Роял-флэш

- Ну чё, как оно? - Зайди попозже, я рисую, - мой голос звучит неожиданно чистым и звонким. Не отрывая взгляда от линий, пристально слежу за их кривизной. Чуть что пойдёт не так - и всё испорчено. Чуть меняю положение руки - теперь идеально. За дверью не слышно шагов. "А были ли они?" - промелькнуло у меня в голове. В идеально пустой и светлой, как чисто отмытая комната. Пожав в пустоту плечом, снова слежу за линиями, затаив дыхание. Мир ослеп и оглох. В ушах стоит пронзительный звон. Картинка перед глазами плавает, будто во сне. Я помню лишь, как безжизненно мотнулась голова Маркел, когда меня подняли на ноги. Потом - как передо мной мелькнул силуэт Хойта и собственные руки, словно покрытые до самых локтей бордовыми перчатками. Помню, как кто-то толкал меня перед собой по коридору, потому что ноги отказывались повиноваться. Как меня затолкнули в душевую в окровавленной одежде, и на меня хлынула вода. Я ничего не чувствовала, даже не могла понять, горячая она или холодная. Только дышать было трудно: ни выдох, ни вдох мне не удавались. Кажется, на меня кто-то орал, но я лишь задыхалась в отчаянной попытке набрать полные лёгкие воздуха. Это словно был беззвучный путаный сон, который оборвался так же внезапно, как и начался. Я не слышала себя, словно меня и не существовало. Запомнилось лишь, как в кабинете Хойта появился Ваас. Завидев его, бросаюсь к нему и замираю, не преодолев последнего метра. - Че такое, истеричка? - с иронией спрашивает он. - Память отшибло? Не знаю, что сейчас может звучать лучше его слов. Единственная нить, на которой болтается моя жизнь, тянется от этого человека. И какое же, черт возьми, счастье видеть его прямо сейчас. - Спасибо, что приехал за мной, - охрипшим от молчания голосом говорю я, пряча подрагивающие руки за спину. Напряжение, ломавшее мое тело, исчезло, уступив неимоверной слабости, которая наступает, когда кошмар кончается и все вдруг становится хорошо. - Я здесь по своим делам, дура, - отзывается Ваас, хватая меня за голову и подтаскивая к себе. Но он тут же отпустил меня. - А чё ты вся мокрая-то? Я рассеянно окинула взглядом свою насквозь мокрую одежду: белую майку с розой, полупрозрачную от воды, потемневшие джинсы и всё те же линялые кеды с кровавыми потёками. - Н-не знаю, - только и получается выговорить у меня. - Вроде бы всё в крови было... - Не "было", а "есть", - Ваас ткнул пальцем мне в лицо. - Фу, не лезь ко мне больше. Почему ты вечно лезешь грязная, как собака? Мои пальцы сами скользнули по краю лица около уха. На них осталась подсохшая кровавая крошка. Такая же, как под ногтями и между пальцами. И ещё - не отмытые полоски потёков на локтевых сгибах. Всё, что осталось мне от Маркел. Мои губы мелко подёргиваются, но не более - я почему-то физически не могу даже заставить себя заплакать. - Хорошо, что ты приехал быстро, - всё ещё глядя на кончики пальцев, я слышу голос Хойта, стремительно вошедшего в кабинет. То, что случилось, не могло оставить его равнодушным - он лишился ценного сотрудника и, по совместительству, третьего врача. - Сели оба. Нужно поговорить. Опустив руку, я подтащила к столу второй стул и села рядом с Ваасом, который заметно напрягся в ожидании разговора. - Как вы уже заметили, если, конечно, вы оба не тупые, - начал Хойт с плохо сдерживаемой злобой, - с людьми у меня напряг. Мало того, что я теряю их и свои деньги из-за разного рода мелких неприятностей, так ещё и дикари, вдохновлённые примером, сбежавшим из, твоего, Ваас, лагеря, хлопают моих людей, как тараканов! Честно признаться, я плохо переносила крик. Но ещё хуже его переносил Ваас. И теперь, несмотря на внутреннюю пустоту, я поймала себя на мысли, что пора бы начать беспокоиться за себя. Положение незавидное - сейчас Волкер выходит из себя, потом за воротами начнёт срываться Монтенегро. Когда же уже придёт моя очередь? - Насчёт Белоснежки не стоит волноваться, - небрежно отозвался Ваас. - Он вообще никому в хуй не впился. - Да? - Хойт оперся руками в крышку разделявшего нас стола. - А вот я могу сказать, что стоит. Потому что пару часов назад какая-то шваль из леса перегрызла моему переговорщику глотку! Несмотря на то, что пора было бы уже уткнуться взглядом в пол, я продолжала смотреть на Вааса. Он пока ничем не выдавал собственной ярости, продолжая сверлить оппонента взглядом. - Ликки, - я перевела взгляд на Хойта, - твои навыки мне пригодятся. Если хорошо начнёшь, через год-другой отправишься на оружейную точку в Мехико. - Эй, стоп-стоп-стоп, - встрепенулся пират, - как её можно куда-то отправлять? Она же просто мелкая сошка. - У меня больше нет подходящих людей, Ваас, - повысив голос, отозвался Волкер. - Бак мёртв. В повисшей паузе я почувствовала на своих губах невидимую улыбку и понадеялась, что она не станет настоящей, чтобы я пожила ещё немного. - Если ты и хочешь держать ее при себе, то только из-за ее навыков убийства, не более. А я считаю ее более пригодной для другой работы. Пират еще какое-то время смотрел на Хойта, а потом безразлично повел плечами. - Да ради бога. - Ликки, жди, я свяжусь, как понадобишься, - Волкер столь же стремительно поднялся с места и направился к выходу. - И начните уже оба заниматься поисками Броди! Мы остались одни. Немного погодя я покосилась на Вааса, который как-то слишком быстро согласился с боссом. Судя по его прищуренным глазам, ему в голову пришла новая идея, о которой он точно не собирался никому говорить. Я, не осмеливаясь позвать его, ждала, пока Ваас удостоит меня вниманием. Наконец, он поднялся с таким видом, будто бы ровным счётом ничего не произошло. А вот это уже не очень. Скоро что-то будет. - Кстати, - словно что-то внезапно вспомнив, Ваас запустил руку в карман штанов, - для тебя кое-что есть. Я вздохнула. Пожалуй, от выпивки я бы сейчас не отказалась. Словно угадав мои мысли, он покачал головой с довольной улыбкой. - Подарок от ракьят, - он вынул из кармана какой-то тряпичный свёрток величиной не больше ладони и протянул мне. - Ты у них, оказывается, в авторитете. - Что это? - спросила я, ощупывая свёрток. Он почти ничего не весил, был мягким и одновременно упругим на ощупь, но вдруг мои пальцы наткнулись на что-то острое. Я подняла на него взгляд. - Сама посмотри, - махнул он рукой. - Глаза тебе на что? Я ещё немного выждала, глядя ему в глаза, прежде чем начать разворачивать белую ткань. Внутри оказалась плохо сшитая кукла из мешковины. Вместо глаз - грубо обструганные деревянные бусины. И из груди торчат окрашенные в разные цвета гвозди. Я