Мой долг — защищать

В кафе было очень людно. Официанты носились между переполненными столиками, едва не задевая подносами клиентов. От шума и гама немели уши, а от количества мелькающих лиц болели глаза. Но у одной двери, где стояли двое бритоголовых и грозных верзил, никто старался не ошиваться. Внезапно из толпы вылетела подозрительная персона — мужчина, натягивающий на ходу переливающийся на свету пиджак, пытался протиснуться к той самой загадочной двери. Его жалкие попытки увенчались успехом не сразу, поток раздражённых людей не горел желанием расходиться. Всем ведь было невдомёк, что они перечат новому главе мафии — практически хозяйке этого города. Простецкий вид, застенчивый взгляд, фиолетовый нос, залепленный большим белым пластырем, да рассеянные движения вовсе не говорили о его опасной должности. — Простите… извините… — бормотал мужчина, то и дело на кого-то наталкиваясь. Наконец, он добрался до дверей. Двое громил лениво опустили головы, чтобы поглядеть на гостя, уважительно кивнули ему и с любезностью грозной гориллы открыли ему двери. — Я опоздал… извините, — Испания влетел в маленькую прямоугольную комнату и первым делом осмотрелся. Единственное, что могло здесь привлечь взор вошедшего — длинный, накрытый симпатичной скатертью стол, за которым сидело ровно двенадцать человек. — Ничего страшного, — мягко ответил Габриэле. Он сидел рядом с пустым стулом. — Садитесь сюда. Здесь ваше почётное место. Антонио ощутил, как быстро потеют руки. «Почётное место», «босс» — он прекрасно знал, что не достоин подобной услужливости. Он не сделал ничего такого ценного. И, как он заметил, надвигаясь к свободному месту, большинство членов мафии смотрели на него с нескрываемым отвращением. — Как ваш нос? — поинтересовался Габриэле, едва Антонио опустился на стул и придвинулся к краю стола. — А… всё хорошо, — засмущался испанец. — Спасибо. На самом деле он соврал — его нос взрывался неописуемыми болями. Внешне Карьедо старался этого не показывать, но внутри у него всё завывало. Он готов был разреветься от своей беспомощности. И всё потому… Узнав о встрече с Габриэле и другими важными членами мафии, Испания почему-то очень вовремя вспомнил о Феличиано Варгасе. Честно говоря, он испытывал небольшое угрызение совести из-за того, что посмел полностью забыть о брате Романо. «Я не знаю, как долго всё это будет продолжаться… Но если Фил узнает о том, что я стал Отцом мафии, его это не особо порадует, » — с такими неприятными мыслями он стиснул трубку в мокрых руках и начал стучать по кнопкам. Да, он прекрасно знал, что Северная Италия идиот, но ведь даже идиоты порою способны чувствовать ложь. Слабо, конечно, но всё же… Когда Антонио позвонил в дом Феличиано, его беспокойство лишь обострилось. А уговаривать того приехать вовсе не через день, а хотя бы дня через два — оказалось не таким уж и лёгким делом. Северная Италия задавал слишком много вопросов, на которые порою было совсем не просто ответить. После разговора Испания ощущал себя, как выжатый лимон. Но время продолжало неумолимо идти. Альфео развлекал себя передачами, и Антонио мысленно завидовал его беспечности. Вот бы и ему быть таким молодым и бесстрашным. И лучше всего — человеком, а не целой страной. С усталым видом он сел рядом с мальчиком на диван и вскоре незаметно для себя начал клевать носом. К двенадцати кто-то громко постучался в дверь. Это были служащие гостиницы — они прикатили большую коляску с кучей серебряных подносов, на которых лежали всякие вкусности: куры-гриль, облитые свежей томатной пастой макароны, овощные салаты. Да там даже сладости были! Альфео наплевал на первое и второе и сразу запустил в рот всё шоколадное драже, которое нашёл в отдельных пиалах, а ещё сверху попытался запихнуть мороженое. В отличие от ребенка, Антонио не ощущал острой потребности в еде. Скорее всего, из-за усталости и тихого страха из-за будущего. И всё же, несмотря на ощущение тошноты в горле, он взял куриную ножку и постарался её обглодать. Сочный вкус мяса ещё сильнее вводил его в странный, но необычайно тягучий транс. Не прошло и двух минут, как он уже крепко спал, закинув голову на спинку дивана. Но только сон ещё сильнее напряг его воспалённый мозг своим бредом — ему снилось, что он со всех ног мчится на машине прочь от незваных ему преследователей. За окнами свистят пули, зажигаются и потухают огни от фар, а на соседнем кресле неистово кричит Романо. Смысл его слов растворялся в горячем воздухе, будто пар, потому Антонио старался не напрягать слух