Золотой век Османской Империи. История любви.

В покоях Хатидже Султан было, как всегда, мрачно и тихо. Хатидже сидела у окна и без особого интереса читала книгу. Рядом с ней находилась её верная спутница Гюльфем-хатун. Гюльфем была одной из наложниц Сулеймана в Манисе, ещё до встречи с Махидевран. После того, как у Гюльфем случился выкидыш, Сулейман, переживая утрату ребёнка, несколько отстранился от неё, а потом и вовсе забыл о ней, как о женщине. Сулейман любил разговаривать с образованной Гюльфем и уважал её за понимание и терпение. Вскоре в его жизни появилась красивая и напористая Махидевран. Гюльфем же полностью посвятила себя Валиде Султан, а после смерти мужа Хатидже стала самой надёжной для неё опорой. Гюльфем могла часами выслушивать тоскливые речи Хатидже с невероятным участием и сочувствием. Хотя Гюльфем не блистала красотой, - внешне она была похожа на непримечательную Гюльнихаль - но зато обладала огромным сердцем и врождённым чувством такта. За что, собственно, её и любили Валиде, Хатидже, Бейхан: в общем, вся женская половина Династии. За дверью послышалось громкое и официальное: «Внимание! Валиде Султан Хазретлери!». Хатидже подняла голову, закрыла книгу и посмотрела вопросительно на Гюльфем. Дверь в покои Хатидже открылась, девушки одновременно встали, встречая Валиде Султан. - Хатидже, доченька, доброе утро! – Валиде подошла и с улыбкой обняла свою дочь. – Доброе утро, Гюльфем. - Доброе утро, Валиде Султан, - учтиво поклонилась Гюльфем Султанше. - Хатидже, я распорядилась подать завтрак в твои покои. Нам есть о чём поговорить, вот мы втроём – ты, я и Гюльфем – проведём вместе это утро – говорила Валиде, пребывая в хорошем расположении духа. Хатидже подозрительно глянула на Валиде, предчувствуя, что разговор будет важным. Наложницы как раз возвращались с уроков, когда навстречу им по коридору шла Махидевран со своими слугами, направляясь к Валиде Султан, чтоб в очередной раз пожаловаться на свою горькую судьбу. Увидев перед собой невольниц, Махидевран ещё более уверенными шагами последовала им навстречу. Одной из первых в толпе девушек, идущих в гарем, была Хюррем. Махидевран, изображая величие и превосходство, остановилась прямо перед Хюррем. Нигяр-калфа, которая шла рядом, скомандовала остальным девушкам не задерживаться, а быстрее идти дальше, не оглядываясь по сторонам. В коридоре остались только Махидевран со служанками и Хюррем, за которой стояла Калфа, для подстраховки. Махидевран грозно смотрела на Хюррем, с огромным желанием наброситься на эту нахалку и повыдёргивать ей все волосы. Хюррем знала, что Махидевран любимица скорее не Повелителя, а Валиде, знала, что её основной и единственный козырь – это Мустафа, и не видела в ней серьёзной угрозы. Ибо, если мужчина с такой страстью и таким желанием отдаётся ей, Хюррем, по сути едва знакомой, чужой женщине, значит Махидевран может и состоялась как мать, подруга, прилежная наложница, как угодно, но только не как любимая женщина Повелителя. Эту неловкую тишину прервала сама Хюррем. - Доброе утро, Султанша, - поклонившись, промолвила Хюррем. Махидевран ухмыльнулась, посмотрела ехидно на Калфу, стоящую за спиной Хюррем, и решила открыто, не пряча своих эмоций, поставить Хюррем на место. Махидевран подошла настолько близко к Хюррем, чтоб их разговор был слышен только им двоим. - Я отлично понимаю, какие цели ты преследуешь и о чём мечтаешь, – приглушённым голосом сказала Махидевран. Хюррем вяло посмотрела на Махидевран, понимая, что такое поведение выдаёт страх Султанши. - Но я советую тебе не строить воздушных замков и не рассчитывать на нечто большее. Ты – хлам, Хюррем. Таких, как ты у Повелителя было бесчисленное множество, но моё место рядом с ним никто занять не сможет, тебе понятно?! – продолжала Махидевран. – Ты витаешь в облаках, Хюррем. Опустись на землю! Тебе останется лишь та единственная ночь, о которой ты будешь грезить теперь до конца дней своих. А у меня целая жизнь впереди, которую я пройду рука об руку с нашим Повелителем – старалась побольнее уколоть она Хюррем. Нигяр краем уха слышала, о чём говорила Махидевран, и перепуганными глазами смотрела то на Хюррем, то