладно-ладно. Придя на кухню, выпихнул Суса из шкафчика со сладостями и достал из холодильника пирог, один из доставшихся мне от селян. Задумчиво уминая второй кусок, думал о непонятном существе в соседней комнате. Покормить его, что ли? Сложив половинку пирога на тарелку, понес сладость змейке. — Ты издеваеш-шься? — едва почуяв запах принесенного, Вольф поморщился и нахмурился. — Нет, тебе пора нормально поесть уже, — сев рядом с болеющим, попытался запихнуть в него кусок пирога. — Я не хоч-чу. — А надо. Давай. — Ш-ш-ш-ш! Нет. — Да. — Нет, — дождавшись, пока он снова откроет рот, запихнул туда кусок пирога. Жует вроде бы… В этот день меня особо никто не беспокоил, да и я отвечал тем же. После обеда хотел найти Акима, но он как сквозь землю провалился. Жены его тоже нигде не было, хотя я думал, что хоть она мне подскажет, где найти ее мужа. Селяне все как-то присмирели и больше не косились на меня. Похоже, что даже улыбаются. Надеюсь, что правда улыбаются, а не скалятся, готовясь убить. Вернувшись домой, заметил, что Вольфганг все еще лежит в постели и возможно даже спит. Не став его беспокоить, покормил животных и Суса, затем поужинал сам. Очень странно, кстати, что осталось всего три курочки, было же четыре? Неужели тут водятся лисы? Выйдя еще раз на улицу, ополоснулся холодной водой из второго ведра, принесенного вчера. И как я раньше не додумался? Еще бы одежду постирать, ну или новую заказать, вообще шик будет. А что мне мешает сделать это сейчас? Раздевшись до трусов (единственная вещь из моего мира, да) намочил одежду и попробовал ее просто отстирать, без мыла. Наивный. Домой вернулся недовольным и мокрым. Быстро забравшись под теплое одеяло, мстительно подумал, что не я один теперь мерзнуть буду. Хотя совесть все же взяла свое, и я не стал мочить Вольфа, завернувшись в одеяло с другой стороны кровати. Под умиротворенное сопение соседа я тоже довольно быстро заснул. Открыв светящиеся серебром глаза, существо внимательно осмотрело окружающую его обстановку, а затем наклонилось к шее беззащитного человека.