Сила двух начал

Хотя Мэри и знала, что на следующий день нужно встать ни свет, ни заря, она все равно проспала, словно вчера настроила себя под тип будильника на долгий сон, и поменять настройку на раннее пробуждение не успела. В результате, первым, что она увидела, открыв глаза, был чрезвычайно недовольный Волан-де-Морт, стоящий наподобие статуи около ее кровати. — С добрым утром, Мэри,— сказал он с сарказмом,— хотя, наверное, логичнее обратиться по-другому: доброго дня. — Сколько времени?— спросила Мэри, потягиваясь. После ответа Волан-де-Морта: «почти полдень» она подскочила, точно ужаленная, и чуть не свалилась с кровати. — Откуда у тебя эта вещь?— донесся до нее голос Волан-де-Морта – тот разглядывал Заклятое зеркало. — Обнаружила его в одной из дальних комнат третьего этажа, решила, что здесь она будет смотреться неплохо,— ответила Мэри, гадая, сможет ли Волан-де-Морт обратить в бегство тварь из глубин зеркала – тот уже вглядывался в ровную стеклянную поверхность задумчивым взглядом. На мгновение его красные глаза расширились, то ли от потрясения, то ли отчего-то еще, волшебная палочка, зажатая в правой руке, рассекла воздух, посылая в зеркало, чья гладь вдруг зарябилась, серебристый луч заклятья. Мэри, затаив дыхание, наблюдала за сражением между Волан-де-Мортом и зеркалом, и уже через минуту, увидев торжествующую улыбку мага, поняла, что тот победил. Своей длиннопалой рукой он неторопливо провел по раме зеркала, изображающей оскаленную пасть, так, словно зеркало было его любимцем. — Каким заклятием ты воспользовался?— воскликнула Мэри с возмущением в голосе. Волан-де-Морт круто повернулся, словно забыл о ее присутствии в комнате: глаза его возбужденно блестели. — Каким бы оно ни было, тебе оно неизвестно,— ответил он, оскалившись,— так что, если ты думала, что я не смогу обратить действие древних сил из глубин этого зеркала вспять, то ты ошибалась. Мэри презрительно фыркнула, словно Волан-де-Морт только что попытался обвинить ее в совершении какого-то проступка. — Меня огорчает не то, что ты смог это сделать, а то, с какой легкостью тебе это удалось. Я, к примеру, еле спаслась. — Тварь, живущая в глубинах этого зеркала – ничто, по сравнению с тем, что я видел дотоле,— бросил Волан-де-Морт снисходительно,— для тебя же она, несомненно, оказалась опасной. Но это зеркало – вещь неплохая, очень выгодно иметь его при себе. — Оно принадлежит мне,— заявила Мэри с нажимом на последнее слово,— я собственноручно откопала его среди разнообразной рухляди, так что не жди, что я отдам его тебе. Волан-де-Морт выглядел несколько удивленным словами Мэри: укоризненно покачав головой, он сказал: — Надо же, а ты, Мэри, оказывается, жадная! Не думал…. Твое счастье, что оно мне без надобности. А почему я еще не вижу полной готовности к обучению?— спросил он, глянув на волшебницу сверху вниз – та еще была в пижаме,— или это твоя рабочая одежда? — Прикажешь переодеваться при тебе?— поинтересовалась Мэри ядовито. — А почему бы и нет?— самодовольно ухмыльнулся Волан-де-Морт,— или тебе помешает стеснительность? — Будь я твоей любовницей, плюнула бы на любую стеснительность. Но, вообще-то, я твоя ученица, вот и соблюдаю приличия. — Любовница, ученица – одно другому не мешает,— произнес Волан-де-Морт, подходя к волшебнице,— не так ли, Мэри? Она лишь презрительно фыркнула, одарив мага высокомерным взглядом. — Возможно, но тебе лучше определиться, в какой роли ты хочешь видеть меня именно сейчас. Мне казалось, что мое обучение стоит на первом месте. Неужели я ошиблась? На секунду Мэри показалось, что Волан-де-Морт подтвердит ее слова, но он лишь хмыкнул: — Не ошиблась, действительно на первом. Ну, раз ты так жаждешь перейти к тренировкам, даю тебе пять минут на подготовку. Урок пройдет в Зале. Сказав все, что хотел, он вышел из комнаты, оставив Мэри в одиночестве, чем она и воспользовалась, переодевшись в свои любимые джинсы и легкую кофту, после чего покинула комнату, направляясь в Зал Собраний. Там было все так же, как и помнила волшебница, правда, длинный стол был отодвинут к стене, да в большом мраморном камине не горел огонь. Волан-де-Морт стоял у одного из окон, созерцая открывающийся из него вид. При звуке легких шагов Мэри он повернулся и приказал ей закрыть за собой дверь, что волшебница и проделала, попутно подумав, что сама себя запирает в некоей темнице – в Зале было темно, все портьеры были опущены таким образом, что в комнату почти не проникали лучи света. — Начнем обучение с чего-нибудь достаточно простого, но эффективного, вроде твоих самодельных заклятий,— произнес Волан-де-Морт, вложив в последние три слова максимум презрения и насмешки. Но Мэри этого даже не заметила, предложив: — А, может, ты вначале научишь меня применять то проклятье, что помогло тебе сегодня справиться с тварью Заклятого зеркала? Маг задумчиво хмыкнул, покачав головой: — Вряд ли ты сможешь овладеть им сейчас, оно довольно-таки сложное. — Вот и проверим, насколько оно сложное,— сказала Мэри решительно, извлекая волшебную палочку из кармана. Волан-де-Морт не имея желания возражать, тоже выхватил свою волшебную палочку. — Произнеси про себя заклинание, и направь его в это зеркало,— он указал на небольшое зеркальце, висящее над камином, и произнес заклятие – серебристый луч, прочертив сгущенный сумерками воздух Зала, попав в зеркало, разнес его на мелкие частички. Волан-де-Морт, починив зеркало, выжидательно уставился на Мэри, а она, не колеблясь, резко взмахнула своей волшебной палочкой, подумав: «Ресистенцио робурус». Заклятие, незамедлительно вылетевшее из кончика ее палочки, прочертило кривую дугу (видимо, в какой-то момент рука Мэри дрогнула), и с оглушительным звоном разнесло окно, брызнувшее во все стороны осколками. Волан-де-Морт был удивлен; даже Мэри, казалось, не ожидала от себя подобного – она смотрела расширенными глазами то на осколки стекла, лежащие на полу, то на свою волшебную палочку. — Что ж, поздравляю, это заклинание ты освоила, и применила неплохо,— сказал Волан-де-Морт, починив оконное стекло,— но с координацией у тебя проблемы,— добавил он злорадно. — Целься я в тебя — не промахнулась бы, поверь,— ответила Мэри, смерив мага надменным взглядом. Тот на ее выпад отвечать не стал, а просто сказал: — Сейчас я покажу тебе одно отвлекающее заклятие, оно довольно простое. Волан-де-Морт, произнеся: «Эфеирум», направил на Мэри струю чего-то плотного, что, настигнув волшебницу, стало завесой тумана, который, мгновенно сгустившись, окутал волшебницу плотным коконом, перекрыв ей доступ кислорода. Она уже падала, судорожно хватая губами воздух, когда туман растворился по приказу того, кто его наслал. Отдышавшись, Мэри кое-как встала на ноги, уставившись на Волан-де-Морта все еще испуганным взглядом. — Если бы ты не сотворила то заклятие, я бы не стал останавливать действие тумана,— сказал он жестко, глядя на Мэри уничтожающим взглядом,— просто усилий бы пожалел. — Мне казалось, ты учишь меня темной магии, а не отрабатываешь на мне свои умения,— голос Мэри был таким же стальным, как и голос Волан-де-Морта,— покажи мне контрзаклятие твоим последним чарам, и я с легкостью разделаюсь с этим твоим «туманом». — Ты же изобретательница, вот и изобрети что-нибудь,— бросил Волан-де-Морт с изрядной долей презрения в голосе, без предупреждения вновь атакуя Мэри. Секунд пять туман пытался образовать вокруг нее удушающий кокон, пока волшебница не превратила его в дым, что быстро рассеялся, улетучившись в открытое настежь окно. Сложно было сказать, доволен ли Волан-де-Морт приемом Мэри – его лицо осталось бесстрастным. — Теперь, когда ты все-таки отразила мои чары, пришло время применить их самой. Мэри последовала словам Волан-де-Морта, напустив на него слегка мерцающий туман, который маг почти мгновенно сделал неотличимым от воздуха. — С этим ты справилась довольно легко,— заметил Волан-де-Морт с легким оттенком одобрения в голосе,— а теперь… — Давай сделаем перерыв,— предложила Мэри, перебив его на полуслове,— иначе я прямо сейчас упаду без сил от голода. Разумеется, Волан-де-Морту слова Мэри не понравились. — Ты в этом виновата сама – вставать раньше надо было. Если ты привыкла волынить еще со школы, то теперь самое время отучиться от этой пагубной привычки – я с тобой нянчиться здесь не буду,— заявил он ледяным тоном, буквально вжимая Мэри в пол жестким взглядом. — Хорошо,— сказала она бесцветным голосом, неподвижным взглядом уставившись на темно-синие портьеры, колыхающиеся от свежего воздуха, проникавшего в открытое окно,— но, если я сейчас потеряю сознание, в этом будешь виноват только ты. Волан-де-Морт, немного смягчив тон, произнес: — Можешь спуститься в кухню и приготовить себе что-нибудь, но через десять минут ты вновь должна быть здесь. И запомни – я дал тебе эту маленькую передышку отнюдь не из-за жалости к тебе, и один единственный раз – в дальнейшем подобного снисхождения не жди. Мэри, мгновенно встрепенувшись, бросила на Волан-де-Морта благодарный взгляд, и чуть не бегом ринулась вон из Зала, направляясь на первый этаж. По-быстрому перекусив, она уже спокойно двинулась обратно в Зал Собраний, зная, что в запасе еще есть время. — Теперь, в ближайшие три часа, я не хочу слышать от тебя ни одного слова об усталости и голоде,— промолвил Волан-де-Морт, едва Мэри переступила порог Зала,— и жду от тебя максимум усердия. Сейчас, когда она была сыта, могла выложиться на полную катушку и безо всяких усилий освоила отталкивающее заклятие, создающее волну воздуха, способную отбросить противника на расстояние до десяти ярдов – в зависимости от усилий, что прикладывал колдун. После этого Волан-де-Морт попытался научить Мэри применять «Кольцо огня», видимо решив, что ей оно будет по силам, но волшебница не смогла создать его — ее палочка выстреливала только слабыми языками пламени, что тут же гасли. Даже после двух часов усилий ее старания остались тщетными — Мэри успеха не добилась, и была отправлена Волан-де-Мортом в свою комнату – отдыхать и тренироваться, что она и делала; но только после того, как спустилась в здешний кабинет зельеварения – противоядие, что помогало ей преодолеть пришедший вновь приступ, должно было вот-вот прийти в негодность, и Мэри требовалось забрать пузырек с настоявшимся зельем, чтобы вскоре заменить им то, что было при ней сейчас. О том, что противоядие настоялось, говорил его болотный цвет и консистенция – по густоте оно напоминало молоко. Придя в свою комнату, Мэри убрала пузырек в одно из отделений небольшого ночного столика и приступила к тренировкам. Не сказать, что она многого достигла за два с лишним часа, но к тому времени, когда комнату Мэри залили закатные лучи солнца, словно из расплавленного золота, волшебница уже могла создать довольно длинный язык пламени, который, правда, никак не хотел превращаться в огненное кольцо. В глубине души недовольная своими стараниями, Мэри, обессилев, опустилась на кровать, переводя дыхание. Ближайший час она посвятила очередной попытке расшифровать те слова, что содержал древний пергамент – во время наведения порядка в комнатах особняка она нашла парочку книг, описывающих древние языки, но все они чем-то отличались от того языка, что зашифровывал некую, как чуяло сердце Мэри, очень важную информацию, скорее всего — о медальоне; перевод получался таким безобразным, что она вскоре уверилась в мысли, что расшифровать написанное на старом пергаменте ей удастся ой как не скоро, и уж точно – не сегодня. Мысль о том, что кто-то из Пожирателей смерти может знать этот язык, или владеть книгой, способной расшифровать древние письмена, была отвергнута и забыта уже назавтра – каждый из Пожирателей лишь бегло просмотрел пергамент, содержащий древние записи, и отрицательно качал головой в ответ на вопрос Мэри: «Знаком ли вам этот язык?». Даже Волан-де-Морт не имел ни малейшего понятия о том, какая именно книга может помочь Мэри в переводе древних письмен. — Откуда у тебя вообще эти строки?