Сила двух начал

Уже на следующий день Мэри восстановилась на своем бывшем рабочем месте в Министерстве магии, к несказанной радости многих сотрудников, вроде Альфреда. Тот первым делом в очередной раз пригласил волшебницу на свидание, но она отговорилась большой занятостью. Теперь, помимо обычной работы, она выполняла указания Волан-де-Морта – привлекала на его сторону различных волшебников, доставала информацию о необходимых ему служащих Министерства. Теперь она, как и все ее соратники, по-прежнему живя в особняке Волан-де-Морта, появлялась там лишь ночью, и в те редкие выходные, что ей предоставлялись. Остальных обитателей особняка она практически не видела – редкие разы за ужином, и только. Исключение – Волан-де-Морт, она получала от него задания и отчитывалась в выполненных два – три раза в неделю. В таком ритме прошло три месяца. Мэри, постепенно проникаясь духом остальных Пожирателей смерти, стала находить свой новый статус весьма неплохим – задания, что поручал ей Волан-де-Морт, были простыми и не обременяли, а ее соратники после дня дуэлей с ней стали относиться к ней намного лучше. Порой она жалела, что ее сотрудники не такие – вечно отпускающие интимные намеки, пытающиеся склонить ее к роману. Разумеется, каждая такая попытка оканчивалась неудачно, но претенденты все никак не иссякали, что порой выводило Мэри из себя. После тех слов Руквуда она стала относиться ко всем вьющимся вокруг нее мужчинам еще холоднее, порой – с презрением, зная, что никто из них не смог бы поспорить даже с Мальсибером, не говоря уж о Волан-де-Морте. Впрочем, она больше не пыталась восстановить тесные отношения с ними – особенно с Мальсибером. Волан-де-Морт же общался с ней с обычной холодностью, и она полностью отвечала ему взаимностью, постепенно привыкнув к тому, что он не более чем повелитель для нее. Правда, несмотря на это «Повелителем» она его так и не стала называть, по-прежнему используя привычное «Волан-де-Морт», и Темный Лорд, видимо, привыкнув к подобному обращению, уже не делал ей по этому поводу замечаний. Незадолго до Рождества Мэри, вернувшись с работы, зашла в Зал Собраний, что бы отчитаться за проделанную работу. Вопреки обыкновению, сейчас Волан-де-Морт был здесь не один – еще какой-то волшебник, совсем юный, стоял напротив него с палочкой наизготовку. Вот в его сторону полетела огненная змея… Мэри, вначале думавшая уйти, зачарованно застыла на пороге, с головой уйдя в воспоминания о своем недавнем обучении. К действительности ее вернул голос Волан-де-Морта, холодный и жесткий: — Пора тебе показать свое мастерство, чтобы я не пожалел окончательно, что взял тебя в ученики. Иначе… в темницах тебе придется испытать немало боли… Юноша, побелев от страха, даже вымолвить ничего не смог, глядя на Темного Лорда округлившимися в ужасе глазами. Мэри, вспомнив, как Волан-де-Морт совсем недавно говорил ей похожие слова, ощутила негодование – и желание вступиться за несчастного юношу. — Не стоит так давить на него! Трансфигурационные чары очень сложно освоить новичку его уровня, или ты не знаешь этого? А от твоих угроз он лишь слабее станет! Волан-де-Морт, обернувшись на звук ее голоса, злобно сузил глаза, процедив с изрядной долей угрозы: — Не вмешивайся. То, как я учу своих учеников – не твое дело. Если уж из тебя я смог сделать неплохую волшебницу, то и здесь справлюсь. — Да, запугаешь его до смерти,— откликнулась Мэри укоризненно, окидывая юношу взглядом, полным сожаления. И правда – тот так дрожал, что было странно, как он еще может держать палочку, не роняя ее. Волан-де-Морт нехорошо усмехнулся, блеснув багровыми глазами: — Да, Мэри, я и забыл – ты же у нас лучше всех знаешь, как научить самого твердолобого юнца сложнейшим чарам. Продемонстрируй же свой прирожденный талант учителя. — С радостью,— произнесла Мэри, занимая место Волан-де-Морта. Обратилась к юноше,— скажи, как тебя зовут? — Майкл,— ответил юноша, переводя на волшебницу недоуменный взгляд. — Хорошо, Майкл. Сначала ты должен усвоить, что страх в борьбе лишь мешает, сковывая тебя по рукам и ногам. Попробуй сразиться со мной, ведь меня-то ты не боишься? — Конечно, нет,— возмутился юноша, и, взмахнув палочкой, сотворил пышущее обжигающим жаром огненное кольцо. Оно, подлетев к Мэри, попыталось накрыть ее огненным коконом, но один лишь взмах палочкой – и вот уже огненная змея, устрашающе шипя, летит на бледного, но сосредоточенного Майкла. И вот на месте змеи уже огненный столб, закручивающийся в огненный вихрь. Лицо юноши озарила победная улыбка, и его палочка, вычертив в воздухе запутанный символ, заставила вихрь исчезнуть. — Потрясающе! Ты молодец!— радостно воскликнула Мэри после сиюминутного замешательства,— я вижу, что ты очень талантлив. — Я бился над ним два дня, а ты всего лишь за пять минут смогла научить его трансфигурации?— недоуменно протянул Волан-де-Морт, пристально глядя на Мэри. — В моей памяти еще свежи твои слова о моем якобы бессилии, порой повергающие меня в уныние,— фыркнула Мэри в ответ.— Хорошо хоть, я не боялась тебя, когда пыталась научиться очередному умению. Удачи в обучении, Майкл, теперь, если будешь помнить мои слова, ты добьешься успеха. И она, подмигнув сияющему юноше, неспеша вышла в коридор, направляясь к себе. По пути она невольно вспоминала с довольной усмешкой изумленное лицо Волан-де-Морта, но, войдя в свою комнату, тут же забыла о нем – ей следовало разобрать некоторые служебные бумаги. Негромкий скрип двери оторвал ее от этого занятия – в комнату вошел Волан-де-Морт с видом полноправного ее хозяина. Мэри с минуту не могла вымолвить ни слова от удивления – последний раз Волан-де-Морт пересек порог ее комнаты три месяца назад. — Чем могу быть вам полезна, повелитель?