и усиленно давил на газ своего авто. На долю секунды его взгляд остановился на зеркале заднего вида, на котором было изображено недовольное лицо Феличиано. «Какой же ты главарь мафии?» — спросил он с тонкой романовской издёвкой в голосе и деловито сложил тонкие руки на груди. К счастью, Антонио не суждено было узнать продолжение этого странного сна — его разбудили. Сквозь сон он почувствовал чьё-то тёплое дыхание над ухом и уже представил, как нежный голосок вынесет его за пределы сонных грёз, но не тут — то было… — Хватит уже спать! Ты всё кресло обслюнявил! Сон растворился мгновенно, и мужчина со стоном открыл глаза. Романо восседал на подлокотнике и с важным видом поглощал подогретые макароны. — Двигайся, — приказал итальянец, отталкивая задницей обомлевшего Карьедо. В принципе, Испания не надеялся на какие-то сильные перемены в Романо после того милейшего безобразия в ванной комнате, но всё же в нём до последнего теплилась малюсенькая надежда на обратное. Что Романо хотя бы будет смотреть на него иначе. Прикоснется к нему. Скажет что-то приближённое к приятному. — Меня позвали на собрание. В три, -сказал испанец, внимательно вглядываясь в профиль своей любимой страны. Если бы не волнение, тихо дремлющее где-то под кожей, он бы смотрел на Романо вечность. Никогда бы не отвел взгляд. Никогда. — Круто, — сказал Романо, не отвлекаясь от макарон. — Может… пойдёшь со мной? — Нет, — покачал головой юноша. — Я уверен, что собрание важное и тайное, а это значит, что чужаков они в свой круг не пустят. — Но ты не чужак! Я поговорю с Габриэле, он что-нибудь придумает… — Не стоит, — Романо определённо не хотел продолжать этот колючий разговор. Доев свои макароны, парень нагнулся к коляске, которая ломилась от вкусностей, и положил себе добавки. Ел он, как слон. Но с другой стороны, когда Испания посмотрел на тонны еды, желудок его отчаянно взвыл, умоляя принять немного пищи, а сладкая слюна сама собой потекла по поджатым губам. Мужчина схватил вилку и преступил к трапезе прямо с подноса. Его чавканье так громко разносилось по комнате, что Романо на секунду позабыл о своей тарелке. Приподняв высоко брови, он глядел, как еда быстро исчезает у Испании в чёрной дыре под названием «рот». — Ты… ты пойдёшь туда в таком виде? — В каком? — Я про это, — Романо с неохотой указал на распухший нос. — Он же у тебя… кривой. — Ты сказал, что я с ним выгляжу мужественным. — Ну, да, — Романо покраснел и поспешно отвёл взгляд. — Но если его не вправить, то он не скоро заживёт… — А на кой-чёрт ты мне его сломал? — перешёл в наступление Испания. — Я… я же уже попросил прощения! — Тогда не возмущайся! Заживёт как-нибудь. Я же страна, в конце-то концов. Телесные раны заживают быстро. Но Романо такие утешительные слова вовсе не затронули — всё ещё пристально глядя в глаза Антонио, он сделал неожиданное предложение, от которого у испанца похолодела спина: — Хочешь, я его вправлю? Антонио чуть было не подавился холодными макаронами. — Ты… вправишь? — переспросил он, надеясь, что просто ослышался. — А, может, не стоит? Как только всё уладится, схожу к врачу. Найду хорошего хирурга или косметолога. — Ты меня боишься? — удивился Ловино, подсаживаясь ближе к испанцу. Слишком близко. Невыносимо близко. Непростительно близко. — Нет, — помотал головой Испания. — Тогда иди сюда, — Романо протянул свои руки в надежде взять Антонио за голову. — Будет не больно, вот увидишь. — Послушай, Романо, — Испания отполз от мальчика ещё на полметра. Вскоре его зад упёрся во второй подлокотник. — Давай, ты не будешь ничего делать. Ты ведь раньше никогда не вправлял кости, так? А вдруг ты оступишься и что-нибудь мне там повредишь? — Ты что, серьёзно боишься меня? — вопрос прозвучал с ноткой тихой угрозы. — Нет! Просто, это тебе не волосы расчесать двумя взмахами расчёски, здесь нужен опыт! Романо ближе подполз к Испании, схватил одной рукой его за плечо и другую занёс над головой, будто готовя удар. — Не-ет! — закричал испанец, пряча нос в ладонях. — Я… просто решил, что так будет эффектнее, — робко объяснил свой поступок итальянец. — Да расслабься ты. Я не буду сильно тебя бить. — Р… Романо… — Расслабься, говорю же! Кому нужны кривоносые Отцы? Мафиози… — Кстати, а который час? — неожиданно вырвался вопрос. — Почти три, а что? — Три часа… — Испания задумчиво отвёл взгляд, вспоминая о месте встречи. — Ох, проклятье! Ресторан на третьем этаже. И я опаздываю! — мужчина резко поддался вправо, чтобы быстро добраться к двери, но тут же услышал неприятный хруст. Лицо словно окатило магмой. Романо быстро убрал руки, предугадывая, что будет дальше. Вопли невидимой волной пронеслись по гостиной, из спальни выполз сонный Альфео, который успел к тому времени вздремнуть, и даже на кухне вода застыла в кране, опасаясь высунуться наружу. — О, мать моя Иберия! Я умираю! — всхлипнул Испания, поглаживая свою несчастную конечность. От безжалостной боли глаза заполнились горячими слезами. — Что ты сделал с моим носом?! — Н-ничего плохого я с ним не сделал! — в панике забормотал итальянец.