Роял-флэш

— Будешь шлюхой из бара. Я перестала ковырять стол острием ножа и вопросительно посмотрела на Вааса. Он покивал. Мы сидели возле распахнутой двери ангара и уже полчаса думали о плане. — Ты уверен? — Блять, детка, я никогда не был так уверен, как сейчас! — он взмахнул руками. —Конечно, сделать из тебя более-менее сносную бабу будет непросто, потому что у тебя нет сисек... — Тогда переодевайся в шлюху сам, — огрызнулась я, полосуя стол ножом. — Не пизди мне тут, — упершись руками в крышку стола, он приблизил ко мне лицо. Я закинула ногу на ногу. — Че-то Хойт всегда был доволен моим видом. — Он уже давно планирует отправить тебя в клинику пластической хирургии в Малайзии, если не сядешь на иглу. — Не пизди мне тут, — тихонько буркнула я. — Нет, это ты тут мне не пизди, — Ваас указал на меня моим же ножом, взятым со стола. — Я припру шмотки, а ты обтянешь ими свою задницу и потащишь ее туда, куда я скажу, и будешь вертеть ею по моей команде. Иди к себе. Закончив, он воткнул нож в стол и вышел на улицу. — Кто нарисовал здесь этот ебанный глаз, бля? — раздалось оттуда чуть погодя. — Он меня, блять, бесит! — Ты, Ваас, — в пустоту ответила я, с трудом выдергивая нож и убирая его в ножны. Я сидела в том самом ангаре, только сейчас клеток здесь больше не было. Вместо них у стен громоздились ящики с оружием, на втором этаже — килограммовые пакеты героина. Я любила видеть Вааса в хорошем расположении духа, тем более в последнее время это бывало так редко, что сегодняшний день можно было и праздником назначить. Пока я была у Хойта, на побережье близ забегаловки старого Нека произошла стычка, в ходе которой, по словам Вааса, «Джейсон Броди получил свою первую пулю и уполз подыхать в джунгли». Узнав об этом, я внутренне вздохнула. Похоже, сказка об освободителе острова оборвалась, не успев начаться. А мне казалось, что с его потенциалом можно прожить и подольше, но, воюя против кампании Хойта и Вааса... Да ладно. Стоит ли думать о мистическом Джейсоне, когда в кой-то веки всё пошло хорошо? Когда я, подняв над головой Z93, подходила к воротам в лагерь Вааса, со снайперской вышки мне свистнули. — Ликки, — Донато, один из наших лучших снайперов, облокотился на перила и подмигнул мне. — Ваас празднует. — О'кей, — кивнула я, опуская отяжелевшие руки. Эта новость не могла быть плохой. — Он принес для тебя кое-что, — добавил снайпер мне вслед. Я пошла быстрее. Настолько хорошее настроение главаря не сулило мне ничего плохого. Кроме, разве что, вечерних игр с пленниками, которые кончались одной-двумя смертями, или моих игр с ним самим под названием «Куда эта курва дела мой косяк?». Когда дела идут очень плохо или же очень хорошо, приходится подсчитывать, сколько и чего он вкидывает в себя за день, и воровать лишнее, чтоб его не хватил удар. Конечно, это иногда кончалось нашими стычками, а пару раз я словила по лицу, но кто сказал, что быть телохранителем психопата и наркомана будет просто? — Это ж моя ненаглядная рашн! — Ваас схватил меня за лицо и поцеловал в лоб. — Ты знаешь, что мы тут празднуем? — выдержав мхатовскую паузу, он набрал в легкие воздуха и что было силы крикнул: — Джейсон Броди получил свою первую пулю и уполз подыхать в джунгли!!! Пираты отозвались громкими криками. Я улыбнулась: — Класс. — Нет, chiса, — он вытянул вверх указательный палец. — Это просто отлично. Кстати, у меня есть для тебя подарок. Он отправил одного из пиратов в домик, а сам вновь обратился ко мне. — Как ты думаешь, что