Город Грехов

Раз. Тусклые лампы в переходе моргали и шатались, когда сверху проезжали машины. С потолка на волосы сыпалась известка, тряслись поручни, и люди ускоряли шаг, не желая оказаться здесь, если переход обвалится. Такое случалось уже и не раз: у города не было денег, чтобы тратить их на безопасность. Два. Неподалеку от выхода виднелась лужа чего-то темного. Смерть в переходе - не такое уж редкое явление, особенно если ты чем-то привлек внимание наркодилера или сутенера. Каждый в городе имеет право на ношение оружия. Каждый считает возможным оборвать жизнь человеку за кошелек и случайно брошенный взгляд. Три. Звуков почти не было в переходе после того, как стихла скрипка. Только сосредоточенное шуршание множества ног. Никто ни с кем не разговаривал: Сторибрук больше не был местом общения. Люди отгораживались друг от друга противоинфекционными масками и сотовыми телефонами, в которых и проходила вся их жизнь. Четыре. Ободранная и тощая белая кошка, невесть как умудрившаяся сохранить среди грязи свой цвет, суетливо пробежала переход из одного конца в другой, таща в зубах задушенную мышь, и юркнула в дыру в стене, из которой веяло теплом. Пять. Асфальт под ногами затрясся: поезда в метро ходили исправно, пожалуй, они были единственной вещью, что четко работала в Сторибруке. Большинство людей до сих пор предпочитало подземку, хоть городская ветка и растянулась всего лишь на десять станций. Зато не приходилось тратиться на бензин, цены на который скакнули за последний месяц вот уже пятый раз. Шесть. Подвыпивший старик в поношенном военном мундире шел, шатаясь, прямо по центру перехода, и толпа брезгливо обтекала его, словно боясь даже случайного прикосновения. Старик пел, и голос его был красив и глубок. В Сторибруке почти не осталось певцов, а те, что еще выступали, предпочитали читать рэп. Рэп стал новым ритмом улиц, рэп был везде и всюду, рэп считался модным, а те, кто не любили рэп, вынуждены были терпеть его в угоду остальным. Семь. Эмма была единственным цветным пятном среди серой толпы, текущей вперед. Ее красное платье притягивало то самое ненужное внимание, которого следовало избегать всеми силами, однако опасность пряталась где-то далеко, терпеливо дожидаясь иного, более удобного, момента. Когда Эмма вышла из перехода, часы все еще показывали слишком мало времени. Немного поразмыслив, Эмма решила, что нет ничего страшного в том, чтобы прийти раньше. Опоздание - дурной тон, да, им она не грешила, хотя бы потому, что на сердце ее было множество остальных грехов. Совесть города тоже была нечиста, вот что удивительно, но знать об этом не нужно никому. Эмма сверилась с данным ей адресом и задрала голову, не без интереса разглядывая невысокое старое здание, находящееся прямо перед ней. Центр Сторибрука раньше был застроен достаточно низко - один, два, максимум три этажа. Основная часть нужного Эмме дома тоже была небольшой, но взгляд к себе приковывала башня со старинными часами, теми, что еще работали, должно быть, в прошлом веке. У них были стрелки, большая и маленькая, и Эмма не без труда вспомнила, как именно определять время таким способом. Весь мир давно уже перешел на электронные часы, вряд ли в Сторибруке где-то еще можно было встретить подобный раритет. Арена по-прежнему равнодушно висела над городом, поблескивая гранями, а к ней тянулись недавно возведенные высотные здания, сотворившие из центра Сторибрука лес из стекла и бетона. Зачарованный Лес, как звали его некоторые, и действительно: можно было, при должном желании, очароваться блеском высоты и однообразия. Это было уродливо, на самом деле: превращать город в жалкое подобие Большого Яблока или других, похожих на него миллионников. Небоскребы никогда не стали бы смотреться здесь, благо, раньше у правительства и денег не было на то, чтобы сносить старое, а строить новое. Долгое время единственным, что резко выделялось из архитектурного ансамбля, была Арена. Но к ней давно привыкли, теперь она стала частью города. Неотъемлемой частью. Арена дала толчок к новому виду строительства, и вот уже и в портовой части города начали