Роял-флэш

Перед глазами из-за слёз расплывались ярко выделявшиеся на фоне чёрного неба фонари. Они окружали землю вокруг себя рассеянным светом, а за его границей вновь притаилась темнота. Я смотрела куда-то в одну точку между светлыми пятнами, отрешённо слушая звон ключей, отпирающих клетку. Присев возле меня с пассатижами, Джой прихватил цель, обёрнутую вокруг моей шеи, и начал разжимать одно из колец. - Иди сюда, Лав, - он подтащил меня ближе к выходу из клетки, недовольно щурясь от мешавших ему теней. Я перевела взгляд на него и схватила мужчину за руку. - А ну отцепись! - Джой, пожалуйста, - прошептала я запекшимися от крови губами. - Прошу, не надо. - Это не тебе решать, - сбрасывая мою руку, он разжимает звено цепи и снимает её с моей шеи. А я всё продолжаю цепляться за него, словно за последнюю соломинку. Вот сейчас мне страшно как никогда. И от этого страха я всё ещё продолжаю искать надежду. - Да убери нахуй свои руки! Я отпускаю его и крепко зажмуриваюсь, прижав ладони к лицу. Не сейчас. Ещё хоть пять минут. Хоть одну... Но Джой, подхватив меня под руки, выволакивает из клетки. Если бы у меня было чуть побольше сил, я бы сопротивлялась, как сумасшедшая. А сейчас не оставалось ничего кроме как лежать на земле, глядя на силуэты Хойта и Джоя, закрывавшие свет фонаря. - О чём ты думала, когда попросила меня продать тебе Райли? - потирая подбородок, вдруг спрашивает Волкер. - Что сможешь встать на одну ступень с Монтенегро? Что сможешь покупать или продавать людей? Я не отвечаю, но вдруг до меня доходит, почему Хойт сказал, будто бы Райли умер в плену. Мало того, что Волкер получил бы за него два миллиона - и мой, и покупателя, для которого на самом деле берегли парня. Хойт не хотел, чтобы я делала, что захочу. Не давал мне заткнуть его за пояс, выйти за рамки пленницы с оружием, боготворившей Вааса. - Ты что, Ликки? - буднично спросил Хойт. - А как насчёт умереть героем? - Не надо, - простонала я, уловив лишь слово "умереть". Это развеселило мужчин. - Что, без оружия уже не такая смелая, как раньше? - Волкер склонил голову к плечу, пока я тряслась от страха и боли. - Может, и не стоило в тебя стрелять. Лучше было бы отдать тебя моим парням в барак. Тогда получилось бы справедливо, - он скривил губы и задумчиво покивал, словно жалея упущенную возможность. - Ладно. Пойдём пройдёмся. Он перехватил меня поперёк живота и потащил к главным воротам. Застонав от прорезавшей тело боли, я попыталась встать и идти самой, но ноги меня почти не слушались. Впившись в его руку, отталкиваюсь разбитыми подошвами кед от земли, чтобы Волкер не тащил меня волоком. Он ужасно давит на рану, но оттого, как он таскал меня за волосы, до сих пор жутко болит голова. Сразу за воротами, поперёк дороге, идущей сюда от моста, стоял заслон из машин. Наёмники, располагавшиеся за ними, были вооружены до зубов. Вся территория за мостом наверняка была обшарена до последней песчинки. Выявлены и заминированы удобные для снайпера позиции, с которых можно было бы сейчас пристрелить Хойта. Свет фар озарял мост до половины, а дальше тянулась густая предрассветная мгла. Но не из-за этого я перестала переставлять ноги и затормозила ими по песку - здесь стоял вертолёт, готовый в любой момент подняться в воздух. Боже, он скинет меня. Хойт выкинет меня из вертолёта! Я попыталась упереться, но он уже бросил меня на землю. - На колени, - сквозь зубы процедил он, потянув меня за волосы. Замычав от боли, делаю то, что он говорит. Согнувшись от боли, прижимаю руки к животу. Снова пошла кровь. Хойт тем временем приблизился к одной из машин и протяжно посигналил, всматриваясь в темноту. Я тоже подняла глаза, глядя прямо перед собой, всё ещё надеясь, что навстречу мне выйдет человек, который избавит меня от мучений. - Позови