едва заметно нахмурилась и перевела взгляд на Вааса. - Здесь же не Гаити. Это всё чушь. Он лишь с довольной улыбкой пожал плечами, возведя глаза к потолку. Видимо, он притащил эту куклу только чтобы попугать меня. Я уже было собиралась с облегчением выдохнуть, как моё внимание привлекли её волосы. По окружности головы красной нитью был прихвачен клок каштановых волос с опалёнными кончиками. Моя рука автоматически взметнулась к голове. Во рту пересохло. На чёртовой кукле были мои волосы, опалённые в пожаре. Приглядевшись к бусинам-глазам, я заметила, что они разного цвета. - Где ты это взял? - уже серьёзно спросила я у пирата, который и не думал убрать свою лучезарную ухмылочку. - По дороге ракьят хотели организовать засаду. В их джипе валялась. Кстати, они ехали от храма Цитры. - Я в это не верю, - заявляю я, встряхивая куклой. - На твоём месте я бы выдернул эту херню, - он указал на гвозди, торчащие из кукольного тельца. Всего их было семь: синий, голубой, красный, розовый, чёрный, серый и белый. Схватившись за голубой, я заметила, что шляпки находятся внутри; видимо, прежде чем сшить куклу, ткань проткнули гвоздями с обратной стороны. Пока я тянула за остриё, выдирая шляпку из тела, Ваас приблизился и ткнул пальцем в куклу. - Я бы сюда ещё жёлтенький добавил. Ткань треснула, и гвоздь остался у меня в руке. Из дыры на пол со звоном выпали ещё два - синий и красный. Заглянув в дыру, разверзшуюся на примерном месте сердца, я спросила, с сомнением поглядывая на солому, которой была набита кукла: - Слушай, это ведь не вуду, да? Со мной ничего не будет? - Ща посмотрим, - Ваас махнул в сторону открытого окна. Я подошла к нему, не зная, чего и ожидать. Мужчина поднял мою руку с зажатой в ней куклой и, взяв со стола Хойта его "Кольт", прижал дуло к её животу и выстрелил. От неожиданности я разжала пальцы. Разорванная пополам кукла полетела вниз и упала на козырёк над входом. Ваас тут же появился возле окна и, взглянув вниз, спросил: - Ну чё, как самочувствие? - Ваас, - сжав зубы и стараясь не материться, медленно подбираю слова, -тут как бы моя рука была. - Я её задел? Не задел. Ну так и чё ныть? - пират пожал плечами. - Всё, хорош развлекаться. Он вернул "Кольт" Хойта на стол и махнул мне, направляясь к двери. Я ещё раз выглянула из окна, чтобы посмотреть на останки куклы. Может, никаких ракьят и не было? Но не мог же Ваас сам её сделать! В любом случае, это не слишком хороший знак. - Ты идёшь или нет? - раздалось из-за двери. - Да, - ответила я самой себе и слезла с подоконника. Вопреки появившемуся с приходом Вааса облегчению, в лагере мне стало хуже. Еще по дороге он молча смотрел вдаль, не удостоив меня и взглядом, а стоило мне зайти в ворота, мужчина велел мне ждать около большого ангара. Сидя на старых ящиках возле стены, я терпела головную боль. Зной и духота добавляли проблем, и от этого казалось, что она болит еще сильней. Обхватив голову руками, я уперлась локтями в колени и согнулась над землей. Казалось, это никогда не кончится. И я раскрою себе висок, как какой-нибудь больной придурок. - Иди за мной, - раздается голос Вааса. С трудом поднявшись, плетусь следом за пиратом, который уверенным шагом направляется ко входу на прилегающую к лагерю территорию с высоким серым зданием. Туда, где когда-то проходили мои пробные схватки. Сооружение, похожее на заброшенный элеватор - единственное, что было интересным. Пару раз я залезала туда, но ничего существенного не нашла. Кроме того, ступеньки, ведущие с этажа на этаж, местами обваливались, и лезть туда лишний раз было небезопасно. Но хоть снайперский обзор был неплохой. Как бы то ни было, на прилегающую территорию меня не тянуло, а сейчас под сердцем прошелся холодок. Зачем мы туда идем? Ваас, не оборачиваясь, вел меня мимо контейнеров для транспортировки к небольшому домику. Я остановилась, сжав руки в кулаки. От осознания того, что мы идем туда, где порой пытали пленников, сердце заколотилось где-то в районе горла. Словно почувствовав мою остановку, Ваас обернулся. - Иди сюда, - разделяя слова, жестко проговорил он. Я не могла оставаться на месте, как бы мне этого ни хотелось. Стоит мне медленно подойти, мужчина заносит надо мной руку. Я тут же ошатнулась, по инерции зажмурившись. Но он лишь стянул с меня висевшую за спиной винтовку. Потом расстегнул кобуру и вынул "Беретту". Последним забрал нож. У меня в горле стоял ком. Я даже не могла спросить, что происходит. Похоже, на это раз правда о Джейсоне открылась. А я стою, словно пустив корни, и не могу голоса подать. Забрав мое оружие, Ваас оглядел меня, приподняв одну бровь. От его спокойного вида мне стало чуть легче, но я до сих пор не понимала, чего ждать. Открыв дверь домика, запиравшуюся снаружи на щеколду, он кивком велел мне зайти внутрь. Не сводя с него взгляда, я шагнула за порог. Ваас зашел следом, и чуть погодя загорелась лампа дневного света. - Знаешь, мне как-то ебано, - проговорила я, словно невзначай вставая так, чтобы нас разделял видавший виды стол, на котором темнели старые пятна крови. - Сядь. Я осталась стоять, сжав руки в кулаки, только покосившись на стоявший рядом стул с кусками верёвок. - Да что я сделала-то? - Ликки, - он устало нахмурился, - прижми задницу, пока я тебе колено не прострелил. Не сводя с него глаз, я медленно опустилась на стул и положила руки на колени. В конце концов, он же не завершит начатое Хойтом и не отрубит мне пальцы! Нет, фишка Вааса - искусно снимать ногти ножом, как мне тогда за убийство Стива. Но сейчас будет явно что-то другое. - Клади сюда руку, - говорит он, садясь на край стола. Я прижалась спиной к спинке стула. Что теперь делать, не знаю совершенно. - Ну, блять, начинается! - он в нетерпении схватил меня за запястье и, вытянув мою правую руку на столешнице, прижал её. Чуть погодя повыше локтевого сгиба затянулся обрезок резиновой трубки. - Ваас, подожди, что ты делаешь! - пытаюсь выдернуть руку, но тут он достаёт из кармана уже наполненный чем-то шприц и снимает с иглы колпачок. Я закрыла локтевой сгиб с бледным переплетением вен другой рукой. - Ну нет, на такое я не подписывалась! - Да ты задрала вертеться! - мужчина сдавил моё запястье так сильно, что я еле подавила вскрик. - Я всё равно вколю это тебе! Не в вену, так в глаз, - отпустив мою руку, Ваас хватает меня за подбородок, не давая увернуться. - Ну что, который из двух тебе менее дорог? - Ладно! Хорошо! - стиснув зубы, смотрю на иглу, которая подрагивает у моего глаза. - Я дам тебе руку. Выждав еще несколько