I'd break the back of love for you

– Доброе утро! – Доброе, Эмма! – Мэри Маргарет помахала едва проснувшейся дочери и напоследок еще раз причесала волосы. – Мне пора на процедуры, убегаю! – Что-то не припомню такой необходимости в ежедневных процедурах и занятиях при беременности, – нахмурилась Свон. – Видишь ли, милая, – аккуратно вступил Дэвид, закрывая за супругой дверь. – Снежка не хочет, чтобы что-то пошло не так. Она очень переживает из-за этого ребенка. – О, я, кажется, понимаю, о чём ты, – кивнула женщина, не чувствуя никакого желания продолжать тему незакрытых гештальтов своей матери. – Что у нас на завтрак? – Блинчики, – расцвёл Чарминг, выключая плиту. – Разбудить Генри? – Нет, он любит поспать, – махнула рукой Эмма. – Наверняка всю ночь рубился в PSP. – Может, ему стоит уделять больше внимания книгам или прогулкам? – ненавязчиво спросил Дэвид, накладывая блинчики. – В его возрасте нужно увлекаться чем-то ещё помимо игр. – Считай это ценой магии и нашей жизни в Нью Йорке, – невесело усмехнулась Эмма, выливая на выпечку сироп. – Все дети двадцать первого века, чьими предками не являются сказочные персонажи, ведут себя так. Лучше скажи мне, почему Мэри Маргарет теперь и дня не может прожить без общения с Зелиной? – Я тоже этого не одобряю, но если она становится от этого счастливей, то я не возражаю, – пожал плечами Дэвид, уплетая завтрак. – Хм, – задумалась Эмма, мрачно пережевывая блинчик. – Не нравится мне эта Зелина. Она какая-то искусственная. - Только поэтому, или от того, что Крюк сейчас с ней? – спросил Дэвид и внимательно посмотрел на смущенную дочь. – И вовсе не из-за этого. Регина тоже считает, что с ней определенно что-то не так! – И с каких это пор ты руководствуешься мнением Регины? – С этих самых. Вопрос закрыт, Дэвид. Я не ревную Крюка, я действительно считаю, что Зелина что-то не договаривает. Я поинтересовалась у народа, никто не помнит её ни со времен первого проклятья, ни из Зачарованного леса. – Что, если она примкнула к нам за тот год, что мы забыли? Да и в Сторибруке больше народа, чем кажется, невозможно запомнить каждого в лицо. – Вот я и попытаюсь выяснить, права я или нет. Генри проснётся – скажи, что я ушла по работе, он поймёт. – Как скажешь, – пожал плечами Чарминг. Эмма, осушив свою чашку с кофе одним глотком, мигом собралась и выскочила на улицу. *** – Почему ты выглядишь так, будто за тобой гнался вооруженный отряд? – поинтересовалась Регина, открыв дверь. Эмма мрачно взглянула на неё и молча прошла в дом. – Хотя, о чём это я. Ты всегда так выглядишь. – Регина! – Только не говори, что пришла жаловаться мне на разбитое сердце, – предупредила Миллс, идя в гостиную следом за блондинкой. – Вино кончилось вчера, а я не нанималась в душевные лекари, Свон. – Нет, я пришла по делу. Только что я заходила в кафе поговорить с Руби. – И обсудила своё разбитое сердце с ней? – с ехидной улыбкой поинтересовалась Регина. – Нет, я выспросила у неё всё, что она знает о Зелине, – проигнорировала все её выпады Свон. Миллс хмыкнула, но глумиться прекратила. – И что ты узнала? – спросила она, усаживаясь в кресло напротив Эммы. – Вот именно, ничего! Никто вообще ничего о ней не слышал, но всем наплевать! Как и на забытый год! – Не всем, – вставила Миллс. Эмма кивнула: – Да, я знаю, но, похоже, всё происходящее волнует только нас. – Тогда самое время вернуть память назад, – серьезно произнесла Регина и решительно хрустнула пальцами. – Приступим? *** Свон возвращалась домой в не самом лучшем настроении: Миллс весь день всяческими способами восстановить зелье памяти по остаткам на стенках склянки, полученной от Крюка, но у неё ничего так и не вышло. В кафе, куда зашла Эмма выпить кофе перед возвращением домой, ворвался Лерой, вещая о том, что ещё один житель пропал. Посетители повозмущались, но как-то быстро потеряли интерес к этому событию. Неужели это действие проклятья заставляет быть их такими равнодушными? – Переживаешь из-за Нила? – участливо поинтересовалась Руби, присев к ней за столик. – Ч-что? – Свон перевела взгляд на склонившуюся к ней девушку: сейчас мысли Эммы были заняты чего угодно, кроме её бывшего. – Он же целыми днями вместе с Белль что-то там мудрит, чтобы вернуть Румпельштильцхена? – Так и было, – кивнула Руби. – Им понадобилась какая-то определенная трава, растущая рядом с границей города, вот Белль и отправила его за ней. – Так это он сегодня пропал? – спросила ошеломленная Эмма. Руби ещё раз кивнула. – Происходящее начинает пугать меня всё больше и больше, – пробормотала Свон, одним глотком допив кофе. Руби не взяла с неё денег и пожелала спокойной ночи, напоследок посмотрев на