Слезы Пустыни

К ночи в камере заметно похолодало. За стенами из красного камня поднялся ветер, и теперь Джону стало понятно, откуда в его клетке столько песка – буря швыряла его в узкое окно высоко над головой пленника. Снаружи начинался песчаный буран, куда серьезнее и опаснее всех, что до этого видел Джон в своей жизни. Это был бы плохой знак для его планов, если бы он был суеверен. Но он знал, что Сабира сможет его вывести отсюда в любом случае. Хотя мужчина до сих пор не мог понять, что именно заставляет его доверять этой девушке без всяких вопросов, но это чувство было непоколебимо, как вера ярого католика в своего Бога. Сабира сказала ему, что он может начать действовать, как только наступит ночь. Но из-за бури потемнело гораздо раньше, чем должно было быть. Джону пришлось высидеть еще некоторое время, прежде чем он пришел к уверенности в том, что все обитатели дворца погрузились в сон. Факел на стене напротив камеры полыхал ярким пламенем, бросая оранжевые блики на красные прутья клетки. Джон напряженно прислушался – кроме голоса ветра ничего не нарушало тишину. Наступило время действовать, и мужчина буквально чувствовал, как адреналин проникает в кровь, разгоняя ее по венам. Он выкопал из-под песка кинжал, оставленный ему Сабирой. Острое, кривое, словно языки пламени, лезвие сладко сверкнуло в полумраке. Рукоять оружия мягко легла в руку, сделанная из кости, с причудливым узором в виде двух поднятых на дыбы лошадей. Приятная тяжесть позволила Джону снова чувствовать себя уверенней, несмотря на то, что он прекрасно знал способности своего противника. Точнее знал их малую толику. Образ Сабиры стирал границы и рамки чувства самосохранения, наделяя мужчину излишней самоуверенностью. Аромат жасмина говорил ему, что все выйдет как нельзя лучше. Вслушиваясь в крики ветра и тихий шорох песка, Джон подошел к решетке. На один краткий миг ему показалось, что клетка закрыта, и все это лишь большая ошибка. Но он легко толкнул алые прутья, и дверь поддалась, выпуская заключенного на свободу. Хотя это было лишь мнимое освобождение – пока жив Карифа, Джон так и будет оставаться пленником в этом месте. Воспоминания тонких пальцев на его напряженной коже заставили мужчину вздрогнуть, упрямо сжать губы. Он шел заученной дорогой, которую подробно объяснила ему Сабира. Поначалу приходилось искать коридоры в полной темноте, потому что ставни всех окон были надежно закрыты, защищая помещения от песчаной бури. Но уже спустя пару поворотов полную тьму рассеял алый свет от ламп с прозрачно-рубиновым стеклом, висящих на стенах. Сабира говорила, что свечи в них меняют раз в ночь, так что Джону необходимо было закончить начатое до следующей смены. В неясном подрагивающем свете мозаичные картины на полу и на стенах переливались перламутром и казались живыми. Сабира рассказала Джону, как можно попасть в покои Карифы. Первый путь вел через сад, в который можно было попасть из любого коридора. Второй путь лежал через зал, в котором мужчина уже был сегодня, в котором маг предстал перед пленником во всей красе. Будь его воля, Джон выбрал бы проход сквозь сад, но Сабира предупредила его, что черная сука Карифы обычно ночует там. А с ней будет сложно справиться даже с кинжалом. Выбора больше не оставалось. Раздвинув алые занавеси, Джон вошел в зал. Здесь не было ламп, и по помещению разливался чернильный мрак. Приходилось двигаться вслепую, но мужчина чувствовал, что знает об этом месте уже все наизусть, так что смог бы найти выход даже будучи слепым. Терпкий аромат сандала все еще витал в воздухе, вызывая у Джона двоякое чувство. Слишком яркими были воспоминания о янтарно-желтых глазах. Тишину нарушало лишь завывание ветра за деревянными ставнями окон. Джон, наконец, нашел необходимую ему резную дверь, ведущую в покои Карифы. Мужчина секунду помедлил, и затем потянул ее на себя, покрепче сжимая кинжал, чувствуя участившийся пульс. Ветер взвыл за стенами, и Джон внезапно ощутил спокойствие. Он умел убивать. Почему этот случай должен отличаться от других? Внезапно мужчина подумал о том, что будет, если Карифа проснется. Он убьет пленника на месте? Собственное дыхание показалось ему слишком громким. Магу достаточно было одного легкого движения, чтобы прервать жизнь