секунд, пират отпускает меня. Встряхнув головой, с ненавистью выдыхаю, прежде чем вернуть правую руку на столешницу. Нахмурившись, смотрю, как он примеряется, прижав шприц к руке, а затем легко попадает в вену и развязывает жгут. Когда-то я видела это каждый день: как он с оттяжкой и матом колет мне в еле проступающие вены что-то, обещающее поднять меня на ноги. Но теперь едва Ваас повёл поршень шприца, стало больно. Я напряглась и впилась ногтями другой руки в столешницу. Чем меньше жидкости оставалось в шприце, тем больнее становилось мне. Когда игла была вынута из моей вены, я подтянула к себе согнутую в локте руку и согнулась над столом. - Что это за хрень? - спрашиваю я, касаясь лбом запятнанного кровью дерева. - Узнаешь, - только и отвечает он, открывая дверь. Меня опять заперли. Это было похоже на бессонницу. Когда все вокруг не такое, каким кажется. Ты будто во сне: предметы словно живут своей жизнью, пока ты на них не посмотришь, а едва почувствовав на себе твой взгляд, замирают. Но ты-то видел, как они двигаются! Их притворство вымораживает до такой степени, что, не будь мне так лень, я бы схватила стул, чтобы не дать ему больше вертеться за моей спиной, и сжала бы спинку обеими руками, буравя взглядом. После этого он бы точно не стал больше плыть перед глазами, смазывая контуры. Этот вонючий героин, которым накачал меня Ваас, был самой большой человеческой ложью о кайфе. Ничего похожего на эйфорию. Никакого героизма. Только горький привкус на корне языка и по-осеннему холодная пустота в ясной голове. Мне с легкостью вспоминается все, что было ранее. Но воспоминания путают меня. В памяти нет ни дат, ни имен, ни чисел. Запутавшись, я медленно опускаюсь на дно этого омута. Героин. Идеальное средство для собственного переосмысления и впадания в депрессию. Времени тоже нет. Оно перестало существовать как отдельная категория. Я не могу сказать, сколько уже прошло с того момента, как Ваас оставил меня здесь. Но у меня есть охапка собственных мыслей, которые помогают мне ждать. И рядом - стойкий кровяной запах. Не могу сказать, случилось ли это сразу после того, как Ваас ушел, или несколько мгновений назад, но возле забитого досками оконного проема меня поманил блеском осколок стекла. Странно, что пираты могли не взять это во внимание. Такие вещи полагается убрать подальше, чтобы запертые подопытные не вскрыли себе вены прежде, чем из них достанут нужную информацию. Покусывая ноготь, я осторожно огляделась. Все окружавшие меня предметы замерли, словно демонстративно отвернувшись. Я на секунду зажмуриваюсь и вдруг ощущаю резкий приступ тошноты, поднявшийся изнутри. Кажется, меня вот-вот вывернет наизнанку, но стоит распахнуть глаза, как все проходит. Без раздумий хватаю с пола осколок, словно кто-то мог меня опередить, и отхожу в свой угол. При рассмотрении стеклышко оказалось совсем небольшим, видимо, от уголка рамы. Неудивительно, что его упустили из вида. Перебирая пальцами этот осколок, ощупывая его со всех сторон, снова закрываю глаза. Кажется, я нахожусь на острове полтора года. Мне двадцать два - эти цифры вспыхивают перед закрытыми глазами и медленно тают в темноте. Еще раз. Двадцать два. Куда пропали двадцать с половиной лет моей жизни? И как же все-таки считать: прожив двадцать лет, я попадаю на остров и умираю, начав безымянное существование с винтовкой в руках, или же наоборот? Разве можно назвать жизнью пребывание в том мире? Здесь я делаю то, что хочу. И это похоже на пробуждение от анабиоза. Здесь я - настоящая. Без аффекта и притворства. Убийство можно назвать убийством, не прибегая к помощи синонимов. Да, порой правда сильно завуалирована. Так, что без дополнительных сил и не раскроешь. Я чувствую запах крови. Его не спутать с вонью старых пятен на дощатом полу. Поднимаю веки, но кроме меня в комнате никого нет. Переведя взгляд на руки, сжатые в кулаки, замечаю, как кровь просачивается меж пальцев. Стекло. Я совсем забыла про стекло. В отупении смотрю на осколок, нахально впившийся в безымянный палец. Боли нет. Наметившись, аккуратно подцепляю его другой рукой. Он выходит из ранки с еле слышным, но отчетливым звуком. Будто кто-то шевельнул языком во рту. Спокойно наблюдаю на медленно выползающей наружу змееподобной каплей. Пересекая ладонь, она стремится вниз по предплечью, словно хочет вернуться через след укола обратно в тело. - Красиво, - это произнесла и я, и одновременно не я. Склонив голову набок, примериваюсь и мягко ввожу стеклышко под кожу мизинца. Чуть повернуть - и на кончике пальца взбухает алая капля. Наклоняя руку, я контролирую ее путь строго параллельно предыдущей. Вскоре ее догоняет капля из среднего пальца, затем - из указательного. Извиваясь по линиям на ладони, они убегают к запястью и там, с облегчением вздохнув, медленно идут ровными линиями, не сворачивая и не пересекаясь. Как бегуны, каждый следует по своей дорожке. Как ветви дерева, они разрастаются на моей руке, разнося информацию обо мне: в них кроется мой возраст, цвет волос и каждого из глаз. Они расскажут, что я мало вешу, но хорошо переношу ранения - на мне все заживает, как на собаке. Что временами наступают резкие встряски, когда мозгу вдруг остро не хватает кислорода или железа. И растрезвонят всем, что я уже дважды принимала наркотики. В каком-то смысле на моей руке растет и движется вся моя сущность. Приложи к бумаге - и останется отпечаток. Автопортрет. Я со вздохом закрыла веки. На меня вдруг навалилась страшная усталость. Когда замок на двери звякнул, мой сон испарился. Взгляд метнулся ко входу со скоростью выстрела. Ваас. Давно пора. - Ну че, как оно, Ликки? - спросил он, опершись на дверной косяк. Вместо ответа я пожала плечом. Охарактеризовать собственное состояние было не так-то просто. Да и что он хотел услышать? - Мне спокойно, - прислушавшись к собственным ощущениям, отвечаю я. - Никакого кайфа. Тошнит немного. И эти постоянные звуки... как будто кто-то кидает игральные карты на стол. Галлюцинации, понятное дело - мог бы подумать он. Но я не считала это таковым. Откуда кому известно, есть на самом деле эти звуки или нет? В конце концов, кто-то слышит, как далеко плачет какая-то девчонка, а я слышу, как шлепаются на стол игральные карты. Все, что должно меня волновать в таком положении - головные боли. Кажется, по словам Маркел, тот бедолага вскрыл себе башку отверткой. Я пока не намереваюсь уходить из жизни таким образом. Хотя о его смерти, вроде бы, не было ни слова. Ваас тем временем медленно подошел о мне. По его