Броди, - командует мне Хойт. Я, не смея поднять глаз от земли, поворачиваю голову в его сторону. Мне страшно и больно, но именно сейчас меня настигло второе дыхание, которого не было раньше. Сейчас уже и в самом деле нечего терять. За мной никто не пришёл, и, даже если я сейчас буду надрываться, крича в темноту, Волкер не сжалится надо мной. Я знала, на что иду, когда начинала играть на два фронта. Теперь пришла пора расплачиваться за свою хитрость. - Не буду, - тихо, но отчётливо проговорила я, глядя в песок. - Ты меня убьёшь, но удовлетворения не получишь. Потому что я обыграла в карты не твоих людей, выиграв миллион на выкуп Райли. Я обыграла тебя, потому что парень всё равно оказался на свободе. И твой проигрыш слабой полуживой пленнице будет пострашнее, чем роял-флэш на покерном столе. У тебя нет шансов. Говоря это, я вдруг почувствовала спокойствие в его высшем проявлении. Словно вырвала с корнем портивший цветочную клумбу сорняк. Впервые в жизни у меня получилось самой взяться за дело и довести его до конца, превратив из мечты в реальность. Но Хойт тоже умел заставлять людей страдать. Глушитель превращает выстрел в презрительный механический плевок, пробивший моё правое плечо. Вдохнув от боли, я опрокинулась на спину. Горло сжалось в хрипящем прерывистом стоне. Поверхностно и часто дыша, чувствую, как отнимается рука, долгое время носившая мою винтовку. Боль отнимает у меня моё тело, заставляя вздрагивать на песке. - Прощайся с землёй, - нагнувшись надо мной, говорит Волкер. - Но ненадолго. Скоро увидитесь снова. Он отдаёт распоряжение затащить меня в вертолёт и взлетать. Один из наёмников заносит меня внутрь. После боли от выстрела даже эти действия кажутся преисполненными заботы. Вот и всё. Моё давно начавшееся путешествие подходит к концу. Я лежу на полу вертолёта и слышу шум вращающихся лопастей. Когда мы взлетели, ощущение головокружения лишь усилилось. Удар о землю - как это? Наверняка не больнее и не обиднее двух пуль, выпущенных из ржавого металлолома с глушителем. Несколько секунд свободного падения - и всё закончится. Свободного падения. Когда вдруг мои волосы резко рванул ветер, я поняла, что дверь вертолёта уже открыта. С трудом повернув голову, вижу, как Хойт склоняется надо мной, протягивая руки. Он не будет долго говорить. Делаю долгий вдох и закрываю глаза. Этот звук - сочный, холодный, прекрасный всхлип плоти под металлом. Нож с хрустом прорезает одежду и замирает в теле. Не чувствуя ничего, медленно размыкаю веки. Этот чёртов псих, грязный острослов и работорговец, согнулся пополам от неожиданности. Наёмник, сопровождавший нас, выдёргивает из Волкера нож и бьёт снова. И ещё раз - с такой силой, что у Хойта ломаются стиснутые от боли зубы. Вырвав нож, наёмник одним мощным ударом заставляет работорговца сделать шаг назад. Окровавленные пальцы скользнули по краю двери, оставив длинные полосы, и мужчина исчез. Мой новый вдох - не продолжение старой жизни, а начало новой. От изумления и страха пытаюсь приподняться, но рука скользит на собственной крови, и я ударяюсь о пол. - Давай ходу отсюда! - крикнул наёмник в сторону пилота, наскоро вытерев кровь с ножа о штаны. Присев возле меня, он быстро и аккуратно просовывает пальцы между простреленным плечом и полом. По тому, как тело отзывается на это резкой болью, понимаю, что рана сквозная. - Чёрт! Райли! Что мне делать со сквозной раной в плече? Ему что-то долетает в ответ, но я уже почти не слышу. Глаза закрываются сами собой, и остаётся лишь бороться с этой невыносимой сонливостью, окутывающей меня. Чувствую, как наёмник прижимает к моему плечу какую-то тряпку и с силой давит на неё. Еле нахожу в себе силы застонать. - Больно. - Это ненадолго, только чтобы кровь остановить, - Джейсон прижимает скрывавший