The Color of Love

09. Yellow

Глаза Кёнсу мягко распахнулись, и как только его зрение прояснилось ото сна, все события вчерашнего дня сразу всплыли в голове. Головная боль и тошнота от того, что он не ел эти несколько дней вместе с болями от побоев и ушибов ухудшали его самочувствие. Только тогда он заметил, что находится уже не на холодном цементном полу в подвале, а на самом деле на плюшевом матрасе, в то время как на нем было толстое белое и очень теплое одеяло. Сбитый с толку он попытался выдвинуть себя с кровати, только это самое одеяло сковывало любое его движение. Он повернул голову вправо, чтобы убедиться, что он не был тут один, и был встречен усталым выражением лица Чонина. -Не бойся, ты в безопасности. Кёнсу позволил своему телу расслабиться под легким касанием и прильнуть к сильной, теплой груди Чонина. - Я сожалею, что втянул тебя во все это. Их голоса были только чуть громче шепота, но оба не обращали внимания на причину их пониженных тонов. -Когда я говорил тебе, что защищу тебя, я имел в виду это. Кёнсу немного отстранился, чтобы по-хорошему посмотреть на Чонина, и его желудок неприятно свернулся при виде неприятных фиолетовых оттенков, что окрашивали горло. Осторожно тонкими пальцами обрисовывая контур руки, которая оборачивалась вокруг горла Чонина, Кёнсу чувствовал ужас, но в то же время был благодарен, что он прошел через все неприятности, лишь бы спасти его. Он все еще не мог помочь и чувствовал себя немного виноватым. -И какой же ценой? -Ценой тебя, - Чонин взял руку Кёнсу в свою собственную и переплел их пальцы. Затем поднёс их соединенные руки к губам и мягко, но смело коснулся губами костяшек Кёнсу. Краем глаза Чонин наблюдал, как щеки старшего вспыхивают, и он не смог сдержать вздох. Тихий стук в дверь прервал их интимный момент. -Чонин-а, - маленькая женщина средних лет с длинными темными волосами и мудрыми глазами, которые были полны большим количеством историй испытаний и несчастий, а также историями удачи и счастья, которое приходило с годами, появилась из-за закрытой двери с нежной улыбкой, украшающей ее тонкие выступы. - Я приготовила немного еды для вас, мальчики. Я принесу ее, если вы готовы поесть. Чонин отпустил руки Кёнсу перед хорошей женщиной. Последний подумал, что она была матерью Кая, но они были слишком разные. -Не стоило, Ajumma*. Ajumma ... ? Так эта женщина не мать Чонина? -Конечно, я приготовила. И разве я не говорила тебе, чтобы ты не называл меня Ajumma? Я была с тобой в течение шести лет. Называй меня Ummа**. Теперь, подними своего друга, чтобы он смог поесть. После этого я перебинтую его и намажу мазью эти неприятные синяки. - Neh, Umma***. Чонин вернулся к своему месту на кровати рядом с Кёнсу. Парень вплотную прижался к его груди, и Кай осторожно обнял его. У Кёнсу было столько вопросов, чтобы спросить о женщине, но Ким заговорил первым. -Как думаешь, сможешь идти? - Кёнсу кивнул и попытался встать, но тут же почувствовал большой дискомфорт. Чонин мгновенно обратил внимание на это и подхватил старшего, прежде чем тот едва не упал. Затем он осторожно усадил Кёнсу на кровать. - Не переживай. Я понесу тебя, - Кёнсу вновь деликатно попал в объятия Чонина. Это прекрасный оттенок розового, который так нравился Чонину, покрыл опухшие щеки во второй раз в этот день. - Чонин ... - мягкий голос Кёнсу окликнул его, когда тот был перенесен через весь дом. Чонин тихо промычал в ответ. - Эта женщина. Кто она? - нежелание отвечать на вопрос было написано на лице Чонина. Кёнсу чувствовал, как брюнет медленно закрывался от него, когда он наблюдал, как глаза Кая становятся темными. -Я... Я расскажу тебе позже. Оставшийся путь до столовой они