— спросила Мэри натянуто, глядя, как маг располагается в соседнем с ней кресле. Тот довольно осклабился: — Что я слышу, Мэри? Какое вежливое, даже почтительное обращение…. Но такое безрадостное…. Что, хочешь загладить свою вину? — Вообще-то, нет. Не хочу слишком оскорблять своей дерзостью великого Лорда Волан-де-Морта. Теперь в голосе Мэри ясно звучала насмешка, заставляя глаза Волан-де-Морта злобно блеснуть. — Шутишь? Что ж, ты будешь веселиться недолго. Но для начала… Что там насчет того задания, выполнить которое я тебе поручил? — Все в полном порядке. Нужные тебе люди теперь находятся в моей власти, и будут выполнять все твои приказы. Надо сказать, их погубила чрезмерная любвеобильность…,— прибавила Мэри с нехорошей ухмылкой, недобро блеснув глазами,— теперь, полагаю, они еще долго не захотят моего общества. — Значит, в нашем ряду пополнение,— протянул Волан-де-Морт одобрительно,— прекрасно. Хоть я и не учил тебя Непростительным проклятиям, именно они и обеспечивают тебе успех. — Каким же будет следующее поручение?— поинтересовалась Мэри незамедлительно,— кто еще из волшебников тебе нужен? — На сегодняшний день хватит и тех, кто уже есть. Я хотел поручить тебе кое-что, что, уверен, выйдет у тебя даже лучше, чем подчинение своей воле других волшебников. Раз уж ты так успешно научила Майкла тому, что, по-моему, было ему не под силу, ты и будешь его учителем, пока он не станет твоим соратником. — Учителем Майкла?— переспросила Мэри недоуменно, сдвинув брови,— но ведь только ты занимаешься обучением новичков! — Так и было. Но я уверен, что тебе удастся лучше моего обучить Майкла всему необходимому. Я не прошу многого – лишь передай этому новобранцу свои собственные знания. — Я же весь день занята на работе!— возмутилась Мэри в ответ,— у меня просто не хватит времени на это! Если только не спать ночами… — Ну, зачем же такие жертвы,— покачал головой маг,— ты сможешь уделить Майклу, скажем, час каждый вечер, а днем он будет тренироваться самостоятельно. Вспомни – ты ведь сама тренировалась именно так, находя без всяких проблем себе учителей. Он, если захочет, сможет так же. Мэри открыла, было, рот, чтобы вновь возразить, но, глянув в полыхнувшие жестоким огнем глаза Волан-де-Морта, согласно кивнула: — Хорошо, я обучу Майкла. По крайней мере, сделаю все возможное, чтобы он стал достойным соратником мне. Волан-де-Морт, ухмыльнувшись с довольным видом, согласно кивнул: — Разумеется, сделаешь. И, возможно, даже больше, чем сможешь. Кстати, скажи мне, как далеко ты заходила со своими ухажерами, чтобы полностью подчинить их своей воле? Хватало одного лишь поцелуя, или только после соития с тобой они так теряли голову, что забывали обо всем? — У тебя слишком буйная фантазия, как, впрочем, и у всех твоих подчиненных. Я лишь обещала им то, чего они хотели. И успевала зачаровать каждого из них прежде, чем они успевали хотя бы прикоснуться ко мне,— ответила Мэри холодно, отвечая на взгляд Волан-де-Морта с ненавистью,— если бы для выполнения твоих поручений мне пришлось бы пожертвовать собой, я бы ни за что не пошла на подобное. — Да, ты нисколько не изменилась,— покачал головой Волан-де-Морт,— по-прежнему так же независима, как и раньше. — И тебе это не нравится? — Нет, отчего же? Гордость и независимость – превосходные качества, правда, есть не у всех. Кто-то рожден, что бы подчиняться, кто-то – чтобы повелевать… — А кто-то – чтобы страдать по вине других,— добавила Мэри тихо, но четко, глядя прямо в глаза Волан-де-Морту. Его слова волшебницы нисколько не смутили – тихо рассмеявшись, он, блеснув багровыми глазами с вертикалями зрачков, произнес насмешливо: — Что, до сих пор переживаешь разлуку со мной? Я и не думал, что мой отказ ранит тебя так глубоко. Неужели я такой незаменимый? — Незаменимый?— переспросила Мэри недоуменно,— что ты, вовсе нет. Признаюсь, плотское наслаждение – удел слабых людей, и теперь, став опытнее и умнее, я поняла это. Пусть маглы тратят на это свое время, мне же оно слишком дорого. — Что же имеет для тебя больший приоритет? — Придумывание новых заклинаний,— бросила Мэри небрежно,— и осознание собственного все возрастающего мастерства доставляет мне намного большее наслаждение, чем наслаждение, что приходит во время занятий любовью. — Да ну?— протянул Волан-де-Морт с сомнением,— что-то не верится. Как будто, ты стонала от удовлетворения во время совокупления со мной, а не тогда, когда побеждала своих соратников. Или мне память изменяет? — Причем тут стоны?— сдвинула брови Мэри,— они – как раз доказательство того, что в моменты близости друг с другом мы уподобляемся животным. А наш ум отличает нас от них – и именно знание того, что я хоть немного увеличила свое мастерство и силу, радует меня сильнее, чем наслаждение от занятий любовью. А с чего это вдруг ты заговорил об этом? Неужели передумал? Правоту ее слов подтвердил светящийся похотью взгляд Волан-де-Морта, и его слова: — Сегодняшняя ночь выдалась свободной, и я подумал, что было бы неплохо провести ее с тобой. Мэри вежливо приподняла брови, удивляясь подобным словам. — Полагаешь, тебе достаточно сказать, что ты меня хочешь, и я тут же брошусь в твои объятия? — спросила она с издевкой в голосе, поднимаясь на ноги.— Удивляюсь твоей самоуверенности. — Думаешь, вновь очаровать тебя у меня не выйдет?— произнес Волан-де-Морт тихо, вставая и неспешно приближаясь к Мэри – она все отходила дальше к стене,— что ж, тебе придется разочароваться – я не привык отступать на полпути и всегда иду до победного конца. — Значит, я буду мешать тебе до тех пор, пока смогу,— отозвалась волшебница, чувствуя, что отступать больше некуда – за ее спиной теперь была лишь стена, впереди, все ближе – жаждущий ее тела Волан-де-Морт. Вот их отделяет лишь шаг, и Мэри, отводя глаза в сторону, наконец, выхватывает волшебную палочку. Теперь, осмелившись, она переводит взгляд на горящие безумным огнем глаза Волан-де-Морта, и, завороженная пламенем в них, буквально ослепляющим ее, безвольно опускает палочку, не в силах оторваться от глаз мага, уже не видя его довольную усмешку. Его глаза теперь так близко, что она видит в них свое отражение. И это приводит ее в чувство — увернувшись от распростертых, готовых заключить ее в жаркие объятия рук, Мэри одним взмахом палочки создает посреди комнаты вихрь, что опускается, стремясь погубить, на Волан-де-Морта. Темный маг незамедлительно пускает в ход свое оружие – и вихрь, уже, казалось бы, настигший его, мчится к своей создательнице. Но Мэри, не растерявшись, отправляет его обратно яростным взмахом