его лицо платок к моему плечу. Стараясь не закрывать глаза, пытаюсь говорить. Он непонимающе склоняется надо мной. - Что? - Нашатырь... в аптечке, - шепчу я ему в самое ухо, чувствуя, как летит перед глазами мир, расплываясь в разноцветных пятнах. В нос бьёт жуткий запах, который, кажется, пробирается к самому мозгу - от него разом заболела голова. Кашлянув, зажмуриваюсь, и уже без труда открываю глаза. Глядя в исступлённое лицо Джейсона, я поморщилась от давления на плечо. - Больно. Пожалуйста, не дави так! - Терпи, - он на секунду убрал платок, чтобы взглянуть на рану, и тут же снова прижал его. - Наверное, кость сломана. Расстояние маленькое было. Как только кровь уймётся, я не буду так давить, обещаю. - Как вы там оказались? - спрашиваю я парня, пытаясь отвлечься. - Райли связался со мной по рации, рассказал, что случилось. Я думал, это чья-то шутка, - Джейсон вновь обратил взгляд к пилоту, словно боясь упустить его из вида хоть на минуту. - Потом добыли форму и пробрались в городок. Думал, уже не успеем. Глядя ему в лицо, мне очень хотелось сказать, что они уже не успели. И, даже если бы пришли раньше, не успели бы всё равно. Уже через секунду после того, как я упала на пол в хранилище героина, они оба стали опоздавшими. Но виноватыми они не были. Я больше не искала, на кого бы свалить вину за то, что умираю. Где-то под этой болью, навалившуюся на моё измученное тело, замерло спокойствие. Но всё же расслабляться до конца было нельзя - у меня было незавершённое дело. - Джейсон, - выдыхаю я, чувствуя, как веки снова начинают трепетать, борясь с непреодолимой предобморочной слабостью, - не давай мне засыпать! - Что? А, да, сейчас, - меня передёргивает от холода, и он успевает это заметить - помимо нашатырного спирта он прихватывает кусок мешковины. Хорошо встряхнув и расправив его, парень накрыл меня им. Я чуть съёжилась, подтянув к себе ноги. Казалось, уже через несколько секунд станет теплее. Если бы не боль и жар от заражения, можно было бы сказать, что мне стало хорошо. Даже вдыхать едкий запах нашатыря было благодатью. Но, несмотря на всё это, через несколько минут снова начала накатывать острая боль. Я сжала мешковину изо всех оставшихся сил, еле дыша между приступами. - Что не так? - встрепенулся Джейсон. Я лишь сжала зубы и закрыла глаза, борясь с собой. Уже всё в порядке. Уже нет нужды жаловаться и просить помощи. Только немного потерпеть и всё. Но парень этого не понимал. Вновь вскинув лохматую голову в сторону пилота, он крикнул. - Райли, что мне делать? - Подожди, - донёсся до меня знакомый голос. Я распахнула глаза, едва не провалившись в сон. Джейсон, выпрямившись, сжал кулаки. - Чего мне ждать? Когда она умрёт? - спросил он у брата. - Ты же проходил курсы первой помощи, когда обучался. - Да, но не военно-полевой хирургии! - кажется, вертолёт повело куда-то в сторону, но я не была уверена, что это не кажется мне из-за головокружения. - Куда садиться? - Как можно ближе к дому! - перекрикивая шум лопастей, Джейсон снова присел возле меня. Стиснув прохладными пальцами моё запястье, проверил пульс. - К какому дому? - прохрипела я, стараясь не моргать, чтобы не закрывать глаза ни на секунду. - Особняк Эрнхардта, - вертолёт ощутимо качнулся, опустившись на землю. Парень снова ожил, его движения стали торопливыми. Он распахнул дверь и подхватил было меня на руки, но меня вдруг скрутило такой болью, что я вскрикнула, забыв про слабость. - Не надо! - вжимаясь в пол, я перекатываюсь на бок и подтягиваю ноги к пылающему животу. - Терпи, осталось немного, - едва он прикоснулся ко мне, я уже съёжилась в ожидании боли от его неверных движений. - Не трогай меня, ты только хуже делаешь, - прошу его сквозь зубы. - Просто дай мне морфий и всё. - Всё? - громко переспросил