нахмуренному лицу я поняла, что что-то не так и, так же как он, оглядела себя. - Что у тебя в руке? - вдруг спросил он, заметив на мне следы крови. Что-то побудило меня сильнее стиснуть в кулаке стекло и озариться диковатой улыбкой, хотя время для этого было далеко не самое подходящее. Должно быть, со стороны это выглядело страшно. - В которой? - спросила я не своим голосом. Он, не отводя взгляда, вынул из кобуры "Беретту", словно только этого и ждал. - Даю тебе пять секунд, сучка. - Да ладно! - я приподняла руки и разжала их. Осколок стекла упал на пол. Проводив его взглядом, пират спросил: - Еще что-нибудь есть? - Не-а, - я покачала головой, подавив зевок. Он снова взглянул на мою левую руку со следами кровавых полос. - А это че за херня? - Так, - я опустила другую руку, изучая засохшую кровь, - ничего особенного. - Встань. Опираясь на стену, я поднялась на ноги. Комната вновь качнулась перед глазами. Недавняя тошнота снова напомнила о себе. - Кстати, героин у нас - дерьмо. - Как ты узнала, что это был героин? - сбросив изначальное напряжение, Ваас всерьез заинтересовался. Кажется, от разговоров на излюбленные темы он даже еле заметно улыбнулся. - Стал бы ты давать мне стимуляторы, зная, чем все может кончиться, - проговорила я, чуть медленное обычного. - К тому же раствор был теплым. Мышцы ноют то ли от долгого сидения в одной позе, то ли еще от чего. Прислонившись спиной к стене, я зябко повела плечами и засунула руки в карманы. Ваас внимательно изучал меня взглядом. От этого пристального внимания мне захотелось фыркнуть, подобно Маркел. - Можешь убрать пистолет, я на тебя не брошусь, - борясь с желанием закатить глаза, отвожу взгляд в сторону. - Похоже, на меня это дерьмо вообще не действует. - А тогда с хера ли ты такая смелая? - склонив голову, саркастически спросил он. Вместо ответа пожимаю плечом. - Сюда подойди. Оторвавшись от стены, выполняю приказ. Что-то в его взгляде заставляло насторожиться, но чувства будто атрофировались. Лишь в голове, как в вязкой околоплодной жидкости, плавало слово "осторожность". Ваас вынул из-за пояса мой нож и протянул его мне. Я несколько мгновений отупело смотрю на прорезиненную рукоять, прежде чем взяться за нее. Мне могло показаться, но на секунду мужчина задержал лезвие ножа в своей руке, сжав его пальцами, так, что потянув, я встретила сопротивление. После он поманил меня за собой на улицу. Оказавшись за дверью, я ошатнулась и приложила руки к лицу. Неестественно желтый свет бил прямо в глаза. Пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, я опустила руки и сощурилась. Ярко-желтый, местами даже белый солнечный свет, от которого меня жутко тошнит. Настолько, что я не уверена, что смогу сдержаться. - Ваас, свет, - только и могу сказать я, чувствуя, как от рези в глазах выступают слезы. - Давай, Ликки, не выебывайся, - он тянет меня за локоть, веля следовать за собой, и я тащусь незнамо куда, теряясь в желаниях чихнуть от света, вытереть слезы и вывернуться наизнанку. Он приводит меня к забору, где широкой полосой лежит тень высотного здания. Я медленно и тщательно тру лицо руками, чтобы прийти в себя. Кажется, черты моего лица под пальцами смазываются, как пластилин. От этой мысли тошнота становится сильнее. - Посмотри сюда, - зовет Ваас тем радостным тоном, который появляется у него после какой-нибудь жестокой задумки. Я перевожу взгляд в его сторону и вижу, что у бетонной стены стоят на коленях трое пленников. Две девушки и парень. Вид у всех измотанный - наверняка из числа возвратов. - Ликки, сегодня твой день, - вещает пират, сидя на корточках возле парня и дружески закинув руку ему на плечо. - Знаешь, хоть ты и не вполне заслуживаешь этого, но я могу сделать тебе подарок. Ты можешь выбрать любого из этих возвратов и делать с ним или с ней все, что захочешь - я тебе и слова не скажу, - энтузиазм в голосе Вааса слышался мне преувеличенным и напряженным. В его взгляде было что-то недоступное моему пониманию. - Давай. Можешь выбирать. Я облизнула губы. Стиснув руки, вспоминаю, что у меня с собой есть нож. Делать все, что захочу... Да. Вот это действительно подарок. Я начинаю беспрестанно покусывать губы, перебегая взглядом с одного пленника на другого. Трудный выбор. Прохожу мимо парня - небольшой по комплекции шатен с заклеенным ртом дышит поверхностно и часто, но взгляд, уткнувшийся в землю, пуст и безразличен. Должно быть, они уже поняли, что ничего хорошего их не ждет, и лишь какие-то остаточные инстинкты заставляют их волноваться. Миновав его, останавливаюсь возле девушки. Присев напротив, разглядываю ее заурядное лицо, которое скрывают крашеные в рыжий мелкие завитки длинных волос. Мои руки верят нож, который словно жжет кожу, призывая поскорее пустить себя в дело. Он сбивает. Закрыв глаза, я покачала головой, отгоняя шум в ушах. Нужно сосредоточиться. Последняя девушка еще не потеряла былой красоты за дни плена. Я не могу отвести глаз от ее греческого профиля и густых светлых волос. Ваас ждет, а мой взгляд перебегает с одного человека на другого. Кудрявая или шатен? Или блондинка? Кажется, целую вечность я не видела людей с большой земли, и сейчас мне хочется разглядывать их веками. Все они кажутся уникальными. - Ну что? - голос пирата звучит как финальный аккорд в опущенном мне времени. - Я не хочу никого из них. Мне не хочется их убивать. Мой взгляд переползает на Вааса. Тупая лень, заполнившая тело, велит искать укрытия от солнца и света. Ей претит вечный зуд, появляющийся внутри, едва рука коснется оружия. Я снова покачала головой, глядя на мужчину, и тут резкий приступ тошноты заставил меня прижать руку ко рту. Нож выпал из руки, когда, шатаясь, я пошла прочь. Но не удалось мне сделать больше шести-семи шагов, как желудок сжался в мучительной судороге. Героин. Он решил вывернуть меня наизнанку, чтобы проверить на прочность. Мне не удавалось сделать и вдоха, как спазм накатывал снова. Внутри все безумно болело. Желудок был уже пуст, но я не могла остановиться. Задыхаясь, чувствую, как слезы катятся из глаз, капают с кончика носа, и пытаюсь ровно дышать. Спустя какое-то время, тянувшееся, казалось, целую вечность, перерывы между спазмами становились все длиннее. Я вытираю рот тыльной стороной ладони и, отойдя, прислоняюсь спиной к транспортировочному контейнеру. Нагретое солнцем железо на удивление приятно на ощупь. Меня мелко трясет от озноба, несмотря на жару. Который сейчас час? Приоткрыв глаза, смотрю на Вааса, на пленников, сидящих рядом с ним, и зачем-то говорю: - Все нормально. - Рашн, я хочу убедиться, что правильно тебя понял, - наконец говорит пират. - Если брать во внимание то, что ты сказала до того, как начала блевать, то ты отказываешься от всех них? - Угу, - подумав над его словами, кивнула я, не разжимая губ. - Отлично! - он всплеснул руками. - Слыхали, ребята? - он склонился над пленниками. - Вы дважды возвраты! Прикинь, чувак, - его рука снова легла на плечо шатену, - вы никому не понравились. Нет, это ж каким надо быть утырком, чтобы от тебя отказались не только чужие люди, но и собственные мама и папа, а? - Все равно разойдутся у Хойта как горячие пирожки, - я пожала плечом. Ваас махнул на меня рукой. - Заткнись, Ликки, у тебя семьи нет совсем! - У меня она больше, чем у любого из них, - я еще раз окинула взглядом пленников. - Моя семья - это кампания. - Конечно, можешь думать, что так, - пират уже не смотрел на меня, гладя по голове парня, - но что, блять, может заменить тебе настоящую семью? - он поднялся на ноги и голос его обрел прежнюю твердость. - А вот нихуя ничто не может. Он вынимал из кобуры пистолет, когда меня вдруг как по голове огрели: ослепительная вспышка тошноты, и меня снова согнуло пополам. - Блять, ты можешь это прекратить? - Ваас, какое-то время прижимавший дуло к голове шатена, повернулся ко мне. Я уже стояла на коленях, пытаясь остановить судорогу, скручивавшую пустой желудок, и давилась слюной. Никогда. Больше никогда не позволю вколоть мне героин. Кашляя, задерживаю дыхание, чтобы вернуть организм в состояние равновесия. Голова идет кругом. Еще не придя в себя, поднимаюсь на ноги и, опираясь на стену контейнера, говорю Ваасу: - Не стоит их убивать. Пусть и нет выкупа, но на их продаже можно хоть что-нибудь заработать. - Это ты сейчас по ходу дела придумала? - спросил мужчина, потерев подбородок дулом "Беретты". Я неопределенно пожала плечом. Он не спеша подошел ко мне и все тем же дулом погладил по щеке. Вздрагивая от уходящего приступа, я стерпела холодное прикосновение металла к лицу. - Ничо так, не самая тупая идея, - он убрал пистолет в кобуру и махнул в сторону пленников. - Тогда тащи их обратно по клеткам и собирайся. - Куда-то едем? - спрашиваю я сквозь прижатую ко рту ладонь. - В Терстон. Будешь ждать меня в баре, - Ваас чуть склонил голову и ткнул пальцем мне в лицо. - Попробуешь выкинуть что-нибудь этакое - получишь двойную дозу и сдохнешь в сарае. Я сидела, сложив локти на исцарапанной крышке стола, и затягивалась очередной сигаретой, когда кто-то подошёл ближе обычного. - Эй, Ликки, - раздалось надо мной. Подняв глаза, я увидела одного из наёмников Хойта. Лицо этого молодого мужчины с зелёными глазами показалось мне смутно знакомым. - Я тебя знаю? – спросила я, напрягая больное горло. - Да, - он кивнул, – виделись в лабораториях. Мы нашли тебя в лесу с Джоем… - А, - я снова перевела взгляд в никуда и рассеянно кивнула. – Лем, кажется? - Он самый. Я сяду? - на всякий случай уточнил Лем, садясь напротив. Я пожала плечом. - Ты тут одна? - спросил он. - Нет, конечно. С Ваасом, - я кивнула в сторону, где пират обжимался с приглянувшейся проституткой. Коротко взглянув на меня, наемник поднялся с места и направился в их сторону. Я молча смотрю, как он что-то спрашивает у Вааса и, получив от ворот поворот, возвращается ко мне. - Ты не понял, - от собственной догадки по лицу проскальзывает истеричная улыбка, - я не продаюсь. - Совсем? - как-то разочарованно переспросил мужчина. - Даже с миллионом не надейся, - отвечаю я, отворачиваясь и затягиваясь сигаретой. - Срань господня, миллион! - доносится со стороны Вааса. - Ликки, уверенность свою в жопу засунь, ты и тысячи не стоишь. А ты, - он перевел взгляд на Лема, - накопишь лям - обращайся. Вместо ответа я выдохнула дым к потолку и затушила сигарету о край стола. Еще чуть-чуть, и Ваас будет беситься от моего безразличия. Впрочем, меня устраивала бесчувственность - так было легче. Поэтому, обратив взгляд к наемнику, я сказала: - Не обольщайся. С ним невозможно договориться. Все равно все сделает по-своему. - Ты говоришь так, будто уже привыкла к чему-то такому, - недоверчиво вскинулся Лем. - Ну да, - я пожала плечом. - Не обидно? - Что? - фыркнула я. - Что меня принимают за шлюшку, пытаются купить или говорят, что я тысячи не стою? - мои пальцы, сжав спичку, чиркнули по коробку. - Нет. Я и в самом деле привыкла. И ты не самый отвратный тип, который пытается купить пару часов со мной. Пока я раскуриваю очередную сигарету, ожидаю, что он уйдет. Легко, когда можно говорить правду, вот только ее здесь никто не любит. - Ты веселая, - наконец сказал Лем. Недоумевающе перевожу на него взгляд. О, да, я прямо клоун на вечном празднике жизни Вааса, - и я думаю, ты стоила бы тех денег, что запросил за тебя Ваас. Его настойчивость уже начинала потихоньку пробиваться сквозь окружавшую меня пелену, и, не будь тема покупки людей актуальной для меня, я бы уже искала куда смыться. - В работорговле разбираешься? - повернувшись к нему, спрашиваю я. - Хойт разбирается, - отвечает мужчина, все еще словесно обороняясь в разговоре. - Эй, не напрягайся, - я развела руками. - Все нормально. Я просто хочу поговорить. Ваас ушел развлекаться, а сидеть тут одной до безумия скучно, - он недоверчиво смерил меня взглядом, словно это я пыталась купить его пару минут назад. Хотя не стоило упрекать его в недоумении - мое поведение и в самом деле выглядело несколько странно. - Ты ведь человек Хойта, а значит, тоже понимаешь в работорговле побольше меня. - Может быть, - туманно отозвался наемник. - Какой человек может стоить миллион? Не подумай, что это я себе набиваю цену или напрашиваюсь на комплимент, просто хочу понять. - Я даже не могу вот так сразу перечислить, что именно должен уметь этот человек, чтобы за него столько отвалили, - выдохнул он. Я протянула ему пачку сигарет, из которой он взял одну и прикурил от спички. - Одно могу сказать точно - это должна быть или очень, очень красивая и умелая женщина, или смазливый пацан. - То есть, обычный человек столько не стоит? - уточняю я, стряхивая пепел. Лем покачал головой. - И если за него назначают миллион, то цена завышена? - Повторюсь, - он поднял палец, - я не спец в этом деле. Но могу сказать, что завышена. Я легонько постучала пальцами по столу. Да, может и стоило поторговаться за Райли, потому что срок истекает, а я не набрала и половины выкупа. Хотя пытаться заставить Хойта сбить цену - значит рисковать всеми условиями, выгодными для меня. - Планируешь начать заниматься торговлей