проделали молча. Когда они дошли до стола, Кёнсу был удивлен, увидев огромное множество продуктов на нем. Он тут же вспомнил, что отец запер его в подвале без еды и воды в течение двух, может быть, трех дней. Он потерял счет. Непосредственно сразу же появившийся голод был практически невыносимым. Чонин осторожно усадил Кёнсу на стул и занял место рядом с ним. Женщина, которая называла себя матерью Чонина, вернулась из кухни с подносом, на котором стояли чашки с чаем. После размещения содержимого подноса на стол, она повернулась, чтобы поговорить с Кёнсу. -Я знаю, что ты должно быть голоден, дорогой, поэтому кушай столько, сколько хочешь. Только не вреди себе, ладно? Не торопитесь, и я прошу прощения за то, что не представилась ранее. Меня зовут СуХва. Я мать Чонина, - глаза Кёнсу расширились. Разве Чонин не называл ее 'ajumma' раньше? Кёнсу посмотрел на Кая, чтобы проверить, насколько то, что женщина говорила, было правдой. Чонин коротко кивнул и произнес одними губами «потом». Настала очередь Кёнсу представиться. -М-меня зовут До К-Кёнсу, - он сделал все возможное, чтобы поклониться с уважением, и СуХва подарила нервничающему парнишке одну из ее нежных улыбок. -Больше нет необходимости бояться, Кёнсу-я. Чонин рассказал мне немного о том, что произошло, пока ты еще спал, и я ручаюсь за то, что он защитит тебя, - Кёнсу почувствовал, что его щеки краснеют от смущения на ее добрые слова. Он посмотрел на Кая и заметил, что тот тоже покраснел. После ужина Кёнсу обнаружил себя сидящим на кровати Чонина, в то время как СуХва лечила его травмы, как она и обещала. Она умело нанесла крем и обмотала бинтами его лицо и тело, все время тихо цокая языком, выражая неодобрение. -Это всё, что я могу для тебя сделать. Сейчас я хочу, чтобы ты принял эти болеутоляющие и позволил своему телу некоторый столь необходимый отдых. С этого момента ты остаешься у нас, поэтому чувствуй себя как дома, милый, -Кёнсу был удивлен, что СуХва позволила ему остаться тут. До этого момента он не знал о том, как вернуться домой. Он почувствовал себя очень благодарным к ней. -С-спасибо СуХва – щи, - женщина цокнула языком. -Ты тоже можешь называть меня Umma. На этих словах Чонин заступился за Кёнсу: -Umma, спасибо за все. Ты можешь идти. -Ты тоже не трогай свою повязку,- глаза Кёнсу переметнулись к Чонину, который просто вздохнул про себя. Когда он повернулся к женщине, Дио увидел повязку, закрывающую заднюю часть шеи Кая. - Хорошо-хорошо. Я знаю, что уже перебарщиваю со своим гостеприимством. Вы, ребята, отдохните немного, теперь все в порядке, - СуХва собрала аптечку и оставила двух парней в покое для остальной части ночи. После того, как за ней закрылась дверь, Чонин вернулся к своему прежнему месту на кровати. Когда Кай оказался рядом, Кёнсу сразу прижался к его теплой груди и позволил себе расслабиться. Их молчание было приятным. -Я. .. - Чонин начал говорить, но не решался начать. - Я знаю, у тебя есть много вопросов, но ..... но я думаю, что лучше, если ты просто дашь мне возможность поговорить, - Кёнсу крепко сжал его в объятиях, пока не оказался лицом к лицу с Чонином, показывая, что молодой человек был в полном, безраздельном его внимании. - Хм ... хорошо ..... гм.. - Все в порядке. Не торопись, - и Чонин сделал именно это. Около одиннадцати минут, несколько глубоких вздохов, серия вдохов в шахматном порядке и обнадеживающее сжатие позже, и Чонин был готов говорить. -Когда мне было восемь, мама узнала, что у моего отца рак сердца. У него была Рабдомиосаркома сердца****. Это очень редкий и агрессивный тип рака, но мне рассказывали только незначительные детали, и я не знал обо всей его серьезности. Врачи