— Всё нормально. Не пугай меня, пожалуйста, — он соскочил с дивана и бросился искать что-нибудь, что бы охладило раскалённое лицо испанца. Единственным холодным предметом в комнате было растаявшее мороженное, завёрнутое в упаковку, как глазированный сырок. Романо взял его в руки и щедро влепил им Испании в лоб. Испания вспоминал об этом с туповатой болью в носу, который хоть теперь и выглядел ровным, но цвета своего не поменял ни на йоту. — С вами всё в порядке? — спросил встревоженно Габриэле. — Я… да, — Антонио невольно почесал заплатку и уже затем попытался изобразить сосредоточенный вид. — Так, о чём мы говорили? — Так и знал, — подал голос один из двенадцати членов, которые всё это время напоминали неживые статуи. Испания поднял голову, чтобы посмотреть на того, кто заговорил. Это был тот самый низенький человечек с крыши. — Не годится он в лидеры. Витает в облаках! Эх… помню, было время, когда мафией управляли лишь настоящие итальянцы, а не всякая испанская грязнокровщина. — Замолчи, — неожиданно сорвался Габриэле. Он резко поднялся со стула, звук скрежета ножек об пол вывел всех из сладкой дрёмы. — Простите Рика, Босс, он — наш адвокат, и, честно говоря, его деятельность часто может довести до ручки. Ну, вы понимаете, вечно вытаскивать «миротворцев» из дерьма — на это уходит много сил. — Кажется, я п-понял, — заикаясь ответил Испания. Он был настолько поражён таким эмоциональным всплеском, что теперь боялся даже на секунду расслабиться. — Ни черта он не понимает! — завопил адвокат, ответно поднимаясь со стула. Правда, учитывая его низенький рост, его резкое поднятие вовсе не навело никакой угрозы. — Он — мелкий, поганый испанец! Рассыпались по нашей стране, как тараканы, и теперь уже мафию возглавляют! О чём ты только думал, назначая его Отцом, Габриэле?! Испания судорожно сглотнул застывший в горле горький комок. Оскорбления сыпались ни с того ни с сего на его голову, он не мог зажать уши, не мог уйти в себя, забыться, он понимал, что просто вынужден выслушивать это и старался не показывать своего страха. — Закрой свой рот, Риккардо! — ответил не менее громко Габриэле. По сравнению с терпеливым Антонио, эта персона больше не могла сдерживать своих эмоций. Его маленькие глазки неожиданно стали огромными, налились кровью от натуги, а лоб покрылся крохотными капельками пота. Испания обратил внимание на эти перемены и подивился тому, как же горячо его защищает этот человек, хотя знакомы они были всего день. — Ты должен стать Боссом, Габриэле! — вибрирующий голос Риккардо тоже начал усиливаться. Остальные члены мафии оставались сидеть на месте, и по их лицам читалось такое же потрясение, что и у Антонио. Однако в спор ввязываться они не спешили. — Ты! Но не он! Он нам никто! Мы его знать не знаем! Ты же не раз показал нам свою верность, и мы все готовы были проголосовать за тебя! Закон… — Я, как власть, имею право сменить законы! Я могу, понятно всем? А теперь, давайте забудем о вражде и преступим к более важным проблемам. — Ах, вот как?! — побагровев, Риккардо схватил в охапку бумаги и демонстративно распустил их по всему помещению. — Тогда… тогда, я ухожу! Сказав это, мужчина гордо вздёрнул мелкий круглый подбородок и отправился к выходу. Когда дверь за ним захлопнулась, а шелест бумаг прекратился, комнату накрыло напряжённым молчанием. Члены мафии испуганно пялились на Габриэле, который дрожащий рукой поправлял сбитую поседевшую шевелюру. — Так, — каркнул он низким, скрипучим голосом. — Те, кто думают так же, прошу, уходите. Я вас не держу. Ещё несколько секунд прошли в молчании. Наконец, двое членов отодвинули от себя стулья и трусливо удалились следом за Риккардо. Остальные сидели на месте и всё ещё с испугом смотрели на Габриэле. Ждали дальнейших действий. — Ну, всё? — спросил тот с угрозой. Его обрывистый голос пронёсся по залу, рикошетом отскакивая от стен и вскоре растворяясь в воздухе. Созданная тяжкая атмосфера начала давить на каждого, кто находился в этом