волшебной палочки. Мгновение – и посреди комнаты от воздействия сразу двух волшебных палочек рождается смерч, что стремится уничтожить все вокруг. Кипы пергаментов мечутся по комнате вместе с перьями и другими мелкими предметами обихода, заставляя и Мэри, и Волан-де-Морта приложить все силы для обуздания стихии. Одновременно прозвучавшие заклинания, сверкнувшая посреди комнаты молния… Мощные волны воздуха расшвыривают магов в разные стороны, со всей силы впечатывая их в стены… Мэри, чувствуя парализующую боль в спине, не сдерживает крика, сползая на пол. Что-то горячее струится по ее виску и вниз по щеке. Несмотря на сильную боль, она еще различает среди бешеного свиста ветра громкий вопль Волан-де-Морта, вспышку заклинания – и сознание ее погружается во тьму… … Ей снится, что она попала в прохладные воды прозрачного, как слеза, озера – и неподвижно лежит на его глади, отдаваясь во власть спокойных волн, что постоянно окатывают ее спину. Резкая боль, как от удара электрическим током, нарушает ее спокойствие – отчаянно барахтаясь, она пытается выплыть, но тонет, не имея ровно никаких шансов спастись. Темнота обволакивает ее, беря в свою власть… Вновь прикосновения прохладных волн… Мэри вдруг осознала, что это, вовсе не волны, а чьи-то руки, что беспрестанно бегают по ее обнаженной спине. Эта мысль поразила ее хуже удара молнии – с диким криком она попыталась вскочить, но прохладные руки прижали ее к постели, не оставляя ничего другого, кроме подчинения. — Не дергайся, Мэри, иначе до конца своих дней не сможешь даже одного шага сделать,— слышит она до боли знакомый голос, такой же холодный, как и руки его обладателя. — Пусти меня, мерзкий насильник! Воспользовался моей беспомощностью, да? Пусти! — Успокойся,— прошипел в ответ Волан-де-Морт. Через секунду Мэри опутали, крепко привязав к кровати, прочные веревки, принудив ее к неподвижности. Но не к безмолвности: — Не нужна мне твоя помощь! Тем, что исцелишь меня, ты не загладишь свою вину! — Хочешь сказать, я, а не ты, выпустил ураган? Как это скромно с твоей стороны – приписывать свои ошибки другим! — Я лишь хотела защититься! Если бы не ты со своими интимными намеками, ничего бы не случилось! Ай! Осторожнее! Мэри вновь ощутила прошедшую по всему позвоночнику боль, что парализовала ее, и заставила успокоиться. — Так-то лучше,— удовлетворенно произнес Волан-де-Морт, вновь проводя своими прохладными, словно состоящими из воды, руками, по спине Мэри. Ласковые прикосновения усыпили волшебницу – и это то, что было нужно Волан-де-Морту. Он с силой надавил на один из позвонков, вырывая из груди Мэри вопль боли. Через секунду вопль перешел во вздох облегчения — волшебница, осознала, что, наконец, здорова. — Спасибо огромное! А теперь верни мне подвижность. Тут же веревки, держащие ее в неподвижности, испарились, и она перевернулась на спину, тут же пожалев о своем опрометчивом поступке – боль, преследующая ее до этого, помогла ей забыть о том, что на ней нет ничего, и теперь ее обнаженное тело предстало полному вожделением взору Волан-де-Морта. — И все-таки я не ошиблась – зачем ты раздел меня донага, если повреждена была только спина? Уже успел изнасиловать?— возмутилась Мэри, поспешно прикрываясь одеялом. Волан-де-Морт лишь усмехнулся, покачав головой: — Какая-то странная мания – тебе постоянно чудится, что вокруг одни насильники. Неужели это я сделал тебя такой мнительной? — И ты еще сомневаешься? А кто же еще? Да и твои подчиненные постарались! — Ты и в самом деле полагаешь, что я смог бы изнасиловать тебя в таком ужасном состоянии? Одно мое резкое движение – и ты ощутила бы такую боль, словно у тебя вместо позвоночника — раскаленный прут. Так что не ори на меня зря, лучше поблагодари за помощь. — Тебе, что, словесной благодарности мало? — После того, как я вновь увидел тебя обнаженной, меня устроит лишь близость с тобой,— ответил Волан-де-Морт тихо, блестя глазами, в которых вновь разгоралось бешеное пламя. — Тогда попробуй меня одолеть,— прошипела Мэри, поднимаясь на ноги. Одеяло соскользнуло с ее тела, но теперь ее это мало волновало – она смотрела в горящие глаза Волан-де-Морта одновременно с угрозой и вызовом. Ожидала, когда он приблизится…. И, увидев, как он кинулся вперед, ловко откатилась в сторону, оказавшись на полу. Поспешно отбежала к окну, в то время как Волан-де-Морт поднимался на ноги. Пробежала торопливым взглядом по полу в поисках волшебной палочки…. И чуть не пропустила момент, когда Волан-де-Морт вновь кинулся на нее. Секунда – и она у камина, затем – у двери…. Волан-де-Морт следовал за ней неотступно, но все не мог догнать – волшебница была быстрее. Осознавая это, Мэри язвительно улыбнулась, застыв у кровати – Волан-де-Морт дьявольски оскалился, вновь бросаясь вперед…. Она кинулась в противоположную сторону, и попала, как в тиски, в объятия мага – он сумел ее обмануть, заранее спланировав застать врасплох. — Ну, что теперь?— спросил он издевательски,— сейчас ты сможешь убежать? Зашипев в ярости, Мэри попыталась ударить Волан-де-Морта – но он еще сильнее сжал ее в объятиях, не давая дергаться. И, заведя обе ее руки за спину, положил Мэри на кровать, одной рукой проведя по соскам грудей. Волна удовольствия пробежала по телу волшебницы, она издала тихий стон, полуприкрыв глаза…. Волан-де-Морт воспользовался моментом, и начал страстно ласкать ее груди, заставляя волшебницу протяжно стонать. Теперь она и не думала сопротивляться больше – и, Волан-де-Морт, понимая это, отпустил ее руки, пройдясь освободившейся рукой по животу Мэри. Вот его длинные пальцы достигли промежности, волшебница, почувствовав, как они коснулись чувствительного комочка плоти в складках кожи меж ее ног, вся выгнулась, громко застонав. Широко раздвинула ноги, чувствуя все большее и большее наслаждение от повторяющихся движений ласковых пальцев, и Волан-де-Морт не замедлил этим воспользоваться – расположился меж ее ног, не прекращая ни на секунду плавные движения рук, и в какой-то момент соединился с Мэри в единое целое. И она, постепенно увеличивая ритм, забилась в конвульсиях страсти вместе с магом, стремясь достигнуть того, что