говорили, что у него мало времени, но сделали все, что могли, чтобы спасти его. Он прошел через различные приступы химиотерапии и дважды перенес операцию, но рак распространялся на другие области его сердца. Из-за его постоянно ухудшающегося состояния он стал постоянным жителем в больнице. Моя мать и сестры продолжали говорить мне, что он будет в порядке и что он выйдет из больницы в ближайшее время, но дальше стало известно, что ему не становится лучше. Все было хуже и хуже. Я помню времена, когда мать брала меня к нему в гости, как он был подключен к различным мониторам и капельницам. Он выглядел таким слабым и хрупким, он полностью отличался от человека, которого я знал, который был моим отцом. Чонину пришлось остановиться и совладеть собой, прежде чем продолжить рассказ. -Он жил около года и десять месяцев после первоначального диагноза. Был канун Рождества, и моя мать, сестры и я пошли к нему в гости. Все начиналось хорошо. Он был в прекрасном настроении и сказал, что чувствует себя лучше. Мы все улыбались и смеялись. Просто хорошо проводили время, как обычно. Это дало мне надежду, что он сможет вернуться домой в ближайшее время, но я ... Я сильно ошибся. Все началось с небольшого кашля. Он сказал, что ему просто нужно было прочистить горло, и мы дали ему воды. Затем он начал кашлять хуже. Это было так, будто бы его легкие разваливались. Вдруг его пульс повысился, и он стал кашлять с кровью .... Чонин снова остановился, чтобы собрать себя, закрыв глаза и сделав глубокий вдох, пытаясь скрыть свои эмоции. -Я знаю, это звучит стандартно, но все произошло так быстро. Моя мама позвала на помощь, а затем мои сестры пытались вытащить меня из комнаты. Я не хотел покидать своего отца, поэтому я пытался бороться с ними. Медсестры бросились в нашу палату со всем этим странным оборудованием. Кашель моего отца ухудшился, а затем доктор кричал какие-то приказы. Они пытались стабилизировать его состояние, но ничего не получалось. Было слишком много людей в комнате. Медсестры толкнули нас, чтобы они могли работать с отцом. Моя мама плакала. Она позвала мою сестру и прошептала что-то на ухо. Потом она подошла ко мне и начала тянуть меня к выходу. Я был настолько отвлечен, что я не всё понимал из того, что она говорила мне. Даже сейчас я не могу вспомнить, что она сказала. Моя мама и другая сестра остались в больнице. Мы пришли домой в полной тишине. Я мог думать только о моем отце и о том, что он может умереть. Когда я вернулся домой, я пошел в свою комнату. Я надеялся, что если лягу спать и проснусь, снова все будет хорошо. Я не мог спать, зная, что мой отец на самом деле умирает. Я покинул свою комнату, чтобы поговорить с моей сестрой и успокоиться, но когда я достиг лестницы, она говорила по телефону с мамой. На данный момент в этой истории, одинокая слеза медленно стекла из глаза Чонина по щеке. Кёнсу знал с самого начала, что это было тем, что оставило глубокий след в душе Кая, но он действительно не был подготовлен к этому. Лишь дважды Чонин показал свою слабую сторону, однажды во время их перепалки в дождь, и в другой, когда они были в саду матери Кёнсу. Даже в те разы Чонин никогда не осмеливался плакать. Эта сторона Чонина не была совершенно новой, но это было так неожиданно. Это также не было нежелательным. Просто по-другому. -Я знаю, она не слышала, что я иду вниз по ступенькам, потому что она все еще стояла спиной ко мне. Она плакала в трубку, и я мог сказать, потому что она сдерживала рыдания. Она говорила с мамой на другом конце телефона и плакала так сильно, что я едва мог разобрать, что она говорит. Тогда она сказала что-то вроде: «Он действительно ушел». Я знал, что мой