Just Like Old Times (Как в старые времена)

- Почему бы тебе не сказать мне, что я, по-твоему, должен сделать, Вакариан. - Сэр? – Гаррус поборол желание заерзать под взглядом наставника. Манера инструктора Каталуса задавать вопросы, не утруждаясь придать тону вопросительную интонацию и ничего не выдавая тембром своего голоса, выбивала из колеи, и каждый раз, когда Гаррус это слышал, он знал, что сейчас последует урок. Это всегда были хорошие уроки. И все равно он их ненавидел. - Попробуй взглянуть на ситуацию с моей точки зрения. В этот раз Гаррус заерзал. В последний момент он сумел замаскировать это под пожатие плечами. - Каллан – мой партнер, сэр. Он прикрывает спину мне, я прикрываю ему. Я не собираюсь сдавать его только потому, что у него небольшие проблемы с… Едва заметное подергивание мандибул Каталуса было лишь внешним проявлением его раздражения. Будь это кто-то другой, и подобный жест можно было бы рассматривать как мелочь, но Гаррус уже понимал, что это не так. Для Каталуса, дрожание мандибул, как для кого-то другого крик. Или брызганье слюной. Или, может, оплеуха. - Это базовая подготовка, Вакариан. Твой первый шаг по лестнице Турианской Иерархии. С чего ты взял, что ты здесь, чтобы заводить друзей? На это Гаррус ощетинился, плотно прижав к лицу мандибулы. Ему хотелось сжать руки в кулаки, но он сумел оставить их прижатыми вдоль тела. Но он не сумел сдержать раздражения, пробравшегося в его субгармоники, когда произнес: - И я должен… что? Просто дать ему провалиться? Каталус вздохнул и махнул в сторону стула напротив своего стола. Гаррус опустился на него, не ослабляя внимания. В этот раз на лице мужчины промелькнула улыбка. - Каллан Веникс – хороший парень, но он не попадет на то же место, что и ты. Я бы понял это еще несколько месяцев назад, если бы ты его не покрывал. - Я думал, я помогаю ему. Улыбка расширилась, так что теперь каждый мог бы ее распознать. Затем Каталус покачал головой и сказал: - Конечно, думал. Проблема в том, что на самом деле ты лишь мешал ему осознать свой потенциал. Каким бы он ни был. - Он только… Каталус поднял руку, веля ему замолчать, и Гаррус проглотил свои слова. - Кто отвечает за последствия, когда кого-то продвигают по службе дальше, чем позволяют его способности? Это был риторический вопрос, но Каталус продолжал смотреть на него, не мигая, пока Гаррус не ответил: - Руководитель, который возложил на него большую ответственность, чем он может выдержать, сэр. - Звучит жестко, но так работает турианская система уже чертовски давно. – Каталус подался вперед, поставив локти на стол и положив подбородок на сложенные ладони. Поза была обманчиво непринужденной, но Гаррус не купился ни на секунду. – Послушай, парень. Вакариан. Ты хочешь правду? Вот тебе правда. Ты можешь покрывать задницу Вениксу на базах, конечно. Ты умен, ты быстр, считаешь, что твердо стоишь на ногах, и если бы я не видел подобное уже сотню раз, ты мог бы меня провести. Но что будет потом? Что произойдет, когда вы получите разные назначения – а это обязательно случится – и Веникс окажется слабым звеном в чьем-то отряде? Гаррус вспомнил горячий запах обожженной солнцем земли за его домом, сломанный пистолет у него в руках и разочарованное выражение отца, когда тот объяснял ему, какова цена неподготовленности. Необдуманных поступков. Что значит, быть слабейшим в отряде. - Они умрут, - сказал он тихо. – Потому что они будут ожидать, что он знает, как держать свою часть строя, а меня не будет рядом, чтобы сделать то, к чему не готов он. - Не все способны стать солдатами, Вакариан. И чем дольше такие, как Веникс, прячутся за такими, как ты, тем больше вероятность, что они окажутся не на своем месте. Нет ничего постыдного в том, чтобы найти свое место в жизни, даже если это не то, чего ты ожидал. Гаррус попытался представить себя на месте Каллана. И затем, ему в голову вдруг пришла отчаянная мысль, что инструктор Каталус, возможно, пытался намекнуть на что-то и ему самому. За несколько месяцев они добились очень высоких результатов. Гаррус уже представлял дредноуты, и опасные миссии, и рекомендации, ведущие к статусу спектра. Возможно, Каталус пытался подтолкнуть его к мысли об обычной патрульной службе или гражданском флоте. Или хуже, СБЦ. - Я… понимаю, сэр. - Я так и думал. Ты сообразителен, Вакариан, это я могу тебе сказать. Гаррус кивнул. - Духи, парень. Не стоит выглядеть таким угрюмым. Вот что. Есть разница между заботой о ком-то и работой с ним, и этому нельзя научить. Ты должен понять сам. Обычно вследствие какой-нибудь ошибки, влекущей за собой тотальный бардак и катастрофу. Пока ты