возводить первое двадцатиэтажное здание. Ходили сомнения в том, кто станет в нем жить, однако фундамент заложили и теперь неслись к небу семимильными шагами. Эмма одернула чуть задравшееся платье, залезла в сумочку, достала оттуда немного треснувшее зеркальце и придирчиво оглядела себя. Она шла не на свидание и потому была вполне удовлетворена собственной внешностью, а если клиенту что-то не понравится, он вправе отказаться от ее услуг. Дверь в дом тоже была старой, однако недавно покрашенной. Эмма не без опасений взялась за ручку, боясь, что та отвалится при первом прикосновении. Обошлось, и под скрип половиц Эмма осторожно прошла внутрь, в разбавленный светом одинокой лампочки холл. Обилие шкафов, заставленных книгами, немного смутило, и Эмма потратила пару минут на то, чтобы вспомнить: раньше это здание служило библиотекой. Очень давно, еще до появления Арены, самой Эмме тогда было лет восемь, не больше. Эмма прошлась вдоль шкафов, провела ладонью по книжным корешкам, удивилась отсутствию пыли, хотя, наверное, сначала следовало бы удивиться тому, что библиотека до сих пор стоит и, более того, выглядит вполне прилично. Если, конечно, вычесть фасад здания. Раздался шорох шагов, Эмма едва успела обернуться, когда верхний свет вспыхнул в полную мощь. Пару секунд Эмма беспомощно моргала, проклиная резь в глазах, затем увидела прямо перед собой невысокую девушку в цветастом платьице. Это тоже было удивительно: такие платья уже давно не носили. Более того: платья теперь вообще носили редко, Эмма частенько ловила на себе изумленные взгляды. В грязном и темном городе следовало одеваться так, чтобы тебя не заметили те, кому ты не должен попасться на глаза. Эмма знала об этом, и платье на ней оказывалось только в исключительных случаях. А зачем так оделась эта девушка? - Вы Эмма? - в голосе девушки чувствовался явный акцент. Видимо, она была не отсюда. Во всяком случае, это объяснило бы, почему Эмма никогда раньше не видела ее, хотя по долгу службы знакомилась с делами почти всех горожан. - Да, - Эмма кивнула, держа сумочку при себе: мало ли что. - Эмма Свон. Мы договаривались... Она подумала, что девушка и есть заказчица, но та засмеялась и покачала головой. Прядь каштановых волос упала на лоб, девушка убрала ее. - Меня зовут Белль. И я провожу вас. Идемте. Она протянула руку, призывая Эмму следовать за ней. В полном молчании они поднялись на второй этаж, и Эмма поразилась контрасту: лестница была грязной и щербатой, половины ступенек не хватало, приходилось перескакивать, следя за тем, чтобы не рухнуть вниз. Оказавшись на площадке второго этажа, Эмма с надеждой подумала, что мучения ее закончились, но Белль уверенно подошла к одной из дверей и открыла ее. - Нам выше, - доброжелательно сказала она, обернувшись. Эмма приподняла брови, подходя. - Там лестница такая же? - с подозрением осведомилась она, полагая, что ее ведут под самую крышу башни. Белль улыбнулась и покачала головой. Вновь в тишине они отсчитали добрую сотню ступенек, и на узкой площадке, на которой едва могли стоять двое, Белль остановилась. - Я буду ждать вас внизу, когда закончите, - спокойно сказала она. - Может быть, вы захотите выпить чаю. Или чего-нибудь покрепче. Не успела Эмма удивиться предложению, а Белль уже спускалась вниз, чуть держась за шаткие перила. Эмма какое-то время смотрела ей вслед, затем тряхнула головой и огляделась в поисках двери. Таковая обнаружилась точно за спиной, и Эмма, не колеблясь, повернула ручку, входя внутрь. - Вижу, стучать вас не научили, - мгновенно раздался вкрадчивый голос. Эмма усмехнулась и сделала шаг назад, закрыла за собой дверь и... постучала. Она привыкла исправлять свои оплошности сразу же, во избежание снежной лавины проблем. - Войдите, - отозвался тот же голос, насмешливый и удовлетворенный. Эмма повторила свои недавние действия и очутилась в круглом помещении, больше напоминающем сувенирную лавку. У стен стояли изогнутые витрины, заполненные разнообразными вещами, названия которым Эмма не сразу смогла подобрать. Сами стены были задрапированы темно-бордовой тканью. Под потолком