Роял-флэш

И снова это. Я разбита. Сижу в своем домике и, будучи не в силах переждать до рассвета, надеюсь, что он придёт. Я привыкла сидеть на полу, если вдруг к ночи не спится, и странная тревога в груди поднимает меня со своего пахнущего сыростью и застарелой кровью ложа. Свет здесь никогда не гаснет, и мне известен каждый уголок комнаты, каждая трещинка в половицах и каждая царапина на двери. Я знаю, что у куска жести, приколоченного в углу под потолком, восемь изгибов, и что окошко двери заколочено двумя досками; на одной из них трещины сложились в дерево, перевёрнутое вверх корнями. После сегодняшнего дня мне не дали умыться, и теперь я ковыряю засохшую на руках кровь. Где-то она уже засохла и слетает тонкими пластами, как старая краска, а там, где её было больше, она собирается в катышки, подобно подсохшему клею. Под ногтями залёг слой, который не вычистить без воды. Подношу было руку ко рту, но опускаю. Он надавал мне по рукам, когда от накатившей жажды я хотела облизнуть нож. "Ты ёбнулась? Тут у каждого второго сифилис, дура". Значит, я пока зачем-то нужна? Да, видимо это так. Моя жизнь в последние дни - это кровь. Её много, и она всегда разная. Алая и тёмно-красная, бледная, почти что оранжевая, и тёмно-бордовая. И всегда по-неземному красивая. С бликами и тенями. Она пробуждает художника даже в таких заблудших душах, как наши. Они тоже смотрят на кровь, и они тоже ею очарованы. Мне снова вспомнилось лицо Вааса, когда я особенно удачно всадила нож в очередного местного: лезвие прошло через ухо. Он смотрел со странной летящей улыбкой, которая могла исчезнуть в любой момент, и с неподдельным, почти детским интересом. В тот момент мы оба чувствовали одно и то же чувство. Тот палящий восторг от победы и это вечное удивление тому, как жизнь уступает смерти. Казалось бы, всего лишь нож задел мозг, и жить дальше невозможно, как бы ни хотелось. Но когда видишь это сам, делаешь это сам, ты не можешь не поддаться этому очарованию перехода из ниоткуда в никуда. Ты идёшь вместе с тем, кого переправил, но всякий раз не можешь дойти до конца, оттого и не понимаешь всех этих процессов. Вспоминая это, я снова загорелась этим желанием, но до утра было ещё долго. Нужно было ждать. Сладко вздохнув, кладу голову на согнутые в коленях ноги. До подъёма осталось шесть часов. И мне больше не нужны часы, чтобы чувствовать время. -Убей его, - он швыряет мне нож, и тот летит на песок, подпрыгивая и звеня. Сегодня напротив меня местный мужчина в белой майке. Его глаза широко раскрыты от страха, но в руках он сжимает такой же нож и учащённо дышит. Я медленно опускаюсь вниз, следя за каждым его движением, и тянусь к брошенному оружию. Мужчина срывается с места, в отчаянной попытке достать до меня первым, но моя рука швыряет ему в лицо горсть песка, а в следующий момент он падает от подсечки. Хватаю нож и всаживаю ему в грудь. Тёплая темно-вишневая кровь и его агония заставляют меня немного расслабиться. Теперь я точно останусь жить. Что они ему пообещали за победу? Отпустить на свободу? Оставить в покое семью? Уже не важно. -Добей. Стискиваю рукоять и, выдернув лезвие из чужих лёгких, опускаю его снова. И снова. Пока мужчина не перестаёт с хрипом и бульканьем делать свои последние вдохи. Стою над ним с ножом и всматриваюсь в лицо. Если дёрнется, не сможет меня и тронуть. Протекающие мимо секунды сливаются в минуты, прежде чем за спиной раздаются одинокие хлопки в ладоши. -Справилась сегодня. Шаги, звон упавшей лопаты. Закрываю глаза и облизываю пересохшие губы. -Иди закопай его. Новое сегодня. Кто на этот раз? -Прикончи её. Я оторопело стискиваю в руках