отец умрет, но я все-таки цеплялся за маленькие надежды, что он может просто сделал это. Весь год я молился всем богам и прочим высшим силам, я молился, прося о жизни моего отца. Услышав, когда сестра сказала, что он ушел, я почувствовал, будто бы внутри меня нажали на кнопку. Я узнал что-то такое о мире, что ни один ребенок в моем возрасте и никогда не должен пережить. Внезапно я почувствовал презрение и гнев. Я понял, насколько больной и темный мир на самом деле. Мои сестры и мать говорили мне, что папа в порядке, он даже сам так сказал. Но все они лгали мне, они знали, что он умрет. Это был просто вопрос времени. Я ненавидел их всех за то, что они лгали о том, как плохо ему было на самом деле. Теперь, когда я вспоминаю об этом, я не могу поверить, насколько был глуп. Я больше не верил в Бога или Аллаха или Будду или что-нибудь еще, которым я молился за здоровье моего отца, по той простой причине, что они не могли спасти его. Я никогда не просил многого, но был отвергнут всего лишь одной вещью, в которой я так отчаянно нуждался. Весь мой мир рухнул, когда он умер Я не просто испытывал потерю своего отца, я чувствовал, будто бы лишился своего наставника, лучшего друга и человека, на которого я хотел быть похожим , когда вырасту. Когда у меня всё это отобрали, у меня не было никаких оснований, чтобы продолжать жить. Я просто хотел умереть, но когда я попытался, меня нашли и взяли под постоянный контроль. С тех пор меня отпустило. На его похоронах я понял, насколько был бесчувственным. Все вокруг меня плакали и скорбели его потери, в то время как я сидел там с непроницаемым выражением лица. Я был в ярости по поводу того, что ни одна из моих сестер не говорили мне ничего до похорон. Я все еще не знаю, почему и сегодня. Мы боролись за него, но я отказался слушать их оправдания. Это было около трех недель после похорон, когда я решил, что хватит и вышел из дома. Я не мог находиться там больше, особенно пытаться притворяться вместе с мамой, что ничего не произошло. Я сбежал, не имея представлений, куда я собирался или то, что я собирался сделать. Мне было всего лишь десять, я был слишком маленький, чтобы жить самостоятельно. Я был на улицах в течение примерно трех дней до того, как СуХва нашла меня и взяла к себе, как будто я был ее собственностью. Она чувствовала себя больше, чем матерью для меня. Я рассказал ей, почему убежал из дома. Она даже не знала, кем был мой отец, но когда я рассказывал ей, она плакала так, как будто бы потеряла кого-то слишком дорогого ей. Я был здесь с ней до сих пор. Так или иначе Чонин оказался прижат к маленькой груди Кёнсу, его руки сжимали заднюю часть его рубашки, в то время как из его глаз молча стекали слезы. Он никогда не показывал эту сторону его к СуХве раньше, и он был поражен тем, насколько присутствие Кёнсу могло заставить его чувствовать себя хорошо в такие моменты. Руки Дио обняли Чонина, покачивая их обоих назад и вперед, Кёнсу мягко поглаживал его волосы. В некотором смысле он мог относиться к истории Чонина. Он потерял родителей в маленьком возрасте, что также оставило глубокий шрам в его душе. Он прошел через некоторые те же самые вещи, что и Чонин. Признание Кая связывало их на более глубоком уровне. Чонин чувствовал, как дрожит Кёнсу. Он поднял голову и увидел, что тот тоже плачет. -Почему ты плачешь? Чонин не мог понять, почему Кёнсу плакал. Неужели он правда понял, через что я должен был пройти или он просто меня жалеет? Мысль о том, что Кёнсу просто стало жаль его без сострадания, рассердила Чонина. -Я понимаю, что ты чувствуешь. Когда я потерял свою мать, мне казалось, будто бы у меня не было ничего, ради чего жить, и я хотел