Любовь на острие клыка

Я уже несколько минут наблюдаю за спящим в моих объятиях Паулем. За сменой его мимики. Такой смешной, я даже не смог сдержать улыбку. Интересно, что же ему там снится? Такое ощущение, что какой-то бесконечный боевик или сериал для домохозяек. Фильмец под названием «Забавный Пауль», конечно, комический, но пора его разбудить. Звонил Тилль и напомнил нам о том, что сегодня репетиция. Я обхватил его за подбородок, приподнял голову и поцеловал. Пауль что-то промурчал мне в губы и приоткрыл глаза. — Доброе утро, милый, — улыбаюсь я, водя большим пальцем по его щеке. Хотя, на самом деле, за окном уже полдень. Но для нас - это ранее утро, учитывая то, что обычно мы просыпаемся на заходе солнца. — Зачем ты меня разбудил? Я так прелестно спал, — пробубнил сонным голосом Ландерс. — Потому что через час мы должны быть на базе, — поясняю я, предварительно глянув на часы на своём запястье. — Чёрт, сегодня же репетиция. Я и забыл. — Зато Лидеманн не забыл, и решил напомнить нам, — хмыкнул я. — Слушай, я тут подумал, пока ты спал, — продолжаю я, — может, расскажем им о нас? В комнате воцарилось молчание. Самым громким звуком оставалось сердцебиение Пауля. — Я не знаю, Шнай, стоит ли? — он занял сидячее положение. Я привстал за ним и, обхватив за плечи, устроил свой подбородок на его плече. — Ты в чём-то сомневаешься? – заподозрил я. — Нет, — тут же запротестовал он, поняв, к чему я веду. — Я на сто процентов уверен в нас. — Тогда в чём проблема? Всё равно, рано или поздно, придётся им рассказать. Ты же видишь, что с нами происходит. Очень скоро мы так не сможем играть, будто между нами ничего нет. — Конечно, ты прав, милый, — он поцеловал меня в щёку и улыбнулся. — Прости. Просто как-то даже не представляю, как ребята это воспримут. Боязно немного. — Тебе так важно, что они скажут? — напрягся я. — Вообще-то нет. Мне важно, что мы вместе, — улыбнулся он и, повернувшись, навалился на меня всем телом, заваливая на постель и впился в мои губы своими. Как бы это ни было прискорбно, но приходится прервать это наслаждение. Я с трудом отталкиваю Ландерса. — Идём, а то опоздаем, — мягко улыбаюсь я и поднимаюсь с кровати, призывая Пауля последовать моему примеру. — Шнай, на улице солнце, — ставит меня в известность он, выглянув в окно за плотные шторы. — Что будем делать? Отлично, блять! Солнце – это, конечно, прекрасно, но не тогда, когда ты вампир. Я подошёл к серванту и достал деревянную коробочку ручной работы, которую когда-то купил в каком-то концертном городе. Туда чуть больше месяца назад я положил то, что надеялся не доставать ещё какое-то время. На чёрной бархатной обивке покоился перстень, оставленный Дорианом. Я нехотя достал его и надел на палец. Какое-то непонятное чувство нахлынуло на меня в этот момент. Ностальгия что ли. Как-то мгновенно в мозгу пронеслись картинки нашего с ним прошлого. Я глубоко вдохнул, медленно выдохнул и заставил себя забыть о нём. Прошлое должно оставаться в прошлом. А сейчас напротив меня стояло моё настоящее и будущее и оно, судя по выражению лица, не в восторге от увиденного. — Ты вспомнил о нём? — Пауль подошёл ближе и обхватил ладонями мои бёдра. Я даже не знал, как ему ответить. Соврать я не мог, но и правдой я могу его ранить. Я нахмурился. — В моих воспоминаниях не промелькнуло ничего, что представляло бы для меня большую важность, чем ты, — наконец-то подобрал более-менее правдивые слова я. — Дориан был для меня не больше, чем сиром. — Но ты спал с ним, — напоминает мне Пауль. — Ни одна моя ночь с ним не сравнится с нашими ночами, — уверяю его я и целую родные губы. Кажется, поверил, судя по энтузиазму, с которым он отвечает мне. — Ладно, погнали, — я разрываю поцелуй, пока он не перешёл в нечто большее и отхожу от Пауля, направляясь к двери. Через двадцать минут мы надеваем на себя маски дружбы и входим в помещение. — О, клыкастый! — здоровается со мной Круспе, пожимая руку. С тех пор, как я рассказал всем, что я вампир, Рихард практически всегда меня величает именно так. — Как тебе удалось не стать кучкой пепла? — У меня есть