заботился. Если тебе повезет, однажды ты научишься работать. Когда отряд работает, это видно сразу. Сильные стороны компенсируют слабые – их не пытаются скрыть. Понимаешь, к чему я веду? Подняв бровь, Гаррус снова пожал плечами. - Я бы хотел сказать, что понимаю, сэр. Каталус коротко рассмеялся. - Хороший ответ. Если бы ты попытался впарить мне какую-нибудь чушь, я бы послал тебя к новобранцам, проходить всю программу заново. Ты уже понял, в чем твои собственные слабости? - Сэр? - У всех они есть, Вакариан. Только идиоты думают, что они совершенны. Как только ты понимаешь эти недостатки, они теряют часть своей силы. Я хочу, чтобы ты об этом подумал. Вернешься через три дня со списком. Когда ты определишь свои слабости, мы поставим тебя в пару с кем-нибудь, чьи сильные стороны сбалансируют их. Есть шанс, что и твои сильные стороны сбалансируют слабости твоего нового партнера. Понял? Гаррус кивнул. - Да, сэр. # Когда Шепард возникла в перекрестье его прицела, поставив свою ярко-рыжую голову между его пулей и его целью, Гаррус едва не выстрелил в нее. Он бы никогда никому в этом не признался – он даже себе бы в этом не признался – но на один удар сердца, за мгновение до того, как он убедил свой палец не спускать курок, он сказал себе, что Шепард сама напросилась. Он предельно ясно обозначил свои намерения. Черное и белое. Нет места вопросам. Нет места сомнению. Он попросил ее помочь, а не морализировать, не просил ее "начинаю немного волноваться за тебя, Гаррус", или ее "еще не поздно", или "ты не обязан делать этого", или "это и не ты". Он, черт возьми, должен был догадаться… Он должен был догадаться. Конечно, он догадался. Не она встала у него на пути. Он сам помешал себе, попросив ее о помощи. Если бы он не хотел, чтобы она вмешалась – если бы он хотел быть уверен, что она не вмешается – он бы придумал какую-нибудь историю о делах на Цитадели, чтобы она доставила туда Нормандию, и убрался бы подальше от ее беспокойных глаз. Это даже не было бы ложью. Он снайпер, бывший снайпер СБЦ, а если хренов бывший снайпер СБЦ не может отрыть кусок дерьма, прячущийся на Цитадели и пустить ему пулю в затылок, то наверное не стоило и начинать. Но нет. Вот он здесь. И вот она. И ничего не так просто, как хотелось бы Гаррусу. Он проследил за ее движениями, услышав напряженный голос, когда она заговорила с Сидонисом. - Я знаю, что я сделал, - сказал Сидонис. – Я знаю, что они умерли из-за меня и мне придется жить с этим. Гаррус не закрыл глаза. Он не мог так рисковать. Но ему это и не нужно было. Не нужна была темнота, чтобы увидеть их тела. Друзья. Все те люди, что он подвел. Подвел, поверив этому сукиному… - Просыпаюсь каждую ночь… в холодном поту. Вижу лицо каждого из них, они смотрят на меня с упреком. Эраш, Монтегю, Мирин, Грундан Крул, Меленис, Риппер, Сенсат, Ворташ, Батлер, Уивер. Гаррус моргнул, воскрешая воспоминания. Вспоминая смерть каждого из них. Радуга крови, окрасившая стены базы на Омеге. Его палец дернулся у курка и на секунду он позволил себе представить, как на месте головы Сидониса возникает месиво из костей и синей крови. А если ты промахнешься? произнес у него в голове голос Шепард. Я не промахнусь. А если все же? Значит тебе, ***ть, не следовало вставать на пути. - Я уже труп. Не сплю. Не ощущаю вкуса еды. Иногда хочется, чтобы все просто закончилось. - Просто дай мне шанс, - сказал Гаррус, но слова отдавали горечью во рту. И черт, это выбешивало его еще сильней. Ему не нужны были горькие слова. Ему не нужно было сомнение. Ему нужна была уверенность. Правосудие. Добро торжествует над злом, для разнообразия. Он был так чертовски уверен этим утром. - Оставь все как есть, Гаррус, - сказала Шепард, понизив голос. - Он уже расплачивается за содеянное. Он не хотел ничего оставлять. Он хотел прямой полет пули и правду. Он хотел удовлетворения. Он хотел, чтобы смерть Сидониса подарила ему способность снова спать по ночам, снова чувствовать вкус еды, перестать видеть лица, глядящие на него из темноты. Смотрящие на него с упреком. Ствол винтовки опустился, когда дрожь пробежала по его телу, как раз в тот момент, когда он услышал жалкие слова Сидониса: - Скажи Гаррусу… Хотя, мне нечего сказать, мои слова ничего не исправят. Пламя мести – правосудия – которое он так трепетно холил, и лелеял, и подкармливал с того момента, когда осознал факт предательства, мгновенно покинуло его, оставив его полым. Пустым. Холодным. Причиной были даже не слова Сидониса. Как извинение, "мне нечего сказать, мои слова ничего не исправят" мало чего стоило. Но тонкий язык турианских субгармоник явно выдавал сожаление и горе Сидониса. Он