людьми? - спрашивает мужчина. - Повторюсь, - с его интонацией отвечаю я, - мне просто интересно. Для общего развития. - Я слышал, ты неплохо играешь в покер, - после недолгой паузы говорит он. - К тому же язык у тебя подвешен. Могли бы сколотить неплохую команду. - Я играю в одиночку. - Не любишь делиться? - Не люблю полагаться на другого. - Хочешь сыграть по-крупному? - положив руки на стол и понизив голос, предлагает Лем. - В смысле? - я бросаю на него внимательный взгляд. Он, видя мой интерес, едва заметно улыбается одними глазами и продолжает: - Хочешь сыграть на крупную сумму прямо сейчас? - На крупные суммы играют по ночам, - я откинулась на спинке стула, понимая, что ловить нечего. Но Лем вдруг покачал головой. - Идем со мной, - он поднялся с места и направился к одной из дверей бара, у которой стоял другой наемник. Повернувшись на стуле, я наблюдаю, как он перекидывается с Лемом парой фраз и, бросив на меня взгляд, коротко кивает. Лем обернулся ко мне. - Ты идешь? Чуть помедлив, поднимаюсь с места, прихватив с собой рюкзак и винтовку. Но, прежде чем идти в незнакомую дверь, я говорю бармену: - Если Ваас будет меня искать, скажи, что меня увел наемник по имени Лем. Тот едва заметно кивнул в ответ. Я иду к двери, замечая, что мой знакомый со вздохом закатил глаза. - Ваас тебя запомнил, - бросаю я ему, оглядывая идущий вниз ряд ступеней за дверью. - Я его тоже, - Лем захлопнул дверь и прошел мимо меня. Я начала спускаться следом, держа руку возле рукояти ножа. Пожалуй, самая дурная идея за последнее время - идти с малознакомым наемником в какой-то подвал. Но сейчас я все еще не отошла от действия наркотика и особого страха не чувствовала. Отобьюсь. Хуже мне уже все равно не сделают. Лестница кончилась узким коридором с одной-единственной дверью. Лем, положив руку на дверную ручку, еще раз вопросительно глянул на меня, словно спрашивая, не передумала ли я. Немой кивок в ответ. Мужчина тоже зачем-то кивнул, прежде чем открыть дверь. Небольшая комната, прятавшаяся под баром, была заставлена вдоль стен полками с разным хламом. Под потолком тихо гудели лампы дневного света. В центре стоял стол, за которым сидели игроки. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что Лем не обманул - здесь действительно пахло большими деньгами. Но и противники не выглядели теми, на ком можно было легко навариться. Я бы даже сказала, что это птицы не моего полета - по сравнению с ними, моя игра не стоит и цента. - Лем? - закончив партию, один из игроков обернулся в нашу сторону. - Ты же вроде больше не играешь по-крупному? - Сегодня я зритель, Сато, - отозвался тот, снимая с плеча ремень штурмовой винтовки. Она, как и нож наемника, отправились на заваленный оружием стол, стоявший на входе. Я не двинулась с места, глядя на изучавшего меня Сато. Мне был знаком этот красивый уверенный молодой офицер из людей Хойта. Уж не знаю, отчего он запал мне в память - может, виной тому ирокез, делавший его похожим на Вааса, а может и то, что его имя было на слуху на главной базе Волкера, но он не знал меня лично. Мне же хватило одной мелкой детали, чтобы сейчас узнать его в лицо: несколько дней назад нам выпала одна и та же работа. Кроме отладки сигнализации и работы с документами я помогала со всей нагрузкой, которая только появлялась, даже если она была слишком тяжелой. В один из первых дней моего пребывания у Хойта мы разгружали машину, на которой привезли мешки с песком. Их нужно было сложить у восточных ворот небольшой плотной стеной, чтобы предотвратить возможное нападение с тараном ворот машинами. Стоит ли говорить, что каждый из мешков весил больше меня? Тем не менее, поблажек в работе не было - я здесь, а значит, я ничем не отличаюсь от остальных. Стащить мешок из кузова на землю и волочить за собой стоило мне немалых усилий, и я даже не берусь предположить, чего было больше - моей злости на собственную слабость или насмешек других наемников. Тогда Сато, командовавший выгрузкой, молча забрал у меня мешок и, взвалив его на плечо вместе со своим, легко понес к воротам. В тот день я только скидывала мешки с машины. А теперь мы молча изучали друг друга взглядами. Он ничем не показывал, что знает меня, я отвечала тем же. - Эй, я тебя, кажется, знаю, - другой мужчина из числа игроков - всего их было трое - указал в мою сторону зажатой меж пальцев сигарой. Я перевела взгляд в его сторону. - Это ты делаешь в покере парней Вааса как девочек? - Да ладно, не свисти, - другой мужчина, пересчитывая фишки, недружелюбно взглянул на меня - в нем я узнала Джоя, который вместе с Лемом нашел меня на побрежье. - Сомневаюсь, что соплячка на такое способна. - Не только людей Вааса и не только в покере, - отозвалась я, специально не глядя на него. Куривший наемник обменялся с Сато коротким взглядом. - Собираешься играть с нами? - спросил он, выдыхая дым в потолок. - Собираюсь. - Тогда оставь оружие вон там, - он указал на стоявший у дверей стол. Я не тронулась с места. - Давай, Ликки, - поторопил меня стоявший за спиной Лем. - Это правило. - Откуда я тогда могу знать, что буду в безопасности, если лишусь оружия? - мое лицо было непроницаемым, но голос вдруг прозвучал громче обычного. - В этих местах вообще нельзя быть уверенным в своей безопасности, - Сато улыбнулся уголком рта. - И оружие тебе не поможет. - Погоди-погоди, - прервал его куривший, - девчонка права, черт меня дери. Если бы я увидел ваши морды в первый раз, то хера с два бы отдал свой пистолет... - Этот? - я взяла со стола шестизарядный револьвер; уже навскидку можно было сказать, что оружие такого калибра на острове встретишь нечасто. Наемники замолчали. - Этот, - чуть подернув ртом, ответил мужчина. Я вернула револьвер на место и сняла со спины винтовку. - Револьвер - это не пистолет. В помещении раздался общий смешок. Наемник теперь смотрел на меня чуточку иначе. - Лем, - сказал он, - проверь, чтобы у нее не осталось ножа. Слышал, она им неплохо владеет. Бросив на Лема предупреждающий взгляд, я бросаю винтовку на стол с оружием и достаю нож из ножен. Продемонстрировав его игрокам, оставляю на столе. - У Сато в кобуре "Дезерт игл", - занимая свободный стул, говорю я, - так что и моя "Беретта" остается при мне. - Девочка, - начал Джой, опираясь на сложенные на столе руки, - не стоит испытывать наше терпение. - Или что? - по инерции отозвалась я. Во мне говорил бесстрашный героин, который, похоже, начинал выводить из себя окружающих. - Джой, - развел руками куривший наемник, - да брось. Хрен с ее "Береттой". Ты и сам не отдал ее, будь ты здесь впервые. Мы обменялись с Джоем долгими взглядами, прежде чем он откинулся на спинке стула и, слепив безмятежное выражение лица, махнул рукой. - О'кей, мужик. Хрен с ней. Посмотрим, что будет в игре. - Давно бы так, - Сато ухмыльнулся и придвинул на середину стола колоду карт. - Сдавай, Феликс. "Везунчик," - мысленно перевела я, глядя, как мастерски брюнет тасует колоду, не вынимая сигареты изо рта. - Как тебя зовут? - спрашивает он, смешивая карты. - Ликки. - Феликс, Сато, Джой, - по очереди перечислил наемник игроков, раздавая карты. - Мы играем на больших ставках. Если у тебя нет сотни - можешь сразу проваливать. - Я остаюсь. - Ага, - передо мной появились две карты. - Лем, ты в игре? - Нет, я посмотрю, - наемник придвинул стул и, поставив его спинкой к столу, уселся, сложив руки на спинке. - Тогда не вздумай светить для нее карты, - Джой покосился на приятеля. Молчаливый Сато ухмыльнулся. На моих губах тоже промелькнула холодная улыбка. Эмоции в сторону. Начинается большая игра. - Черт, мне это нравится! - Феликс оглядел игроков и снова засмеялся. - Почему вы не притащили ее раньше? Охренеть просто. Эй, слышишь, Ликки? Мне нравится твой стиль игры! Я зажмурилась еще сильнее под ладонями, закрывшими лицо. Я проиграла. Проиграла по-крупному. Двести тысяч в виде разноцветных фишек лежат около них, а передо мной одинокая стопка на сто десять. Если я проиграю еще один кон, у меня останется всего десять тысяч - с ними даже не войти в игру. Но вместо того, чтобы разреветься, я почему-то все еще остаюсь спокойна, и, закрыв лицо руками, думаю, что делать дальше. - Ликки, - Лем толкнул меня локтем, - выходи из игры. - Да не отговаривай ты ее, - отмахивается за меня Джой. - Пусть сама решает. - В самом деле, мужик, не порти игру, - добавляет Феликс. - Раздавай, - убирая руки от лица, решаюсь я. На лицах наемников расцветают улыбки, и вместе с ними я вдруг тоже начинаю улыбаться. - Раздает большой блайнд, - Сато протянул мне колоду. Я улыбнулась ему, прежде чем снять часть карт на себя и, забрав колоду, быстро перетасовать их. - Я вот не пойму, - Феликс снова закурил сигару, - ты богатая или просто мазохистка? - Или просто дура? - подхватил Джой. - Или просто даю вам фору, - я уверенно расправила плечи и начала раздавать. Мой настрой был воспринят как женское чудачество, не стоящее большого внимания. - Ставка? - спросил Сато. Я молчала, чувствуя всеобщее внимание и прислушиваясь к тому, что творилось внутри меня. Откуда-то из глубины доносились частые перепуганные удары сердца, пробивавшиеся сквозь пелену героинового тумана. В комнате, пропитанной ожиданием наживы, стояла тишина. Большой блайнд молчал. - Условие, - положив ладонь на стол, говорю я чужим голосом. Наемники, переглянувшись, по очереди кивнули. Глубоко вдохнув, делаю медленный выдох и придвигаю в качестве ставки на центр стола все фишки до единой. - Ты же проиграешь, - стараясь успокоиться, через паузу проговорил Лем сквозь зубы. - Ты даже карты не открыла. - Не проиграю, - обернувшись к нему, говорю я и снова коротко улыбаюсь. - Обещаю. - Давай свои условия, - поторопил меня Джой. Все игроки уже придвинули свои фишки в центр стола. Я приложила палец к губам и сняла первую карту. Убрала ее в сторону, после чего выложила на стол три первые карты. Едва взглянув на них, Сато бросил свои две на стол. - Пас. - Поднимаю, - покосившись на него, высказалась я. Осторожный наемник первым почувствовал запах паленого. - У тебя больше нет денег, - напомнил Феликс. Вместо ответа я стянула с шеи цепочку с бриллиантом, полученным от Хойта, и положила поверх фишек. - Сойдет за пятнадцать тысяч. - Десять, - тут же отозвался Джой, не отрываясь от карт. Я кивнула. Наемники покрыли ставку. На стол легла четвертая карта. - Ва-банк. - Блять, Ликки! - не выдержал Лем. - Ты уже сыграла ва-банк! Тебе больше нечего ставить! - Лем, - прервала я его и выдержала паузу. - Чего? - он сел обратно. - Дашь сигарету? Я подкурила от его зажигалки и втянула дым, стараясь оставаться спокойной хотя бы внешне. - Блайнд? - окликнул меня Джой, призывая объяснить свою ставку. Я прочистила горло и спросила у Лема: - Я уже спрашивала, но все же... за сколько можно купить человека? - Ну, - он коротко задумался, - тысяч за триста. - А женщину? Игроки засмеялись. Выходило, будто женщина - не человек. - Скажем, за триста пятьдесят-четыреста. - Ага, - я смотрела на крышку стола, на разложенные на ней карты и ловила звуки дабстепа, раздававшиеся из бара над нами, - а если, скажем, хорошую женщину? - Поверь мне, лучше тут расходятся плохие, - хохотнул Феликс. Я подняла на него взгляд. - О'кей, тогда плохую. - Может дороже, я не знаю, при чем тут... - Мое условие, - оборвала я его, складывая на столе руки и наваливаясь на них. - Оцениваю себя в триста восемьдесят тысяч и ставлю на кон. Вместе с предыдущей ставкой выйдет ровно пятьсот. Тишина, повисшая в комнате, вряд ли была сравнима даже с кладбищенской. Через несколько секунд ее прервал дружный смех игроков. Я не сдерживала улыбку, хотя сердце, казалось, вот-вот не выдержит такого бешеного ритма и остановится. - Бля, ты че, серьезно? - переспросил Феликс, вытянув в мою сторону ладонь. Я покивала все с тем же жизнерадостным выражением на лице. Смех затих. - Думаешь, если ты оценила себя в триста восемьдесят, мы должны думать так же? - Джой кинул на меня вопросительный взгляд. - Почему бы и нет? Я умею стрелять, танцевать на шесте и очень хорошо слушаюсь. Можешь спросить у Вааса. - Вот в нем-то и дело, - заговорил Сато. - Какая разница, проиграешь ты или выиграешь, если он тебя не отдаст? - Сегодня Ваас сказал, что готов отдать меня за тысячу, - отвечаю я, затягиваясь забытой сигаретой. - Лем, скажи им. - Она не врет, - отозвался наемник. Его напряжение чувствовалась так отчетливо, что мне хотелось отсесть, лишь бы не начать волноваться тоже. Игроки замерли в напряженном раздумье. - Кроме того, - добавила я, откидывая с лица прядь волос, - упрощу задачу и сделаю игру более интересной. Я не буду смотреть свои карты до финального расклада. И снова полминуты напряженной тишины. От страха у меня внутри была такая боль, словно все внутренности окаменели. - Это слишком просто, - неожиданно тихо отозвался Феликс, ища подвох. - Ты сама в руки идешь! - Так ты и возьми, - просто пожимаю я плечом. Брюнет оглянулся на Лема, сжимавшего свои карты. - И в чем твой прикол? - поинтересовался тот. - Маскируешься под свою, а на самом деле по барам