клинок, дыхание перехватывает где-то в глотке. Длинные распущенные чёрные волосы. Тонкая косичка, перевязанная красной ниткой. Загорелые ноги в синяках. Она держится за голову, прячет её в ладонях и плачет. Облизываю губы. Тут же пересыхают. Облизываю снова. Девушка не реагирует на меня. Подняв глаза на внешнюю лестницу, смотрю на Вааса. -Чё встала? – спрашивает он. – Действуй. Я опускаю глаза. Отхожу спиной. Она поднимает голову и затравленно смотрит на меня. Тёмные глаза блестят из-за свисающих на лицо прядей. Не могу оторваться. Мы смотрим друг другу в одинаковые глаза и ждём. Её всхлипы затихают. Смотрит не с надеждой, а с какой-то настороженной угрозой, я - с очарованным интересом. Вокруг стало тихо, словно в холодном пустом лесу. Только моё тело охватывал и пробирал жар. Она чуть разомкнула губы, будто что-то беззвучно произнесла. Раздался предупредительный выстрел в воздух, от которого я очнулась. Времени мало. Разжимаю правую руку, бросаю нож на песок перед ней. Девушка зачаровано смотрит на него, прежде чем её рука тянется к рукоятке. Набираю воздуха в лёгкие; внутри в предвкушении начинает щемить. Её дрожащие вдохи набирают злобы, а я медленно выдыхаю через рот. Понеслась. Она, вскочив, рванулась ко мне, я перехватываю её запястья. В нескольких сантиметрах от левого плеча пляшет лезвие ножа. Девушка напрягается изо всех сил, пытаясь меня достать, её вскрики превращаются а стон. Резко выворачиваю её руки – нож летит на песок, толкаю её назад, она падает, увлекая меня за собой. Слышу лишь море криков вокруг, когда стискиваю её горло. Каждый палец по отдельности – маленькое железное воплощение смерти, перекрывающее ей поток кислорода. Я впиваюсь ногтями до крови, а она ещё борется. Напрягает всё тело, переворачивается, подминая меня, но больше ничего. Её руки слабо пытаются разжать мои пальцы, но в глазах напротив меня уже мелькает осознание скорой смерти. Мне в рот попадают её длинные волосы, я сжимаю зубы и рву их, зажмурив глаза, и рычу, вою вместе с ней. Теперь я не разожму руки эти напряжённые несколько минут, пока нужно удержать её. Девушка в моих руках рвётся, а я слышу безумное смешение звуков, я слышу весь мир. Моя голова ударяется о песок, иногда приподнимается и спина, но сама я повисла на добыче мёртвой хваткой и не отдам её никому, кроме Смерти. Капли крови на чужой шее, слабеющие удары, вкус волос, и слёзы, слёзы из её глаз. Падают на меня вместе с кровью и песком, заставляя стиснуть вслед за руками ещё и зубы. Выдержу. Я рву её волосы, позволяя голове лечь мне на колени, хотя она уже мертва. Я сижу над ней, и мне кажется, что на пальцах не чёрные пряди, а белые перья. Я сошла с ума. Это лишь блики солнца. Много маленьких бликов на волосах трупа. Сталкиваю её с себя, поднимаюсь и, пятясь, врезаюсь в стену. Мне просто нужно отдохнуть. Сегодня это так. Зажимаю глаза руками, тело клонит вниз. Из глубин желудка поднимается волны тошноты. -Тихо, тихо, Лав, - меня подхватывают поперёк живота, не давая осесть. – Ты молодец. Смотрю на Вааса, держащего меня за подбородок, и чувствую жжение в глазах. Закашлявшись от нового приступа тошноты, вырываюсь из его рук и, шатаясь, иду прочь. -Ты чё? - Ваас смотрел на меня, пытаясь понять причину перемены. Я, сгорбившись, сидела на матрасе, напрасно пытаясь спрятать лицо от ненавистного света хотя бы в темноте меж колен. Желудок был уже пуст, но тошнота всё равно сжимала его мучительной судорогой. Подняв на Вааса лицо, я выдохнула: -Я больше не буду для тебя убивать. -Что-то я не понял, - нахмурившись, он покрутил пальцем возле уха. - Чё ты сказала? -Чё слышал, - тихо и с облегчением ответила