совсем недавно называла уделом маглов, и в чем теперь нуждалась так же, как в воздухе. Возбужденная донельзя ласками Волан-де-Морта, она совсем скоро почувствовала себя на верху блаженства, и, придя в себя, помогла своему партнеру достичь того же, и теперь они уже оглашали комнату двойными стонами, после чего оба, выбившись из сил, с блаженным вздохом предались отдыху. — Ну что,— поинтересовалась Мэри с долей насмешки,— не желаешь повторить? Но Волан-де-Морт, устало покачав головой, даже не удосужился ответить, почти мгновенно заснув. Мэри, негромко хмыкнув, посочувствовала тому, насколько он устает, если один половой акт так вымотал его, и, укрыв спящего мага одеялом, не торопясь оделась, вновь приступая к разбору служебных бумаг. Но для начала она навела порядок в комнате. После всего только что происшедшего она не чувствовала усталости – наоборот, все ее существо наполняла такая энергия, что позволила ей работать почти всю ночь напролет. Изредка она обращала взгляд к Волан-де-Морту, после чего вновь была целиком и полностью поглощена работой. Лишь часов в пять утра, слыша за окном мерные удары капель дождя, Мэри решила прилечь и немного вздремнуть. Для этого пришлось потеснить Волан-де-Морта, что блаженно похрапывал на кровати, растянувшись по всей ее длине и ширине. А после – отвоевывать одеяло, что спящий маг никак не хотел отдавать… Проснувшись на следующее утро, Мэри даже не удивилась тому, что Волан-де-Морта в ее кровати уже нет – лишь смятые простыни напоминали о том, что его приход вчера вечером ей не приснился. По-быстрому приведя кровать в порядок, она без промедления направилась в Министерство магии, и там уже целый день ни на что постороннее не отвлекалась, лишь по дороге домой вспомнив о своей новой обязанности – обучение новобранца. Поспешно перебрала все свои навыки в памяти, и, после небольшого раздумья решила обучить Майкла Щитовым чарам. На секунду мелькнула мысль о том, что, возможно, Майкл эти чары уже знает, но ее опасения развеялись, едва она выяснила у самого Майкла, что ему до сих пор не известно это умение. — Странно, вообще-то, что ты, применяя трансфигурацию чар, тем не менее, не знаешь чары Щита,— сказала Мэри с ноткой недоумения, вспомнив свой собственный опыт,— впрочем, так даже лучше. Слушай и запоминай, Майкл – все, что тебе нужно – объединить желание защититься, формулу заклинания и соответствующий взмах волшебной палочкой в единое целое, и тогда ты сможешь сотворить Щитовые чары. Она очень четко произнесла необходимое заклинание, одновременно взмахнув палочкой в длинном и плавном жесте – и перед ней возникла еле видимая стена. — Теперь попробуй ты. Парень, отчаянно пытаясь подражать ей, его учителю, делает все так, как нужно, но из его палочки не вылетают даже искры. — Ты слишком слабо настроился, попробуй еще раз,— подбадривает Мэри его. Новая попытка завершилась поражением, последовали следующие…. Тренировка затянулась на час, два, и только на исходе третьего, когда и Мэри, и Майкл еле стояли на ногах от усталости, Майкл, наконец, сумел создать приличные Щитовые чары, чему и он, и Мэри безмерно обрадовались. — Очень хорошо, Майкл. Теперь, когда ты понял, что именно лежит в основе твоего успеха, тебе будет намного проще. Завтра будешь тренироваться весь день, а вечером я проверю, чего ты достиг за это время. Сияя улыбкой, Майкл заверил ее, что будет тренироваться, пока полностью не выдохнется, после чего Мэри с чистой совестью, и, несмотря на усталость, с улыбкой на губах направилась к себе в комнату, рассчитывая на отдых. Но ее кровать, в которой Мэри мысленно пребывала, уже была занята – там, с видом полноправного хозяина, разлегся Волан-де-Морт, что при приближении Мэри нагловато ухмыльнулся. — Ты, что, здесь прописался?— буркнула Мэри недовольно,— а ну, подвинься, уступи место уставшей до чертиков волшебнице! И, не дождавшись от Волан-де-Морта ответной реакции, Мэри, чувствуя, что у нее уже закрываются глаза – бессонная ночь давала о себе знать — по-быстрому скинула с себя одежду, и, выдернув из-под опешившего от такой наглости мага одеяло, накрылась им с головой, блаженно закрыв глаза. Тут же одеяло, только что щедро делившееся с волшебницей своим теплом, было с силой сдернуто с нее, и язвительный смех Волан-де-Мота вместе с холодным воздухом мигом смел с Мэри остатки сна. Злобно сверкнув глазами, она повернулась к своему обидчику, горя жаждой мести – но тот уже негромко похрапывал, укрывшись отобранным только что у Мэри одеялом. Впрочем, уже через секунду он от мощного удара Мэри слетел на пол, а волшебница, дав себе повод радостно рассмеяться, закуталась в злополучное одеяло в ожидании новой каверзы от Волан-де-Морта. И она не заставила себя ждать – гневно сузив глаза, Волан-де-Морт в один прыжок добрался до опешившей от такой прыти Мэри, и с силой дернул за край одеяла, стремясь вновь отвоевать его. Мэри, не желая уступать, потянула одеяло на себя… секунда – и она, и Волан-де-Морт летят на пол по разные стороны от кровати, что бы, вмиг придя в себя, вновь вскочить на ноги. — У тебя, что, собственной кровати нет?— возмутилась Мэри,— во время очистки особняка я привела в порядок более десяти отличных спален, хоть одна-то тебе должна была подойти! — Мне плевать на их роскошь – все они неприятны мне только потому, что до жути холодные,— спокойно отвечает Волан-де-Морт,— до некоторых пор я не находил в этом особого неудобства, но после вчерашней ночи с тобой… — Короче говоря, ты просто хочешь спать в теплой кровати?