помещении. Даже Испания чувствовал угрозу, которой буквально пропах сидевший рядом с ним Габриэле. — Итак, преступим. Вы уж, простите, Босс, что всё так получилось. Не волнуйтесь, мы найдём вам более преданного адвоката. Между прочим, Риккардо меня уже давно напрягал. А эти двое… не помню их имён… мне кажется, они все были заодно. — Да ладно, — Испания застенчиво пожал плечами. — Я не обижаюсь на них, пускай идут. Это их выбор. И я, как… хм… хозяин семьи, отпускаю их. — Вы очень милостивы, Босс, — мурлыкнул Габриэле. Удивительно, как быстро менялось его настроение. Почти два часа Романо ходил из стороны в сторону, не зная, чем себя занять. На улицу выйти он не мог — Испания ему запретил. Вообще, после их неприятного инцидента со сломанным носом, тот выбежал из номера такой взбешённый, что Романо побоялся его догнать. Он остался в комнате, пытаясь вести себя, как преданный зверёк, хотя это оказалось не такой-то уж и лёгкой задачей. Постоянно нытьё Альфео медленно уничтожало его терпение. То он хотел есть, то хотел играть, то безобразничал, то задавал глупые вопросы. Выслушивая писклявый голос этого мелкого чудовища, Романо сразу вспомнил, за что он так люто ненавидел детей. Однажды в номер постучались. Прихрамывая, Романо отправился открывать, рассчитывая увидеть в коридоре Антонио, но его ждало разочарование. За дверью его поджидал очередной по счету служащий, обличенный в изысканный смокинг. О какой именно помощи твердил этот человек — Романо не понял — он закрыл дверь прежде, чем любезный типа закончил свою речь. Ловино не мог просто так сидеть на месте и терпеливо дожидаться прихода Испании. Странное острое чувство вселилось в него, душило, мешало собраться с мыслями. И в голове было лишь одно желание — увидеть Антонио. Всё остальное как-то ушло на задний план, даже рана на ноге казалась отодвинутой на задний план. Благодаря вороху мыслей Романо даже не придал значения странному красному пятнышку, которое возникло на белой повязке. Не долго терпела душа поэта. Громко чертыхаясь на самого себя, Италия надел гостиничный халат и, не вслушиваясь в замечания Альфео, быстро выскользнул из номера. Спустя минуты блуждания по длинным дорогим коридорам и езде в огромном лифте, Италия был на месте. «Похоже, это не то кафе…» — он обвёл задымленное сигаретами заведение презрительным взглядом. Как будто сюда скопились все курящие люди мира. Не может быть, что здесь проходила встреча членов мафиозной семьи. Ну, никак. И всё же, раз уже он тут очутился… Романо постарался пройтись вдоль столов важной походкой и с надменной усмешкой стрельнул у первой попавшейся девицы сигарету. Ощутив знакомую горечь в горле, итальянец упал на пустой стул и попытался вдохнуть как можно больше приятной для тела отравы. — Романо? Чуть было не проглотив от испуга сигарету, Романо поднял голову и с раздражением взглянул на явившегося из тумана незнакомца. — А я не думал, что ты шляешься по таким местам, Антонио, — ответил он, сделав ударение на имени, надеясь тем самым передразнить испанца. Испания лишь пожал плечами и плюхнулся на соседний стул. Вид его выражал сильную усталость, а сломанный нос стал похож на алый кабачок. В тумане этого сразу и не разглядишь, но едва Испания стал ближе к Романо, тот увидел, какое задумчивое и печальное выражение приняло его лицо. Позабыв о сигарете, парень преступил к расспросу. — Чего такой кислый? Что делали на совещании? Как много тебя ненавидит людей? Гм? Но вопросы остались без ответа. Более того — Антонио одним быстрым движением вырвал из рук итальянца сигарету и… нет, он не выбросил её и не затушил. А приложил к губам и резко затянулся. Романо успел только рот открыть, а того уже трясло от сильного кашля. — Эй! Тише-тише! Отдай сюда! — он вырвал из рук Карьедо сигарету и потушил её об пепельницу. Глядя, как ведёт себя Испания, желание курить как-то само собой отпало. — Так, давай по порядку. Что стряслось? И, кстати говоря, что ты здесь делаешь? — Италия с сомнением провёл рукой по воздуху, задевая синеватую дымку, что проплывала мимо них. — А где я, по-твоему должен быть? — Ну, это место не похоже на тайную встречу мафии. — Я был в зале для некурящих. После беседы вышел в коридор, увидел тебя, последовал за тобой. Я заметил, как ты блаженно закатываешь глаза, когда куришь. Подумал, что эта гадость успокаивает тебя и… захотел ощутить то же самое. — Ощутил? — Кажется, как будто мне в горло подсыпали пепла, — Испания потёр свою покрасневшую шею. — Никакого удовольствия. И как ты это