я, чувствуя себя бескостной массой. Безо всяких чувств глядя на него, смотрела, как стремительно меняется его лицо. - Сам их вали. А я в твои игры больше не играю. Резкие уверенные шаги в мою сторону, затем он хватает меня за волосы и наматывает их на кулак. Я хватаюсь за его руку, чтобы потерять их поменьше, и в следующий момент с размаху ударяюсь о стену. Бывает. И ещё раз. Прямо как лезвие ножа поднимается и опускается. Да. И снова. -Давай ещё разок, - глядя на него слезящимися глазами, улыбаюсь разбитым ртом. Он бьёт снова. Вот теперь жгучая боль растекается по затылку и капает за шиворот. - Давай, чё встал! - крикнула я надорванным голосом, глядя в сжатые губы, за которыми прячется звериный оскал. - Знаешь ведь, что после первой крови надо добить! - Но он стоит, держит меня, заставляя подняться на носочки. Он выше меня почти на голову. Я внезапно ослабеваю. - Ну, чего ты стоишь? Убей меня уже. Ещё несколько секунд Ваас разглядывает моё лицо, прежде чем бросить меня на пол: -Ведёшь себя как тупая шлюха, - выплёвывает он, стряхивая мои волосы с пальцев, - я делал из тебя не шлюху, а убийцу! Ваас отошёл к противоположной стене и, сев на перевёрнутый ящик, подался вперёд: -Скажи, я давал тебе убивать? -Да, - сев на колени, по инерции отвечаю сразу, глядя ему в глаза, хотя почти ничего не вижу от застилающих взор чёрных мушек. Голова болит. -Тебе это нравилось? - тихо произнёс он с нажимом на последнее слово. -Да, - покачнувшись, я упёрлась в пол руками, но не опускала голову. Мужчина медленно вынул нож. Знакомый звон стали о ножны заставил меня передёрнуться от сладкой дрожи. -Тогда не смей пиздеть, что я заставляю тебя убивать, - он указал на меня ножом. - Ты любишь это, а я позволяю тебе это делать. Мы с тобой одно целое. Это мы убиваем этих людей. Размахнувшись, он кинул нож, и тот воткнулся лезвием в пол передо мной: -А теперь, если хочешь быть независимой, возьми нож и попробуй меня убить, - Ваас развёл руками. Говорил он спокойно, но в его глазах горел яростный огонь, - если хотя бы ранишь - получишь свою свободу такой, какой представляешь. Я оторопело смотрела на рукоятку ножа, не понимая, чего он от меня хочет. -Давай же, Ликки, - он поманил меня руками, - пырни меня хоть разок и будешь свободна: отправишься домой, будешь жить как захочешь и отомстишь мне за всё это. Ах, вот что он имел в виду. Повиснув на руках над полом, я тяжело засмеялась. Кровь изо рта капнула на пол, и сухое дерево начало жадно впитывать каплю по её краям. -Этого уже никогда не будет, Ваас, - я вскинула голову и перед глазами снова зарябило. - Ты на меня посмотри. Какой, нахрен, дом? Я боюсь выходить отсюда. С острова. Я там чужая, понимаешь? - меня трясло, но я смотрела на пирата, пытаясь донести до него главное. - Мне там не выжить. С выдохом я опустила голову и коснулась лбом пола. Всё вертелось в голове карнавалом событий. А я смертельно устала и лишь хотела отдохнуть от всего этого. -Молодец, - только и сказал пират, выдёргивая нож и половиц, - завтра начнётся новая жизнь. -Она уже началась, - прошептала я, переворачиваясь на бок, когда дверь за ним закрылась. Сколько же я тогда убила? Считать надо было долго. После динго были сумчатые волки, молодой леопард и подбитый, еле волочивший лапы тигр. Были пленные ракьят, полные ненависти и отчаянно оборонявшиеся. Были простые местные, которых убивать было сложнее: они не хотели драться. Все они уходили, а по ночам проносились перед глазами, и я вспоминала каждого из них в лицо. Мужчин я ненавидела за то, что они могли соблазнять, женщин - за то, что соблазнялись мужчинами. Всё превратилось в сплошной замкнутый