висела, покачиваясь, огромная аляпистая люстра, в которую были вкручены лампочки в виде свечей. А впереди, посреди всего этого непонятного великолепия, стоял узкий стол, похожий на барную стойку, и за ним сидел, чуть откинувшись назад, седоватый мужчина. Половина лица его была золотой и морщинистой, словно этой половиной его окунули в кипящее золото. Эмма подумала было о маске, но, приглядевшись, поняла, что никакой маской тут и не пахнет. Мужчина действительно так выглядел: печальным и немного злым клоуном, разрисовавшим лишь половину себя. Глаз с золотой стороны у него был словно кошачий, и Эмма подумала, что это линза, чтобы поддержать стиль. - Я люблю старые вещи, - зачем-то сообщил мужчина, будто заметил недоумение Эммы по поводу витрин. - В них, знаете ли, чувствуется душа. И воспоминания. Эмма пожала плечами, оставшись стоять на месте. - Чужие воспоминания могут быть опасны, - немного настороженно отозвалась она. Мужчина развел руками и поднялся. Ростом он оказался немногим выше Эммы, небрежно причесанные волосы пытались дотянуться до плеч. - А могут и не быть, - улыбнулся он, и в улыбке сверкнул золотой зуб. Не в этом ли вся прелесть? Костюм мужчины был таким же странным, как и он сам, хотя в Сторибруке давно уже можно было не удивляться изыскам моды. Во всяком случае, что такого необычного можно найти в чешуйчатом черном пиджаке, кожаных штанах и высоких сапогах? Эмма подумала вдруг, что если хозяин этой башни так любит золото, почему же вокруг этого драгоценного металла столь мало. - Это вы назначили мне встречу? - перешла она к делу, решив, что приветствия могут быть окончены. Мужчина вышел из-за своего стола, опираясь на трость: хромота его была почти незаметна, должно быть, нога просто болела когда-то давно, а привычка просто осталась, как напоминание. - Назначил? - переспросил он, склоняя голову чуть набок. - Прошу меня простить, я не расслышал вашего имени. - Эмма. Эмма Свон. Едва Эмма представилась, глаза мужчины сверкнули. Эмма не смогла бы дать название той эмоции, что промелькнула у него на лице. Пожалуй, самой близкой была радость. Словно мужчина уже очень давно ждал Эмму и, наконец, дождался. - Какое чудесное имя, - хозяин подошел ближе, от него пахнуло чем-то приятным. Несильно и горьковато, аромат, так подходящий этому месту. - Вы уже знали мое имя, учитывая, что в приглашении оно было написано черным по белому, - спокойно отозвалась Эмма. - Теперь я хотела бы услышать ваше. Мужчина засмеялся, очень тихо, почти неслышно. Золотая полумаска на лице его сморщилась еще больше, чем была сморщена до этого. - Разумеется, знал, - невозмутимо отозвался он. - Но услышать его из ваших уст - удовольствие совсем иного толка. Мистер Голд. Голд. Неудивительно, учитывая облик. Ирония над собой - это всегда прекрасно. Он протянул руку, и Эмма пожала ее, отмечая, что ладонь у Голда сухая. Большинство знакомых ей мужчин запоминались потными ладонями, что было непередаваемо неприятно. - Просто Голд? - уточнила Эмма. - Без имени? - Вам ни к чему знать мое имя, дорогая, - незамедлительно ответил Голд, и Эмму чуть передернуло от неожиданной фамильярности. - Я не собираюсь знакомить вас со своей семьей и приглашать на ужины и обеды. Он жестом указал Эмме на свободный стул, а сам вернулся на свое место и сел, отставив трость. Эмма последовала его примеру и тут же попросила: - Перейдем к делу, если не возражаете. - Вы торопитесь? - поднял брови Голд. Эмма не ответила, и он кивнул, уважая ее просьбу. - Я знаю, чем вы занимаетесь, Эмма, - начал Голд. - Если не ошибаюсь, вы... - Детектив, - опередила его Эмма. - Официальная версия. Мне будет приятно, если вы станете обращаться ко мне именно так. Очень немногим дозволялось называть Эмму по имени, и Голд точно не входил в их число. Губы Голда растянулись в неприятной улыбке. - Разумеется, детектив Свон, как пожелаете, - сладко сказал он. - Отлично звучит. И покрывает собой все тайны, что вы носите с собой. Эмма улыбнулась ему в ответ, столь же неприятно. Детектив. Так значилось в ее удостоверении личности. Детектив с правом не только ношения, но и применения