удаляющуюся блондинку сочувственным взглядом. – Мне жаль, Эмма, – когда Свон уже заворачивала к дому, её окликнул знакомый хриплый голос, от которого по спине побежали предательские мурашки. – Жаль чего? – её голос всё-таки дрогнул, и Эмма поморщилась. Она ожидала услышать что угодно в ответ, например, что Нил не исчез ещё раньше или вообще не нашелся в Неверлэнде, но только не этого хладнокровного: – Твоего любимого. Нила. – Он не мой любимый, – быстро отреагировала Свон и снова чертыхнулась: слишком быстро, слишком необдуманно. Голубые глаза пирата равнодушно окинули её незаинтересованным взглядом, и Крюк пожал плечами: – Надо же, а я думал по-другому. Впрочем, мне уже наплевать. – Как быстро тебе стало всё равно, – хмыкнула Эмма, не замечая, что её полностью захватила обида. – Потому что тебе было слишком долго всё равно, лапочка, – улыбнулся Крюк. Этой улыбки Свон не видела у него, пожалуй, со времён борьбы с Корой. – А сейчас я закончил с тобой. И, пожалуйста, прекрати этот фарс с допросами жителей. Зелина – прекрасная женщина, которая мне очень нравится, и я не хочу, чтобы её беспокоили. – Я ищу злодея, проклявшего город, ясно? Не стоит мне указывать, что делать! Я всё ещё шериф этого города, могу делать всё, что угодно для раскрытия дела! – Что ж, шериф Свон, – приблизившись к ней, прошептал Джонс, поднимая свой крюк так, чтобы свет заиграл на металле бликами, и дотрагиваясь им до Эмминого подбородка. – Возможно, при таком положении дел у меня возникнут проблемы с законом. И, более не оглядываясь, он ушел, оставив Эмму давиться сдерживаемыми всхлипами. *** Чертов Крюк! В этот раз тостера под руку не попалось, к тому же, ситуацию усугубляло присутствие родителей и сына в лофте. Представив удивленное и ехидное выражение лица мадам мэра, если она вдруг к ней заявиться и начнёт ныть, Эмма фыркнула и решила прогуляться. Кинув еще один взгляд на дверь дома, она развернулась, но не успела пройти и десяток метров, как эта самая дверь распахнулась, выпустив на улицу счастливую Зелину. Она попрощалась со Снежкой и отправилась явно в сторону пристани, по какой-то случайности оказавшись негласной попутчицей Эммы. В первую секунду у блондинки мелькнула шальная мысль малодушно сигануть в ближайшие кусты и отсидеться, понаблюдав за женщиной, и она даже успела сделать шаг в сторону придомовой растительности, но не успела: Зелина, заметив её, замахала и улыбнулась: – Доброй ночи, Эмма. Возвращаетесь домой? Или ждёте кого? – спросила она, заглядывая Эмме за спину. Свон оглянулась назад, подсознательно мечтая увидеть там затянутую в черную кожу фигуру, но Крюк, несмотря на всё её желание, там не обнаружился. Отчего-то захотелось упасть и завыть. Вместо этого Эмма нахмурила брови и заправила непослушные кудри за уши. – Нет… Эм, решила осмотреть пристань перед сном, говорят, там тоже люди пропадали, – туманно ответила она, надеясь, что такой вариант ответа устроит рыжеволосую. Так оно и оказалось: приблизившись к ней, Зелина с воодушевлением кивнула: – Отлично, тогда пройдёмся вместе! У меня там встреча… – Представляю себе, – мрачно ответила Эмма, не зная, как отвязаться от чертовой попутчицы. Вскоре они вышли к набережной Сторибрука. У причала яхты словно жались друг к другу, чтобы согреться. На душе у Свон было погано, во рту – солоно от непролитых слёз. – Знаете, я должна быть вам благодарна, – помолчав, произнесла Зелина, устремив взгляд на садящееся в море солнце, окрасившее воду в кроваво-алый цвет. – Неужели? – хмыкнула Свон, не отрываясь от попинывания камушка. – Именно попытки привлечь ваше внимание сблизили нас с Киллианом. Хорошо, что вы оказались равнодушны к нему, потому что… – И каково это? – перебила Эмма Зелину, которая так и не посмотрела на неё. – Быть утешающим призом? Наверное, эта Зелина посчитала сейчас её эгоистичной сукой, но Свон двигали обида и отчаяние, а потому ей было плевать: – Он… Он заботится обо мне. Всегда готов меня защитить от любой, самой мнимой угрозы, находится всегда поблизости. И целуется потрясающе. Чего мне ещё желать? Если это включает в себя необходимость быть утешительным призом – что ж, я буду им дальше. – Удачи вам… Обоим, – выдавила Эмма, сглатывая комок в горле. – Мне нужно ещё зайти к начальнику порта. – До свидания, Эмма, – Свон к этому моменту уже развернулась, быстрым шагом отправившись прочь от порта, и беззвучно плакала, поэтому не могла увидеть, с какой злорадной улыбкой произнесла это Зелина, наконец-то оторвавшая свой взгляд от заката. Посмотрев на удаляющуюся соперницу, смахивающую на ходу злые слёзы, женщина огляделась и, никого не увидев, исчезла в клубах зелёного дыма.