непутевого убийцы. Но сладкий запах жасмина не давал мужчине останавливаться. «Только не дай ему проснуться», - пронеслось в его голове. Не зря тогда в этой просьбе Джону послышалось отчаяние. Он сделал пару шагов, прикрыв за собой дверь, и огляделся. Небольшая комната, погруженная в теплый полумрак из-за ламп с арабской вязью. Пол, застеленный мягкими расписными коврами. Полки с книгами и свитками, уставленные различными флаконами, грани которых мерцали в темноте. Резное узорное дерево и ткани, легким потоком струящиеся со стен. У дальней стены, между двумя закрытыми окнами, располагалось низкое ложе, усеянное бархатными подушками с тяжелыми кистями. На нем спал Карифа. Джон видел, как мерно вздымается его грудь. Его лицо казалось таким невинным во сне. Распущенные волосы серебристым потоком рассыпались по подушкам. Без украшений, без своей напускной царственности, Карифа казался обычным человеком, красивым юношей, неизвестно как оказавшимся здесь. Но Джон знал, кто он такой на самом деле. Он помнил обо всех своих бойцах, погибших по его воле. Эти мысли укрепили его решимость, и он подошел ближе к ложу, нагибаясь над спящим и занося кинжал. Лезвие засверкало безжизненно в свете алых ламп. Ветер за окнами свирепел, и сквозь его завывание Джон совершенно четко услышал рычание, похожее на грохот падающих камней. Он спиной почувствовал, как к нему тихими шагами, неслышными из-за ковров, приближается черная сука. В тот же миг глаза Карифы распахнулись, медовые, вмещающие в себе целую бездну. Он словно бы и не спал все это время, словно ждал, когда мужчина ближе подойдет к нему. - Юрга, стой, - его мягкий голос заставил собаку замереть на месте, и взгляд мага столкнулся с глазами Джона, - я знал, что ты придешь. Неужели Сабира сдала его? Или это все был лишь фарс, чтобы привести пленника на растерзание магу? Мужчина замер, глядя на то, как Карифа приподнимается на локтях. Его обнаженная грудь почти коснулась лезвия кинжала в руках Джона. Одно движение – и оружие оказалось бы в сердце мага. И юноша этого совершенно не боялся. Что-то мешало мужчине сделать этот шаг. И это была не черная сука, растворившаяся во тьме – может быть, она уже покинула комнату. Тонкие пальцы Карифы коснулись напряженного кулака Джона, в котором он сжимал кинжал. Пальцы были горячими, но от них внезапно потянуло обжигающим холодом. Маг резко рванул мужчину на себя, уклоняясь в сторону, и спустя секунду Джон уже лежал посреди подушек, а Карифа сидел рядом с ним. Оружие повалилось на пол, звук удара утонул в мягких коврах. Джон попытался подняться, встать, но руки были словно прибиты к ложу, и запястья жгло морозом. Он повернул голову и увидел на руках ледяные оковы, сверкающие сапфирами в полумраке комнаты. - Кто помог тебе добраться сюда? – спросил Карифа, собирая волосы руками и отбрасывая их за спину, - моя стража обычно не так беспечна. Джон промолчал, проклиная себя за минутную слабость. Если бы он завершил начатое сразу, маг был бы уже мертв. Впрочем, как и сам Джон – черная псина с лоснящейся шерстью была настороже. Тем не менее, несмотря на свое положение, мужчина не собирался сдавать парню Сабиру. Она тоже была здесь всего лишь пленницей. - Молчишь? – Карифа улыбнулся, словно только такого развития событий и ждал. Он нагнулся и подобрал кинжал с пола, внимательно разглядывая его рукоять. Джон попытался освободить одну руку, но ледяные оковы сидели плотно, и совершенно не собирались плавиться. Он чувствовал, как в висках стучит пульс, и попытался успокоиться, но все его попытки пошли прахом, стоило магу взглянуть на него. Янтарные глаза вселяли в мужчину бессильную злость. Он не мог ничего сделать, и это его раздражало больше всего. Здесь не помогала даже логическая структура мыслей. Эти глаза были слишком яркими. - Подведем итог, - юноша, кажется, наслаждался эмоциями Джона, - ты знаешь о моем происхождении, знаешь, как найти мои покои. И у тебя есть этот кинжал, искусно замаскированный под оружие арентийцев, но являющийся явной фальшивкой. Такой же, как моя дорогая Сабира. Джон стиснул зубы. Положение становилось безвыходным. Теперь в опасности оказался не только он сам, но и жасминовая девушка. Сейчас ему было даже все равно, что будет лично с ним. Он не смог уберечь