оружия. Очень удобно. И действительно прикрывает все то, что необходимо прикрыть. - Итак, детектив, - Голд с особым смаком произнес последнее слово, - мне нужно, чтобы вы убили игрока. Эмма невольно посмотрела за спину Голда, на большое окно, из которого ясно была видна серая пирамида Арены, подсвеченная мощными прожекторами. Голд без труда перехватил ее взгляд. - Вижу, вам не надо рассказывать, кто такие игроки, - с удовольствием констатировал он, подаваясь вперед, глаза его блестели. - Давно вы в Сторибруке, детектив? - Я здесь родилась, - коротко отозвалась Эмма. Голд небрежно кивнул, и Эмма увидела на его лице легкое замешательство. - Так удивительно, что мы ни разу не встречались, - пробормотал мужчина. Он вдруг потер двумя пальцами лоб, словно это должно было помочь ему вспомнить что-то. Эмма хранила невозмутимость. Действительно, она ничего не знала об обитателях этой башни. Что ж, невозможно знать все. - Видимо, раньше вам не нужна была смерть игрока. Смех вновь заполнил помещение. Отсмеявшись, Голд погрозил Эмме пальцем. - Да вы шутница, моя дорогая! - было очевидно, что удивление никак не отразилось на нем. Эмма приподняла брови. Голд вскинул руки. - Детектив, - поправился он и тут же продолжил: - Не спрашивайте, кто рекомендовал мне вас - таких не было. Видя удивление теперь уже во взгляде Эммы, Голд пояснил: - Я сам нахожу нужных мне людей. Пусть даже это занимает больше времени, чем нужно, и иногда выставляет меня в глупом свете. Эмма не поняла последнюю фразу и уже хотела переспросить, но в этот момент Голд положил на стол фотографию. - Игрок, чью смерть вы приблизите, детектив Свон. Эмма подалась вперед и на мгновение задержала дыхание. То же лицо, что видела она на плакате, висящим за спиной молодого скрипача. Самый известный и сильный игрок Арены, удерживающий свою победу четвертый сезон кряду. Невозможное задание. Эмма знала это и подозревала, что Голд тоже знает. Подняв голову, она убедилась в своих подозрениях: хозяин башни смотрел на нее слишком хитро, ожидая ответ. - Можно ли спросить, зачем вам это? - Эмма снова посмотрела на фотографию. Обычно она не задавала вопросов: ей не нужно было знать истинные причины. Хватало того, что лежало на поверхности, а такого всегда оказывалось слишком много. Голд развел руками, ерзая в своем кожаном кресле. - Скажем, мне хочется немного заработать на этом песке, а игрок принадлежит другому, и перекупить его никак не получается. Эмма кивнула. Ей не нужно было знать больше. Она все смотрела на фотографию, на улыбающееся лицо, и не могла решить, браться за это дело или нет. Несомненно, именно обитатели Арены были самыми опытными убийцами в Сторибруке. За ними числилось столько смертей, что, будь они обычными горожанами, Эмма давно нашла бы на них управу. Но то, что они игроки, лишь усложняло задачу. К тому же, именно к этому игроку Эмма питала наибольшее количество симпатий. В конце концов, это была и ее религия тоже. Голд выжидающе смотрел на детектива, не торопя, будто понимая, что решение в этом деле не должно быть принято быстро. Эмма еще раз взглянула на хранящую тишину Арену за спиной Голда. Она как раз собиралась пойти туда сегодня. В каком качестве она окажется там? Голд тихонько кашлянул, напоминая о своем присутствии. Эмма вырвалась из плена недолгих размышлений и решилась. Если не ей, то заплатят кому-то другому, вряд ли этот Голд из тех, кому принципиально, чей палец нажмет на курок. - Оплата? – скупо поинтересовалась Эмма, пододвигая фотографию обратно Голду: не требовалось запоминать лицо, она слишком хорошо изучила его в свое время. Мужчина улыбнулся, почти приятно, хотя Эмма не сомневалась почему-то, что обычно его улыбка не обещала ничего хорошего. - Дайте мне номер вашей карты - и деньги поступят сегодня. - Время? - Эмма все еще была немногословна. Голд пожал плечами. - Сутки? Двое? Месяц? - предположил он. Затем улыбнулся вновь. - Вы вправе не спешить, но я хочу результат к концу этого года. Эмма невольно взглянула на электронный календарь, висящий на стене возле окна. Пять месяцев. Вполне достаточно. Странно вольные рамки, но