выносишь? — Привык, — пожал плечами Италия. — Ну, так, ты расскажешь мне о том, что проходило на вашей встрече? Мне, так сказать, любопытно… Едва они вернулись к главной теме, как лицо Испании снова стало мрачным. Романо понял, что раз испанец перешагнул через свои убеждения и решил начать курить, то причина тому была действительно очень веская. Поэтому он не стал торопить Антонио и лишь терпеливо выжидал рассказа. — В общем, меня отправляют на дело, — наконец вынес Испания. — Что? Уже? — Романо чуть привстал со стула и с озабоченным видом огляделся. Хотя, что можно было увидеть в таком синюшном тумане — для Испании это осталось непонятным, однако через пару секунд Романо приземлился обратно на стул и заговорил, но теперь его голос казался едва слышным. — За твоей спиной стоят два подозрительных типа в синих пиджаках. За тобой следили? Испания вздрогнул от таких слов и попытался обернуться, но в следующий же миг почувствовал на своём плече костлявые пальцы итальянца. — Не надо, — буркнул он, не отрывая своего напряжённого взгляда от лица Антонио. — Они могут что-нибудь заподозрить. Так, сейчас мы встанем и осторожно, стараясь не выдавать себя, выйдем из зала в коридор, понял? Романо говорил так серьёзно, что Испания уже всем телом ощущал приближение опасности. Рука итальянца плавно убралась от Антонио, затем, Романо встал с места и, еле заметно поманив за собой Испанию, направился к выходу. Шёл он медленно, даже немного приплясывая. По нему нельзя было сказать, что он шифруется. А вот Антонио не сразу смог придать себе вид спокойного человека. Сначала он пошёл на цыпочках, потом почему-то пригнулся, как будто потолок в зале был низкий. Из-за таких странных преображений он ни раз грозился споткнуться об чью-то ногу и упасть, но к счастью, наблюдательный Романо приходил к нему на помощь. Когда до двери осталось пройти несколько метров — Италия неожиданно перешёл на быструю ходьбу. Когда они оказались в коридоре, Антонио всё же повёлся на искушение и обернулся назад. В щели между двумя дверьми просачивался синий сигаретный дым, оттуда слышалась танцевальная музыка. И… кажется, кто-то быстро к ним приближался с той стороны. — Быстрее, — процедил итальянец, хватая Антонио за рукав и утаскивая как можно дальше от дверей. Свет от люстр с быстрой скоростью мелькал перед глазами, превращаясь в одну жирную полоску. Находясь в паническом состоянии, Антонио глазел на бесконечные, вишнёвого цвета коридоры и мысленно спрашивал — где они? Куда направляются? Романо ничего ему не говорил. Он молча обошёл коляску с чистым постельным бельём, затем, они пробежали мимо троих полных мужчин, которые отчаянно звали Антонио и Романо присоединиться к их игре в покер, что намечалась в подвале. А потом ещё один коридор… пустой и бесконечный. Свободной рукой Антонио почувствовал прохладную стенку и сильный запах порошков. Это, конечно, были не сигареты, но полезней эти запахи не стали. За спиной послышался хлопок и на прикрытые веки налегла кромешная темнота. Антонио открыл глаза, но всё безрезультатно — что с открытыми глазами, что с закрытыми — он ничего не видел. Лишь слышал, как громко дышит его партнёр. — Где это мы? — спросил он шёпотом. — В уборной. Т-с-с, я сейчас выгляну… посмотрю — нет ли хвоста, — на какую-то секунду в темноте появился лучик света. Испания сразу сориентировался и заметил слабый силуэт Романо, застывший перед этим лучом. Но затем свет исчез, вернулся абсолютный мрак. — Вроде, никого, — сказал итальянец. — Теперь, думаю, ты можешь мне всё рассказать. — А кто эти люди? — М… — итальянец задумчиво поджал губы. — Наверное, твои телохранители. Эх, я не помню, как всё устроено в мафии… Впрочем, сейчас они далеко. Ну же, давай, рассказывай. — Они мне дали первую миссию. — Стоп! — Антонио почувствовал, как пальцы итальянца мягко касаются его губ. — Какую ещё миссию? Ты же их Босс! Это ты должен раздавать миссии, а не они. — Так-то да, — испанец смущённо склонил голову. — Поэтому трое уже покинули мафию… — Что? Как? Почему? — Из-за меня… оказывается у этих «миротворцев» сильно развита нелюбовь к таким, как я. Боюсь, как бы после моего становления Отцом не поредела вся банда. — Ну ничего — привыкнут, — заверил Италия. — Так, что за миссия? — Ах да, — Испания набрал в грудь больше воздуха. — Габриэле сказал, что на окраине Апричены с западной стороны находится заброшенный рыбный завод. Прежде он, вроде, слыл большой популярностью, но вскоре обанкротился, и его закрыли. — И на кой им сдался этот завод? — Габриэле