Джейсон. Видимо, его сорвало. - В тебе две пули! Ты понимаешь, что морфием тут дело не обойдётся? - Я сама знаю сколько во мне пуль, - собрав последние силы, хриплю я в ответ. - Более того - я их чувствую, когда ты меня тащишь! - парень глубоко вдохнул, понимая, что криком ничего не решить. - И в плече рана сквозная, ты же сам сказал, что пули там нет. А с оставшейся ты вряд ли что-то сделаешь. Он молча смотрел на меня, выпрямившись и несколько отстранившись. Должно быть, вид у меня был совсем кошмарный, если в его глазах я заметила жалость и отчуждение. Было слышно, как лопасти вертолёта остановились. Из кабины пилота выбрался Райли, при виде которого моя боль даже немного притупилась. Но при виде меня он отступил на шаг назад. - О, чёрт, - его взгляд остановился на промокшей от крови мешковине, накрывавшей меня. Джейсон вскинул на него взгляд. Райли, разомкнув губы, словно окаменел, не сказав то, что рвалось наружу. Еле дыша, я встретилась с ним взглядом. - Джейсон, я не знаю, получится ли... Живо тащи её в дом! Казалось, челюсти свело намертво. Зажмурившись и стараясь не проронить больше ни звука, терплю, когда меня вытаскивают из вертолёта. Мышцы пресса напряглись, и от этого к горлу снова подступила тошнота. Застонав было, прикусываю губу, чтоб замолчать. Мне стыдно за свой вид. - Поставь... меня, - изогнувшись на руках Джейсона, прошу я. - Помоги, и я сама... дойду! - Уже немного осталось, - пообещал он, когда Райли распахнул перед ним дверь в особняк. - Эрнхардт! Док! Я зажмурилась, сдерживая тошноту, и открыла глаза лишь когда меня опустили на пол. Невыносимый жар, разливавшийся от раны на животе, заставил меня учащённо дышать в очередном приступе. Я снова не чувствовала ног; правое плечо будто окаменело. Джейсон куда-то исчез, а Райли, жутко неузнаваемый в одежде наёмника, поднял край моей майки и впился взглядом в рану. Чтобы не видеть его лица, вновь закрываю глаза. От головокружения и жара в темноте плывут разноцветные круги. Я словно нахожусь на качающейся на волнах лодке. Голоса, долетающие до меня, кажутся нереальными. - ...четыре с половиной часа. - ... сквозная, наверное, с переломом. - Нужно дать эфир и вынуть пулю. - Я помогу, я знаю, как это делается. Услышав одно-единственное слово "эфир", я распахнула глаза. - Алек, не делайте этого, - остановив взгляд на расплывавшейся перед глазами фигуре в запачканном белом халате, прошу я. - Только не наркоз. Лучше обколите меня морфием и выньте пули на живую, только не эфир. Я боюсь не проснуться. - Тише, Ликки, успокойся, - определить, где находится Эрнхардт, было уже невозможно - я почти ничего не видела от боли. Помню чьи-то прикосновения, бульканье жидкости сквозь заткнутое марлей горлышко флакона и хорошо знакомый запах. - Всё будет в порядке, ты справишься. Хотелось вырваться, когда его руки закрыли промоченной в эфире марлей моё лицо, но получилось лишь слабо дёрнуть головой. Внутри, вместе с угасающей болью, промелькнула паническая мысль, что доктор заодно с теми, кто хочет меня убить. Но в следующий момент контроль над телом пропал окончательно. Сознание словно отодвинуло меня от происходящего далеко-далеко. На какой-то миг мне показалось, будто бы я нахожусь внутри какой-то печи, и лишь впереди, через дверцу, проникает тоненький лучик света. А потом дверца тихо закрылась, и я осталась одна. - Просыпайся, - твёрдо и уверенно трясла меня чужая рука. Всего секунду назад меня оставили в темноте, а теперь, не дав сомкнуть глаз, тормошат. - Проснись. Я смотрю по сторонам широко открытыми глазами, в то время как меня раздирает желание спать, а жёсткие руки всё не дают покоя. - Просыпайся! Вставай! - сделав над собой усилие, я уже по-настоящему открываю глаза. Первыми в глаза бросаются три цвета - белый, синий и серый. Белый