маленький секрет, — огрызаюсь я и, поздоровавшись с остальными, усаживаюсь за свою родную установку. Эх, как я по ней скучал! Почти месяц без моих барабанов. Один смысл жизни заместил другой. Требую награды! Я тут же с удовольствием подбираю несколько ритмов, которые крутились у меня в голове уже пару недель. Пауль обернулся и, оценив, одобрительно кивнул. — Очень красиво, — шепнул он так тихо, что его голос почти потерялся в суматохе репетиционного процесса для посторонних ушей, но не для моих. Я услышал его так же чётко, как если бы он сказал с обычным звучанием. Подмигнув мне и улыбнувшись, он отвернулся, надевая гитару. Мы прогнали пару композиций, и Линдеманн зачитал своё новое творение. — Я думаю, стоит сделать её, — отзывается Круспе, разрушая воцарившуюся тишину. — Ну, давайте попробуем. У меня есть идея, — предлагаю я и делаю вступление. — Рих, ты поддерживаешь основную тему. Пауль, ты ориентируешься на Рихарда, но на пару тональностей ниже, — продолжаю я свою идею. — На счёт десять, вступает Кристиан, — я настукиваю ритм, в котором должен подключиться Лоренц, — примерно так, — заключаю я. — Оливер, ты работаешь в припеве, вырывая главный мотив клавишных. — Мне кажется, неплохо, пробуем, — выслушав моё мнение, соглашается Тилль и мы, под моим чутким руководством, исполняем пробную версию. Линдеманн прерывает где-то под конец, как раз в тот момент, когда и мне кажется, что что-то не ладится. Мы обсуждаем, что не так, и каждый высказывает своё мнение, в чём ошибка. Мы переделываем кусок и, когда всем нравится, играем песню ещё раз с самого начала. Как по мне, получилось идеально. Это будет новый хит. Тилль даёт команду на окончание и мы, довольные собой, собираемся. — Ну что, надо отметить рождение нового шедевра: вечернее пиво или ночной клуб? — выдвигает предложение Круспе. — Вечернее пиво, — делает выбор Пауль. Я абсолютно согласен со своим любимым и киваю. — Я за пиво тоже, — поддерживает Линдеманн. — Поддерживаю идею пива, — ещё крутясь у клавишных, прибавляет свой голос Лоренц за первую идею. — Шнайдер, мотнёшься на своей, вампирской? — подкалывает меня по-доброму Круспе. — Если я пну тебя под зад, ты тоже можешь сгонять шустрячком, — отвечаю я милостью на милость. — Да ладно, клыкастый, чё ты сразу оскорбился? Я ж любя, — улыбается он. — Я ж тоже, — в ответ улыбаюсь я. — Ну хочешь, я даже могу с тобой сходить, — Рихард состроил невинную гримасу. — Да ну тебя, Круспе! Я лучше с Паулем схожу. Его я, по крайней мере, не убью по дороге, — оскалился я. — Ладно, ладно, не угрожай мне тут своими клыками, — что-то у Круспе сегодня приподнятое настроение. — Шнай, идём, а то я боюсь, что ты сейчас и правда сожрёшь его, — включается Пауль и выталкивает меня за дверь. Наконец-то у нас есть несколько минут наедине. И я мгновенно использую то, что мы одни и, прижав его к стене, впиваюсь в его губы поцелуем. — Ты был прав, — начинает Пауль, переводя дыхание после поцелуя. — Мы не можем долго друг без друга, а совсем скоро тур. Там уж точно не удастся побыть наедине. — За бутылкой пива, думаю, самый подходящий момент для новости, — предположил я, и мы сели в авто. Спустя минут двадцать мы уже возвращались на базу с двумя ящиками пенного и всевозможной закуси к нему. Расположившись каждый на своём излюбленном месте, мы открыли по бутылочке и, чокнувшись, сделали по несколько глотков за успех. Началось обсуждение будущей поездки, какие-то мелкие рабочие моменты, потом эту тему сменили другие, какие-то общие. Мы с Паулем переглянулись и решили, что сейчас самый подходящий момент подлить масла в огонь нашего очередного спора. — Мужики, минуточку внимания, — начинаю я, сделав глоток из бутылки. — У меня есть одна новость. Не знаю, как вы её воспримете, но я должен её обнародовать. — Что случилось? — обеспокоенно спрашивает Оливер. — Ничего страшного, на мой взгляд, — успокаиваю я и обвожу взглядом всех присутствующих, замерших в напряжении ожидания. — Ну не тяни, ну? — подгоняет Цвен. Я глубоко вдыхаю. — Я и Пауль… — я на несколько секунд замолкаю. — Мы встречаемся, — на выдохе проговариваю