это будет? — Не знаю, Ваас, — я потянулась, не сводя, однако, с него заинтересованных глаз. — Может, это чьё-нибудь ухо прямиком из России? — он потрепал меня за мочку уха. Я засунула руки в карманы. Сновавшие по лагерю пираты слушали наш диалог. — Не-е, вряд ли. Ты ведь знаешь, что я больше люблю пальцы. Он довольно засмеялся и хлопнул меня по спине. — Шути ещё, мне нравится. — Ваас принял из рук подошедшего к нам пирата бутылку "Гжелки". — На, это повкуснее ушей. Ох, эти странные шутки судьбы! Как же она смогла так сотворить, что сейчас для меня не могло быть подарка лучше, чем водочная этикетка на русском языке? Я держала бутылку в руках, смотрела на нарисованные деревья в снегу, и мне даже казалось, что жара вокруг меня чуть спадает. — Ваас, — протянула я, качая головой. — Это действительно была отличная пуля, раз принесла мне такое. — Это ещё не всё, — он запустил руку в карман штанов и выудил три конфеты, которые сложил на моей протянутой ладони. «Барбарис». Господи, они взяли по дороге домой русский танкер? — Это... — Это охерительно, — кивал он, глядя на меня. — И как же ты мне отплатишь за мою доброту? — Я положу за тебя половину деревни Аманаки, — пообещала я, откручивая крышку на бутылке. Под одобрительные смешки пиратов я запрокинула голову и смело сделала несколько глотков. Обжигающая волна, казалось, протекла по всему телу и мягко стукнула в затылок. Подождав пару секунд, я сделала медленный вдох. Водка натощак казалась ещё крепче, а впереди было большое дело, но я знала, что Ваасу нравится смотреть, как я пью его подарок. — Во даёт девка, — сказал кто-то за спиной. Я улыбнулась и развернула одну конфету. — Вкусная? — поинтересовался Ваас, когда я отправила ее в рот. — Ага. Хочешь? — Нет, я взял их в кармане у трупа. — О-фи-ги-тель-но, — с преувеличенным удовольствием пропела я в ответ, закрывая бутылку. — У такого разлагающегося, — он изобразил руками что-то вроде червей. — Чувак был весь в тине, пролежал в воде с месяц. — Ещё вкуснее, — я демонстративно переложила карамель за другую щёку, прекрасно зная, что он врёт, лишь бы сбить мой восторг. Вокруг нас снова заржали. — Ты ёбнутая, рашн, — с улыбкой указал на меня пальцем Ваас. — И мне это нравится. Тем более что я в самом деле взял их у трупа. Губы сами собой растянулись в улыбке, когда я вспомнила это, качаясь на стуле в своей комнатушке. Мебели тут было мало: стол, заваленный медпрепаратами, книгами по химии и медицине, инструментами, патронами, проводами, картами, свечными огарками и ещё фиг знает чем, и стул, на котором висел рюкзак. На полу валялся матрас с тонким грубым одеялом, а в углу теснился ящик с моими вещами. Жизнь здесь — буквально на пороховой бочке (подо мной располагался оружейный склад) — и Ваас, иногда в приступе наркотического опьянения шмонавший мою комнату, научили меня пользоваться минимумом вещей, от которых можно легко отказаться. Иногда — очень редко — я просыпалась среди ночи и пыталась понять, где я. Тогда лишь надпись на русском, вырезанная ножом на дощатом потолке, говорила мне, что это действительно моя комната. «Миром правят судьба и прихоть». Входная дверь отворилась, и вошёл Ваас. Швырнув на матрас принесённую одежду, он заговорил: — Одевайся, и давай повторим ещё раз. Я уступила ему место и начала искать среди вещей что-нибудь подходящее. — Я — девка из деревни Аманаки, приехала полгода назад. Жрать нечего, трахаюсь за деньги в Бэдтауне. Ты уверен, что это лучше, чем есть? — Да, это лучше, чем