свет разливается за преграждающей обзор синей фигурой. Из непонятного серого вылеплена обстановка. Даже сфокусировавшись на лице будившего меня человека, я не могу вспомнить его имени. Словно догадавшись об этом, он спрашивает. - Как меня зовут? Чувствуя какую-то странную зудящую неопределённость во всём теле, пытаюсь понять, чего он хочет. Вдруг ко мне приходит осознание того, что боли больше нет. - Назови моё имя, - упорно повторяет человек, и в голове мелькают какие-то воспоминания: машина, пригоршня чужой крови, пролитая над обрывом, вкус рыбных консервов, запах чужого тела. - Джейсон, - выговаривают мои губы ещё до того, как в мозгу появляется это слово. Парень чуть заметно улыбнулся и подался назад, прекратив тормошить меня. Опустив взгляд, я шевельнула непослушной рукой. Моя ладонь скользнула к животу; практически бесчувственные пальцы нашарили тугую широкую повязку. Правое плечо тоже было туго перетянуто. - Хоть раз назвала меня правильно, - нервно усмехнулся он, скользя взглядом по моему лицу. Я всё ещё сонно водила глазами, что давалось мне с болью. Ощущения были такие, словно меня замуровали на несколько лет в склеп, а потом резко вытащили на воздух. Каждый вдох или поворот глаз давался с тупой болью. Осознание происходящего не вызывало никаких эмоций. - Хочу пить, - напрягая пересохшее горло, я кашлянула, и дрожь от кашля как-то ломано прошлась по телу, вызывая странные ощущения. Тело словно не подходило мне по размеру, в нём каждое движение было неуютным и неловким. - Тебе... пока нельзя, - неопределённо ответил парень. Пользуясь каждым мгновением, я спросила: - Как вы оказались там? - Стянули форму и разобрались по ходу дела, - пожал плечами тот. - Нам безумно повезло. Просто безумно. - Где Ра... - замолчав, чтобы сглотнуть, я продолжила, - Райли? - Он, - Джейсон как-то запнулся на ровном месте. Я отчётливо поняла, что с младшим Броди всё в порядке. Должно быть, он просто избегает встречи со мной, - он в порядке. Я кивнула, утвердившись в своей догадке. Если подумать, то он мне ничего не должен. Да, я вытащила его, но и он точно так же сообщил Джейсону о том, что меня ранили. Да и с чего бы ему рваться к какому-то мутному человеку, которого он видел всего пару раз? К тому же Джейсон, видимо, сообщил ему о смерти их старшего брата. - Ликки, - позвал меня спокойный голос, и я тут же осознала, что это бессмысленное слово - моё имя. Доктор Эрнхардт возник у меня перед глазами. Он опустился на корточки передо мной, и по его лицу было всё понятно без слов. Я напрягла ослабшие связки и спросила: - Сколько времени прошло? - Полтора часа, - коротко задумавшись, ответил мужчина тем тоном, который я так любила - кроме него на островах ко мне никто не обращался так спокойно и даже чуть ласково. Заранее зная ответ на свой вопрос, я поджала губы, но всё же задала его: - Уже ведь... ничего нельзя сделать, да? Глядя мне в глаза, он коротко покачал головой. На лице этого рано постаревшего человека лежала печать искреннего сожаления. Я бесшумно вздохнула, но в следующий момент уже решительно отринула подкравшуюся тоску и страх. Вскинув на него взгляд, чуть заметно киваю, показывая свою готовность слушать. - Что тут сказать, дело тяжёлое, - начал доктор, отведя глаза. - Сквозное огнестрельное ранение плеча, раздроблена кость. Большая потеря крови. Разрыв желудка. У нас нет условий для того, чтобы что-нибудь сделать. Просто вынули пулю и зашили рану. Тебе повезло, потому что ты не ела. Иначе так долго было бы не протянуть. Я снова опустила голову, вглядываясь в плотную повязку поперёк живота. Только зря на меня столько бинтов извели. - Она протянет до Бангкока? - вмешался Джейсон, глядя на Эрнхардта. - Мы ведь можем взять вертолёт и вскоре будем там. - Ты планируешь выбираться с