— поинтересовался он, вглядываясь в странноватые символы, мало смахивающие на буквы. Мэри в ответ пробормотала нечто нечленораздельное, не горя желанием рассказывать своему учителю о медальоне. Но тот, похоже, и не стремился узнать ответ на свой вопрос – некоторое время он задумчиво вглядывался в письмена, как будто вспоминал, где он мог их видеть, затем просто вернул пергамент Мэри, приказав ей показать свое владение «Огненным кольцом». Она приложила все усилия к тому, чтобы сотворить это заклинание, но то, что получилось у нее, мог назвать кольцом только человек с хорошей фантазией и чувством юмора. Разумеется, весь этот, и два последующих за ним дня Мэри тренировалась только в выполнении «Огненного кольца», чтобы, в конце концов, продемонстрировать свои идеальные чары Волан-де-Морту семнадцатого июля. — Я уже начинаю жалеть о том, что взял тебя в ученицы,— говорил Волан-де-Морт холодно,— если ты и дальше будешь продвигаться в подобном темпе, то твое пребывание в особняке на каких-либо правах будет под очень большим вопросом, так же, как и на этом свете. — Я и так стараюсь изо всех сил,— ответила Мэри возмущенно,— ведь за один раз такие сложные заклятия не освоить! — Были те, кто смог сделать, как ты говоришь, невозможное дело – твои предшественники, и мои первые ученики. Ты доказала, что можешь быть моей ученицей, осталось только удержаться в этом статусе,— заявил Волан-де-Морт холодно, — согласен, это сложно, но возможно, если сильно постараться. У Мэри, в отличие от Волан-де-Морта, были на этот счет определенные сомнения, но она попыталась забыть о них на время, и с этого дня стала намного старательнее осваивать темную магию, выкладываясь на полную катушку. Не жалея себя, работала она чуть ли не на крови, порой чувствуя, что еще чуть-чуть, и сознание ее окутается тьмой.… И лишь необыкновенно сильная ее воля не давала Мэри показывать свою слабость, заставляя волшебницу учиться разнообразным чарам, что становились все сложнее и сложнее, именно так, как требовал этого Волан-де-Морт – до изнеможения, с полной самоотдачей. После кольца огня последовала «Огненная змея» — необычайно сложное заклинание, давшееся Мэри только после трех дней тренировок. Эти чары отняли у нее слишком много сил – хотя она и сотворила «змею» как положено, ей после этого пришлось целый день приходить в себя – к ее счастью, именно в этот день Волан-де-Морт где-то пропадал до поздней ночи. Тренировки продолжились лишь на следующий день, после полудня, и тут уже Мэри смотрела на Волан-де-Морта с укором. Тот ее взгляда предпочел не заметить, и вначале проверил ее знание всех тех чар, что она уже отработала, а только после этого приступил к новому – сотворению множества острых кинжалов, что в одно мгновение пронзали противника. Мэри, думавшая, что эти чары ей так просто не дадутся, была удивлена наравне с Волан-де-Мортом, сотворив с первой попытки более двух дюжин кинжалов, что пронзили стену, чуть не превратив ее в решето. — Я же говорил, что важную роль здесь играет желание, что должно всегда сопутствовать таланту,— произнес Волан-де-Морт, хмыкнув одобрительно. А после добавил с ироничной улыбкой,— а теперь… что же тебе можно освоить теперь? Волан-де-Морт ожидал ответа Мэри с явным нетерпением, в глазах его зажегся странный огонь. — Чем-то таким, с помощью чего можно пытать или убивать?— предположила она,— Непростительными проклятьями? Легкий кивок Волан-де-Мортa стал ответом на оба вопроса Мэри, но, на ее взгляд, несогласие мага было бы намного лучше – перспектива кого-то пытать или убивать не вдохновляла ее. Волан-де-Морт истолковал ее замешательство по-своему: — Не беспокойся, я специально доставил в этот особняк того, на ком ты сможешь отработать эти проклятия. Он, едва договорив, поманил Мэри за собой – вместе они вышли из Зала и направились на первый этаж. По пути она думала о том, что с наибольшей радостью она пытала бы самого Волан-де-Морта, а не ни в чем не повинного человека, но это, увы, были лишь мечты. Спустившись на два пролета по лестнице вниз, они свернули налево, пройдя через дверь, за которой оказалась небольшая лесенка, ведущая в подземелье. Здесь Мэри еще не приходилось бывать, и она с легкой дрожью рассматривала грубые каменные стены, что образовывали небольшой коридор по типу коридоров первого — третьего этажей, правда, сходство было только в том, что по всему периметру коридоров всех трех этажей плюс подземный, тянулись многочисленные двери. Здесь, в подземелье, они были обиты железом, но ржавыми не выглядели, несмотря на сырость. Не пройдя и половины коридора, Волан-де-Морт остановился, остановилась и Мэри – прямо напротив двери, ведущей в одну из темниц. Войдя вслед за Волан-де-Мортом в небольшую комнатушку с каменным полом и низким потолком, Мэри увидела лежащую на полу женщину, что, казалось, спала: глаза ее были закрыты. Впрочем, совсем скоро она пошевелилась, открыв глаза и уставившись на пришедших с видом загнанного в угол человека. Мэри, было, подумала, что она сейчас бросится на Волан-де-Морта – на мгновение в глазах женщины вспыхнуло гневное пламя, но стоило темному магу сделать шаг к пленнице, она тут же вжалась в холодную стену, явно стремясь оказаться как можно дальше от своего тюремщика. Видно было, что она еле стоит на ногах то ли от страха, то ли от голода – неизвестно, сколько ее тут держали. — Знакомься, Мэри, это – Катрин Дэвидсон,— представил пленницу Волан-де-Морт, зловеще улыбаясь,— еще недавно она спокойно жила и работала, и вот теперь, перейдя раз мне дорогу, обрекла себя на незавидную участь «подопытного кролика». Она и станет тем, на ком ты сможешь попрактиковать непростительные проклятья. Можешь приступать. Начни с пыточного. Мэри посмотрела на Волан-де-Морта так, словно тот предлагал ей пытать свою же сестру или мать – прищуренными глазами, с выражением гнева и негодования. — Я не буду пытать эту женщину,— заявила она прямо, с холодом и презрением в голосе,— мне она ничего плохого не сделала; к тому же, она – человек, а ты обращаешься с ней, как с животным. На лице Волан-де-Морта отразилась холодная ярость, глаза его ярко вспыхнули багрецом. — Ты не расслышала меня?— поинтересовался он, делая шаг к Мэри, которая заслонила собой пленницу,— пытай, иначе окажешься на ее месте. В ответ Мэри лишь расхохоталась, глядя на Волан-де-Морта так, словно он сошел с ума. — Это ты, похоже, не хочешь услышать меня,— сказала она с кривой улыбкой,— чем бы ты мне ни пригрозил – пытками, смертью – я не стану выполнять твой последний приказ. Я понимаю, что я твоя ученица и должна знать и уметь все, но мне лично кажется, что для пыток и убийств у тебя есть Пожиратели смерти. Я же, как мы узнали недавно, способна на нечто большее. Каждый должен выполнять свою работу. Можешь убить меня, если ты не согласен со мной. К ее удивлению, Катрин, до этого чуть ли не падающая от усталости и страха, выпрямилась, улыбнувшись так, что Мэри тут же поняла – она вовсе не жертва, а Пожирательница смерти, а приказ Волан-де-Морта – чистейшей воды блеф. — Ты доказала, что можешь и дальше быть моей ученицей,— произнес Волан-де-Морт с холодной улыбкой,— доказала стойкостью воли, которую не смогла сломить даже мысль о пытках. Я устроил это испытание специально, чтобы проверить тебя – так же, как и тех, что были ранее моими учениками. Волшебники, которые подчинялись моему приказу, навсегда теряли право учиться дальше Темным искусствам и становились моими слугами, обязанными исполнять любой мой приказ. Ты свободна, Катрин. Катрин, так и не сказав ни слова, быстрым шагом удалилась, и только тогда к Мэри вернулся дар речи: — Раз Катрин – Пожирательница смерти, почему я не видела ее раньше? — Она совсем недавно присоединилась ко мне, и в особняке, к тому же, не живет, так что в этом нет ничего удивительного. Мэри, взглянув на Волан-де-Морта со злостью, без промедления вышла из тесной каморки. — Если хочешь сказать мне что-то об этом испытании, вначале хорошенько подумай,— донесся холодный голос Волан-де-Морта до нее. Мэри громко фыркнула в ответ: — У меня в запасе много подходящих к случаю слов, вот только осознание того, какая кара последует после, меня останавливает. Волан-де-Морт усмехнулся: — Осознание кары, которая последует за не повиновение мне, еще минуту назад не заставила тебя смириться. — Это потому, что ты приказал мне пытать волшебницу, которая не несла никакой угрозы и была беззащитна,— парировала Мэри холодно,— я лучше сама пытки терпеть буду, чем поступлю так бесчестно. Едва Мэри договорила, как ее сердце пронзила резкая боль, заставившая волшебницу остановиться и приложить руку к груди. Волан-де-Морт, резко остановившись, посмотрел на нее удивленно. — В чем дело?— спросил он у волшебницы, наблюдая за тем, как она пытается выпрямиться. Не ответив, она как можно быстрее рванула по лестнице на второй этаж, к своей комнате, превозмогая резкую, все усиливавшуюся боль. Когда она вбежала к себе в комнату, то уже ничего не видела перед собой, и только точное знание того, где стоит пузырек с заветным зельем, позволило ей найти спасительный флакончик. Вынув трясущимися руками тугую пробку, Мэри одним глотком осушила пузырек, с замиранием сердца ожидая усиления боли – противоядие ей приходилось варить самой, и это притом, что она никогда особо не блистала в зельеварении. Всегда имелась вероятность того, что что-то она может сделать не так, впрочем, на этот раз все обошлось – за долгие две минуты та боль, что пронзала ее сердце, не вернулась, а предметы, до этого словно плавающие в некоем тумане, приобрели привычную четкость. Едва Мэри перевела дух и уняла бешено бившееся сердце, как в ее комнату вошел Волан-де-Морт, жаждущий объяснений столь странного поведения своей ученицы. — Это был приступ,— произнесла она прежде, чем маг успел хоть что-то сказать,— в очередной, уже второй раз, проявилась моя болезнь. — Болезнь?