сказать, что ты работаешь на меня и не трахаешься, — отозвался он, закидывая ноги на стол. — Я про шмотки. Может, лучше так остаться? Он окинул взглядом мою тонкую фигурку в розовой майке и джинсовых шортах. — Нет, напяливай что принёс. — Да лучше б ты вообще ничего не принёс. — Я пыталась найти юбку подлиннее задницы. — Даже голой я бы выглядела скромнее. — Во-первых, сейчас не нужно скромнее. А во-вторых, можешь идти голой, если так зудит. Наши взгляды встретились. Я смотрела на него исподлобья, чувствуя, как просыпаются старые обиды. Но спорить было бесполезно, иначе он мог забрать всё, что принёс, и в Бэдтаун меня бы с лёгкостью привезли вообще без одежды. Чертыхаясь про себя, я начала одеваться в голубой топ и джинсовую юбку, которая, вроде как, была длиннее остальных. — Я прихожу в бар, в котором собираются наёмники, и жду их появления. — Дальше, — закуривая, Ваас глядел в окно. — Если ко мне подходят, чтобы снять, говорю, что скоро меня заберёт клиент с ирокезом. — Это я, если забыла, — он мельком глянул на меня и ткнул пальцем себе в грудь. — Когда приходят те три подозреваемых, включаю диктофон, стараюсь незаметно сесть поближе и записываю их разговор. Получив подтверждения об измене, сижу ещё какое-то время, прежде чем придёшь ты и заберёшь меня оттуда. — Хорошо, — хлопнув в ладоши, Ваас встал и оглядел меня. — Приведи себя в порядок. Ничего из вещей не брать, хватит ножа. Часы тоже сними. Я жду снаружи. Оставшись одна, я достала из ящика отбитое зеркало заднего вида и карандаш для глаз. Всё, чем я могла похвастаться, было вытащено из вещей пленниц, которые редко прихватывались на остров вместе с захваченными хозяйками. Чаще всего они бывали брошены на захваченном теплоходе или яхте. Подведя глаза и расчесав волосы, я взяла в руки зеркало и попыталась оглядеть себя с ног до головы. За последние полтора год я похудела ещё больше, но стала выносливей и крепче. Каштановые волосы вновь отросли с тех пор, как пьяные пираты отхватили их ножом, и теперь уже уходили за острые лопатки. Кожа перестала трескаться от вечного солнца и покрылась ровным загаром, делая меня похожей на коренную жительницу острова. Много раз проколотые уши поблёскивали из-за волос рядами серёжек. На шее висел продетый грубой бечёвкой тигриный клык — память о первом белом тигре, убитом мною. Это пришлось снять. В целом я выглядела неплохо. Разве что давным-давно рассечённая бровь так и пересекалась белой полоской, да бессонная ночь на складе красной сеткой легла на белки глаз. Перед выходом я обулась вместо коротких берц в единственную обувь, принесённую мне с вещами — серые кеды. Слава богу, размер подошёл. Ходить стало так непривычно легко, что у меня даже походка изменилась. Спрятав зеркало и карандаш, я толкнула красную дверь с забитым окошком и наклейкой «Заходи ещё» и вышла на пропитанную знойным солнцем улицу. Мой угол был на втором этаже здания, примыкавшего к обители Вааса —высоченному ангару с намалёванным на воротах глазом. Пока я спускалась по лестнице, на меня уже обернулись один-два человека. Видок у меня был тот ещё. У машины меня ждал Ваас с парой пиратов. С усмешкой окинув меня взглядом, он сказал: — Если б я встретил тебя впервые, сказал бы «Te quiero, puta». И, хотя за последние полгода я здорово подтянулась по испанскому и немецкому в окружении людей Вааса и Хойта, фразы я не поняла. — Сам туда иди, — тихо огрызнулась я, чем вызвала ещё один взрыв смеха. — Ну ты и дура, — ответил он, выбрасывая окурок.