скорее умереть. У меня не было выбора, кроме того как смотреть на светлую сторону вещей, хотя их не было ни одной. Я делал это с тех пор, как она умерла, - это удивило Чонина, и ему стало любопытно о прошлом Кёнсу. Так как он рассказал ему о себе, он чувствовал, что это было справедливостью выслушать другого. -Тогда расскажи мне свою историю. Кёнсу не был удивлен, что Чонин хотел знать о его прошлом, а также он не был готов вдаваться в подробности, которые у него были -Это действительно долго ... - Чонин вытер лицо от слез и развернул парня так, что Кёнсу теперь сидел у него на коленях, прижавшись головой к груди. -Все в порядке. У нас впереди целая ночь, - Кёнсу не знал, с чего начать. Это было намного труднее, чем он думал. – Начни сначала. Я здесь для того, чтобы быть с тобой. Кёнсу решил начать с самого начала. -Моей матери было 18, когда она была красивой и училась в средней школе. Ему было 24 в то время. Они безумно влюбились друг в друга, поэтому, когда они узнали, что она была беременна мной два года спустя, они решили пожениться. У моего отца был очень успешный бизнес, и он имел достаточно денег, чтобы содержать нас троих, но когда мне было пять лет, он потерял работу, его компания обанкротилась. Мы закончили тем, что нам пришлось выйти из нашего дома в меньшую квартиру, потому что он больше не мог позволить себе платить ипотеку. Моя мать устроилась на работу флористом, чтобы мы могли сохранить нашу квартиру. Отцу стало стыдно, что он не может поддержать меня и мою мать, и в конечном итоге он начал пить. Моя мать ненавидела его за это. Когда я родился, он говорил ей, что будет лучшим отцом для меня, чем его отец был с ним, но он делал те же самые ошибки. Его отец тоже стал алкоголиком и умер четыре года назад от рака печени. Моя мать не хотела этого и пригрозила уйти. Хотя она никогда так и не сделала. Они спорили об этом все время и кричали друг на друга на счет многих идиотских вещей. Они бросались друг в друга проклятиями. И только когда он стал жестоким с ней, она поняла, что наверное достаточно. Мне было шесть, когда она разбудила меня в середине ночи и приказала мне одеться, потому что мы собирались в дом бабушки и дедушки, в то время как она упаковывала сумку для меня. Мы только добрались до входной двери перед тем, как отец схватил ее за волосы и потянул обратно в дом. Они громко кричали друг на друга, и я был в ужасе. Он продолжал требовать сказать, куда она уводила меня. Она ответила, что я не заслуживаю такого отца-алкоголика, и она не заслуживает такого мужа. После этого он ударил ее по лицу и сказал, чтобы она не брала меня с собой куда попало. Борьба обострилась. Она ударила его, а затем он схватил ее за шею и толкнул в стену. Она пыталась бороться с ним, но он был слишком сильным. Я мог только стоять там и смотреть на нее со слезами на глазах. Я помню, как подбежал к нему и попытался оттащить, но он просто толкнул меня так, как будто я был ничем. Кёнсу прерывисто вздохнул, прежде чем продолжить. Хватка Чонина стала крепче, молча стискивая его. - Ее лицо багровело, и можно было видеть, как ее вены почти выкатились. Я не хотел ничего больше в тот момент, чем быть достаточно сильным, чтобы оттащить отца от нее, но в конце концов он отпустил ее. Она сползла по стене, пытаясь отдышаться, руками хватаясь за горло, как будто пыталась пустить больше воздуха в ее легкие. Я побежал на ее плач, и она взяла меня на руки, через несколько минут глубоких вдохов она смогла встать на ноги. Мой папа шел обратно в спальню, а затем моя мама плюнула ему в затылок и назвала его куском дерьма. Он так быстро резко обернулся и снова схватил ее за шею, назвав ее неблагодарной