— произнесла Мэри неверяще, удивляясь подобному капризу,— ну что ж, раз так – не буду тебе мешать. Теперь, когда ты нагрел себе постель, можешь вновь занять ее – а я отправлюсь искать себе другую комнату. Она, было, направилась к своей одежде, но голос Волан-де-Морта остановил ее на полпути: — Ты меня не совсем правильно поняла, Мэри. Только жар, что исходит от двух тел во время занятий любовью, может согреть меня так, как не греет даже самый сильный огонь. — Тогда прими мои поздравления, и поищи к своему телу в дополнение еще одно тело, с которым и сможешь согреть до необходимой температуры эту кровать,— бросила Мэри презрительно. Потянулась к одежде вновь, но на этот раз была остановлена не голосом Волан-де-Морта, а его объятиями. — Зачем далеко ходить? Ведь ты – наилучшая кандидатура,— шепчет он еле слышно, проводя ладонью по щеке Мэри. От этого невинного прикосновения вся злость, все ее презрение мигом улетучиваются, а на их место приходит все растущее удовольствие – рука Волан-де-Морта, чувствуя сладостную дрожь тела волшебницы, скользит по ее шее, затем – задержавшись на груди, вниз, к животу. Мэри, издав слабый стон, выпустила из ослабевших рук столь дорогое ей недавно одеяло, что закрывало от Волан-де-Морта самое вожделенное, и, отдавшись во власть кружащих в нескончаемом, сладостном танце по ее телу рук, ощущая острое наслаждение, что требовало разрядки. Волан-де-Морт, без особого труда истолковав ее тихую мольбу, одним движением подхватывает Мэри на свои руки, чтобы перенести волшебницу на кровать. И только там, скинув с волшебницы одежду и выполняя единственную просьбу Мэри, он наконец-то сливается с ней в одно целое. Она, тихо охнув от резкой боли, на мгновение замирает, но тут же, повинуясь движением тела Волан-де-Морта, и сама начинает очередной похотливый танец всем телом, являясь одновременно и дополнением, и частью тела своего партнера. Мгновенно разлившийся по каждой клеточке ее тела жар, казалось, способный сжечь дотла – жар страсти, с каждой секундой все разгорается, и единственный способ погасить его – все больше и больше увеличивая ритм настигнуть такое блаженство, что просто не оставит место огню желаний, заполнив собой все. И эта цель, казавшаяся лишь мечтой в начале, довольно скоро претворяется в жизнь, о чем свидетельствует двойной, громче крика стон находящихся на вершине блаженства волшебников. И это блаженство, сильнее волн шторма, повергло их на мгновение в пучину беспамятства, ослабив свои сети спустя мгновение, и освободив воспаленные страстью умы и тела для отдыха. — Ну, теперь, я думаю, ты со мной согласна?— произносит Волан-де-Морт негромко,— ведь никакое одеяло не сможет доставить тебе такого тепла, как я. — Ты имел в виду удовольствия,— замечает Мэри насмешливо,— то тепло, что сейчас щедро даришь мне ты, больше похоже на жар грелки или горчичника, но не одеяла, и оно не греет, а обжигает. — И все это – страсть, и ее последствия,— заканчивает Волан-де-Морт, сливаясь с Мэри в долгом и страстном поцелуе. Он пробуждает в каждом из них новую волну желаний, требующих исполнения, и все время ночи посвящается именно этому… …— Хочешь сказать, ты теперь каждую ночь будешь приходить ко мне, чтобы утолить свои низменные желания? — Я не оставлю тебя в обиде, Мэри. Обещаю – прелюдия будет такой страстной и продолжительной, что доставит тебе наслаждение даже большее, чем наслаждение, что приходит в конце совокупления. Ты не пожалеешь, что согласилась. Мэри с сомнением хмыкнула. Но, вспомнив, что Волан-де-Морт перед тем, как каждый раз слиться с ней в одно целое, щедро ласкал ее тело, доставляя ей несравнимое блаженство, как бы выполняя некий ритуал, была вынуждена признать правоту мага. — Тогда я согласна. Только не буди меня после тяжелого рабочего дня. — Обязательно разбужу,— ухмыляется в ответ Волан-де-Морт,— я буду ласкать все твое тело с такой страстью, что ты и думать забудешь об отдыхе, мечтая только вновь стать единой со мной... Мэри, еле заметно улыбаясь, вспоминала сегодняшнюю ночь, и разговор в ее конце. Недоуменный голос Альфреда привел ее в себя: — Мэри, о чем ты думаешь? Впечатление такое, словно ты влюбилась. — А так оно и есть,— подтвердила Мэри, уже не скрывая блаженную улыбку. — И кто же этот счастливчик? — Ты его не знаешь. — Жаль, что не я,— вздыхает Альфред с сожалением, но Мэри его уже не слышит, вновь пребывая в своих сладких воспоминаниях… Можно ли отнести дикую, необузданную страсть к любви? И возможно ли то, что с уходом страсти исчезнут все ее чувства к Волан-де-Морту? Эти вопросы, имевшие первостепенную важность для Мэри совсем недавно, больше не требовали ответов. Теперь волшебница предпочитала не раздумывать, а действовать, и как результат – пребывать в почти непрерывном блаженстве. Каждый день после Рождества, точнее, каждую ночь, она получала свою награду за обучение Майкла. Юноша неплохо продвигался, напоминая Мэри ее саму, и уже в феврале знал и умел все то, чему в свое время она научилась у Волан-де-Морта – все, кроме иллюзий. По какой-то ему одному известной причине Волан-де-Морт не захотел, чтобы Мэри обучала Майкла этому, на взгляд самой волшебницы, чрезвычайно полезному умению. Как бы там ни было, Майкл уже в середине февраля перешел из учеников в Пожиратели смерти, а Мэри получила небольшую передышку – около месяца она занималась лишь делами Министерства, изредка давая поручения от Темного Лорда тем своим сотрудникам, что находились в ее власти. И лишь в конце марта появился тот, кого и поручил Мэри обучать Волан-де-Морт – очередной новобранец. Ей с самого начала стало ясно, что этот юноша, ставший ее вторым учеником, не так уж и способен для того, чтобы изучать Темные искусства, даже их малую часть – ту, что знала Мэри. Для разучивания одного, самого простого проклятия, ему понадобилось больше недели. А уж когда дело дошло до серьезных проклятий, волшебница с большим трудом сдерживалась, чтобы не отругать его за чрезмерную, безгранично удивляющую ее тупость. — Как ты вообще решился принять его в ученики?