— переспросил Волан-де-Морт удивленно,— впервые слышу, что ты страдаешь от какой-то болезни. Почему ты не сказала мне о ней ранее? — Потому, что она проявляется в череде приступов, а приступы эти происходят не в определенное, известное мне загодя время, а спонтанно, по своему собственному желанию и непонятным мне причинам. Я больна этой болезнью с рождения – так же, как и моя мать, от нее же она мне и перешла, словно по наследству; но до сих пор было только два приступа – первый – когда мне было 15, а второй – сейчас, 6 лет спустя после этого. Приступ начинается с резкой боли, пронзающей сердце короткими уколами. В течение восьми минут боль постепенно возрастает, и только в это время есть возможность принять противоядие – ни до, ни после оно ничего не изменит. Успел – повезло, если же нет, то… ты обречен на смерть – адская боль сломает тебя, терзая до предсмертных судорог. А после… ты умрешь, и тело твое растворится, исчезнув без следа, оставленное покинувшей его душой. Мэри замолчала, опустив голову – так, словно сказанное причинило ей сильную боль. А Волан-де-Морт, похоже, принял ее рассказ за ложь – во всяком случае, спросил презрительным голосом: — И ты хочешь, чтобы я поверил в этот бред? Ты только что выдумала какую-то болезнь, которой и быть то не может, и думаешь, что это похоже на правду? Волан-де-Морт хотел сказать что-то еще, но осекся, увидев взгляд Мэри, который она подняла на него – светящийся ненавистью и холодной яростью, правотой и силой. — Хочешь сказать, я вру?— спросила она очень тихо и ядовито,— что я неизвестно для чего придумала сказочку о редкой болезни, передающейся по материнской линии, что проявляется редкими приступами? — Неизвестно для чего?— переспросил Волан-де-Морт иронично,— да нет, это-то как раз ясно. Что бы вызвать у меня жалость и получить некоторые привилегии. — Можешь подавиться своими привилегиями, и жалостью вдобавок, мне они нужны, как маглу — волшебная палочка,— бросила Мэри коротко и зло, исподлобья смотря во вспыхнувшие багрецом глаза мага.— И мне плевать на то, что ты мне не веришь – эта болезнь существует и будет существовать, даже если ты будешь считать ее лишь плодом моей больной фантазии. Выговорившись, она вновь опустила голову, словно посчитала разговор оконченным, но он таким не был — Волан-де-Морт решил развить тему, спросив: — Допустим, болезнь не миф. А откуда тогда ты знаешь, что именно происходит с тем, кто не успел выпить противоядие? Прочитала в книжке? — Нет, видела своими глазами,— коротко ответила Мэри, вновь подняв свой огненный взгляд на Волан-де-Морта,— так, от очередного приступа, умерла моя мать. Короткая пауза молчания и следом: — А сколько готовится противоядие? — Месяц, и столько же хранится после этого. — В таком случае, думаю, что ты понимаешь – эта болезнь – серьезное препятствие твоему пребыванию здесь,— сказал Волан-де-Морт жестко,— если приступы, как ты говоришь, проявляются спонтанно, то следующий приступ может возникнуть завтра, и он прикончит тебя, ведь противоядия у тебя нет. — Есть,— возразила Мэри, улыбнувшись,— я всегда варю зелье с таким расчетом, чтобы приступ, если и проявится, не застиг меня врасплох. — Какие гарантии, что мои же усилия не пропадут в случае чего? — Стопроцентные. Волан-де-Морт, просверлив Мэри подозрительным взглядом, кивнул, видимо, решив, что она не лжет. — В таком случае наши тренировки продолжатся завтра. Проинформировав Мэри, маг вышел из комнаты, оставив волшебницу в одиночестве, но ей только это и нужно было – прямо в одежде откинувшись на кровать, она блаженно закрыла глаза, предаваясь сну, хотя над особняком ярко светило полуденное солнце… Быть может оттого, что больше недели Мэри трудилась не жалея себя, она проспала до утра следующего дня, более восемнадцати часов, и проснулась полная сил и энергии, что била через край. Она была бы очень уместна на очередной тренировке. Но той не состоялось – Волан-де-Морт, зашедший в комнату Мэри прежде, чем волшебница успела сделать хоть один шаг к двери, объявил, что на некоторое время их уроки прекратятся – ему нужно решить кое-какие срочные вопросы. А в это время она должна будет тренироваться самостоятельно в двух новых заклятиях. — Первое – Щитовое,— сказал он, незамедлительно сотворив блестящий щит для наглядности, и повторив слова заклятья, которые Мэри, как и все до этого, должна будет произносить мысленно – невербально. — Второе – Иллюзия. — Иллюзия?— переспросила Мэри с оттенком недоверия в голосе,— умение создавать выгодные тебе образы, не соответствующие реальности? Легкий кивок Волан-де-Морта подтвердил, что Мэри права, но знание теории не дает умение, что она и доказала на своем примере. — Сейчас в сотворении иллюзии ты потерпела неудачу,— заметил Волан-де-Морт пренебрежительно,— что ж, именно для того, чтобы ты научилась сотворению иллюзий, я и даю тебе неделю, может быть, и больше — зависит от того, как быстро я закончу свои дела. Вот как иллюзия может влиять на людей, пользуясь их чувствами. Прочертив резкими движениями волшебной палочки воздух, Волан-де-Морт сотворил серебристую дымку, что в мгновение ока окутала Мэри. Сначала эта дымка была безобидной, но потом… она стала чем-то вроде тумана, сокрыв от волшебницы все, а когда рассеялась, то она увидела сначала силуэт, а затем и самого человека — того, кто был так дорог ей, того, кого она постоянно пыталась вспомнить, и не могла – это был Морис, ее отец. Он улыбался безмятежно и счастливо, и протянул к Мэри руки, словно вновь хотел взять свою любимую малышку на руки. Слезы счастья брызнули из глаз волшебницы, открывая жестокую правду – перед ней стоял вовсе не ее отец, а Волан-де-Морт. Мэри пронзила его одновременно ошеломленным и ненавидящим взглядом, после чего рухнула на пол без сознания, не выдержав столь сильного потрясения. В сознание ее привел Волан-де-Морт — он сидел в изножье ее кровати. — Вот такой эффект и должны нести иллюзии,— сказал он. На мгновение ему показалось, что волшебница сейчас придушит его – в глазах ее отразилась слепая ярость, но уже через пару мгновений все лицо Мэри просияло, и она порывисто обняла опешившего от такой перемены мага. — Ты даже не представляешь, что именно только что сделал для меня,— сказала она, разнимая руки,— я всю свою жизнь пыталась вспомнить образ моего отца, а ты… спасибо тебе! В голосе и глазах Мэри было столько благодарности, словно Волан-де-Морт только что спас ей жизнь. — Не думал, что эта иллюзия настолько обрадует тебя,— ответил он, справившись с изумлением,— но, раз я так много сделал для тебя только что, ты просто обязана отблагодарить меня своим усердием в тренировках. Я буду отсутствовать в особняке, по меньшей мере, неделю, и за это время ты должна в совершенстве владеть теми заклинаниями, что я показал тебе только что. Маг повторил слова заклинаний, и Мэри энергично кивнула, показав, что она все поняла. — Я бы хотела вновь гулять по окрестному лесу в эти дни,— сказала она, с мольбой взглянув на Волан-де-Морта, что собрался выйти из ее комнаты. Тот, с минуту подумав, кивнул: — Хочешь – гуляй, но если я не увижу безупречного результата, когда приду проверять твое знание Щита и Иллюзии – переселю тебя в одну из темниц, где ты не увидишь даже маленького кусочка неба. Удостоверившись в том, что Мэри его прекрасно поняла, Волан-де-Морт без промедления вышел из комнаты, оставив ее наедине со своими мыслями и чувствами. Волшебница лежала на своей кровати без движения около часа, видя перед собой мысленным взором образ отца и наслаждаясь тем, что теперь будет всегда его помнить. Впрочем, о тренировках она не забыла, поэтому, заставив себя подняться с кровати, принялась отрабатывать раз за разом Защитный Щит. Она тренировалась до самого вечера, но так и не смогла сотворить что-то даже отдаленно похожее на щит. Вконец уставшая, она спустилась вниз – поужинать, а после проверила новое противоядие, что сварила недавно – настаиваться ему нужно было еще около двух недель (само приготовление зелья занимало около часа, а настаивалось оно для полной готовности немногим более трех недель). Уже не удивляясь тому, что по вечерам коридоры особняка пустынны, Мэри, пользуясь разрешением Волан-де-Морта, отправилась на прогулку в Безмолвный лес, и ходила по его тропам, почти не размышляя ни о чем, до наступления темноты, после чего вернулась в особняк – набираться сил для завтрашней тренировки. Впрочем, завтра она никакого улучшения не добилась, и в последующие два дня – тоже, хотя трудилась, используя все свои силы, и позволяла себе только завтрак и прогулку по Безмолвному лесу – вечером. Щит у нее упорно не получался, а чтобы сотворить полноценную иллюзию, нужен был противник, а с этим было очень туго – почему-то в эти три дня Пожирателей смерти как будто, вообще не было в особняке. Зато на четвертый день Мэри, к большой своей радости, войдя утром на кухню, увидела там Мальсибера, что не торопясь завтракал. — Привет,— кивнул он,— неужели решила поесть, наконец? — Я завтракаю каждый день,— фыркнула Мэри,— так что нет смысла говорить о том, что я вообще не ем. — Завтрак! Разве тебе этого хватает? Вижу, что нет – скелеты и то толще тебя будут. Волшебница усмехнулась, садясь за стол со своей порцией: — Ну не смотри на меня, раз тебе так неприятно. — И зачем же ты себя так истязаешь?— покачал головой Мальсибер, окидывая Мэри прищуренным взглядом своих темных глаз,— по приказу хозяина? — Нет, он меня к этому не принуждает. Но, думаю, ты и сам знаешь, насколько он требователен – за то время, пока его не будет, я должна буду освоить два, на мой взгляд, самых сложных заклятия – Иллюзию и Щит. Взгляд Пожирателя смерти стал удивленным. — Иллюзия?— переспросил он, недоверчиво хмыкнув,— эти чары может освоить далеко не каждый, и если ты овладеешь этим умением, то… — Да, знаю,— перебила его Мэри на полуслове,— смогу победить любого волшебника, пользуясь его чувствами. Но есть проблема – что бы его освоить, мне нужен противник, а в особняке нет ни одного Пожирателя смерти… Мальсибер заметно оскорбился: — Как это нет? А я кто, по-твоему? — Ты!