сукой. Там стоял этот стеклянный стол в середине комнаты, и отец схватил ее и ударил головой прямо через него. Когда ее голова соприкоснулась со стеклянной поверхностью стола, было озвончающий треск, а затем глухой стук, и после этого больше она не двигалась. Я помню, как плакал все громче и громче, когда я увидел кровь, вытекающую из ее головы. Я побежал к телефону, чтобы позвонить 119, но я забыл, что ранее на этой неделе он вырвал его прямо из стены, когда моя мама пригрозила вызвать полицию. Это был первый раз, когда он чуть не убил ее. Мы переехали из этой квартиры после того, как моя мама поправилась. Мой отец сказал, что соседи были слишком любопытными. В нашей новой квартире мои родители не ругались так часто, как раньше. Я думаю, что это было отчасти связано с тем, что моя мать сильно боялась моего отца, и она высказывала свои мысли меньше. Через несколько месяцев после переезда в новую квартиру мой отец получил работу на заводе. Примерно через год он начал ходить на собрания АА. Когда мне было девять лет, он обещал маме, что он больше не будет пить, и она ему поверила. Он хорошо работал, чтобы сдерживать свое обещание. Я думал, что все возвращается в нормальное русло, но это было ошибочное предположение. Я понятия не имел, что он все еще бил ее. Она все еще ходила на работу в качестве флориста чтобы он никогда не оставлял синяки там, где люди могли их видеть. Но я видел их однажды ночью, когда я должен был спать. Они спорили о деньгах или что-то вроде этого, когда он потянулся через стол и ударил ее и сказал, что она ведет себя глупо. Она плакала, и он поднял руку, чтобы ударить ее еще раз, но остановился. Он кричал на меня, чтобы я вернулся в постель, хотя я тщательно скрывался за углом. Я не знаю, как он знал, что я наблюдал за ними, но он заметил. Единственное, что я помню от остальной части того же года было то, что они ругались, когда я ложился спать, и мой отец ударял ее все сильнее и сильнее, хотя он бросал пить. Кёнсу снова остановился и на несколько мгновений уставился в пространство. Чонин терпеливо ждал, пока держал его в своих успокаивающих объятиях. Через несколько минут тишины и глубокого вздоха Кёнсу продолжил. -Около месяца после того, как мне исполнилось десять лет, мама попала в автомобильную аварию и умерла. Она снова пыталась убежать от моего папы. Я думаю, это можно назвать тем, что она сбежала. Это произошло, когда отец работал в две смены на заводе, она пришла в мою комнату и сказала мне, что мы собираемся уехать в ближайшее время. Я спросил ее, что она имеет в виду, и мама сказала, что она получила деньги, так как получила работу на всякий случай. Она рассказывала, что у нее было достаточно денег для залога на квартиру и арендной платы за первые три месяца. Говорила, что ей арендовали квартиру, которая была рядом с парком, и что я смог бы быть в состоянии иметь друзей моего возраста, она собиралась обустроить свой собственный сад и продавать цветы. Она рассказала мне, что нас будет двое, и что мы будем в безопасности, все эти замечательные вещи, и я был очень взволнован, чтобы уйти. У нас был план, как мы собирались уйти от моего отца. Мама собиралась уехать утром, делая вид, что идет на работу, когда в действительности она оставила свою работу, и таким образом он не мог прийти искать нас. Она собиралась забрать меня из школы и дать главные бумаги. Тогда мы поехали бы в новую квартиру. Когда для нас настал день уехать, я ждал после школы, когда мама заберет меня, но она так и не приехала, и мне пришлось одному идти домой. Слезы начали падать из глаз Кёнсу в то время как тихое хныканье заполнило комнату. -Когда я вернулся домой, я услышал, как папа