круг, потом я начала привыкать, и он превратился в размеренную жизнь. Выданное мне оружие ничем не удивляло - нож в чехле, "Беретта-92" с кобурой и винтовка. -Узнаёшь? - с нажимом спросил пират, выдавший мне её. -Да, узнаю, - поняв, к чему он клонит, ответила я, - из неё я застрелила дюжину таких, как ты. Прав был тогда Ваас, когда говорил, что любой из его ребят спит и видит, как затянуть мне петлю на шее - едва пират шагнул ко мне, я молча перевела на него ствол. -Воу-воу! - на пороге склада появился Ваас собственной персоной. - Chika, я не давал распоряжения махать оружием. Или ведешь себя прилично, или остаешься с заточенной палкой. Я молча опустила винтовку. Взяла коробку патронов для неё и пистолета и пошла к выходу. -Она? -Она. Не успев глотнуть воздуха, получаю удар в живот и оказываюсь на земле. Двое. Один поднимает меня и, встав за спиной, держит руки. У меня врывается смех. Они замирают. -Ну, и что ты сделаешь? - я смотрю на того, что стоит передо мной. На прикрытом банданой лице сверкают тёмные глаза. - Что, трахнешь меня? Попробуй. -Кому нужна твоя дырка? - он вынимает мой нож из чехла. - А вот морду я б тебе подправил. -Давай, - я вскинула голову, - убить-то побоишься. А мне без разницы, какая у меня морда. Режь и к утру станешь падалью, как и твой дружок. Стоявший сзади схватил меня за хвост волос и запрокинул мою голову назад, обнажив горло. Я смотрела на лестницу склада, под которую меня затащили, и думала о том, что было бы очень обидно вот так сдохнуть. Удар по горлу. Ребром ладони, не ножом. Молодцы, думаю я, теперь орать точно не стану. Потом ещё удар в живот и в грудь. Не по лицу, чтоб синяков не осталось. Больше бить не стали. Нож сверкнул у лица - и я пошатнулась вперёд, неожиданно освободившись. Обрезанные волосы скользнули кончиками по плечам. -Ты скоро сдохнешь тут, - бросает один из них, брезгливо отбрасывая мои волосы. Другой ограничивается плевком в мою сторону. Я поднимаюсь с мокрой земли, в которой копошатся черви. Сегодня я вам не досталась. Никому из вас. Друзей у меня тут явно не будет. Ваас защищает лишь своих людей от меня, а уж защищать меня я должна сама. А волосы - ерунда. Главное, что не пальцы. -Ага, Ликки Лав, - слышу я сквозь стрекот вертушки и, оборачиваясь, вижу Хойта. Вот, значит, зачем меня сюда взяли, - странно, но я рад видеть тебя. -Здравствуйте, - хрипло отвечаю я и опускаю взгляд. Ваас привёз меня на встречу не в качестве охраны. Он хотел показать меня. -Ты постриглась, - иронизирует Волкер, пробегая рукой по моим волосам. Я стараюсь не отстраниться от него, хотя он и немного пугает меня, - и тебе выдали оружие. -Да, - киваю я, решаясь взглянуть на него. Его взгляд останавливается на кресте, который я с трудом нацарапала на прикладе. -Трофейная вещь, - резюмирует он, прищёлкнув по нему пальцем. Я решаюсь сказать: -Спасибо за то, что вы сделали для меня. -Не благодари, - он явно ожидал этого. - Ну что, теперь ты будешь работать на меня? -Да, - я сделал паузу, после чего продолжила, - только разрешите мне остаться в лагере Вааса. На его лице появляется лисья улыбка. Он тихо смеётся и обменивается взглядом с Ваасом: -Вот всё и сложилось, - говорит Хойт, обращаясь к пирату. После этого он направляется в сторону вертолёта, в который до этого затолкали двоих пленных девушек, и через некоторое время скрывается в нём. Вертолёт отрывается от земли и, покачиваясь, набирает высоту. Провожая его взглядом, я ловлю себя на мысли, что если бы всё сложилось иначе, то я бы, сидя в нём, жутко боялась бы высоты. -Не спи, - подталкивает меня в спину Ваас, - пиздуй в машину и садись вперёд. Будешь учиться водить.