сказал, что там проживает наш конкурент. Точнее, их, «Миротворцев». Нет, теперь уже наш, — каждый раз поправляя себя, Испания раздражённо мотал головой. — Себя они называют «Красными волками», а своё место проживания — «Волчьей норой». — Я о них не слышал, — задумчиво произнёс Романо. — Либо какая-то мелкая шайка, либо это очень-очень опасные ребята. — Мне всё равно, — раздражённо отрезал Антонио. — Кем бы они там ни были, я должен… обязан навестить их убежище. — Зачем? — За неделю до того, как я стал их предводителем, кто-то навестил членов «миротворцев». Этот неизвестный перебил всю группу и забрал из их укрытия кое-что. — Что же? — Кокаин. — Наркотики? Пф. Кто бы сомневался… — «Миротворцы» думают, что в этом замешаны «Волки», — продолжал невозмутимо Испания. — В тот день, когда ты отправился взрывать мафию, Станислао хотел выследить этого вора. Но ты ему помешал. — Ага, — обиженно простонал Романо. — Укажите пальцем на виновного! — Я тебя не виню ни в чём! Я просто говорю то, что есть. И теперь эта миссия возлегла на меня. — Забавно. — Это ты к чему? — Как-то слишком быстро они отправляют тебя на поле битвы. Неужели они действительно так сильно тебя ненавидят… Раз такое дело, то почему же этот… Габриэле сделал тебя Боссом? — рассуждал вслух Романо. — Да если бы я знал! — воскликнул испанец. — Но этот седовласый старательно избегает нашего разговора! После того совещания я пытался с ним поговорить, но он только улыбнулся мне и сказал, что ответит на всё после миссии. Я его не понимаю… — И когда ты поедешь в эту «Волчью нору»? — поинтересовался Романо. — Завтра утром. — Очень быстро… Ну, ладно, учитывая то, что ты идиот, я дам тебе пару советов. Во-первых, не совершай никаких глупостей. Старайся вести себя стойко. А во-вторых, самое главное — не слушай эту мафию! Это она должна тебя слушать, так как ты их главарь! Ты ими управляешь, а не они тобой! Вот от этого и появляются всякие проблемы — из-за твоей безмозглости! Испания усмехнулся. — Я диву даюсь, — произнёс он уже не таким испуганным тоном. — Неужели ты мне не завидуешь? Я — то думал, что тебе наоборот должно быть в радость, что я вечно попадаю в переплёт. — Дурак! — взвизгнул Романо. Несмотря на темноту, Антонио готов был поклясться, что смутил его. — Неужели я, по-твоему, такой бесчувственный пень? — Нет, ты вовсе не пень, просто… — Да — да, я понял, — пришёл черёд усмехаться итальянцу. Но вскоре его ядовитая усмешка сменилась глухим кашлем и неожиданным падением на пол. Спина Антонио в миг покрылась холодным потом: не понимая, что произошло, он упал на колени и стал ощупывать тело притихшего Ловино. — Романо, что такое? Что случилось? — озабоченным голосом спросил он. — Н… нога, — простонал парень, с трудом сдерживая слёзы. — Она болит! Опять! — Чёрт… Антонио прижал парня к своей груди и, двигаясь гуськом, направился к двери. Точнее туда, где, как он считал, была дверь. Яркий свет от ламп ударил им в глаза, ослепил их на какой-то промежуток времени. Ничего не видя, пыхтя, как паровоз, испанец вывалился наружу, уткнувшись носом в красный ковёр. Когда в глазах уже перестало колоть, он выпрямился и преступил к осмотру своей ноши. — Твоя рана снова открылась, — сказал он, размотав повязку на больной ноге Романо. — Тебе совсем стало плевать на своё здоровье! — С тобой-то последишь, — ответил разгневанно итальянец. Он уже не стонал, но всё равно выглядел очень паршиво. — Вечно тебя из задницы надо вызволять! — Кто бы говорил! — Испания поднялся на ноги и с хмурым видом помог встать и Романо. Был бы он не таким мягкотелым, обязательно бы дал сопляку смачную затрещину. — Один раз помог мне в убийстве Станислао и уже возомнил себя героем! О как. — Заткнись! Округлив глаза, Романо уставился на испанца. Не часто ему приходилось наблюдать злость своего бывшего воспитателя. Постепенно солнечный свет скрылся за окнами, обратив гостиничный номер в густеющий мрак. Антонио лежал на кровати, пристально вглядываясь в потолок, и его тело казалось полностью расслабленным. Он практически не моргал, ждал до последнего, когда белки его глаз засохнут и начнут неприятно болеть. Романо ползал по другой половине кровати, делал такой вид, будто его вовсе не волновали проблемы своего соседа. Вечером в номер привезли новую коляску с горячим ужином и крепким вином. Как выяснилось, последнее считалось подарком от Габриэле, который пытался всеми силами загладить свою вину за учинённый на совете скандал. Италия ел слишком мало, зато выпивал прилично — даже залпом и без