— возмущалась Мэри, рассказав Волан-де-Морту о недееспособности юноши,— он не может практически ничего! И я совершенно не вижу в нем ни таланта, ни тяги к Темным искусствам! — Но он так горячо поддерживал меня, мои идеи, так был готов стать моим последователем,— возражал Темный Лорд,— быть может, он еще проявит себя? — Тогда обучай его сам, или просто сделай Пожирателем смерти быстрее,— ворчала Мэри,— иначе я, несмотря на твой приказ, откажусь от его обучения. Раньше, шестью месяцами, Волан-де-Морт применил бы к ней Пыточное проклятие, и добился бы, в конце концов, послушания. Теперь же он лишь последовал ее словам, освободив Мэри от дополнительной работы. Но Пожирателем смерти тот юноша пробыл недолго – побывав пару раз в опасных ситуациях, он струсил и чуть не сбежал, но был пойман своими соратниками и неделю кряду провел в темницах. Мэри, узнав нынешнее положение своего ученика, немедленно навестила его, и тут же поняла, что Волан-де-Морт, изначально понадеявшись обрести в лице юноши надежного и верного слугу, переоценил его – бедняга, весь бледный от страха и голода, теперь сожалел о своем выборе, что и сказал волшебнице, постоянно срываясь на крик. Ему теперь оставалось лишь умереть после продолжительных пыток, и Мэри, зная это, больше не навещала несчастного юношу, ощущая в ожидающем его ужасном будущем свою вину. Но она и не догадывалась, кому именно Волан-де-Морт прикажет стать палачом несчастного юноши. — Ты его обучала, ты же его и убьешь,— приказал он на следующий же день Мэри стальным голосом,— и даже не думай отговариваться – это приказ, и теперь, если ты не повинуешься, тебя постигнет такая же участь, что и твоего ученика. Ты затеешь с ним дуэль, а потом, в самом конце, произнесешь Смертельное проклятие, и с этой небольшой проблемой будет покончено. Волшебница, отчаянно желая отказаться, после одного только взгляда в пылавшие поистине смертоносным огнем глаза своего повелителя, что мигом поработил ее волю, поняла всю серьезность ситуации, и, скрепя сердце, согласилась. — Отлично,— растянул губы в хищной улыбке Волан-де-Морт,— а после того, как ты с успехом выполнишь этот приказ, получишь соответствующую награду. Он, было, привлек Мэри к себе, но она, мгновенно почувствовав к магу отвращение и ненависть, с гневным криком вырвалась, блестя глазами, суженными в гневе. — После того, что ты мне поручил только что, ночь с тобой станет для меня не наградой, а наказанием!— воскликнула она, и, не дожидаясь ответной реакции, со всей прытью выбежала вон из зала, направляясь в свою комнату. Обманутый Темным Лордом юноша явился к ней спустя час, и к тому времени Мэри, смирившись окончательно со своей задачей и ее тяжестью, уже ничем не выдала своих чувств, говоря, что сейчас, прежде чем разучивать новый навык, они проведут небольшую дуэль. Сначала все шло по намеченному плану – ее ученик, действуя на диво уверенно, довольно успешно отразил все ее атаки, и начал сам атаковать, но тут заклятие Мэри заставило его, мгновенно обезоруженного, отлететь в угол комнаты, к Заклятому зеркалу. Волшебница, едва глянув на спокойную стеклянную гладь, мгновенно приняла решение. И, подойдя к испуганному, все еще распростертому на полу юноше, произнесла: — Ты допустил ошибку, за которую должен понести наказание. Но Темный Лорд милостив, и дает тебе последний шанс – победи тварь, живущую в этом зеркале, и будешь спасен. На лице юноши отразилось облегчение – неторопливо поднявшись на ноги, он развернулся к зеркалу и, крепко сжав в руке палочку, уставился в его глубины. С минуту ничего не происходило, но в какое-то мгновение все изменилось – гладь зеркала, до тех пор спокойная, странно взволновалась, и лицо волшебника, стоящего перед ним, мучительно исказилось. Его рука взмахнула палочкой отчаянным жестом утопающего, хватающегося за соломинку, но все напрасно – заклинание, с чавканьем поглощенное зеркальной гладью, оказалось бездейственным. Секунда – и юноша, будто подкошенный, повалился на пол, убитый тварью, обитающей в зеркале. Мэри, подойдя, вгляделась в полные ужаса расширенные зрачки, и, при мысли о том, что послала своего ученика на смерть, испытала к самой себе отвращение и ненависть. Волан-де-Морт, вскоре зайдя в ее комнату и своими глазами увидев плоды стараний волшебницы, необычайно обрадовался им, и тут же захотел отблагодарить волшебницу как положено, но она решительно этому воспротивилась: — Вы можете приказывать мне, повелитель, наказывать меня за непослушание, но склонить меня к близости у вас теперь не получится. — Что это с тобой, Мэри?— удивился Волан-де-Морт и самому отказу, и холодно-почтительному обращению волшебницы,— ведь еще вчера ты считала близость со мной высшей наградой. Или я не прав? — Да, так и было. До тех пор, пока вы не стали принуждать меня к убийствам. — И что? Только из-за этого ты стала ненавидеть меня? Неужели после трех месяцев, что ты провела со мной, откажешь мне теперь? Он заключил Мэри в объятия, с необыкновенной нежностью начиная ласкать ее тело, но она, даже не почувствовав никакого удовольствия в этот раз, издав гневный вопль, вырвалась из его объятий, без промедления выхватив волшебную палочку. — Ты мне теперь отвратителен,— прошипела волшебница с ненавистью,— глядя в полыхнувшие багрецом глаза мага, не ожидавшего ее отказа,— пусть ты и мой повелитель, и я должна выполнять твои приказы, но больше я быть твоей любовницей не хочу. Так что тебе лучше поискать мне замену или смирится с тем, что ты больше не испытаешь вожделенного блаженства от единения с женщиной. На мгновение Мэри показалось, что Волан-де-Морт сейчас проклянет ее, но нет – в бешенстве сверкнув глазами, он, резко повернувшись на каблуках, без дальнейших слов вымелся в коридор, так хлопнув дверью, что та чуть не слетела с петель. Волшебница ощутила облегчение, но оно было временным – незамедлительно, едва голова ее коснулась подушки, все ее существо пронзило такое раскаяние, что Мэри чуть не взвыла от этого, буквально уничтожающего ее чувства. В итоге она провела абсолютно бессонную ночь, а после пребывала весь день на работе наподобие сонной мухи. Этому беспрестанно удивлялись ее коллеги, пожалуй, впервые видевшие волшебницу в таком ужасном состоянии. К вечеру она, раздираемая ненавистью к себе и сильнейшим раскаянием, где-то за час до конца рабочего дня решила вернуться в особняк, перед этим взяв отгул на неделю. Глава ее отдела, видя состояние, в котором пребывала Мэри, даже не задал никаких вопросов, удовлетворив ее прошение. Так что она, получив право на небольшой отдых, тут же им и воспользовалась, без промедления возвратившись в особняк, в свою комнату. Но там, лежа в кровати и пронзая бессонным взглядом потолок, она так и не получила того отдыха, достичь которого так жаждала – мысль о том, что она, уподобившись Пожирателям смерти – ее соратникам, стала убийцей, беспрестанно