я. Чувствую, как рядом напрягся Пауль, ожидая реакции. Она может быть весьма и весьма непредсказуемой. — Слава, яйцам! — первый нарушает звенящую тишину Круспе, треснув ладонью об стол. Это было так неожиданно, что даже я перепугался. — Я уж было подумал, что вы так и останетесь двумя ёлопами, не замечающими, что их счастье совсем рядом. Неожиданная реакция. Но приятно. Круспе с нами. Далее я бросил взгляд на Оливера и Кристиана. Их глаза не выражают никакого удивления. Я в них читаю лишь понимание. — Чё, блять?! — приходит в себя Линдеманн. Ну, как бы от него я другого и не ожидал. — Мы с Паулем любим друг друга, и мы вместе, — со свойственным мне спокойствием повторяю я. — Вы гоните? — с подозрением и некой надеждой на то, что это всё же окажется розыгрышем переспрашивает Тилль. — А разве сегодня первое апреля? — задаю встречный вопрос я, и, повернувшись к Паулю, целую его в губы в подтверждение своих слов. — Да чтоб вам пусто было! Фу! Как вы можете? — скривился Тилль, не зная, как и выразить своё… недовольство? — Педики! — Линдеманн, не наезжай! — заступился за нас Круспе, толкнув друга в плечо. — Они уже давно поглядывали друг на друга. Ты глянь, как они светятся, будучи вместе. — Правда, Тилль. Сделай вид, что тебе всё равно, хотя бы для начала. Счастье не обязательно должно быть противоположного пола, — поддерживает Лоренц. Ландерс облегчённо выдыхает и постепенно расслабляется. Рихард толкает тост за нас, и вскоре все расходятся по домам. Мы с Паулем, проехав основную часть пути на авто, оставляем его почти в двух кварталах от дома и принимаем решение прогуляться пешком. — И нормально всё прошло, — радуюсь я тому, что ребята, в принципе, приняли наши отношения. К концу посиделок даже Тилль смягчился. — Я даже не ожидал, что всё пройдёт так легко, — поддерживает мой оптимизм мой возлюбленный. — Я очень рад, что мы теперь не будем задумываться над тем, под каким предлогом нам уединиться. Это так утомительно, — он взглянул на меня и, улыбнувшись, взял за руку. Я дёрнул его, прижимая к себе, и поцеловал. — Я люблю тебя, — выдыхаю я. В тот момент, когда мы делаем шаг вперёд, я слышу какой-то шорох. Перед нами, как будто из-под земли вырастают два крепких парня, преграждая нам дорогу и скрестив руки на груди. Я тут же осторожно завожу Пауля себе за спину. — Это он? — спрашивает один у другого, пристально меня разглядывая. Исходя из того, что биение сердца одно на несколько миль и принадлежит оно моему спутнику, смею предположить, что эти ребята – вампиры. В ответ на вопрос, брюнет согласно кивает. — Кассель, ты уверен? — скривившись, переспрашивает тот. — Ну да, — уже не так уверенно подтверждает другой, — на нём перстень. Ага, значит, брюнета зовут Кассель. Ну и что им от меня нужно? Проходят доли секунды, и я уже оказываюсь лежащим на асфальте и намертво пригвождённый захватом за горло вторым, который тёмно-русый. — Пауль, уходи, — с трудом прохрипел я. — Да не бойся. Его мы не тронем. Нам ты нужен, — отвечает держащий меня за горло. — Кто вы и что вам нужно? — пытаюсь выяснить я. — Нет, он ещё и спрашивает, — саркастично отвечает он и тут же следует удар моей головой об асфальт. Я пытаюсь дать отпор, но у меня ровным счётом ничего не получается. Он значительно сильнее. Ещё удар. И ещё. — Это тебе за Теа. Она тебя любила, скотину! — рыкнул русый. — Что она тебе такого сделала, что ты убил её? — выхватывает меня тот, который Кассель, и я уже лечу в витрину ближайшего магазинчика, разбивая собой стекло. — Я не понимаю, о чём ты, — поморщившись от неприятного ощущения присутствия в моём теле осколков, я оглядел себя и попытался вытянуть все, что мне попались. — А когда убивал её, понимал всё? — вернулся ко мне Кассель и швырнул в руки русому. Мне удалось увернуться и, прихватив того за руку, бросить на землю. — Кассель, тебе не кажется, что этот слабак не мог убить Теа? — сквозь смех спрашивает второй, отряхиваясь после падения. — Джулиус, на нём её перстень. — Я не знаю, кто такая Теа и я никого не убивал. Может мне кто-то объяснит, что происходит? — Мне кажется, он слишком