острова на вертолёте? - спросила я, вскинув на него глаза. - И думаешь, что вторгнуться в воздушное пространство другой страны - это хорошо? - У нас есть возможность выбраться отсюда на лодке, - коротко подумав, ответил парень. При отсутствии боли я могла начать злиться из-за его непонимания. - Ты собрался потащить меня в Бангкок? - хрипло спрашиваю я, прищурившись от света. - Давай на секунду подумаем головой: ты действительно думаешь, что, когда ты с друзьями прибудешь в Таиланд без денег и паспортов, заявишь, что вы были в заложниках, и сдашь меня к какую-нибудь клинику, всё закончится хорошо? - А ты сейчас можешь выбирать? - отозвался он, шагнув ко мне. Его глаза, покрасневшие от недосыпа и усталости, и растрёпанный вид давали понять, что решение окончательное. Вдохнув, я приподнялась на локте и обратила взгляд на доктора Эрнхардта. - Простите, можно мы поговорим с ним с глазу на глаз? - от сухости во рту голос то и дело срывался, но слова сейчас были моей единственной опорой. Потрепав меня по голове, мужчина вышел, оставив вместо себя звенящую тишину. Я сглотнула, подбирая нужные слова. Джейсон ждал их, присев возле меня с непроницаемым лицом. - Я не уеду с острова, - наконец глухо выговаривают мои губы, прежде чем упрямо сомкнуться. По лицу парня было невозможно понять, ожидал ли он этого заявления, но ответ у него нашёлся довольно быстро. - То есть ты хочешь сейчас сказать мне, что я зря рисковал своим братом, когда мы вернулись за тобой? - Если тебе без разницы, как я умру, то, выходит, зря. Но если ты не хотел допускать, чтобы меня расчленили и выбросили из вертолёта, то ты всё же что-то выиграл. Умереть без боли, напичканной наркотой, или умереть от рук садиста и психопата - разница чувствуется даже в словах, Джейсон. Так что, выходит, не зря. - И ты после всего этого говоришь, что добровольно хочешь уйти из жизни? - в прежним обвинительным накалом твердит парень, впившись в меня взглядом. - А у меня есть выбор? - приподняв брови, я слабо качаю головой. - Эрнхард не умеет выращивать донорские органы у себя в теплице. Он поднимается на ноги и, ероша копну жёстких волос, проходит по комнате туда и обратно. - Я предложил тебе выбор, - хлопнув себя по бедру, парень нервно облизнул губы. - Я могу отправить тебя вместе с остальными в Бангкок, там у тебя будет шанс. - А если я сдохну по дороге, что будешь делать, а? Выбросишь меня в море, или причалишь со своими друзьями в городе с трупом в лодке? - Просто так и скажи, что ты не хочешь бороться, - ледяным тоном произносит Броди. - И в таком случае тебе стоило сказать это раньше. Я закрыла глаза, чувствуя собственное бессилие. Что ни говори, а давно мне не приходилось разговаривать с людьми мягко и убедительно. И сейчас было самое время начать. Протянув к нему левую руку, надеюсь, что не придётся просить его подойти. Помедлив пару секунд, парень приближается ко мне и опускается на пол. Положив руку ему на колено, я некоторое время молчу, собираясь с духом. - Давай смотреть правде в лицо, - на секунду замолкаю перед тем, как сказать это. - Я не жилец, Джейсон. И ты тоже это понимаешь. Он разом как-то стал меньше. Плечи его опустились. Признание проигрыша лишило его остатков уверенности. И на этот раз мне была ясна такая перемена: парень переживает не из-за моей близкой смерти. Шумно вдохнув, он зарылся пальцами в свои волосы и покачал головой. - Тебе двадцать один год, - сказал он ровным, даже отчуждённым голосом. - Ты ровесница Райли, и ты умираешь. Это неправильно. В какое же дерьмо превратился мир. - Пойми, даже если я отправлюсь с вами, я не доживу. Чтобы понимать это, не обязательно быть врачом, - не испытывая ни малейшего волнения или жалости к себе, на секунду замолкаю, чтобы проглотить ком в горле. Сейчас мне просто очень