на Султаншу, молясь только об одном: чтобы Хюррем сдержала себя и не натворила глупостей. Ведь очередной конфликт, тем более с Султаншей, обернётся для неё тяжёлыми последствиями. Вспыльчивая Хюррем и правда с трудом держала себя в руках. Сжав губы, она ответила Махидевран лаконично и достойно: - Султанша, я не посягаю на Ваше место подле Султана, упаси Аллах! – с ироничной улыбкой говорила Хюррем, глядя Махидевран в глаза, - у меня есть своё место, особенное, оно находится в сердце Повелителя, и другого места мне не надобно. Махидевран уже готова была залепить пощёчину наглой наложнице, но Нигяр в панике схватила Хюррем за руку и обратилась к Махидевран: - Султанша, простите за дерзость. Мы лучше уйдём, такого больше не повторится, – вступилась Нигяр за Хюррем и силой уволокла девушку в гарем. Махидевран, обескураженная такой самоуверенностью наложницы, осталась, как вкопанная, стоять на месте. - Госпожа, с Вами всё в порядке? – окликнула её Гюльшах, глядя на застывшее лицо Султанши. - Идём, Гюльшах. Я срочно должна рассказать Валиде, что на уме у этой девицы! Валиде уж точно так этого не оставит! – выпалила Махидевран и устремилась к покоям Валиде. Но и там Махидевран ждала неудача. Слуги сообщили Султанше, что Валиде завтракает с Хатидже Султан, и расстроенная Махидевран, не осмелившись портить своими проблемами завтрак Валиде и Хатидже, вернулась ни с чем в свои покои. Сулейман с самого утра занялся государственными делами, собрав всех Пашей и Визирей на совет Дивана, первый вопрос, который он вынес на повестку дня, это произвол со стороны Джафера-аги. Писарь Джеляль-заде записывал распоряжения и указы Султана Сулеймана: «Власть не может быть могущественнее законов Аллаха. Коран для каждого из нас – основа справедливости. Коран учит нас быть справедливыми, а не действовать на своё усмотрение. Моя справедливость как Правителя Османской Империи - опираться исключительно на законы». В результате после длительного совещания и горячих обсуждений на совете Дивана, Сулейман приказал снять запрет для иранцев на торговлю шёлком и компенсировать все убытки, которые они понесли, а также разрешил всем египетским семьям вернуться на Родину к своим близким. И самым главным событием Дивана в этот день было решение о казни. «Угнетателя египтян, предателя основ Ислама, ненасытного и кровожадного Джафера-агу приговариваю к высшей мере наказания. Приказ должен быть приведён в исполнение в кратчайшие сроки!» - подытожил Сулейман. С каждым словом, произнесённым Султаном, лицо Джафера-аги заметно вытягивалось от удивления и страха неминуемого наказания. Джафер бросился Султану в ноги и молил о пощаде, утверждая, что всё это -клевета, и он не заслуживает такого сурового наказания. Но у Сулеймана ни один нерв на лице не дрогнул, он остался непоколебим и даже не взглянул на Джафера. Стражники под руки вывели Джафера-агу, а Сулейман объявил совет Дивана закрытым. Валиде Султан покинула покои Хатидже только под вечер. Весь день она провела с любимой дочерью. Прогуливаясь по саду, Валиде всячески утешала и поднимала настроение Хатидже. Валиде осторожно намекнула, что пора бы двигаться дальше, жизнь ведь не останавливается, и Хатидже ещё может стать счастливой, если только пожелает. Хатидже неохотно слушала мать и гнала от себя мысли об очередном браке. Ей совсем не хотелось выходить вновь замуж, тем более за какого-нибудь престарелого чиновника, которого выберут для неё Султан и Валиде. Боязнь несчастливого брака теперь преследовала Хатидже постоянно. Султан, измотанный сегодняшним днём, переоделся в ночной халат и сел за рабочий стол. Ему нелегко давались решения о казни. Лишение жизни не было для него пустяковым мероприятием, но он не оставлял в своём сознании места сочувствию или сомнениям. Следуя законам и собственным убеждениям о справедливости, в будущем он ещё не раз наступит на горло своим чувствам. Сулейман совсем забыл, что сегодня должна прийти Махидевран. Султан достал свои инструменты, приборы, необходимые для работы, и кольцо, которое он начал делать, как только прибыл в столицу. Красивый золотой перстень с филигранным декором, увенчанный изысканным сапфиром