свой отряд, но если он потеряет и Сабиру, это будет настоящим провалом. - О, - глаза Карифы сузились, и улыбка стала почти хищнической, - я вижу, она глубоко запала тебе в душу? Он нагнулся, отбрасывая оружие в сторону, и приблизился к лицу Джона так, что их носы почти соприкоснулись. Дыхание мага жаром коснулось губ мужчины. - Не думаю, что ты стоишь ее, Джон, - прошептал он, его глаза сверкали золотом, - она искусная обольстительница, а ты всего лишь чужеземец. С мертвыми друзьями. Джон резко подался вперед, пытаясь ударить мага головой, но тот легко отклонился. Запястья мужчины заныли, вывернутые ледяными оковами. Юноша выпрямился, и на его губах заиграла довольная улыбка. Тонкие пальцы Карифы скользнули по груди противника, повторяя рельеф напрягшихся мышц. Пламя свечей в лампах плясало, отчего казалось, что тень мага на стене движется сама собой. Парень нагнулся, и его серебристые волосы упали на грудь мужчины. За стенами взвыл ветер, но уже не так уверенно как раньше. Ладони Карифы были горячими, они оставляли на животе Джона почти огненный след. Странным образом эти прикосновения увеличивали эмоции и ощущения мужчины. Но это была уже не ненависть. - Пожалуй, я не буду продавать тебя караванам, - задумчиво произнес Карифа, внимательно наблюдая за реакцией собеседника, - теперь ты будешь принадлежать мне. - Я лучше сдохну в пустыне, - огрызнулся в ответ Джон, но конец фразы получился скомканным, потому что горячие пальцы мага коготками впились в низ его живота. - Ну что ты, - тихий смех скользнул в уши мужчины словно песчаная змея, - не стоит ради меня идти на такие жертвы. Глаза цвета охры стали невыносимыми, и Джон зажмурился, снова и снова пытаясь высвободить руки. Лед должен был начать плавиться! Он почувствовал, как ткань его штанов скользнула вниз с бедер. Неужели он станет тем самым рабом для сексуальных утех? Это все походило на дешевый порно-ролик. Джон хотел что-то сделать, что-то сказать, но не успел. Электрический разряд пронесся сквозь мышцы, перехватывая дыхание, когда пальцы Карифы легли на его пах. Маг точно знал, куда и как нужно касаться, чтобы до боли усиливать возбуждение. Из ненависти и злости легко вырастала жесткая страсть. Все происходящее доставляло парню настоящее удовольствие. Джон сжимал кулаки, пытаясь убедить самого себя, что происходящее его не касается, что все это должно быть противным, ведь в его привычном мире большинство людей так и думало, включая его родного отца. Но чем больше он пытался убедить себя в этом, тем меньше ему подчинялось собственное тело. Плоть под руками Карифы напряглась, требуя разрядки, и Джон чувствовал, как в висках бьется кровь, подчиняясь вздрагивающему сердцу. Жар раскаленной лавой растекался по венам. И как только маг прекратил движения, судорожный выдох сорвался с губ мужчины. До этого момента Джон спал только с девушками, и он не мог даже представить ничего подобного, как то, что происходило сейчас. Он сжал зубы, увидев яркую ухмылку на лице Карифы. Этот маг прекрасно осознавал, что и как делает. И какое удовольствие он доставляет мужчине. Юноша приподнялся, оседлав бедра Джона. Белая ткань скрывала низ его живота, но мужчина все равно заметил, что он так же возбужден, что заставило его испытать почти злорадное чувство. Но и оно рассеялось, когда маг опустился, аккуратно вводя в себя напряженный член. Головокружащая горячая теснота смела все мысли. Джон подался бедрами навстречу, мгновенно забывая о своих запретах и рамках. Он приоткрыл веки и увидел, что Карифа с жадностью ловит его взгляд. В янтаре глаз мага плескалась тягучая темная страсть, жесткая и агрессивная, больше похожая на вызов на поединок. Бледные скулы покрылись румянцем, и струящиеся по плечам волосы были словно потоки серебра. Алый свет касался его гладкой кожи, и она, казалось бы, светилась. Дыхание с мягкой хрипотцой срывалось с приоткрытых губ. Невольно Джон подумал о том, что более возбуждающей и прекрасной картины он еще не видел. Ребекка со своими пошлыми сорочками не шла ни в какое сравнение. Но стоило Карифе начать двигаться, как даже эта мысль улетучилась из сознания мужчины. Плавные движения только подкидывали дров в огонь, увеличивая возбуждение и доводя его до пика. Вздохи, хриплое дыхание и