Лепестки жакаранды

Её звали Джессика. Она была не такой, как все остальные девчонки в школе, и это ни у кого не вызывало сомнений. Нет, она, конечно, была не единственной, кто не признавал юбки, бантики и розовые платьица. И даже не единственной, кто не играл в куклы, скучал на любовных линиях в книгах и мультиках и тащился от боевиков. И уже тем более она была лишь одной из многих, кто носил короткую, под мальчика, стрижку. И всё же она была другой. Это чувствовали все. Другие девочки не то чтобы её сторонились — нет, они просто не делились с ней сплетнями и не приглашали к себе на дни рождения. Мальчики избегали драк с ней не потому, что девочек бить нельзя, а потому, что она могла хорошенько навалять. Например, когда ей было четырнадцать и Стив пригласил её на свидание, она почти сломала ему нос. Посыл был понятен — как он посмел увидеть в ней девушку? К тому времени было уже совершенно очевидно, что она себя таковой не считает. У Миши была своя теория на этот счёт. Он считал, что она — существо с другой планеты. У себя на планете она была мальчиком, а здесь всё было наоборот. Честно говоря, он почти ждал, что у неё начнут расти усы. Но усы начали расти у него, и примерно тогда же он вдруг понял, что, оказывается, ему нравятся мальчики с других планет, если они выглядит как девочки с Земли. Он поступил умнее, чем Стив, пригласив её в кино без свидетелей и без придания ситуации романтической окраски. И она согласилась. Это было приятное тёплое утро. Жакаранда расставалась со своими цветами, усеяв почти всю улицу и скамейку, на которой они сидели, фиолетовыми лепестками. Зрелище было невероятное, но повторяющееся каждый год, и спешившие мимо люди не обращали на него внимания, топча фиолетовый снег на пути к чему-то более важному. Мише было жаль цветов. — Так обидно, — сказал он. — Весь год ждёшь цветения жакаранды — а она опадает спустя какую-то неделю. — Не знаю, — Джессика равнодушно пожала плечами. — Я ничего не ждала. Конечно. Какого иного ответа он от неё ждал? Она шарахалась от цветов, как от огня. Метёлочка жакаранды упала ей на голову, и она, скривившись, бросила её на землю и пнула носком туфли. — Говорят, — он поднял метёлочку, — это хорошая примета. Если она падает тебе на голову, это значит, что ты хорошо сдашь все экзамены, — он протянул цветок ей, но она только отвернулась. Он с досадой снова бросил цветы на землю — чего ради он это затеял? Она всегда ясно давала понять, что не заинтересована ни в каких отношениях. Зря только вызвался работать с ней над проектом по истории. Он поднялся и, суховато попрощавшись, ушёл. Но проект никто не отменял, и через пару дней он оказался у неё дома. Как бы он на неё ни обижался, ему было любопытно заглянуть к ней в комнату — там не бывал ещё никто из школы. Она, конечно, не приглашала его к себе, принеся всё необходимое в гостиную, но он не собирался вот так сдаваться, оказавшись настолько близко к цели. — Я в туалет, — сказал он и поднялся наверх, а там завертел головой в поисках двери в её спальню. Что, если её стены увешаны плакатами с Мэрилин Монро? Или её собственными рисунками, изображающими весёлых лошадок? Или кровавую резню? А может, она коллекционирует черепа? Но он не заметил ничего из обстановки комнаты, потому что в глаза ему бросилась лежащая на столе книга, между страницами которой была заложена метёлочка жакаранды. Он готов был поклясться, что это та самая метёлочка, которую пару дней назад он поднял с земли и протянул ей. Вынув её из книги, он снова спустился в гостиную. — Уже? — начала было Джессика, но осеклась, увидев цветок в его руках. — Какого хрена? — Ты ждала, — уверенно сказал Миша, целуя её. И да, она ответила на поцелуй. И да, потом она пригрозила: — Только попробуй кому-нибудь рассказать! Пожалеешь! И он никому не говорил. И только двадцать с хвостиком лет спустя, разговаривая с поклонницей по имени Джессика, он не сдержался. — Мою первую девушку звали Джессика. И, может быть, после этого он ждал, что она появится и воплотит свою угрозу в жизнь. И, может быть, он ждёт до сих пор.