трудно говорить обо всём Джейсону, который и в самом деле рисковал и собой, и своим братом ради меня. И сказать сейчас, что всё было напрасно - тяжёлое дело. Парень поднял голову и посмотрел на меня взглядом смертельно уставшего человека. Видимо, то, что со мной случилось, было последней каплей, переполнившей его чашу терпения. - Если ты просто упираешься или хочешь лишний раз продемонстрировать свою верность Ваасу, - качнув головой, он поднял глаза к потолку и перевёл дух, - то скажу по-другому. Пожалуйста. Я прошу тебя, не делай мою жизнь ещё хуже. Не отказывайся от помощи. Я уже достаточно потерял на этих Богом проклятых островах. Понимать, что он просит, единственный раз просит меня о чём-то, а я должна отказаться, было труднее, чем я себе представляла. Но ещё труднее было объяснить ему, что сейчас мне и вправду хорошо. Не было боли. Не было Хойта и того выворачивающего душу страха перед ним. Не было слёз. Я знаю, что умираю. И эта смерть не кажется мне дикой, постыдной или неправильной. На душе толстым одеялом лежало спокойствие. То, что я по крупицам получала раньше, затопило меня своей тёплой волной. Если знать, за что умираешь, тебе будет легко. Я напрягла непослушные мышцы и погладила его по колену нечувствительными кончиками пальцев. Даже тот факт, что Джейсон обо мне беспокоится, не мог пробить брешь в этом душевном безмолвии. В голове спокойным грузом лежала одна фраза: "Так надо". Честный обмен. Я отдаю себя за жизнь Райли. - Не надо, - прошептала я парню, всё ещё сидевшему возле меня, но упрямо отвернувшемуся в сторону, - есть вещи и похуже. Знаешь, как только Райли оказался за стеной, меня сразу же подстрелили. Так что ты не виноват. Не вернитесь вы за мной - было бы хуже. А мне жаловаться не на что. Я почти ничего не чувствую, и кроме того - у меня есть возможность поблагодарить за всё это. Джейсон молча покачал головой в знак своего несогласия или раскаяния - этого мне уже не довелось узнать. Времени у меня оставалось мало, а предстоящий вопрос был ещё тяжелее обсуждённого. - "Отправить с остальными". - Что? - парень всё же обратил на меня взгляд. Я прочистила горло и убрала руку с его колена. - Ты сказал: "Могу отправить тебя с остальными". Ты что, хочешь остаться? - Да, - помолчав с полминуты, твёрдо ответил парень. Снова этот фамильный тон. Я облизнула пересохшие губы, глядя в потолок. Подобрать нужные слова получилось отнюдь не просто. - Послушай меня, Джейсон. Я знаю, что тобой движет. Не спрашивай откуда - я ведь тоже была за пределами архипелага. И для меня тоже приоткрылось что-то, благодаря чему появилась причина остаться. Здесь другая жизнь. Можно даже сказать, другой мир. Но я думаю, что он не для тебя. Нет, - я пресекла его попытку прервать, - дослушай, пожалуйста, до конца хоть раз. У меня есть право тебя об этом просить. Я знаю, о чём говорю. Цитра и Ваас - люди, которые, притянув к себе раз, уже не отпускают. Но теперь, когда Райли оказался жив, всё круто изменилось. У тебя нет причин оставаться. Если ты, вытащив брата из ада, просто бросишь его на произвол судьбы, это будет катастрофа. Вот это - неправильно и нечестно, а не то, что я умираю в двадцать один год. Я сама выбрала это для себя, знала, на что иду. Мне терять нечего, а вот тебе есть что. Вернее, кого. Пойми, нельзя спасти его, потом огорошить новостью о смерти старшего брата, а потом ещё и отправить одного домой, как пиццу с курьером. Он не должен объясняться один за всё то, что тут произошло. Это не его вина. И не твоя. Просто вы должны держаться друг за друга, иначе слетите с катушек. Когда вернётесь, вам обоим будет очень тяжело, да и остальным тоже... Ну, может, за исключением Оливера. Но я тоже прошу тебя - не бросай его. Не отправляй пинком домой. Джейсон слушал меня, уткнувшись