каплевидной формы. Кольцо было уже практически готово, осталось только отполировать камень, чтобы он обрёл восхитительный блеск. Сулейман с большой радостью посвящал всё свободное время своему хобби – ювелирному делу. Он делал украшения для Валиде и своих сестёр, для Махидевран и даже Гюльфем в своё время подарил браслет собственного изготовления. Но взявшись за кольцо, он не знал, каким оно будет в итоге, по окончанию работы. И кроме того, у него не было чёткого представления, кто будет обладательницей этого перстня. Натирая кольцо до необходимого блеска, Сулейман растворился в голубизне этого камня и на какое-то время был оторван от действительности. «Я просто хочу быть счастливой, здесь, с Вами, плыть по течению, против течения, - как угодно, лишь бы Вы никогда не выпустили мою руку из своей» - вспоминал Султан сладкую речь Хюррем и её бездонные синие глаза. Цвет камня слился с цветом глаз незабываемой наложницы, и Сулейман, улыбнувшись сам себе, наконец понял, чью руку непременно должен украшать этот перстень. Сулейман мысленно читал Хюррем только что родившиеся строки. Красавица моя, каких не видел свет, Я пленник твой, я раб, не Повелитель, Ты солнце жгучее, ты растопила снег, Моя душа, моя мечта, моя обитель. Раздался стук в дверь. - Войди! – спохватился Сулейман. Открылась дверь, и в покои вошёл стражник. - Повелитель, Махидевран Султан пожаловала, – сообщил ага. - Пусть войдёт – позволил Сулейман. Султан отложил инструменты и кольцо в сторону и вышел из-за стола. В покои вошла Махидевран. Разодетая, вероятно, в лучшее из своих платьев, тёмно-бордового цвета с богатой золотистой вышивкой, Махидевран старалась с первых секунд произвести неизгладимое впечатление на Повелителя. Густые чёрные локоны были аккуратно выложены на правое плечо, а на шее красовался подарок Повелителя – рубиновое ожерелье, которое Сулейман ещё в Манисе сделал для неё. Махидевран подошла ближе к Повелителю и поцеловала подол его халата. Сулейман смотрел на эту женщину и не находил ничего, что заставляло бы его сердце биться сильнее. Он бросил на Махидевран холодный взгляд и велел подняться. - Добрый вечер, Махидевран. Как Мустафа? Как его успехи в учёбе? – снисходительно начал разговор Сулейман. - Мустафа в полном здравии, хвала Аллаху, и учителя не жалуются, – ответила Махидевран, ещё на шаг ближе подойдя к Султану. – Я так ждала нашей встречи, Повелитель. Столько бессонных ночей терпеливо ждала, что Вы позовёте свою «весеннюю розу», и вот я здесь. Мы можем быть вместе. Я так счастлива просто находиться рядом с Вами, – почти со слезами на глазах говорила Махидевран. Сулеймана не трогали её слова. Не то, что бы он не верил ей, нет, просто её откровения ничего не зацепили в душе Сулеймана. Он отстранился от Махидевран, развернулся к ней спиной и подошёл к своему столу, снова кинув взор на перстень. - У меня выдался трудный день, Махидевран. Иди в спальню, я скоро приду. Мне нужно ещё немного поработать, – сухо приказал Сулейман. Махидевран была разгромлена таким безразличием Султана. Она даже не нашлась, что ответить и, повинуясь его воле, в одиночестве прошла в опочивальню. Там, свернувшись на кровати калачиком, она считала минуты до его прихода, но Повелитель так и не появился. Почти всю ночь Сулейман посвятил доведению кольца до идеального состояния, он твёрдо решил для себя, что не позднее, чем завтра, его любимая наложница должна стать хозяйкой этого кольца. Наступило утро. Султан, довольный своей работой, аккуратно положил кольцо в деревянную резную коробочку и пошёл на балкон, чтобы полюбоваться рассветом. Сзади неслышно подкралась Махидевран. - Повелитель, уже утро, с Вашего позволения я уйду?! – спросила робко Махидевран, питая крохотную надежду, что Повелитель задержит её. - Да, иди к себе, Махидевран. Я скоро приду к вам, хочу позавтракать с Мустафой, - сказал, как отрезал, Сулейман, едва повернув голову в сторону Махидевран. - Как прикажете, Повелитель, – смирилась Махидевран и вышла из Главных Покоев. Она вряд ли догадывалась, что грядущий завтрак - это не просто проявление вежливости, это - дополнительный предлог для Сулеймана, чтобы встретиться с Хюррем.