плачет. Я помню, как спросил его, что случилось, и он сказал мне, что мама попала в автомобильную аварию и что она умерла. Я просто хотел умереть, услышав новость. Я знал, что не было никакого способа, благодаря которому я когда-либо буду в безопасности без нее вокруг. После этого он начал пить снова, даже больше, чем раньше. Это было так отвратительно. У него вернулось все насилие и гнев на меня, и тогда он начал бить меня. Он говорил мне, что это было, потому что я мог бы быть лучше, и я был достаточно глуп и поверил ему. Позже я узнал, что это было, потому что я был похож на маму, что он ненавидел меня за это. Он бил меня так же, как ее, оставляя синяки, где они не были видны, но шли годы и он начал делать это неаккуратно. Он оставлял синяки на моем лице и теле, и нам пришлось снова переехать, потому что соседи интересовались таким большим количеством моих синяков. Даже сегодня по непонятной причине я не могу заставить себя злиться на него за все, что он сделал. Я знаю, что он также продолжает меня бить. Моя мать всегда говорила мне, как он волновался о том, хороший ли он отец для меня. Что он никогда не хотел быть похожим на своего отца, но яблоко не упало очень далеко от дерева, я полагаю. Я знаю, что он сожалеет обо всем, что он когда-либо сделал для меня и мамы, но он не мог остановиться. Я знаю, что он хотел остановиться, прежде чем все стало хуже. Я просто рад, что ты пришел, чтобы спасти меня. Я не мог в полной мере отблагодарить тебя. Чонин наблюдал, как губы Кёнсу изогнулись в небольшой грустной улыбке, и из глаз вытекли слезы. Блестящие карие глаза Кёнсу встретились с серьезными, но нежными глазами Кая. Казалось, мир остановился вокруг них. Каждый из них едва дышал в этой интимной атмосфере, окружающей их. Кёнсу даже не вздрогнул, когда Чонин прикоснулся теплой и любящей ладонью к его покрасневшей щеке, он сделал противоположное и прижался к нему. Чонин наклонился, пока их носы не соприкоснулись вместе, и Кёнсу почувствовал дыхание Чонина, щекочущее его нижнюю губу. -Если ты вылечишь меня, я вылечу тебя, - Чонин был настолько осторожен, что сердце Кёнсу билось как сумасшедшее. Он даже не мог ответить и просто слегка кивнул головой. - Закрой глаза, - рука Чонина медленно переместилась с его щеки к шее. Кай собирался дать Кёнсу всё. Всё, что было у него, всё, чего он мог достичь. Каждая последняя капля его самого будет для Кёнсу. Старший позволил своим ресницам задрожать с одним последним шатким дыханием. У Чонина захватывало дух от такого Кёнсу, от его румяных щек, от дрожащих губ. - Сегодня будет ночь, в которой я погибну для тебя, - с этими словами Кай сократил расстояние между ними и прижался губами к Кёнсу. Несколько осторожных, невинных легких поцелуев, после чего Чонин вернул свою ладонь на горящую щеку Кёнсу. Прошло несколько секунд, прежде чем Дио снова открыл глаза и увидел Кая с легкой улыбкой. Первая улыбка, которую он когда-либо видел на тех полных губах, и это было действительно красиво. Кёнсу не мог остановить порхающих бабочек в животе и не осознавая этого; он улыбался той красивой улыбкой, которая сразу же захватила Чонина. Кай смотрел в глаза Кёнсу, улыбавшегося ему, и задавался вопросом, как на земле он стал таким счастливым с этим красивым существом. Хрупким и невинным Кёнсу, который теперь касался его губ с горящими щеками и застенчивой улыбкой . -Останься со мной,Кёнсу. -Навсегда, Чонин. *Ajumma - Тетушка(если прям совсем по-русски). **Ummа -Мама. ***Neh, Umma - Да, мама. ****Рабдомиосаркома - вид раковой опухоли, поражающий мягкие ткани. Она развивается в активных мышцах тела, которые также известны как скелетные или поперечнополосатые мышцы.