— фыркнула волшебница, закатив глаза,— можно подумать, что ты сейчас свободен. — Это может показаться невероятным, но так и есть. Вчера я закончил выполнение одного задания, что дал мне повелитель, и получил право на отдых. Могу тебе компанию в тренировках составить, если хочешь. Мэри посмотрела на Мальсибера придирчивым, изучающим взглядом, словно впервые его увидела, и, наконец, пожала плечами. — А почему бы и нет? Мы можем начать прямо сейчас! Она незамедлительно поднялась, едва прикоснувшись к еде, Мальсибер тоже в мгновение ока оказался на ногах, словно Мэри приказала ему встать. На то, чтобы вспомнить слова заклинания, ей понадобилось около двух секунд, и, максимально сосредоточившись, глядя в глаза Мальсибера, она подумала: «Tua anima omnia mea». Сверкнула ослепительная вспышка, оставившая после себя серебристую дымку, что окутала Мальсибера. С минуту Мэри пыталась понять, получилось у нее или нет – по идее, вспышки не должно было быть. Но это, как оказалось, вовсе не повлияло на результат – взгляд Мальсибера, коим он смотрел на нее, говорил о ее успехе – он был нежным, любящим, таким, что все тело Мэри вдруг пробрала сладкая дрожь. Но взглядами Пожиратель не ограничился – улыбаясь, он шагнул к волшебнице, собираясь выразить все свои чувства без слов, но она сумела избежать нежелательных для нее последствий, вовремя опустив палочку. С минуту после этого чары еще держались, и только после того, как Мэри хорошенько приложила Мальсибера достаточно сильным, но не выводящим из сознания, заклинанием, они, наконец-то, развеялись. Вид у Пожирателя при этом был довольно-таки комичный – складывалось впечатление, что его только что довольно грубо выдернули из сладких грез – взгляд его был удивленным, а с губ еще не до конца сошла счастливая улыбка. — У тебя талант, Мэри, и большой,— произнес Мальсибер, с восхищением глядя на волшебницу,— это была такая реалистичная иллюзия… Мэри была явно польщена. — Ну, спасибо. Я и сама не ожидала такого эффекта, ведь до этого у меня не было возможности потренироваться в этом умении. Впрочем, если я сотворила эти чары хорошо один раз, это не значит, что они у меня и далее будут выходить безупречно. — У тебя еще есть в запасе несколько дней, чтобы закрепить это умение,— сказал Мальсибер,— и я смогу помочь тебе в этом. Мэри, было, думала отказаться от помощи Пожирателя – ей казалось, что иллюзия все еще продолжает действовать на него; но не стала этого делать, зная, что больше ей так никто сейчас помочь не сможет. Так что уже через десять минут они вдвоем шли по Безмолвному лесу, ведя неспешную беседу. — Ты сказал, что Волан-де-Морт поручил тебе одно задание, которое ты выполнил и теперь отдыхаешь. И что, твой отдых будет длиться несколько дней?— поинтересовалась Мэри у Мальсибера. — Ну, почему же, нет,— покачал головой Пожиратель,— завтра я свяжусь с повелителем и по его приказу приступлю к выполнению очередного поручения. — Свяжешься? Интересно, как? Ответом Мэри стала легкая улыбка Мальсибера – тот явно предпочел не отвечать, вместо этого спросив у нее: — Ты, я слышал, уже прошла тест на пригодность? — На пригодность?— переспросила Мэри, недоумевая. Впрочем, уже через секунду до нее дошло – Мальсибер говорил о пытках «пленницы»,— Да. А что, такой тест проходят все новобранцы? — Только те, кого он берет в ученики. — По-моему, это глупо. Неужели Волан-де-Морт не думал о том, что я, к примеру, вполне могла выполнить его приказ? Если бы он приказал мне убить Катрин, то лишился бы одной из своих сторонниц, которых, насколько я знаю, не так уж и много. — Повелитель знал, что делает,— ответил Мальсибер твердо, не глядя на Мэри,— и был уверен в именно том результате, который последовал. После этих слов волшебники продолжили прогулку в молчании, что нарушалось только редкой птичьей трелью. Мэри не смогла сказать, сколько времени прошло до того момента, когда она осознала, что ей еще тренироваться и тренироваться, и немедленно сообщила об этом Мальсиберу. Впрочем, Мальсибер не успел выполнить свое обещание помочь Мэри в тренировке: из-за соседних деревьев показалась худощавая фигура Нотта. — Мальсибер, ты нужен хозяину,— отрывисто бросил он, как будто даже не заметив Мэри,— Скорее, идем. Волшебники ушли, оставив Мэри в одиночестве, и она, только что больше всего на свете стремившаяся к возобновлению тренировки, неожиданно поняла, что просто не может заставить себя вновь поднять волшебную палочку и произнести уже, наверное, в сотый раз, так надоевшие слова заклинания. Она понимала, что ничего не изменится, если произнести формулу Щита в сто первый раз, и внутренне уже смирилась с этим, поэтому-то слонялась больше часа по лесу, до тех пор, пока легкая усталость и чувство голода не вынудили ее вернуться в особняк. То же состояние преследовало Мэри вечером, и на следующий день. Она понимала, что еще не до конца освоила и Иллюзию, и Щит, знала, какая кара ее постигнет, если она не возьмется за ум, но это не могло помочь ей преодолеть чудовищную леность, что пришла вслед безнадежности, которой она не знала с шестого курса. Сейчас тренировки казались Мэри адской работой, по сравнению с которой все остальные занятия, даже уборка особняка, были не в пример легче. Вот она и сидела опять за теми книгами, которые уже читала, наверное, в двадцатый раз, и пыталась понять хоть что-то из того, что было написано на древнем пергаменте, что был вложен в медальон, разумеется, безуспешно. И только к вечеру Мэри наконец-то ощутила, что ей сейчас просто необходимо потренироваться, тем более что давно известное ей состояние ушло и не возвращалось. Поэтому она сразу же вышла из комнаты, направляясь в Безмолвный лес, где, с недавнего времени, привыкла тренироваться. По коридору Мэри шла так быстро, словно куда-то опаздывала, хотя это было вовсе не так, поэтому не смогла вовремя затормозить, когда из-за угла вышел человек, чье лицо закрывал капюшон. Мэри выставила перед собой руки в попытке смягчить столкновение, волшебник попытался затормозить… и получил кулаком в лицо от Мэри. — Какого черта ты меня ударила?— возмутился волшебник, открывая лицо – Мэри невольно улыбнулась, узнав Мальсибера, нос которого кровоточил от ее удара. — Ты не исполнил обещанное,— заявила она надменно, тут же, впрочем, расплываясь в улыбке,— но у тебя есть шанс загладить свою вину – составить мне компанию на тренировке. — Я это сделаю только в том случае, если услышу от тебя, Мэри, слова извинения. — Хорошо,— легко согласилась Мэри, и, возвратив своему лицу серьезную мину, сказала,— извини за то, что в этом особняке все еще существуют подобные коридоры. Обещаю, что сейчас же сделаю этот коридор прямым. Мальсибер, что остановил течение крови из носа, усмехнулся, покачав головой. — Думаю, что большего от тебя не дождешься. Мэри самодовольно улыбнулась, и двинулась вместе с Мальсибером к лестнице. Вместе они дошли до первого этажа, но парадную дверь открыть не успели – она открылась сама, и в особняк вошел Руквуд. Увидев ту, что так унизила его недавно, Руквуд остановился, как вкопанный, и уставился на Мэри таким уничтожающе-ненавидящим взглядом, что той стало не по себе. Но ничего сказать не успел – Мальсибер, видимо, опасаясь выяснения отношений между Руквудом и Мэри, торопливо провел волшебницу, что до сих пор шла с ним под руку, мимо Руквуда. Он еле успел отойти в сторону, видимо, не решившись и дальше закрывать дорогу Мальсиберу и Мэри. — Можно подумать, будто я – его кровный враг, и у нас с ним эстафета на первенство в убийстве друг друга,— произнесла Мэри, едва они с Мальсибером вступили под полог деревьев. Мальсибер покачал головой, и поспешил высказать свою точку зрения: — Ты ведь спасла Руквуду жизнь, а после – не стала пытать его, вместо этого отплатила той же монетой – поставила его на свое место, заставив выслушивать издевательские замечания его же соратников. Остальные Пожиратели до сих пор припоминают ему тот случай, так что ничего удивительного в том, что он хочет отомстить тебе, нет. Думаю, что больше всего Руквуда бесит твое благородство, ведь ты на самом деле не похожа на нас – не привыкла решать все проблемы, какими бы они ни были, жестокими способами, но он-то в благородство играть не станет, и при удобном случае, когда ты потеряешь бдительность, Руквуд отыграется на тебе. Убить – не убьет, но пытать будет до полусмерти. — Но это только в том случае, если мне жутко не повезет,— отозвалась Мэри, взглянув на Мальсибера со значением,— не думаю, что он сможет справиться со мной в одиночку, для этого нужно, как минимум, трое, а все вы, насколько я знаю, постоянно заняты. — Я обязательно передам эти слова Руквуду, пусть они станут ему руководством к действию. — Ага, и заодно помоги ему в восстановлении справедливости. — Это приказ?— поинтересовался Пожиратель, улыбаясь. Мэри в ответ кивнула и рассмеялась, тут же оборвав себя: — Но хватит о неприятном. Давай, наконец, начнем тренировку. Они как раз вышли на середину поляны, прекрасно освещенной лучами заходящего солнца. Мэри, стоящая напротив Мальсибера, хотела сотворить иллюзию, но не успела – на полуслове ее сбил Мальсибер, метнув оглушающее заклятие. В волшебницу оно не попало – она увернулась, сразу после этого попытавшись сотворить Щит, который разлетелся от второго заклятия Мальсибера. Мэри пыталась сотворить защиту еще и еще, но это было безрезультатно; к тому же, с каждым разом ее силы убывали все быстрее и быстрее, вынудив волшебницу сделать перерыв. — Да, с такими темпами ты не то, что за три дня — за месяц не освоишь Щит полностью,— сказал Мальсибер, присаживаясь вместе с Мэри на замшелый валун,— так что готовься к переселению в темницу. — Скажи, а за сколько ты сам освоил Щит?— спросила волшебница, словно не услышав последнего замечания Пожирателя. Его ответ «два дня» поверг ее в шок. — Да ладно, Мэри, тебе же свои умения не завтра показывать, еще есть время,— попытался успокоить волшебницу Мальсибер, но смог вызвать на ее губах лишь нервную улыбку. — Время-то есть, а вот способностей… — Что ж, так и скажи повелителю, когда он вернется – мол, времени было навалом, но вдруг накатила жуткая лень… Жесткий голос Пожирателя вывел Мэри из транса – она тут же вскочила на ноги, выхватив волшебную палочку. Мальсибер довольно хмыкнул, и без промедления атаковал волшебницу. Она же создавать щит даже не думала, постоянно уворачиваясь от заклятий Пожирателя. Вскоре они закружили по поляне в странноватом танце, где заводилой была Мэри – она совершенно не пользовалась своей волшебной палочкой, чтобы сотворить защиту, вместо этого угадывала замыслы Мальсибера, и избегала его заклятий, с необыкновенной ловкостью уклоняясь от них. — Создай Щит!