заказчик диктует правила. И, видимо, разбирается, что к чему. - Спасибо, - глухо сказала Эмма. - Я верю, что вы понимаете, как много сил нужно, чтобы подобраться к профессионалу. Это было одной из основных проблем. Профессионалы всегда окружены телохранителями и собственными умениями. Нельзя просто так взять и выстрелить в них - невидимая защитная пленка, созданная специально для охраны профессионалов, откинет пулю назад, и надо будет очень постараться, чтобы увернуться от нее. Все это, разумеется, усложняло задачу. И, разумеется, увеличивало сумму оплаты. Голд кивнул, соединяя пальцы и поднося их к губам. - Так жаль, детектив Свон, что вы не профессионал, - ответил он невозмутимо, и Эмма оценила игру слов. Если бы они могли ее задеть, они бы это сделали. - Возможно, - улыбнулась она, вставая. - Зато я не монстр, убивающий невинных людей. Выражение лица Голда не изменилось, из чего Эмма сделала вывод, что ему прекрасно известно, что игроки Арены - не люди. Или, по крайней мере, лишь частично. Взяв со стола ручку и листок бумаги, Эмма быстро написала номер своей кредитной карты и протянула его Голду. - Я начинаю сегодня, - ровно сказала она. - Деньги должны быть на счету до полуночи. Если нет - я делаю вывод, что вы передумали, и прекращаю слежку. Это была стандартная процедура и стандартные фразы. Ничего нового. Голд пробежался взглядом по написанному и спросил вдруг: - Вы помните старый Сторибрук, детектив? Эмма, уже собравшаяся уходить, замерла. - Что? Сердце бухнуло где-то внутри, стукнулось о ребра. Старый Сторибрук был тем, от чего они ушли слишком далеко и вряд ли собирались когда-нибудь вернуться. К чему вспоминать прошлое? Какое отношение оно имеет к Арене? Голд покосился на нее. Золото на его лице чуть бликовало. - То, каким он был до Арены, - пояснил он невозмутимо. - Вы можете поверить, что когда-то в небе над ним светило солнце? Казалось, ему слишком интересен ответ, но не было никакой видимой причины для этого интереса. Эмма ничего не ответила. Голд выждал немного и кивнул. - Вы правы, - вздохнул он без особой грусти. - Солнце не имеет к нашему делу никакого отношения. Он встал, забыв о трости. - Я верю, что вы самостоятельно найдете выход, детектив, - ненавязчиво намекнул Голд на то, что встреча окончена. Эмма подумала было, что он снова протянет ей руку, но этого не случилось. Тогда Эмма просто вышла из комнаты, унося с собой смешанные ощущения. Она спускалась по лестнице и думала о том, что ей действительно хочется выпить, девушка по имени Белль предугадала это желание. Но до открытия Арены и начала игр оставалось не так уж много времени, а Эмме нужно было зайти еще в одно место. Чуть поколебавшись, Эмма не стала разыскивать Белль, пообещав себе, что завтра повнимательнее изучит досье этого мистера Голда и всех, кто работает у него. Человек ли он? В окружении Эммы было немало полулюдей, но все они ничем не отличались от толпы. Эмма знала, что каждый их них обладает недюжинными способностями, однако только на Арене игроки демонстрировали их в открытую. На улицах Сторибрука по-прежнему было опасно выделяться, особенно таким образом. Эмма поверить не могла, что взялась за предложенное ей дело. Разумеется, она пойдет сегодня на Арену и даже прикинет варианты, но Голд должен перевести ей на счет весьма и весьма кругленькую сумму, чтобы Эмма постаралась обставить все должным образом. Профессионал... Это действительно займет много времени. Эмма вспомнила прошлый раз, когда она пыталась добраться до элитного игрока. Тогда она не сумела подойти даже на шаг и лишь следила за своей жертвой издалека, ища прорехи в обороне. Не вышло. Почему должно выйти на этот раз? Эмма подумала о том, что Голд был не вполне честен с ней насчет истинных причин подобного заказа. Впрочем, ее ли это дело? Он не просил Эмму убить невиновного, остальное уже неважно. Выйдя на улицу, Эмма поморщилась от излишне громкой музыки, несущейся откуда-то, и спустилась в переход, чтобы вернуться к своей машине. Скрипача уже не было, и Эмма вновь подумала о том, как бессмысленен и беспощаден Сторибрук, утонувший в своих грехах.