закуси. Морщился, краснел от крепости напитка, но продолжал вопреки неприязни пить. Не прошло и получаса, как он уже поглядывал на Испанию с мутным огонечком в глазах. Вскоре Антонио надоело смотреть на безобразные кривлянья пасынка, и он сначала отправил спать Альфео, а потом занялся укладыванием Романо. Если Альфео вёл себя более-менее послушно, особенно, когда перед его голодным взором маячила плитка швейцарского шоколада, то Романо пришлось заталкивать на кровать едва ли не пинками. — Знаешь, что было в том ресторане, м? В общем, пошли мы с Альфео туда, а там у входа стоит охрана. Я, значит, отправляю шкета в вентиляцию, а сам иду такой к верзилам. Гʼрю им: «Эй, мальчики-и-и!» — Помолчи, — окликнул парня Антонио, всё ещё сверля бездушным взглядом сероватый потолок. — Альфео спит в соседней комнате. Ты же не хочешь его разбудить, ведь так? Ты же сам мне недавно признавался, что ненавидишь, когда он путается в ногах. — Точно! — вытянул вперёд указательный палец юноша. — Прости. Но мне так хорошо-о-о! — Тебе хорошо вот из-за этого, — Антонио невозмутимо ткнул в сторону полупустой бутылки. — Все вы, итальянцы, одинаковые… Романо обиженно надул нижнюю губу, но затем, очевидно, позабыв об обиде, ринулся за бутылкой. Один плюс у такого состояния всё же был — Романо не имел возможности обижаться или злиться. Правда, этот плюс принижался кучкой минусов, от которых у Антонио уже раскалывалась голова, хотя он с упорством пытался это не показывать. — Мне нужно с тобой поговорить, — сказал он, когда парень залпом допил содержимое бутылки. — Поэтому прекращай пить. Я хочу, чтобы ты завтра увёз Альфео как можно дальше отсюда. — Ахм… зачем? — Я не знаю, как завтра пройдёт моя встреча. Вдруг, я всё испорчу, попаду под обстрел…, а потом враги попадут сюда, захватят мальчика в плен или — ещё того хуже — убьют. Я не хочу такого исхода. И ты этого не хочешь, хоть и стараешься постоянно вести себя, как скотина. А ещё, я хочу, чтобы ты остался вместе с Альфео. — Почему? Испанец устало прикрыл глаза. Перед ним всё начало расплываться. Может, он сходит с ума? — Зачем мне объяснять очевидное? Я не хочу втягивать тебя в свои проблемы, понял? Поэтому… эй, что ты дела…? Романо с рассеянным видом подполз к Антонио и, пока тот что-то говорил, дождался удобного момента и впился в его губы. Целовал он долго, порой издавая извращённое причмокивание. От одних только таких звуков можно было сгореть от стыда. Антонио не был исключением. Не то, чтобы он не хотел сейчас провести с Романо интимный вечер, однако были вещи, которые останавливали его страстный порыв. Одной из главных вещей являлось, естественно, опьянённое состояние итальянца. Пропахший вином, парень показался ему чересчур развязным и напористым. — Романо… — судорожно выдохнул Антонио сквозь пропитанный вином поцелуй. — Не надо… — Ну, давай повторим наш секс! — прошелестел во мраке Романо. — Расслабься! Того и гляди, решение само придёт в твою бездарную башку. — В том-то и дело, что не придёт! — Антонио резко оторвал голову от подушки и попытался скинуть с себя Романо, однако парень не рассчитывал на такой лёгкий проигрыш. Он вцепился руками в плечи мужчины и силой придавил его к постели. Антонио только изумлялся, откуда у этого пьянчуги столько силы? Качком Романо никогда не был, а алкоголь должен был наоборот сделать его слабым и не имеющим возможности держать равновесие. Но нет, похоже, к Романо это не относилось. Парень всем телом налёг на Антонио, и на его порозовевшем лице заиграла хитрая усмешка. — Какой же ты всё-таки зануда, — сказал он, проводя пальцем по рубашке Испании, проникая им между пуговицами. — А ты баран, — без тени обиды ответил Испания. Романо опустил вторую руку к штанам и прикоснулся ладонью к заметной выпуклости под прочной тканью. — Ох… Ладно, иди сюда, ко мне, малыш. Романо послушно вытянул шею, позволяя испанцу поцеловать его. Антонио уже решил для себя, что — так и быть — сейчас он посвятит своё время этому неугомонному дурачку, а позже уже реально возьмётся за решение проблем. Если так призадуматься, то ему действительно не хватало релаксации. Он целый день ходил, как на иголках, волосы то и дело стояли дыбом, как у перепуганного зайца, готового в любой момент столкнуться с опасностью. А сейчас настала великолепная возможность расслабиться — не физически, а духовно — дать пылающему мозгу небольшой отдых. Но тут, его партнёр перестал отвечать на поцелуи. Антонио сначала этого даже не заметил. Но затем по комнате раздался громкий, напоминающий рычание медведя, храп. Испания аж вздрогнул от испуга. — Романо! — высвободив одну руку, он взял парня за подбородок и поднял его на свет. Как он и ожидал, парень уже плавал в грёзах, пуская на испанца слюни. — Гр-р! Замечательно! Положив спящего Ловино на соседнюю подушку и бережно накрыв его одеялом, Испания с тоской вернулся к тому месту размышлений, на котором он остановился. Ну и попутно массировал напряжённую плоть.