взглядом в какую-то точку в пространстве. После того, как повисла тишина, он с тихим шорохом запустил руки в карманы, обдумывая мои слова. Каково же было моё удивление, когда он задал всего один вопрос: - Как я всё объясню Цитре? - Не надо ей ничего объяснять, - будучи не в силах поверить в то, что он прислушался к моему мнению, я приподнялась на локте, и с жаром продолжила. - Ты не убил Вааса. Она будет настаивать на его смерти. А тут уж извини - ты не можешь нарушить наш с тобой уговор. Хотя, конечно, после моей смерти и можешь, но ты этого не сделаешь, - понимая, что я проговорилась и могла подать ему идею, я напряглась, и последние слова звучали, скорее, сродни угрозе. - Не выполняешь её указания - не Воин, значит, и не нужен. Просто уезжай с островов как можно скорее, пока тебя не начали искать ракьят. - Но я не могу вот просто так взять и сбежать, - выдернув одну руку из кармана, он встряхнул ею в воздухе и запустил пальцы в волосы. - Я дал обещание. И я не обманщик, не трус! - Увезти тех, кого удалось спасти - не трусость, Джейсон, - покачала головой я. Он обратил ко мне взгляд, и, словно цепляясь за последнюю соломинку, промолвил: - Я могу увезти их в безопасное место, убедиться, что они вернулись в Америку, а потом вернуться и всё объяснить! - Да пойми же ты, пустоголовый! - я оттолкнулась двумя руками и села, чувствуя себя полной размазнёй. - Не надо никуда возвращаться. Беги отсюда. Беги, пока можешь, и увози самое дорогое. Торопись, пока пути не перекрыли. Скоро тут станет жарко, и я не про температуру воздуха днём. - Я не знаю, я не знаю, - прислонившись к стене, он сжал голову руками и лихорадочно повторял одно и то же, - я не знаю, что мне делать. Я не знаю. Мне очень хотелось подойти именно сейчас, но даже сидеть удавалось с трудом. Должно быть, на месте моего желудка уже образовался плотный кровяной сгусток. Раз края раны зашили, то кровь теперь собиралась внутри меня. Время неумолимо капало, сбиваясь в скользкий ком. - Просто сделай так, - снова опускаясь на бок, прохрипела я. - Поверь, ты не пожалеешь о том, что выбрался отсюда. Такой шанс выпадает раз на десять тысяч. А теперь, прошу, дай мне зеркало. Следующие несколько секунд парень, выпавший из своеобразного транса, сверлил меня взглядом. Я спокойно смотрела мимо него в наливавшийся светом восхода оконный проём. Безумно красивые мгновения поднимающегося солнца, которые всегда так нравились мне. - Что? - спросил он, явно не переспрашивая, а уточняя, зачем оно мне сдалось. - Маленькое зеркало, лежит возле раковины, - снова проведя по губам сухим языком, говорю я. - Доктор Эрнхард иногда берёт его, когда бреется. Лёжа на полу гостиной, я слежу за тем, как Джейсон идёт в тесную кухоньку и возвращается с зеркальцем. Я стараюсь думать о том, что приму себя любой. Всё ещё можно подправить. Приняв зеркало из его рук, всё же стараюсь не волноваться. Первые несколько секунд мой взгляд всё ещё держится на пальце, сжимающем край оправы. Покрытый запекшейся кровью, с обломанным ногтем. Потом всё же набираюсь смелости взглянуть на своё отражение. Должно быть, только перед смертью начинаешь видеть то, чего не замечал раньше. Впервые за долгие месяцы я видела не шрамы, грязь, ссадины и кровавые отпечатки, а себя. Не волновали больше синяки под глазами, заострившиеся черты лица, явственно проступившие края скуловой кости и бледно-серый тон кожи. За всем этим мне удалось различить собственное лицо. Пара секунд - и мне даже удалось чуть-чуть улыбнуться. Что бы не происходило, главное - не потерять и не забыть, кто ты есть на самом деле. - Послушай, - выдыхаю я, возвращая ему зеркальце. - Не мог бы ты мне ещё немного удружить: принеси мокрое полотенце. Хочу кровь с лица смыть. Не стоит снова возвращаться грязной, как собака.