Раунд 7. «Безысходность».
28 марта 2012 г. в 22:11
Так прошло ещё две недели. Тацуя выиграл ещё один поединок и уверенно шёл к званию победителя кубка мира по боксу. Каме продолжал фотографировать любимого, рисуя на обороте фото милые признания и оставляя их на кровати, рядом с уставшим после тренировок Тацу.
К ним часто заходил Коки, который уже знал про их отношения и пытался всячески подстебать друзей по поводу их нестандартности. Однако кое – что всё таки беспокоило Уеду. В разговоре, который он подслушал две недели назад, Коки упомянул о каком - то деле, которое он не в силах остановить, но о каком именно, так и не узнал. Спросить у Казу он не решался, зная, что эта тема для него неприятна.
- Чем ты сейчас занимаешься? – спросил Тацу, сидя на кровати и разглядывая новую партию фотографий, оставленных Каме. Тот убежал на очередную съемку, поэтому, когда пришел Танака, Уеда попросил его немного подождать.
- Я… - Коки замялся, - ну….занимаюсь своим бизнесом. – Он понятия не имел, как разговаривать с Тацуей, в детстве они общались не часто, связывал их только Казуя.
- Оу. И как? – заинтересованно протянул Уеда, стараясь не выдать своего намерения.
- Ну…продвигается потихоньку, - уклончиво ответил Танака, улыбнувшись.
Тацуя слегка прищурился, всматриваясь в друга.
- Коки…Скажи, почему Казу уехал тогда?
Танака удивлённо посмотрел на парня, расширив глаза.
- Ну как, ты же знаешь…, - прохрипел он, - Он был обижен и…
- Тут что – то ещё, - перебил его Тацу. - Ведь ты знаешь, скажи мне? – он улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой, заставляя Танаку сглотнуть странный комок, подкативший к горлу.
- Тацу…
Разговор прервался открывшейся дверью.
- Я дома! – радостно воскликнул Каме, заходя в комнату. Резко остановившись, он замер, удивлённо вскинув брови.
- Коки?
Танака медленно поднялся, нелепо улыбаясь и все еще искоса поглядывая на Уеду.
- Привет, - он подмигнул Каме, кивая головой, - Я уже ухожу, проводишь до двери?
Казуя кивнул, бросив быстрый взгляд на Уеду. Тот лишь самодовольно улыбнулся и откинулся всем корпусом на кровать. Парни вышли из квартиры, и Каме прикрыл за собой дверь.
- Что случилось? – его лицо светилось от беспокойства, - Он тебя о чём – то спрашивал?
- Спрашивал, - лицо Коки было отрешённым. Он резко тряхнул головой, вновь вспомнив ослепительную улыбку Тацуи.
- И? Что ты ему сказал?
Парень молчал, сверля друга глазами. Буря поднималась в душе Казуи, и он начал выходить из себя.
- Отвечай. Что ты ему сказал!? – закричал он, хватая Коки за воротник.
- Ничего. Сказал то, что он знает. – Танака обеспокоенно оглянулся на дверь, а затем снова заговорил, - Послушай, ты действительно любишь его?
Каменаши резво закивал головой. Взгляд его был настолько серьезным, что Коки не сомневался в правдивости его намерений.
- Тут вот в чём дело… - юноша замялся, подбирая слова, - ЕГО очень заинтересовало это дело, особенно когда он узнал, насколько родители Уеды богаты. Процесс запущен. И, боюсь, что меньше чем через 24 часа он лишит их всего.
- Коки, нет! – Каме был в ужасе, такого просто не может быть, так не должно быть, - Коки, сделай что – нибудь, умоляю!
- Я не могу, Казу, ты же знаешь.
- Я заплачу! Скажи ЕМУ, что я заплачу!!!
- Чем? – парень слегка провёл рукой по плечу друга, пытаясь успокоить, - У нас нет таких бабок, и никогда не будет! Казуя, ты ничего не сможешь сделать…
- Я буду работать, пусть хоть в рабство меня возьмет, мне все равно! – не унимался Каме, начиная паниковать.
Он забился, словно в истерике: Коки обхватил парня, и, зажав своей ладонью его рот, зашипел на ухо:
- Глупый, если не хочешь сделать хуже, молчи! Если ты расскажешь ему, что ты в этом виноват…Он не переживёт… Я видел как он к тебе относится, поэтому заткнись и лучше поддержи его в трудную минуту! – злобно прошипел Танака, убирая руку ото рта Каме.
Казуя, выслушав до конца Коки, почувствовал себя еще более отвратительно. Никогда он не ощущал такого презрения к себе. Он не заслужил и пальцем тронуть Тацу после этого, а уж его любовь – тем более. Не сказав ни слова, он лишь кивнул в ответ и, словно неживой, пошел обратно к тому, кому он причинил столько боли.