— крикнул Мальсибер, удивленный поведением Мэри,— твоя ловкость тебя быстро подведет! Она резко мотнула головой, прокричав в ответ: — Подожди немного, и ты увидишь, что не прав! И правда – Мэри, казалось, вовсе не выдохлась, хоть и носилась по всей поляне, как безумная, а вот Мальсибер начал уставать. Вместе с усталостью пришла злость на волшебницу, и он, уже не церемонясь, выстрелил подряд тремя заклятиями, не оставляя Мэри шансов избежать их. Она смогла сделать это, распластавшись на земле, но не успела встать, сраженная еще одним заклятием, выпущенным Мальсибером в спешном порядке. — Вот видишь – одной ловкостью ты многого не сделала, гораздо лучше было бы, если бы ты применила защиту. Впрочем, я не скажу, что это было невпечатлительно. Мальсибер улыбнулся, и расколдовал Мэри. Она, поднявшись, посмотрела на него косым взглядом, и произнесла: — Ладно, ты меня убедил. Продемонстрируй же мне свое знание Щита, раз ты так хорошо его знаешь. Мальсибер, словно только и ждал этих слов, прочертил своей волшебной палочкой в воздухе замысловатую фигуру, что тут же преобразовалась в сверкающий сталью щит. Заклинание, посланное Мэри, не причинило ему никакого вреда, к удивлению волшебницы. — Он же должен был испариться! Как тогда, когда Волан-де-Морт показывал мне его сотворение… — Видимо, повелитель сказал тебе совершенно другую формулу, выдав за правильную,— заметил Мальсибер снисходительно, убирая щит,— может, решил наказать тебя, таким образом, за что-то. Мэри побелела. — Но за что? Неужели безо всякой причины? Мальсибер пожал плечами, явно не исключая и такой вариант. Мэри, в попытке проверить правдивость слов Пожирателя, немедленно узнала у него правильное произношение заклинания, и тут же сотворила такой же щит, что и Мальсибер – только что. Разумеется, щит от заклятия Пожирателя не пострадал. — А я все это время думала, что тренируюсь,— сказала Мэри тихо, обессилено опускаясь прямо на землю,— если бы не ты… — Благодарить не нужно,— усмехнулся Мальсибер, и приобнял волшебницу за плечи, стремясь хоть как-то утешить,— достаточно лишь поцелуя. Мэри фыркнула, оттолкнув его: — Стану я тебя целовать! Обойдешься! Я уже выразила свою благодарность на словах, и ничего добавлять не стану. Мальсибер, казалось, не ждал от нее ничего другого – равнодушно пожав плечами, он отстранился от волшебницы, но в его глазах промелькнуло разочарование. — Примени Щит еще раз,— сказал он, поднимаясь на ноги одновременно с Мэри. Она кивнула и продолжила тренировку. В первый раз, отвлекшись, волшебница по привычке произнесла уже заученную неправильную формулу псевдощита, совместив ее с диаграммой истинного Щита. Результат – поваленное от молнии, вылетевшей из палочки Мэри, дерево, поверг в ужас и Мальсибера, и саму зачинщицу безобразия. — Я уже начинаю сомневаться в том, есть ли у тебя память,— изрек Мальсибер, ядовито ухмыляясь,— будь сейчас на моем месте повелитель… — К несчастью – твоему и остальных Пожирателей – его здесь нет, так что, хочешь ты этого или нет, тебе придется терпеть меня еще два дня, как минимум. Слова Мэри прозвучали как приказ, хотя Мальсибер добровольно согласился помогать ей. Впрочем, ни его, ни ее это не смутило, и волшебница продолжила тренировку. В следующий час ее успехи были довольно-таки значительными, но, как заметил Мальсибер, прощаясь с Мэри, ей нужно было еще работать и работать. Назавтра Мэри целый день практиковала применение иллюзии, и все разы, само собой, на Мальсибере. Она учла свои прошлые ошибки, и каждый раз представала в воображении Пожирателя смерти как сестра, что действовало безотказно, заставляя его опускать свою волшебную палочку. Волшебница даже не задумалась над тем, с чего это вдруг Мальсибер оказался свободен именно тогда, когда ей была позарез нужна его помощь – она уже начала принимать это, как должное. Так что все три дня – и этот, и два последующих, они провели вдвоем, и сильно сблизились за этот короткий срок. Близость эта была скорее духовной, чем физической – Мальсибер больше не заводил разговоров о поцелуях, а Мэри еще не могла точно сказать, хочет ли, чтобы Пожиратель стал для нее больше, чем другом и помощником в тренировках. Которые потеряли актуальность тридцатого июля – волшебница теперь настолько хорошо знала и иллюзию, и Щит, что могла применить эти чары среди ночи. Впрочем, именно это ей и пришлось сделать – Волан-де-Морт появился в ее комнате ближе к утру, и, разумеется, потребовал немедленного отчета от Мэри. Ее это, конечно, не обрадовало (в смысле ранней побудки), но, тем не менее, не повлияло на качество чар – и щит, и иллюзия получились весьма неплохо, и, что самое главное, с первого раза. — Я вижу, ты хорошо поработала,— заметил Волан-де-Морт одобрительно,— нашлись помощники? Мальсибер? Мэри кивнула, понимая, что ее учитель, должно быть, сильно раздосадован тем, что, не смотря на его уловку, она все равно освоила щит. Но, как оказалось, он был раздосадован отнюдь не этим: — Вот уж не думал, что из каждодневных ваших с ним прогулок выйдет толк. Со стороны это было больше похоже на свидания, чем на тренировки. — Мальсибер оказался прекрасным учителем,— сказала Мэри, глядя на Волан-де-Морта в упор,— по крайней мере, он сообщал мне только правильные формулы заклинаний. — В таком случае, может, мне тебя учить вовсе не зачем, если я такой никчемный учитель?— поинтересовался Волан-де-Морт холодно, угрожающе блеснув глазами. — Да, наверное, ты прав, ведь ложным знаниям учат только те, кто уже устал от учительства или ученика. Около минуты волшебники сверлили друг друга воинственными взглядами, затем Волан-де-Морт первый нарушил молчание: — Это была еще одна проверка, которую ты благополучно, и даже с блеском, прошла. Так что, думаю, награда – неделя отдыха – тебе не помешает. Ты ведь так и не отдохнула после уборки дома. Мэри от изумления не могла вымолвить ни слова – такая забота со стороны Волан-де-Морта была поистине удивительной, но маг это объяснил очень просто: — Завтра мне снова нужно будет отлучиться из особняка, дней на пять, а в одиночку ты новый навык не разучишь. — И ты не дашь мне никакую работу?— поинтересовалась Мэри недоверчиво,— странно. — Если ты не привыкла сидеть без дела, то я с радостью поручу тебе уборку всего особняка – в конце концов, уже целый месяц прошел с тех пор, как ты очистила все комнаты,— произнес Волан-де-Морт с готовностью. — Для этой работы существуют домовые эльфы, пожалуй, тебе стоит поселить здесь одного из них,— отозвалась Мэри с раздражением в голосе,— ведь уборка, особенно генеральная – дело отнюдь не легкое. — Мое дело предложить. Смотри потом не пожалей, когда будешь изнывать от скуки. — Мне это не грозит. — Надеешься на то, что Мальсибер вновь составит тебе компанию?— заметил Волан-де-Морт проницательно,— как бы тебе не разочароваться. Мэри фыркнула, выказав своему учителю презрение. — У меня на этот случай имеется с собой куча книг, что помогают мне в составлении новых заклинаний. Волан-де-Морт иронично хмыкнул, словно подвергая сомнению слова Мэри, но не стал ничего добавлять, выйдя из комнаты. Волшебница легла досматривать сны, думая о том, что же заставляет Волан-де-Морта исчезать из особняка на пару дней, а то и больше, и нет ли у нее возможности выведать каким-либо образом это. Следующие пять дней промелькнули так быстро, словно их кто-то заколдовал, как это бывает всегда, когда занимаешься любимым делом или просто проводишь время в свое удовольствие. Мэри, и вправду, надеявшаяся на встречу с Мальсибером в эти дни, была огорчена тем, что ее надежды не оправдались. Ее одиночество нарушил лишь раз за завтраком Руквуд, с ехидной, просвечивающей довольством, усмешкой, говоривший о том, что, должно быть, Мэри была бы рада увидеть Мальсибера, но – увы! – тот чрезвычайно занят выполнением срочных поручений Волан-де-Морта. То, что Руквуд донес на нее Волан-де-Морту и сейчас наслаждался плодами своих стараний, Мэри за изощренную месть не считала, и внутренне готовилась к какой-нибудь подлости со стороны Пожирателя, которая, она отлично знала, вскоре последует, несмотря на то, что открыто Руквуд своей неприязни больше не показывал. Вечером пятого числа, в последний свой день отдыха Мэри, как это у нее повелось с недавнего времени, бродила по тенистым тропам Безмолвного леса, размышляя о том, где же ей раздобыть книгу, что помогла бы ей в расшифровке тайных письмен, содержащихся в пергаменте, вынутом ею из медальона. Возможно, ей было бы проще, если бы она все еще работала в Министерстве – там она контактировала изо дня в день, по крайней мере, с полусотней людей, здесь же, в особняке Волан-де-Морта, она общалась лишь с двумя-тремя из дюжины Пожирателей смерти, и ее поиски поневоле зашли в тупик. Совсем рядом с Мэри негромко, но резко, треснула сухая ветка, выведя волшебницу из поглотивших ее раздумий. Она ожидала увидеть за своей спиной Руквуда, но, обернувшись, обнаружила Мальсибера, чье лицо освещала обычная полунасмешливая улыбка. — Мы с тобой гуляем одними тропами, или же ты хочешь что-то сообщить мне?— спросила Мэри, замедлив шаг. Мальсибер подошел к ней почти вплотную, и только тогда ответил: — Ни одно из твоих предположений не верно. Видишь ли, гулять по лесам и рощам я особо не люблю, и, к тому же, ничего важного для тебя я сообщить не могу. Нет, Мэри, сюда меня привело нечто другое, чем жажда просто чьей-то компании. Да и тебе, я думаю, хотелось видеть меня вовсе не для того, что бы я помог тебе в освоении очередного умения. Мэри не стала отрицать того, что и вправду хотела видеть Мальсибера, хотя до этого момента и сама это не осознавала – слова, высокомерно-презрительные, куда-то пропали, оставив в горле лишь непривычную сухость. Глаза Мальсибера были прямо напротив ее глаз, и говорили о том, что вот уже который день подряд твердило ей ее собственное сердце. Необычайно приятное чувство – не любовь, но что-то, предшествующее ей, похожее на нежность, заполнило все существо Мэри, замутняя разум, заставляя ее быть как можно ближе к этому волшебнику, что был для нее единственным родным человеком сейчас. Мальсибер был полностью солидарен с Мэри – на ее горячий поцелуй он ответил с такой страстью, и одновременно, нежностью, что волшебница ощутила себя словно плывущей на волнах блаженства, что захлестывали ее с каждой секундой все сильнее и сильнее. Мэри не смогла бы сказать, если бы ее спросили, сколько она с Мальсибером наслаждалась этой приятной, хоть и пугающей внезапностью близостью друг с другом, она знала только одно – жалеть о происшедшем она уж точно не будет. — Я так рад, что судьба свела меня с тобой, Мэри,— выдохнул Мальсибер, оторвавшись от губ волшебницы. Та еле заметно улыбнулась, и, обвив шею Пожирателя руками, снова впилась в его губы страстным поцелуем. Но поцелуями, как оказалось, дело не смогло ограничиться – руки Мальсибера, до этого сжимающие Мэри в объятиях, в один неуловимый момент пошли гулять по ее телу, вызывая в нем сладостную дрожь, прекращать которую Мэри вовсе не хотела, и рук Мальсибера отводить не стала, дав