сдержанные стоны тонули в вое ветра за стеной. Джон даже не уловил момент, когда оковы изо льда на его запястьях треснули. Когда он смог протянуть руки, чтобы положить их на бедра Карифы, сжимая нежную кожу до синяков и ускоряя его движения. Он не помнил времени, когда приподнялся, подхватывая парня за поясницу и бросая его на подушки. Они поменялись местами, и Джон оказался совершенно свободным, но даже не подумал о том, чтобы воспользоваться этим как-то иначе. Бежать было бесполезно, да и мыслей таких даже не возникло. Перехватывающий дыхание жар горячил кожу. Серебряные волосы разметались по покрывалу, переливаясь в полумраке словно лунная дорожка на темных водах. Теперь настал черед Джона сжимать хрупкие запястья Карифы, не давая ему подняться. Мужчина совершенно потерял контроль над собой. Он брал парня жестко, агрессивно, словно завоеватель, заставляя его выгибаться и прерывисто вздыхать при каждом толчке. И это ему непостижимым образом нравилось. Джон не помнил, когда у него в жизни был хотя бы еще один такой же момент, в котором он ощущал настолько сильную эмоциональную раскрепощенность. Это пьянило куда сильнее столетнего французского вина. Удовольствие уже не было похоже на мягкие приливы теплых вод океана, оно нарастало с каждой секундой, с каждым новым движением как снежная лавина, грозя смести все на своем пути. Джон кончил с полустоном-полурыком, вжимаясь в парня так тесно, как только мог, и этот оргазм был словно вспышка фейерверка на день независимости. Он и подумать не мог, что такое вообще возможно. Все остальное, что было у него до этого момента, терялось на фоне и казалось слишком незначительным. Воцарилась тишина, в которой хриплое дыхание казалось громом. Джон чувствовал, как ногти Карифы вцепились в его плечи, и только сейчас ощутил, как горит его спина, расчерченная на белые полосы. Их лица оказались друг напротив друга, и мужчина видел победное удовлетворение в желтых глазах, хотя прекрасно знал, что маг сам так и не пришел к разрядке – белая полупрозрачная ткань не скрывала ничего. Карифа потянулся к нему, к его лицу, чтобы коснуться его губ поцелуем, но Джон резко отстранился. Может быть, ему и хотелось бы ответить на этот порыв, но сейчас это было бы лишней каплей в и без того полной чаше. Никогда раньше он не думал, что когда-нибудь переспит с парнем, пусть этот маг и вызывал в нем куда больше эмоций, нежели любая из женщин в его жизни. И последнее пока не поддавалось логическому объяснению. Янтарные глаза словно бы померкли на секунду, но мгновение спустя Карифа уже вернулся к своему обычному состоянию. - Все-таки потерял контроль, - с ухмылкой констатировал он, приподнимаясь, - а теперь возвращайся к себе. Стража тебя проводит. Джон встал с ложа как раз, когда в полумрак комнаты скользнула Юрга. Двое татуированных стражников остались у двери с той стороны. За то время, пока Джон терял себя и свои мысли в нахлынувших чувствах, черная сука успела привести охрану. Это все было только для того, чтобы задержать пленника до ее прихода? Почему бы не оставить его в ледяных наручниках? Или махнуть рукой и уничтожить даже память о нем. Вопросы звучали рассерженными пчелами в уставшем разуме, погруженном в теплую истому. Думать не хотелось совсем, но мысли никуда не уходили. Джон натянул шаровары, и отправился к выходу, чувствуя, как приятно ноют мышцы. Юрга недовольно обнюхала его ноги, когда он проходил мимо. Уже на выходе, мужчина обернулся через плечо и увидел, как маг поднимается с ложа, пытаясь пригладить растрепанные волосы. Он стоял спиной, и Джон заметил, как по обнаженной стройной ноге скользнула одна белая капля семенной жидкости. Эта картина была настолько интимной, что мужчина почувствовал, как его снова бросает в жар, но тут же себя одернул. Карифа повернул голову, и Джон увидел его хитрый озорной взгляд. Этот маг был опасен. Даже не столько он сам, а сколько те эмоции, которые он с таким искусством вытягивал из мужчины. И сейчас, шагая по коридору за полуобнаженной стражей, Джон чувствовал своеобразную легкость, выплеснув все ненужные ощущения, которые давили на него последнее время. В просветленной голове возникла мысль, что в конце концов ему действительно удастся бежать. Иного варианта и не должно было быть.