был как открытая рана. Возможно, даже смертельная. И уверенность, драгоценная уверенность, разлетелась на кусочки. Шепард послала ему взгляд через плечо. Увеличение его прицела слишком ясно давало разглядеть ее глаза, обеспокоенный изгиб ее бровей, легкую складку, образовавшуюся, когда она прикусила нижнюю губу. Ее выражение лица говорило, что она больше не будет вмешиваться. Он знал, что она хотела. И он также знал, что она не встанет у него на пути снова, если его действия будут противоречить ее желаниям. Он мог спокойно пустить пулю в склоненную голову Сидониса. Они оба знали это. - Просто… уходи, - произнес Гаррус. - Скажи, пусть уходит… Когда он отвернулся от сцены внизу, и Шепард пошла в одну сторону, а Сидонис в другую – я еще могу выстрелить. Я еще могу это закончить – Гаррус увидел Криоса, наполовину скрытого в тенях, выражение лица непроницаемо. Как всегда. Быстро, уверенно, Криос сложил свою винтовку и убрал ее за спину. Намек понят, подумал Гаррус. Ясно и четко. Вслух он сказал: - Думал, она велела тебе остаться в машине. - Я подозревал, что ей нужно будет немного времени наедине с собой, когда все закончится. Вне зависимости от исхода. - Верно, - сказал Гаррус. – Это ей здесь это нужно. Криос наклонил голову, но так слабо, что Гаррус почти подумал, что ему это привиделось. Дрелла было сложно читать даже в лучшие времена, а сейчас у Гарруса время было даже близко не лучшим. Не важно, что он сказал, ему требовалась неслабая сила воли, чтобы не повернуться, побежать, найти Сидониса в миллионной толпе и пустить ублюдку пулю в затылок, пока рядом нет Шепард, чтобы встать между ним и его местью. Его правосудием. - Ты даже не представляешь, чего ей стоило сделать то, что она сделала. Интересно. Это был не вопрос, но Гаррус был уверен, что Криос ожидал какого-то ответа. Может, это было жалко, может, это было мелко, но Гаррус решил не потворствовать ему. Подождав немного, Криос добавил: - Ты, правда, веришь, что она не понимала, как близко ты был к тому, чтобы спустить курок? - Это, черт возьми, не ей было решать. - И все же. - Спасибо, Криос. Мне не нужно чтение морали еще и от тебя. Если ей нужно немного времени наедине с собой, то мне нужна вечность. Уголки губ Криоса приподнялись, в призрачном подобии улыбки. - Хорошо, я не буду… читать мораль. Эта слабая улыбка взбесила его. - Тебе это кажется забавным? Этот ублюдок, что только что ушел, ответственен за смерть десяти хороших людей. - И ты мог убить его в любой момент. Я видел, как ты стреляешь. Тебе не было необходимо, чтобы он был отвлечен и неподвижен. У тебя была масса возможностей удовлетворить свою жажду его крови. Ты не воспользовался ни одной из них. - Да, - сказал Гаррус, чересчур враждебно, шагнув немного вперед, - и это говоришь мне ты, Криос? Дрелл медленно моргнул, словно не считал особо важным отвечать. Гаррус проглотил свое раздражение, но крепко сжал кулаки. Если бы ему показалось, что есть повод их использовать, он не стал бы медлить. - Несомненно. Ты думаешь, я ничего не знаю о мести? - Убийство за деньги вряд ли считается. - У меня была жена, - сказал Криос. Напрашивающийся вывод застал Гарруса врасплох. И все же, он увидел как тяжело эти слова – эти четыре коротких слова – дались дреллу. - Я… хорошо. Я соболезную? Это тот еще способ сменить тему. - Мы встретились, когда она вступила между моей пулей и целью, для которой она была предназначена. Гаррус отступил на полшага назад. - Она пробудила меня ото сна. Позже, она заплатила цену. – Криос встретил его взгляд. – Я знаю месть, и я знаю, что когда месть носит маску правосудия, она нашептывает очень убедительные слова. Месть меняет человека. Крадет часть его. Делает его чем-то меньшим, чем он был раньше. - И что? Ты считаешь, она пыталась это предотвратить? - Иногда, - сказал Криос со своим чертовым невыносимым терпением, - проще не слышать. Проще не видеть. Взвешивай цену своих слов. Однажды произнесенные, они уже не могут быть взяты назад. Это я тоже знаю. Гаррус подозревал, что Криос не планировал их текущий разговор. Бросив взгляд через плечо, он увидел приближение аэрокара Шепард. - Ты собирался убить меня, если бы я попытался выстрелить, пока она стоит на пути. Это был не вопрос. Пауза перед ответом Криоса была слишком долгой. - Я знал, что в этом не будет необходимости. - Знал, да? Абсолютно, черт возьми, уверен? Дрелл сжал губы в тонкую линию и тихо сказал: - У меня была жена, Гаррус. И хотя Гаррус мог поклясться, что не спускал с него глаз, к моменту, когда рев двигателя аэрокара предупредил его о неизбежном приближении Шепард, Криос снова растворился в тенях.