молод. Он, вероятно, тогда ещё пешком под стол ходил, даже будучи человеком, — скалится он, обращаясь к Касселю. — Слушай, тебе сколько отроду-то? — спрашивает Джулиус уже у меня. — Почти три месяца, — отвечаю я. — Кассель, блять! — Джулиус выписывает приличный подзатыльник своему напарнику. — Она никогда не рассказывала ни как он выглядит, ни как его зовут, - обижено огрызнулся Кассель. — Присядем, потолкуем, господа, — улыбается Джулиус и с лёгкостью снимает с петли дверь в бар возле лавки, в которой я разбил витрину. — Кажется, у нас получилось недоразумение. Мы прошли в тёмное помещение и Джулиус, встав за барную стойку, разлил виски по стаканам. — Как тебя зовут? — Кристоф Шнайдер, — отвечаю я. — Лучше по фамилии или Doom. А это, — я указал на Пауля, который так никуда и не ушёл и даже пытался побороться с вампирами. — Пауль. Мой… — Да мы поняли. Твой возлюбленный, — перебил меня Джулиус. — Судьба, значит. Отлично, Doom. Я Джулиус Розенталь, а это - мой младший брат Кассель, — он протягивает руку, и я отвечаю на рукопожатие ему, а затем его брату. — Ты прости, мы тебя чуть помяли. Кассель обознался. — Да я в норме, — отговариваюсь я. — Собственно, предъява у нас к тебе была такая: несколько веков назад наша сестра Теа была убита своим возлюбленным. Кто он, как его зовут, и как он выглядит, нам она никогда не рассказывала. Почему мы подумали на тебя? Потому что на твоём пальце её перстень, — Джулиус показал свою руку, на которой сверкал точно такой же. — Это родовые перстни. У меня и Касселя такие же. Немного предыстории. Семья Розенталь существовала ещё много столетий назад. Мы - самые первые вампиры на земле. Мать, посредством колдовства, сделала нас неуязвимыми ко всему, кроме солнца, но чтобы исправить свой грех по этому поводу, она сделала для нас эти перстни, которые защищают нас от лучей проклятой звезды. Кольцо с пальца Теа исчезло. Видимо, убийца прихватил его в качестве трофея. Поэтому мы все три столетия, бегая за этой сволотой, пытались вычислить его по кольцу. И вот, нам попался ты. Но, три века назад, ты даже человеком ещё не существовал. Откуда у тебя оно? — Вампир, который обратил меня, оставил в подарок. — Что ты можешь сказать о нём? — встрял Кассель. — Высокий, достаточно симпатичный брюнет. На вид лет тридцати. Ходит всё время в чёрном длинном пальто. Зовут Дориан, он говорил, что ему пятьсот семьдесят три года. — Дориан, — сощурившись, повторил Джулиус. — Что-то знакомое. — Дориан Флэтчер, — уточняю я. — Ах, ты ж скотина! — рыкнул старший Розенталь. — Чтоб ты сдох, Дориан Флетчер! Если бы я знал, я бы ему ещё тогда сердце вырвал! — Ты знаешь его? — осведомился Кассель. — Пересекались несколько раз. Мелкий, гадкий Дориан Флэтчер. Я знал, что он способен на мелкие пакости, но чтобы на такую подлость… — Джулиус покачал головой. — Ты сказал, что ваша сестра встречалась с ним, но он же гей, — уточняю я. — Вероятно, он не всегда им был. Когда живёшь много лет, наступают времена, когда наскучивает всё и тогда задница начинает искать приключений. Вот, видимо, Дориан и нашёл своё приключение, которое ему, оказалось по душе. — Он в городе? — перебивает размышления брата Кассель. — Нет, — коротко отвечаю я. — Ладненько, тогда погнали мы дальше, — подытожил Джулиус и осушил свой стакан. — Был рад знакомству, чувак. Думаю, ещё увидимся на просторах вечности, — он улыбается и жмёт мне руку. Я снимаю перстень и протягиваю ему. — Вероятно, я должен вернуть его. — Ах, да! Спасибо. Я пришлю тебе замену. У меня есть одна знакомая ведьма, которая тоже умеет делать такие штуки. — Розенталь забрал перстень и, черкнув что-то на листке, протянул его мне. — Это мой номер. Если вернётся Дориан, сообщи мне. Да и вообще, если будет что-то нужно… Мы пожимаем друг другу руки и братья, развернувшись, направляются к двери. — Джулиус, ты сказал, что вы неуязвимы ко всему, кроме солнца, у Теа был перстень. Как Дориан убил её? — Он вырвал ей сердце. — Но как? По логике вещей, вы вообще непобедимы. — Хитрость сильнее даже нас, — пожал плечом вампир, и они в мгновение ока растворились в ночи.