и своим рукам свободу. Пожиратель понял, что границ ни для него, ни для нее больше не существует, и тут же забыл о всяком стыде, о том, что они были на открытой поляне, зайти на которую мог любой его товарищ. Они наслаждались духовным и физическим единением друг с другом, что не прекращалось ни на минуту, и здесь они как будто и не существовали по отдельности, а только вместе, соединенные настолько сильным блаженством, что, казалось, растворялись и в нем, и друг в дружке без остатка. Но в реальность им пришлось вернуться, и когда страсти чуть поутихли, они заметили, что вокруг них довольно-таки быстро сгущаются сумерки и вьется рой кровожадных насекомых. Одежда, столь поспешно сброшенная, была водворена на полагающиеся ей места, после чего Мэри и Мальсибер, торопливо пригладив растрепанные волосы, направились рука об руку в особняк, по пути обмениваясь счастливыми улыбками. Сейчас любое слово, сказанное любым из них, лишь нарушило бы духовную близость, пребывающую и с Мэри, и с Мальсибером даже после прекращения их телесного, физического, единения. Так же, без слов, они простились, когда достигли дверей комнаты Мэри. В свою комнату волшебница вступила, душой и сердцем находясь с Мальсибером. Всю ночь Мэри вспоминала каждую минуту, проведенную с Мальсибером, и уснула только под утро, с блаженной улыбкой на устах. Странно, но проснулась она довольно-таки рано — не было еще и десяти часов утра. За стенами особняка распевали птицы, что, видимо, и разбудили Мэри. Минут двадцать она лежала, не двигаясь, слушая и не слыша веселый птичий щебет, затем, сообразив, что время ее ограничено – близился урок с Волан-де-Мортом – тут же поднялась, и, одевшись, спустилась в кухню – позавтракать. Завтрак ее прошел в одиночестве, впрочем, когда Мэри выпила последнюю каплю кофе, дверь отворилась, и в кухне появился Август Руквуд, чье лицо при виде волшебницы стало невероятно радостным, чуть ли не восторженным. — Доброе утро. Приятного аппетита желать не буду – твоя трапеза, судя по всему, уже закончена,— произнес он довольно миролюбиво, и повернулся к плите, загремев сковородой. Мэри едва кивнула, не в силах что-либо сказать: пожелание доброго утра от Руквуда граничило для нее с наступлением нового приступа. Если уж остальные Пожиратели смерти, относившиеся к ней, в принципе, неплохо, особо не любезничали с ней, что же говорить об Августе, что чуть ли не испепелял ее взглядами два месяца подряд? Подобная перемена в поведении Пожирателя казалась ей очень странной, и Мэри поспешила разъяснить эту неясность: — Произошло нечто радостное, что вы ждали долгое время? — Нет,— послышалось в ответ сквозь шипение бекона. — С чего тогда такая приветливость? Руквуд обернулся, и на миг Мэри показалось, что он до этого лицемерил, но нет: вполне естественно удивившись, он спросил: — А почему бы и нет? Мэри пожала плечами: — Может быть потому, что до этого дня я считала тебя своим врагом, как делал это ты? Ответ Руквуда ее удивил несказанно: — Что ж, давай будем считать, что ничего плохого между нами не происходило,— и, видя, что Мэри все так же пронзает его недоуменным взглядом, дополнил,— что было, то прошло. К тому же, дуэли и подобные ритуалы мщения среди Пожирателей смерти здесь, как ты уже знаешь, караются строго. Вот я и подумал: к чему отравлять друг другу жизнь, если она и так нелегка? Мэри, все еще не способная поверить в то, что Руквуд говорит искренне, ничего не сказала в ответ, а Пожиратель, тем временем, вернулся к своему бекону, что уже начал подгорать. — А почему это ты сейчас не с остальными Пожирателями? Получил выходной?— спросила Мэри, когда Руквуд присел за кухонный стол со своей тарелкой. Особо красноречивого ответа на этот вопрос не требовалось, поэтому Пожиратель просто кивнул, слишком, к тому же, занятый поглощением завтрака. — Ясно. Что ж, желаю приятного аппетита, мне же нужно идти. — Если ты торопишься на урок с Темным Лордом, то зря – повелителя сегодня не будет в особняке целый день,— догнал Мэри у самых дверей кухни голос Руквуда, заставив ее повернуться. — Не будет? Откуда ты знаешь? — Он говорил нам об этом вчера, странно, что тебя не оповестил. Мэри, в отличие от Руквуда, не усмотрела в этом никакой странности: вчерашний вечер она провела с Мальсибером в лесу, и Волан-де-Морт, не найдя ее в своей комнате, мог полениться обыскивать лес, чтобы сообщить ей такую, по его мнению, мелочь. Но легко поверить в слова Пожирателя она не могла, и немедленно отправилась в Зал собраний, рассчитывая обнаружить там Волан-де-Морта. Надежды ее не оправдались – в Зале не было ни Волан-де-Морта, ни Пожирателей смерти. Подождав минут двадцать – настенные часы пробили пять минут двенадцатого – Мэри признала, что Руквуд был прав, и незамедлительно покинула Зал, прекрасно понимая, что дальнейшее пребывание в нем для нее бессмысленно. — Ну что, проверила? И как результат?— раздался чуть насмешливый голос сзади нее, едва она сделала два шага по коридору. Голос, как обнаружила Мэри, повернувшись, принадлежал Руквуду: тот, видимо, тоже направлялся к себе в комнату. — Ты оказался прав,— ответила она, чувствуя некоторое смущение. А затем добавила,— в таком случае мне стоит… Неожиданно ее поразила мысль – а что, если Руквуд владеет книгой, что способна расшифровать строки с древнего пергамента? Потребность как можно скорее выяснить, так ли это заставила Мэри достать из кармана джинсов лежащий там постоянно с недавних пор пергамент с написанными на нем непонятными письменами, и протянуть Руквуду со словами: «Тебе знаком этот язык?». Минута, в течение которой Пожиратель, слегка щурясь, разглядывал строчки, показалась Мэри вечностью. В конце концов, он ответил: «Нет, не знаком», сильно разочаровав этим волшебницу – она ожидала чего-то другого. — Возможно, у меня есть кое-какие материалы, способные помочь тебе,— сказал Руквуд, видя, как вытягивается лицо Мэри,— если хочешь проверить, так ли это, идем. Она энергично кивнула – надежда вновь разворачивала внутри нее свои крылья подобно хищной птице, почуявшей добычу. Руквуд, слегка улыбнувшись, повел волшебницу по коридору, почти до самого конца. У второй с краю двери он остановился и жестом пригласил Мэри войти, что она и сделала. Ее взору открылась небольшая, но просторная комнатка, отдаленно напомнившая волшебнице ее собственную, представляющая собой смесь спальни и кабинета. Большая деревянная кровать с резной спинкой в сочетании с письменным столом и большим количеством книжных полок, сплошь заполненными тяжелыми фолиантами. Приглушенно ахнув от такого чуда – страсть к книгам была у нее с самого детства – Мэри, забыв о том, что она, по сути, здесь гостья, кинулась к ближним полкам с книгами и принялась просматривать один фолиант за другим с упорством и вдохновением заядлого коллекционера. Руквуд довольно улыбнулся и, закрыв дверь, подошел к волшебнице. — Вон там ты, возможно, найдешь именно то, что тебя интересует,— он указал на два верхних ряда в левом шкафу. Мэри, поспешно вернув на место только что взятую книгу, метнулась влево и принялась просматривать корешки книг, стоящих там. Один фолиант, говоривший что-то о древних языках, там был, но она с разочарованием обнаружила, что языка, требуемого ей, там не упомянуто. — Ничего,— сказала она, повернувшись к Руквуду. Тот кивнул так, словно и с самого начала знал это, и в душу Мэри закралось подозрение. Ни слова не говоря, она подошла к двери, но открыть ее не смогла, даже применив соответствующее заклинание. — Зачем ты запер меня здесь?— повернулась она к Руквуду в недоумении. Тот неприятно улыбнулся: — Хочу, чтобы ты скрасила мое одиночество, раз уж ничем особым не занята сейчас. — Скрасила одиночество? Что это значит? — Неужели сама не догадаешься? Я слышал о том, что произошло между тобой и Мальсибером вчера, и подумал – а я чем хуже? Такой досуг иметь весьма неплохо. — Можешь оставить свои доводы при себе, меня они нисколько не интересуют,— отрезала Мэри, смеривая Руквуда презрительным взглядом,— к твоему сведению, я здесь не для того, чтобы ублажать каждого Пожирателя. — Сейчас я говорю только за себя,— сказал Пожиратель, подойдя к Мэри почти вплотную. Волшебная палочка волшебницы тут же уткнулась ему в грудь, но его это, похоже, не обескуражило: глаза Руквуда так и блестели от вожделения. — Тогда готовься к поражению – тебе еще ни разу не удавалось победить меня в поединке,— прошипела она и крутанула палочку – от вырвавшегося из нее золотистого луча Пожиратель уклонился, и ответил своим заклинанием. Оно разбилось о щит, созданный Мэри, осыпав волшебницу искрами. Еще пара заклинаний последовала от Руквуда, но и они не смогли разрушить щит волшебницы. — Тебе меня не победить! – выкрикнула Мэри, обрушив на Руквуда свое любимое заклинание – дождь камней. Тот уклониться не успел, и попал под один из увесистых булыжников, мгновенно рухнув без сознания. Облегченно вздохнув, Мэри повернулась к двери, и еще раз попыталась открыть ее – снова безрезультатно. Едва повернувшись, чтобы выяснить непосредственно у Руквуда, какое заклинание позволит ей выйти из комнаты, Мэри с внезапным ужасом увидела красноватый луч заклинания, который, попав ей в солнечное сплетение, чуть не вышиб из нее дух, заставив упасть на пол. Головой она ударилась о порог, из глаз посыпались искры... Отчаянно хватая ртом воздух, Мэри ощутила, как грубая рука Руквуда вырвала из ее руки волшебную палочку. Тот уже стоял неподалеку с виду невредимый – как будто и не попадал под каменный дождь. — Так кто же из нас теперь сильнее другого?