грызла и мучила ее хуже Пыточного проклятия, причиняя невыносимые, нестерпимые страдания. Только под утро ей, обессиленной, удалось забыться, но сон, в котором она пребывала, был тяжелым и полным вины. Лицо погибшего юноши так и стояло перед глазами, полное ужаса, и Мэри видела вновь и вновь его ужасную кончину. С пробуждением лучше не стало – чувство вины от бодрствования лишь увеличилось, никак не желая проходить. И снова наступила ночь, что, как и прежняя, была бессонной. На этот раз к лицу того юноши примешивались, кружась в жутком хороводе, другие, смазанные и безымянные – ее будущие жертвы. Ведь, хотя она и поклялась самой себе, что никогда не станет причиной смерти тех, кто был как-то связан с ней, не могла не осознавать, что против Волан-де-Морта она пойти не сможет, а значит – на ее совести в скором времени окажется не одна погубленная жизнь. Эта мысль, словно вышедшая из ночных кошмаров, как ни странно, не вогнала Мэри в депрессию, а наоборот вернула к жизни после трех дней хандры. Так что уже на следующий день, не видя причин и дальше безвылазно сидеть в пустом особняке, волшебница вернулась на работу, стараясь больше не думать о происшедшем. И это ей, отчасти, удалось – она так была загружена служебными делами, что накопились за три дня, что на рассуждения о постороннем времени просто не оставалось. По ночам же Мэри старалась быстрее заснуть, а если не получалось – вспоминала образ отца, который ее необычайно радовал и успокаивал, отгоняя все плохие мысли. Быть может, задетый тем, что она ему впервые отказала в близости, а может тем, с какой ненавистью она с ним говорила, Волан-де-Морт больше не заикался том, чтобы вновь придти ночью к Мэри. Лишь отдавал ей небольшие приказы время от времени, этим все и ограничивалось, чему волшебница очень радовалась. Первичная злоба и ненависть со временем перетекли в стойкую неприязнь и презрение, и теперь волшебница обращалась к своему повелителю с почтением и холодом. Тот в ответ постоянно обращался к Мэри свысока, грозя, чуть что, изощренными пытками. Но, так как карать было особо не за что, его слова оставались лишь угрозами, уже не пугая волшебницу. Шло время, перетекая в будущее через настоящее от прошлого – почти шесть лет прошло с тех пор, как Мэри стала Пожирательницей смерти. За этот, довольно-таки немалый срок, она понабралась опыта у своих соратников и несколько раз участвовала в массовых бойнях. За прошедшие года число Пожирателей смерти возросло вдвое, и лишь четвертую часть из них обучала Мэри. Больше Волан-де-Морт старых ошибок не повторял, и ей не пришлось вновь убивать кого-то из новичков. Да и вообще, ученики у нее были на редкость смышленые и талантливые – понимали все с полуслова и быстро продвигались, не доставляя никаких проблем ни себе, ни Мэри. На работе дела волшебницы тоже шли в гору – завоевав за почти десяток лет службы в своем отделе уважение и доверие всех без исключения сотрудников, Мэри стала главой своего отдела, сменив своего предшественника, что ей очень помогло при выполнении некоторых поручений Волан-де-Морта. Часто она, слыша доклады своих подчиненных о беспорядках, учиненных уже известными к тому времени каждому волшебнику Пожирателями смерти в том или ином районе Великобритании, старалась сделать все, чтобы заставить молчать всех тех, кто лично подвергся нападениям слуг Волан-де-Морта, почти каждый раз действуя по приказу своего повелителя. Проще было с теми, кто сталкивался с ней в битве, не зная ее настоящую – лица всех Пожирателей смерти в таких случаях были закрыты масками. Тогда она стирала воспоминания жертв и свидетелей вместе с еще кем-нибудь, оставляя ложные воспоминания. Но в один очень неприятный для нее день Волан-де-Морт вспомнил о Мэри как о потенциальной убийце, уже запачкавшей руки в крови, и, следовательно, имеющей все основания и возможности сделать это еще раз. Он захотел, чтобы она у него на глазах прикончила какого-то несчастного, ни в чем не повинного волшебника, подвернувшегося под горячую руку. — Убей его,— говорил он тем же стальным голосом, что и когда-то, перед тем, как Мэри стала убийцей, с маниакальным огнем в глазах,— убей, это приказ – иначе пытки. Мэри, глядя в полные ужаса глаза совсем еще молодого волшебника, скрючившегося на полу своей темницы, медленно покачала головой, говоря: — Я не убийца. Моя единственная жертва – нерадивый ученик, погибла, взглянув в Заклятое зеркало, а не от моей руки. Тебе лучше поручить это кому-нибудь другому. — Ты – слуга мне, значит, не имеешь права выказывать непринятие приказам,— прошипел Волан-де-Морт, блестя глазами. Мэри лишь вновь покачала головой, отказываясь выполнять приказ. — Что ж, ладно. Дадим ему небольшую отсрочку, пусть насладится жизнью напоследок. Мэри всю передернуло от внезапно возникшего в груди липкого ужаса, что расползался по всему телу подобно некоему едкому газу – сам голос Волан-де-Морта, мягкий до неестественности, вселил в нее это чувство – так маг разговаривал с теми, кто ошибался в чем-то, и провинившийся Пожиратель смерти тут же получал по заслугам. Мэри знала, что пытки – самое меньшее, что ей уготовано, и, осознавая всю серьезность сложившейся явно не в ее пользу ситуации, попыталась обезопасить себя единственным доступным ей способом – сотворила Защиту Медальона Единорога, еле слышно прошептав по дороге в Зал Собраний спасительные слова. Волан-де-Морт, ничего не заметив, ускорил шаг, заставив Мэри сделать то же самое. Так что уже через минуту они были в Зале – Волан-де-Морт, словно змея на свою жертву смотрящий на Мэри ледяным взглядом, и она – обреченная на пытки, но, несмотря на это, не потерявшая веру в спасение. Он намеренно растягивает минуту кары, заставляя ее, напряженную в ожидании проклятия, буквально врасти в пол. Но вот заклинание, сверкнув маленькой багровой молнией, устремляется к безоружной Мэри, волна слепого ужаса окатывает ее душу, но уже через мгновение уходит, сменившись на колоссальное облегчение – в тот момент, когда пыточное заклинание почти поражает ее, появляется едва видимая мерцающая сфера, которая и поглощает заклинание Волан-де-Морта, сразу же разрушившись. Но она больше не нужна – пораженный донельзя необычайной неуязвимостью волшебницы, он, застыв наподобие статуи, пораженно сверкнул глазами: — Ты отразила мое проклятье? С помощью медальона? Сильная вещица…. Наверное, и от Убивающего проклятия защитить может? — Вряд ли,— покачала Мэри головой в отрицании,— если уж после Пыточного проклятия защита исчезла, значит более сильное заклинание, Убийственное, ей не выдержать и не остановить. — Да, ты права,— согласно кивнул Волан-де-Морт, глянув на Мэри маниакальным взглядом, что ей очень не понравилось. — Что, хочешь проверить эту теорию на мне?