шлюшишься? - А ты, я смотрю, слишком уверен в своих картах, чтобы считать, что я отдаюсь вот так? - повысила я голос. - Раз так рассчитываешь на мой проигрыш, так чего ж не ответишь на ставку? - Отвечу, - внезапно решился Феликс. Он придвинул все свои фишки к центру и не сводил с них взгляда, словно это могло ему помочь. - Ну так что? - я вновь обратилась к Джою. - Будешь сидеть и чесать языком или дело делать? Несколько секунд мы сверлили друг друга взглядами. Мне уже начало казаться, что он не купится, как вдруг его рука дрогнула. Фишки были сдвинуты в общий банк. Обратный путь отрезан. Я делаю медленный вдох и тушу сигарету в пепельнице. Помогите мне. Пожалуйста, помогите! Мне становится жутко плохо, когда я беру в руки колоду и скидываю первую карту в сторону. Хочется заныть, бросить все, отказаться от игры и бежать. Пусть пропадет все - деньги, статус, уважение, только бы снова оказаться в лагере Вааса! Пятая карта ложится на стол. Меня уже в открытую колотит мелкой дрожью. Но где-то внутри я спокойна. Даже когда пора вскрываться. - Тройка, - первым нарушает тишину Джой. Три дамы замерли в своем женском союзе на игровом столе и смотрят на меня. Я знаю, что не проиграю. Словно в подтверждение в голове раздаются шлепки карт о стол. - Все, - Феликс откидывается на спинку стула и протирает лицо руками. Выдохнув от облегчения, он вскрывается. - Флэш, детка. Я смотрю на комбинацию на столе, и все перед глазами сливается в одно большое пятно. Глаза сами закрываются. Посидев так какое-то время, поднимаю веки, словно пытаясь проснуться. Суровая ты сука, судьба. Так и сдохнуть ведь можно от страха. Моя рука ложится на собственные карты. В голове на миг проскальзывает страх того, что я все перепутала, но, взяв себя в руки, переворачиваю две своих карты. Мы смотрим на них, сопоставляя с разложенными в ряд картами, и мне становится хуже. Волна боли и тошноты заставляет меня согнуться над игральным столом, и пряди волос падают на мои карты. - Роял-флэш, детка. Волна холодной дрожи накрывает меня с головой, а наемники все еще отупело смотрят в карты. Я прикладываю ладонь ко рту, стараясь дышать ровно. Другой рукой тянусь к цепочке с бриллиантом, лежащей среди фишек. Беспрепятственно забрав ее, надеваю через голову и убираю под майку. Надо торопиться, пока я тут не распласталась. - Ваши деньги, - ледяным тоном говорю я, не поднимаясь с места, чтобы не показывать, как дрожат мои колени. В полном молчании Феликс выкладывает вместо фишек мой заслуженный выигрыш. Подняв с пола рюкзак, я, не глядя, скидываю в него купюры. Наемник не хитрит - судя по объему, все пятьсот тысяч на месте. Теперь становится понятно, отчего игры подпольные - невозможно иметь столько денег, не имея тайн от Хойта. Я жду только, когда выложится Джой, но наемник сидит все в той же позе, сложив руки на крышке стола. - Джой, - обратился к нему кто-то из мужчин. Тот поднял голову и повернулся в мою сторону. - Сдается мне, кто-то таскает нас за яйца, - спокойно сказал он мне в лицо, и в следующий момент я, молниеносно выхватив "Беретту", пресекаю его попытку вынуть пистолет. - Сиди спокойно, пока я тебе башку не разнесла! Руки на стол вернул, живо! - я уже полностью очнулась от действия героина. Теперь приходилось действовать быстро от одного лишь страха не покинуть стен этой комнаты. - Ты тоже! Сато одернул руку от кобуры и облизнул губы. Переводя дуло с одного наемника на другого, я заговорила тише. - Вы, друзья, должны хорошо усвоить одну вещь - я такой же честный игрок, как и вы. И если хоть одна сука считает меня шулером, и думает, что я тут просто так отдавала на растерзание свою шкуру, то пусть скажет это! Скажите это прямо сейчас мне в лицо! - Ликки! - только и успел произнести Лем, как я уже в полной панике перевела дуло на него. - Успокойся, блять! - Нет, это ты, блять, успокойся, - еле дыша от страха, говорю я. - Вы все должны успокоиться и вернуть мне деньги. Если у кого-то есть сомнения в том, честные ли они, я уже сказала - жду и слушаю. Следующие несколько секунд тишины действуют на меня хуже отказа. Но после этого Джой, всё так же не глядя на меня, достаёт из-под стола рюкзак и, расстегнув его, начинает по очереди выбрасывать на стол стянутые по сто тысяч пачки. Мне кажется, что я вот-вот упаду в обморок, пока он отсчитывает их. Потом, осторожно приблизившись, я сгребаю их к себе и скидываю в свой рюкзак. Но когда я тянусь за последней пачкой, Джой вдруг хватается за неё со своей стороны и переводит на меня взгляд. - Я понял в чём твоя сильная сторона, - говорит он, пока я едва жива от страха. - Ты не боишься оружия. И можешь вести переговоры хоть под дулом так, словно тебе ничего не угрожает. Но ты боишься людей, которые направляют на тебя оружие. И поэтому тебя убьёт не пуля в башке, а тот человек, который её выпустит. - Джой, - вмешался Сато, - хватит. Ты проиграл. Мужчина выпустил край купюр и спокойно откинулся на стуле, пока я, ни жива ни мертва, закидывала набитый деньгами рюкзак на плечо. - Я взял твою винтовку и нож, - говорит из-за спины Лем. - Иди вперёд. За мной. Не опуская пистолет, осторожно двигаюсь вокруг стола, идя за наемником, хотя входили мы в другую дверь. Если он не выведет меня или попробует напасть, я высажу в него все пули из магазина. Но вскоре мы оказываемся за углом, где наверх ведёт точно такая же лестница, как и та, по которой мы спускались. Я поднимаюсь спиной вперёд, шаря рукой по стене и не сводя прицела с дверного проёма внизу. Наконец, звук открывающейся двери на улицу позволяет мне опустить руку. Мы выходим на задний двор бара, где я убираю пистолет в кобуру и тут же чувствую тошноту. На этот раз боль сильнее. От героина меня постоянно рвёт, и измученный желудок сжимается до такой степени, что лопаются сосуды. Я выплёвываю кровь, стараясь лишь вдыхать между спазмами, а в голове бьётся одна-единственная мысль. Я. Победила. - Да что с тобой такое? - слышу я голос Лема, когда стараюсь утихомирить спазмы. - Всё... нормально, - я тяжело дышу, вытирая губы от крови. - Я... выиграла. - Поверить не могу, что ты смогла их обставить, - наемник нервничает почти так же, как я. - Они бы тебе могли руки переломать за выигрыш! - Пусть попробуют, - не разжимая кулаков, отвечаю я. - Буду ждать. Шатаясь, я забираю у него свою винтовку, нож, проверяю, застёгнут ли рюкзак и мы выходим с заднего двора. На секунду задержавшись, я разжимаю сведённые судорогой пальцы и смотрю на два смятых бумажных комочка. На те карты, что выпали мне и были мною подменены.