— спросил Руквуд со злой иронией. Осознавая собственное превосходство, он не спешил приближаться к Мэри, а дождался, пока она встанет на ноги,— очевидно, я, ведь ты – безоружна. — Ты подлец, Руквуд, и трус к тому же,— бросила волшебница презрительно, не собираясь молить о пощаде, хоть и стояла спиной к двери комнаты, – посылать проклятия противнику в спину не достойно честного волшебника. Руквуд лишь рассмеялся: — Видимо, ты еще не знаешь, каковы на самом деле Пожиратели смерти. Позволь, угадаю – в Хогвартсе училась на Гриффиндоре? Мэри не ответила, да ответ и не требовался. Руквуд зло усмехнулся и приблизился к ней на два шага, когда волшебница поинтересовалась у него спокойным голосом: — Ну, изнасилуешь ты меня, и что дальше? Думаешь, я настолько мягкосердечна, что вместо того, чтобы немедленно покончить с тобой, я просто уйду, забыв о том, что ты со мной сделал? — Вот именно,— неприятно улыбнулся Руквуд, согласно кивнув,— после того, как все будет кончено, я сотру тебе память, так что ты после этого нехитрого трюка даже и знать не будешь, что что-то произошло, и, быть может, даже захочешь составить мне компанию еще раз. Посчитав, что все необходимые слова сказаны, он шагнул, преодолевая то расстояние, что отделяло его от Мэри. Волшебница не стала дожидаться момента, когда ничего уже нельзя будет исправить, и с воплем ярости рванулась мимо Руквуда, желая добраться до своей волшебной палочки, но не рассчитала расстояние, и через мгновение оказалась на высокой кровати, ощущая гуляющие по всему своему телу похотливые руки Пожирателя. Зарычав от ярости и безнадежности, она пустила в ход зубы и ногти, одновременно извиваясь всем телом, но это еще сильнее распалило Руквуда – тот отвесил Мэри пару пощечин, и начал вжимать ее в кровать, пресекая все попытки защититься. Правой рукой он попытался сорвать с волшебницы кофту, но едва прикоснулся к ее груди, как завопил, словно его резали, и перекатился на край кровати, сжимая левой рукой правую. Через секунду он замолк – Мэри со всей силы и злости двинула по его физиономии, и немедленно соскочив с кровати, метнулась туда, где на узорчатом ковре лежала ее волшебная палочка. Руквуд рванул за ней, зажимая одной рукой кровоточащий нос, но не успел остановить ее. Попав под пыточное проклятие, он упал на пол, визжа от боли. Мэри пытала его до тех пор, пока вся ярость не вышла до последней капли, а после заставила Пожирателя проклятием Подвластия отпереть дверь. Прежде, чем выйти в коридор, она стерла память неудавшемуся насильнику, и даже хотела сломать его волшебную палочку, но посчитала, что это будет чересчур, и лишь спрятала ее в один из ящиков стоящего по близости комода. Только выйдя за дверь, Мэри со всей полнотой осознала, чего ей чудом удалось избежать – раньше все ее сознание занимала лишь борьба за неприкосновенность и ярость от наглого поступка Пожирателя. Благодаря чему она спаслась? Руквуд словно обжегся обо что-то, по крайней мере, на его руке был отчетливый красный след, какой остается от ожога. «Медальон!»— вдруг поняла Мэри, вспоминая форму ожога – круг, с выходящими за его границы треугольниками – точно такая же форма была и у медальона, выяснение секретов которого и привело сегодня к столь печальным последствиям. Ошеломленная своей догадкой, она остановилась, и поняла, что справа от нее дверь в ее комнату лишь через некоторое время. Мэри повернула дверную ручку, думая об отдыхе – голова болела от удара об порог, как и все тело в тех местах, до которых смогли добраться жадные руки Пожирателя во время его недолгой, но полной власти над ней. То, что ее комната не была пуста, стало для нее неожиданностью – из стоящего у камина кресла поднялся Волан-де-Морт, чье лицо дышало гневом. Мэри даже не успела поднять свою волшебную палочку – маг без предупреждения наслал на нее ярко-красный луч, что на проверку оказался Пыточным проклятием. Никогда прежде не подвергавшаяся действию этого заклятия, волшебница ощутила дикую, всепоглощающую боль, и, не удержавшись, исступленно закричала, совсем как недавно Руквуд, скорчившись на полу. — Ты своевольно пропустила сегодняшний урок,— звучал где-то над ней холодный голос ее мучителя.— Почему? Отвечай! Снова ощущение адской боли наполнило каждую клеточку тела Мэри, и она ответила, надеясь, что пытка прекратится: — Один из Пожирателей сказал мне, что тебя не будет целый день! — Кто именно? Говори! Но никакие муки не могли заставить Мэри ответить на этот вопрос – она знала, что как только назовет Волан-де-Морту имя Августа, пытки прекратятся, но тогда каждый Пожиратель в особняке узнает о том, что Руквуд смог победить ее в поединке и чуть не изнасиловал. Она боялась позора, боялась того, что не сможет восстановить свою честь и имя в случае разглашения случившегося сегодня инцидента. — Какая разница!— кричала она со слезами в голосе,— вина за своеволие все равно лежит на мне! Едва Мэри прокричала это, как ощущение боли покинуло ее, и она смогла поднять голову, чтобы взглянуть на Волан-де-Морта. — Здесь ты абсолютно права – в этом проступке только твоя вина, и я рад, что ты это понимаешь. Но мне необходимо знать, кому ты настолько доверилась, что поверила в сказанную этим, безусловно, «дружелюбно» настроенным по отношению к тебе человеком, ложь. Мэри не ответила, вновь опустив голову – притворяться, что у нее нет сил на ответ, не было необходимости – сейчас она не ощущала на своем теле ни единого живого места, даже после прекращения пыток оно словно горело огнем. Сил не хватало даже на то, чтобы подняться на ноги. Волан-де-Морт снова заговорил: — Можешь хранить молчание – мне будет нетрудно узнать это и самому. Меня удивляет лишь одно – почему ты не вернулась в свою комнату, как только узнала о якобы отмене урока? В то, что ты гуляла в окрестном лесу, наслаждаясь здешней природой, я не верю, скорее, опять развлекалась с Мальсибером, не так ли? — Ты заблуждаешься,— от захватившего ее негодования и гнева Мэри даже забыла о боли, и смогла вновь поднять взгляд на Волан-де-Морта.— к тому же, Мальсибера сегодня все утро не было в особняке. — Если не с ним, то с кем? Кому повезло сегодня?— не отставал Волан-де-Морт, даже не скрывая звучащие в его голосе язвительные нотки,— кто пополнил ряды твоих любовников? Мэри вспыхнула, охваченная гневом такой же силы, что и боль, терзающая ее недавно, но резких слов говорить не стала, ограничившись ненавидящим взглядом. Волан-де-Морт лишь усмехнулся: — Вижу, сейчас ты не настроена на разговоры. Не буду настаивать на ответах, вместо этого дам тебе возможность отдохнуть – на решение создавшейся проблемы уйдет много времени. Он вышел из комнаты, а Мэри ползком добралась до кровати, на которую и повалилась в полнейшем изнеможении, словно на автомате прокручивая события этого утра. Приветливость Руквуда, обернувшаяся домогательствами, ее собственная глупость и напрасная надежда, чудесное спасение… медальон спас ее, нанеся урон ее врагу и не причинив никакого вреда ей самой, хотя, раскалившись, он должен был обжечь и ее. Дрожащими руками Мэри нащупала медальон и хорошенько рассмотрела его. Тот выглядел как обычно – разноцветные каменья на гранях причудливых узоров, что всегда так завораживали ее, чуть теплый, похожий на серебро, металл – на вид обыкновенное красивое украшение. Вот только… Она ясно чувствовала еле заметную, непонятного свойства энергию, что излучал медальон, и эта энергия действовала на нее подобно лучу солнца в ненастный зимний день – дарила тепло, спокойствие и словно заживляла душевные раны. Вскоре ей начало казаться, что день только начался, и всех ужасных событий не было. Постепенно Мэри потянуло в сон, и она окунулась в мир сновидений, что был сейчас предпочтительнее ей, чем реальность… Разбудила ее чья-то рука, что тормошила ее за плечо – сонно вздохнув, Мэри повернулась и узнала в будившем ее волшебнике Мальсибера. — Идем, скорее,— произнес он, и поманил волшебницу к двери. Та потянулась, обнаружив, что ее самочувствие значительно улучшилось, и последовала за Мальсибером, спросив: — Куда мы идем? — Скоро узнаешь,— ответил Пожиратель уклончиво, быстрым шагом идя по коридору – Мэри за ним едва поспевала. У дверей, ведущих в Зал, он остановился, и жестом пригласил ее войти. Она распахнула резные двери, смутно догадываясь о том, что ее ожидает за ними, и ее догадка подтвердилась: здесь собрались все Пожиратели смерти, среди которых был и Руквуд. Тот, в отличие от остальных, на Мэри не смотрел, уставившись в гладкую поверхность стола, за которым сидел – на его лице отчетливо виднелись длинные царапины, как будто Руквуд пробирался через заросшую дикими кустарниками поляну, а под глазом был фингал. — Теперь все в сборе,— произнес Волан-де-Морт, и указал Мэри и Мальсиберу на их места. Волшебница села, оказавшись напротив Руквуда, справа от нее сел Мальсибер. — Все в сборе,— повторил Волан-де-Морт, обведя холодным взглядом волшебников, собравшихся за длинным столом,— и мы можем обсудить сложившуюся ситуацию. Вы все уже знаете, что именно произошло – Руквуд, видимо, вдохновленный рассказами Мальсибера о его вчерашних утехах с Мэри, решил, что она здесь только для того, чтобы ублажать любого Пожирателя смерти, кто этого захочет, независимо от ее желаний. И, придумав сказку о моем отсутствии, обманом заманил Мэри к себе в комнату, где и попытался овладеть ею против ее воли. То, что его попытка окончилась для него неудачно, вы видите сами,— тут он сделал паузу, во время которой каждый Пожиратель высказал свой комментарий, и зазвучал язвительный хохот, что прекратился, стоило Волан-де-Морту вновь заговорить.— Да и пытки возмущенной столь низким поступком волшебницы, думаю, не показались ему приятными, как и те, коим он подвергся по моему решению. Он поступил сегодня подобно маглу, подчиняясь животным инстинктам – совершил поступок, недостойный чистокровного волшебника. Удайся его замысел, он бы смог расплатиться только своей жизнью – ведь, тем самым, Мэри как колдунья с блестящими способностями была бы для нас потеряна – для всякой чистокровной волшебницы нет большего позора, чем стать изнасилованной, после этого она приравнивается к грязнокровке со всеми вытекающими последствиями. Я не хочу, чтобы жизнь Мэри Моран оборвалась так быстро и бесславно, едва успев начаться, поэтому скажу следующее, и обращаюсь абсолютно ко всем присутствующим: пока Мэри является моей ученицей, я лично буду следить за тем, чтобы ее свобода и честь никем не нарушалась. Так что с этого момента Мэри находится под моей защитой, во избежание повторения сегодняшнего инцидента. Каждый Пожиратель переглянулся с соседом, но никто не произнес ни слова. Волан-де-Морт еще раз обвел взглядом сидящих за столом, задержавшись на лице Мэри, после чего разрешил Пожирателям вернуться к выполнению данных им поручений. Через минуту в Зале остались лишь Мальсибер и Мэри, да Волан-де-Морт, что, подойдя к камину, смотрел в весело плясавшие языки огня. Волшебница поднялась, собираясь уйти, но Мальсибер перехватил ее руку, заставив остановиться. — Прости за то, что разболтал о нас,— произнес он проникновенно, глядя в глаза Мэри,— Я не думал, что последствия будут настолько... — Не стоит,— пресекла его извинения Мэри, взирая на Пожирателя с холодом,— ведь ты не знал, на что Руквуд может пойти после твоего рассказа. Я и сама сглупила, поддавшись на его уловку. После произошедшего сегодня близость даже с тобой будет мне неприятна. — Значит, хочешь порвать со мной?