***

На улицах города было удивительно тихо. Небо пугало своей пасмурностью, а кучевые облака, пришедшие с севера, грозились скорейшим дождём. Вместе с уходом солнца весь город потерял свою былую праздничную атмосферу, домики стали серыми и скучными. По улицам сновал утренний туман, что было совсем необычно для такой солнечной страны. А между тем, пользуясь таким необычайным спокойствием, по центральной дороге бесшумно ехал ряд чёрных автомобилей. Прорезая густой туман, он неслись из перекрёстка на перекрёсток, лишь чудом уворачиваясь от дорожных знаков. Туман полностью проглатывал дорогу. Вскоре эта вереница добралась до края города. Они шумно притормозили у ворот заброшенного завода, который своей внешностью больше напоминал старый замок с привидениями. Само здание в некоторых местах было порушено, где-то всё ещё сыпалась штукатурка. Дверцы автомобилей скрипнули, и оттуда начали вылезать люди — солидные мужчины в длинных чёрным плащах. Антонио вылез последним — и сразу же ощутил, как в этом районе было зябко. Холод добрался до него аж сквозь ткань новенького плаща, который ему так любезно подарила его «семья». Да и в шляпе он чувствовал себя не комфортно — от неё его голова казалось немного больше. Но, кажется, таких мелочей не замечал никто, кроме его самого. Антонио испуганно посмотрел по сторонам, надеясь увидеть среди руин хоть какое-нибудь живое существо, чтобы усомниться в своих зловещих догадках. Ворота, оградившие приезжих от завода, со скрипом сдвинулись с места. Привыкшие к опасностям люди Испании даже глазом не моргнули. Кто-то со спокойным видом закурил, кто-то начал активно шептаться, очевидно, высказывать своё мнение по этой миссии, но на Антонио такое место наводило леденящий ужас. Сколько он не пытался вести себя, как подобает главарю мафии, выходило у него всё далеко не идеально. Когда следом за ним из машины вышел Габриэле, Испания почувствовал себя намного лучше. Что бы там не говорил Романо о том, что надо быть всегда начеку и доверять только тем, кого знаешь также хорошо, как себя, Антонио готов был полностью положиться на своего советника. Поэтому, когда этот седовласый мужчина захлопнул за собой дверцу, Испания быстро встал по правую сторону от Габриэле и попытался состроить бесстрастное выражение на лице. «Миротворцы» раскрыли ворота одним ударом своих ружей и вошли первыми вовнутрь. Антонио и Габриэле шли за ними следом. Антонио то и дело смотрел по сторонам, отвлекался. Его поражало это мрачное, совсем неустойчивое жилище. Неужели именно здесь находилась «Волчья нора»? Скорее уж «Волчья дыра». — Не волнуйтесь, — послышался спокойный голос Габриэле. — Главное, старайтесь держаться стойко и отвечайте на все вопросы, которые вам зададут. Антонио рассеянно кивнул. Он прекрасно знал свою задачу, он выучил её так же тщательно, как маленький мальчик заданное стихотворение, но всё равно страх перед неизвестным сковывал его движения. Он боялся совершить ошибку, боялся подвергнуть свою группу опасности. Да уж и себя в том числе. Обойдя разрушенное крыльцо, проход к которому был навеки завален камнями и железными трубами, они очутились на небольшой площадке, где стояло около десятка запертых гаражей. Их огромные квадратные силуэты были утеряны в тумане. Антонио посматривал на них с недоверием. А вот Габриэле вёл себя спокойно — ни один из гаражей не был удостоен его внимательным взглядом. «Он хоть когда-нибудь испытывает страх?» — подумал Испания, с любопытством изучая своего спутника, который широкой походкой шёл следом за своей группой. Где-то в метре послышалось рычание, и все, кто находился на площадке, вздрогнули и устремили оружие в сторону звука. Сквозь туман прорвался луч от фар, и перед взором Антонио предстал ряд автомобилей, но лишь одна испускала такой мощный луч света. Испанец отступил на несколько шагов назад, засовывая руку себе под плащ. Где-то там его защищал подаренный Романо магнум. Высовываясь из-за спины Габриэле, он заметил, что к ним направляются две невысокие тени. — Доброе утро, — с непонятной весёлостью отозвался кто-то из них.