— спросил Мальсибер натянуто. Мэри мрачно кивнула. — Да. Мне нужно время, чтобы оправиться и снова начать доверять мужчинам. — Мэри…— прошептал Мальсибер еле слышно, с горечью и затаенной мольбой, пытаясь заключить волшебницу в объятия, но она увернулась. Мальсибер попытался воззвать к ней: — Неужели ты сможешь забыть о своих чувствах ко мне? Снова считать меня лишь другом после того, что произошло вчера? — Лучше бы между нами ничего не было,— теперь и в голосе Мэри звучала горечь,— та иллюзия, сотворенная мною, стала роковой. Если бы не она… Она не договорила, покачав головой. Мальсибер понял, что все споры – бессмысленны, и без дальнейших слов вышел из Зала, хлопнув дверью. Мэри смотрела ему вслед, борясь с желанием догнать его и сказать, что все это – шутка, но понимала, что это невозможно. Невнятный шорох напомнил ей, что Волан-де-Морт все еще находится здесь – он смотрел на волшебницу с едва заметной усмешкой на своем змеином лице. — Ты уверена, что твердость твоего решения не ослабнет со временем? Мэри пожала плечами – сейчас она уже ни в чем не была уверена. — Быть может, и ослабнет, но вряд ли скоро,— ответила Мэри, наконец. И прибавила, чуть помедлив.— Спасибо, что взял меня под свою защиту. — Не хочу, чтобы такой бриллиант, как ты пропал зазря – ведь мое решение на меня самого не распространяется. Мэри намек поняла, и поинтересовалась: — Так что же – уподобишься Руквуду, и, тем самым, маглу? Красные глаза мага полыхнули багрецом, рот изогнулся в хищной ухмылке. — Нет, если расскажешь мне, благодаря чему избежала изнасилования. — Расскажу, чтобы ты смог овладеть мною, несмотря на мое несогласие? Волан-де-Морт лишь рассмеялся в ответ: — Не бойся – насиловать я тебя не стану, а если и захочу, чтобы ты стала моей, то прибегну к таким методам, о которых ты и знать не знаешь. Так что тебе будет казаться, что, противясь моей воле, ты лжешь сама себе. — Спасибо, что предупредил,— произнесла Мэри не без сарказма,— но, может, мы не будем тратить время на пустые разговоры, а займемся делом? Волан-де-Морт кивнул, поднявшись на ноги одновременно с волшебницей. Они вышли на открытое пространство, свободное от мебели, и маг неторопливо начал немного задумчивым тоном, словно размышления, которые овладевали им совсем недавно, все еще не ушли до конца: — До сих пор ты, Мэри, занималась освоением и изучением тех заклинаний, форму и действие которых нельзя изменить по своему желанию. С сегодняшнего дня ты будешь пытаться освоить умение трансфигурации различных чар в другие, им не сродные. Это умение требует высокого мастерства, массы усилий и упорства. Параллельно ты, разумеется, также будешь разучивать новые заклинания, еще незнакомые тебе – а их довольно-таки много. Что же касается сегодняшнего дня…. Сейчас ты продемонстрируешь владение одним из недавно разученных тобою заклинаний, а я наглядно покажу тебе основные правила трансфигурационных чар. Мэри без промедления взмахнула волшебной палочкой, насылая на своего учителя полюбившееся ей, но разученное с большим трудом «Кольцо огня». Волан-де-Морт позволил огненному кольцу приблизиться к себе почти вплотную, после чего почти неуловимо взмахнул своей волшебной палочкой, обращая огненное лассо в огненный дождь, который Мэри смогла отразить, создав магический щит. — Думаю, описывать все преимущества трансфигурационных чар по сравнению с отдельными заклятиями, которые нужно сначала отразить, а потом создать, не нужно,— сказал Волан-де-Морт, глядя на Мэри со значением – так, словно ждал от нее прямо сейчас, без прямых указаний и сообщения соответствующих формул сотворения чар, подобных его чарам. — Да, ты прав. А еще ты, наверное, думаешь, что я владею легилименцией и отлично могу воспроизвести формулу трансфигурационных чар без твоих слов?— подняла брови Мэри то ли в недоумении, то ли в насмешке. — Определенных слов не существует. Само заклинание делится на две половины – первая – постоянная, звучит как «Трансферджио», вторая – изменчивая, в зависимости от того, какие чары преобразуются, и вида чар, которые ты хочешь создать. Из только что сказанного Волан-де-Мортом Мэри поняла только то, что над трансфигурационными чарами ей придется биться очень и очень долго, и оказалась права – на сегодняшнем уроке она усвоила применение лишь одного из многочисленных вариантов чар превращений – трансфигурация огненной змеи в огненное кольцо. Но усвоить – одно, а применять на деле – совсем другое, вот и пришлось Мэри после трех часов безрезультатных тренировок с Волан-де-Мортом отправиться в свою комнату для самостоятельных тренировок. — Как же я буду тренироваться в одиночестве?— спросила Мэри недоумевающее, едва сообразила о невозможности подобного действия в случае с трансфигурационными чарами,— мне нужен помощник! — Ничем не могу помочь, больше времени я тебе уделить не могу,— заявил тот непререкаемым тоном, облачаясь в дорожный плащ, что до сих пор висел на спинке одного из рядом стоящих стульев.— Впрочем,— добавил он, блеснув глазами,— тебе сможет помочь один из свободных Пожирателей. Мэри скептически хмыкнула: — Это после твоих слов о защите? Очень маловероятно. — Я же не говорил о том, что любой из моих слуг не сможет с сегодняшнего дня даже говорить с тобой – речь шла только о неприменении насилия по отношению к тебе. То, что они сами не захотят после услышанного сегодня иметь с тобой никаких дел – уже другой вопрос, но я уверен, тебе по силам решить его в свою пользу, достаточно лишь применить дар убеждения. «Будет ли на ком его применять, если эффект от слов Волан-де-Морта настолько силен, как говорит он сам?»— думала Мэри, глядя вслед уходящему из комнаты магу. Но сомнения – сомнениями, а тренировки были нужны сейчас ей, как воздух. Вот и пришлось волшебнице отправиться на кухню, в надежде на то, что там будет трапезничать кто-нибудь из Пожирателей смерти, но надежда ее не оправдалась. Сильно не расстроившись по этому поводу, Мэри с удовольствием поужинала, и уже собралась возвратиться в свою комнату, но в дверях кухни столкнулась с Ноттом. — А, Мэри,— сказал он так, словно ожидал увидеть волшебницу здесь,— рановато ужинаешь. — Ты тоже,— откликнулась волшебница, посторонившись, чтобы Нотт смог пройти,— а что остальные Пожиратели? Еще на заданиях? — Верно,— подтвердил Пожиратель,— а Мальсибер не появится в особняке до полуночи. — Вот и хорошо,— сказала Мэри с чувством, и добавила, увидев недоуменный взгляд Нотта,— мы расстались с ним сегодня. Я думала, он вам сказал. — Наверное, посчитал, что лучше будет больше не распространяться насчет своей личной жизни,— пожал плечами Пожиратель, садясь за стол со своей порцией. Мэри примостилась напротив него, и это вызвало у него соответствующий вопрос: — Ты что-то хотела? — Да, мне нужна твоя помощь в одном деле. — Помощь?— переспросил Нотт,— какого рода помощь? — Помощь в тренировках. Видишь ли, сейчас я изучаю трансфигурацию чар, и, так как Волан-де-Морт мне не может уделять много времени, просто не могу обойтись без помощника. Пожиратель недовольно нахмурился, покачав головой: — Не уверен, что я смогу помочь тебе – сам я эти чары не знаю, только слышал о них. — От тебя не потребуется ничего, кроме сотворения обычных чар, которые я и смогу трансфигурировать в другие,— пояснила Мэри и тут же добавила,— много времени я у тебя не отниму, хватит и часа. Пожиратель, долго не раздумывая, кивнул, и, доев ужин, вместе с волшебницей вышел из кухни. — Не побоишься после случившегося сегодня впустить меня в свою обитель?— поинтересовался он по дороге с долей иронии,— вдруг случится беда, и твоя честь вновь подвергнется опасности? Мэри скептически хмыкнула: — Этого не случится по двум причинам: первая – тебе совершенно ни к чему принуждать меня на близость с тобой; вторая – тренировка пройдет в моей комнате и, в крайнем случае, я смогу защититься. Так что не говори глупостей, а лучше максимально сосредоточься. Она сказала это просто так – Нотту, в общем-то, опытному Пожирателю, сосредоточение здесь было совершенно ни к чему, но ее слова стерли с его лица ухмылку, словно он, а не она, был новичком. Но эта ухмылка, так похожая на знакомую ей до боли ухмылку Мальсибера появилась вновь, стоило Мэри попытаться превратить огненный дождь Нотта в огненное кольцо. — А ты, что ли, ждал, что я с первого раза освою эти чары?— отозвалась она сварливо, буквально прожигая Пожирателя взглядом,— тебе ведь не приходилось их изучать, так что об их сложности можешь лишь догадываться! А я только сегодня узнала о них! — Ты уж прости, Мэри, просто я наравне с остальными Пожирателями смерти наслышан о твоих, по мнению Темного Лорда, выдающихся способностях, вот и удивляюсь тому, что мои ожидания не оправдались. — Я пригласила тебя сюда не для оценки моих способностей, а в качестве помощника в их тренировке,— парировала Мэри высокомерно.— К твоему сведению, положительный результат достигается после многих проб и ошибок. — Каково же точное количество ошибок, которые тебе необходимо сделать, чтобы идеально применять эти чары?— поинтересовался Пожиратель насмешливо,— больше пятидесяти? В таком случае я, пожалуй, пойду – ведь на это понадобиться больше времени, чем один час. — Иди,— кивнула Мэри на дверь с почти безразличным видом,— если только сможешь потом прогнать мысль о том, что у тебя был отличный шанс быстрее воплотить замыслы Темного Лорда в жизнь, но ты им не воспользовался, и все из-за лени. Лицо Нотта тут же изменилось – стало ожесточенным и в то же время испуганным, будто волшебница назвала его предателем. — С твоим даром убеждения только сторонников набирать…. Так уж и быть, сделаю все, от меня зависящее – но больше часа тебе не посвящу. Мэри хмыкнула, думая, что и это его решение отнюдь не окончательное. Но сильно задуматься над тем, как именно она сможет заставить Пожирателя изменить свой взгляд на вопрос свободного времени, волшебница не смогла – тренировка возобновилась, и требовалось максимум внимания и сосредоточения… — Можно сказать, время не зря было потрачено,— говорил Нотт, объявив об окончании тренировки – с момента ее начала прошло, как минимум, часа два, но он не стал акцентировать внимание на этом факте,— у нас обоих теперь есть повод для гордости. Мэри едва заметно улыбнулась, мысленно соглашаясь с Пожирателем смерти – ей уже удавалось полная, без ошибок и эксцессов, трансфигурация одних чар в другие – вот только держались чары, ею трансфигурированные, от силы, несколько секунд. — Быть может, ты и завтра сможешь мне помочь?— поинтересовалась она у Нотта, когда тот собрался выйти за дверь,— или же Волан-де-Морт поручит тебе задание? — Еще точно неизвестно, но, думаю, что особо рассчитывать на мою помощь и завтра тебе не стоит. Но ты легко сможешь найти мне замену. «Да уж, конечно, смогу, как же,— подумалось Мэри в приступе внезапного пессимизма,— но только на этот раз я буду уговаривать одного из моих сторонников гораздо дольше, чем сегодня – Нотта». Спохватившись, что Нотта в комнате больше нет, волшебница переключилась на мысли о сне. И, по-быстрому разобрав кровать, забралась под одеяло. Вся накопившаяся усталость сказалась тут же, и Мэри заснула крепким сном, едва глаза ее закрылись…