— спросила она напряженно. — Нет, ты ошиблась. Убив тебя, я не смогу воспользоваться сам уникальными свойствами медальона, как это сделала ты. Значит… — Что ты задумал? — Во-первых, пощадить тебя на сегодня, и поручить убийство нашего нового гостя кому-нибудь другому,— усмехнулся Волан-де-Морт, и, видя недоумение Мэри, добавил,— или ты против этого? — Вовсе нет,— фыркнула Мэри,— пытаюсь понять, что ты мне приготовил. — Я?— изобразил удивление Волан-де-Морт,— ничего. Но небольшая идея использования твоей неуязвимости в одном тактическом приеме у меня имеется. Мэри сосредоточенно нахмурилась, изображая бурную мозговую деятельность. — Дай-ка подумать,— протянула она с задумчивым прищуром,— наверное, ты пошлешь меня в самую гущу мракоборцев, которые будут мною повержены и не смогут помешать твоим замыслам. — Да, почти угадала,— качнул головой, подтверждая ее догадку, Волан-де-Морт,— правда, не думаю, что атаку многих мракоборцев тебе удастся сдержать. Лучше всего найти подходящее прикрытие. Он посмотрел на Мэри со значением, давая ей понять, что под прикрытием он подразумевает не предметы мебели и находящихся рядом Пожирателей смерти. Волшебница, уловив идею, злобно сузила глаза. — Но это же… — Снова та же история, Мэри? Что почувствовала себя свободной из-за своей якобы неуязвимости? На этот раз ты не отделаешься фразами типа: «Я чиста, как новый кубок!». Эта роль подходит только тебе, так что запомни это хорошенько, чтобы мне не пришлось вновь это повторять. К тому же, убийствами тут и не пахнет, даже в пострадавших будут только те, кто возомнит себя сильнее одинокой Пожирательницы смерти, имеющей тайное оружие. — Значит, с сегодняшнего дня о сне мне придется забыть…— произнесла Мэри со вздохом, вызывая на губах Волан-де-Морта язвительную насмешку. — Да, придется. Но, так как совершать выходы в свет тебе не нужно будет слишком часто, то с этим небольшим недостатком ты быстро смиришься. Ведь что может быть лучше магического поединка? — С дюжиной противников,— добавила Мэри, мрачнея еще больше. Волан-де-Морт, прекрасно уловив недовольство в тихом голосе волшебницы, злобно сузил глаза: — У тебя есть возражения? — Вам показалось, повелитель, никаких возражений у меня нет,— ответила Мэри почтительно и холодно,— надеюсь только, что проявлять свои боевые качества и свойства медальона мне не придется прямо сейчас. Только за слова: «Вам показалось» она могла заработать день в темницах, но Волан-де-Морт лишь покачал головой: — Не придется. Так что можешь понапрасну не трястись от страха, как грязнокровка. Последние слова он произнес с поистине величайшим презрением, словно и впрямь сомневался в чистоте крови Мэри. Она же, ответив ему гневным и высокомерным взглядом, без промедления, даже не спрашивая разрешения, вышла из Зала, не хлопнув по дороге дверьми только потому, что те были широко раскрыты. Теперь, когда Волан-де-Морт узнал о ее полной неприкосновенности, Мэри даже не знала, что лучше – испытать один раз пытки, или несколько раз кряду выступать против значительно превосходящих ее по могуществу противников, рассчитывая лишь на безделушку. Хорошо уже было то, что убивать ей пока никого не нужно – и поэтому она не огорчалась тому, что все произошло именно так, а не иначе. К тому же, ей придется вступить в свою роль «жертвы» лишь спустя неделю – минимум. Когда придет время, она сама увидит все плюсы и минусы своей новой обязанности, как и ее плоды. Впрочем, в ближайшие три недели Мэри знала только плюсы почти полной свободы от обычных поручений Волан-де-Морта – тот словно бы забыл о ней, тем самым, дав ей почти полную свободу действий. Но эта свобода не пошла ей на пользу – волшебница, возомнив себя единственной, кто может переубедить Волан-де-Морта в чем-то, и думать забыла о том, что отдых этот, для нее не имеющий ни конца, ни края, когда-нибудь закончится. И, когда произошло именно это, в самом начале июля, Мэри ощутила себя так, словно она все время до этого пребывала на блаженных облаках иллюзий, а теперь очнулась от своих грез, увидев перед собой все ту же жестокость и коварство Волан-де-Морта. — Но ведь ты уже так давно не давал мне никаких поручений, а тут – сразу в бой…— протянула Мэри недоуменно, услышав от Волан-де-Морта приказ присоединиться к своим соратникам во время очередной вылазки. — Если ты возомнила, что неполноценность твоего статуса подразумевает под собой частичную свободу, то ошиблась,— проронил Волан-де-Морт холодно, сверля волшебницу угрожающим взглядом,— я лишь ждал подходящего момента, и теперь, когда он наступил, начал действовать. Так что сегодня ты и еще трое Пожирателей смерти отправитесь в небольшую деревеньку неподалеку отсюда, где и выполните свою цель. Твоя же главная задача здесь – прикрывать остальных. Все понятно? Мэри, справившись со своими чувствами, твердо кивнула: — Понятно. — Тогда советую все тщательно продумать и перепроверить – хотелось бы обойтись без потерь. Хотя… если вдруг вместе со всеми погибнешь и ты, то, тем самым, избежишь наказания. Мэри саркастически хмыкнула, как бы говоря, что здесь и разницы-то никакой и нет. Но возразить было нечем, и она, коротко поклонившись, без промедления вышла из Зала Собраний, на ходу продумывая свою стратегию. Параллельно она думала о словах Волан-де-Морта. «Неполноценность статуса»… Она и в самом деле не могла назвать себя полноправной Пожирательницей смерти, и все потому, что не получила в свое время определенной привилегии от Волан-де-Морта, как все ее соратники. Хотя на это были свои причины, и теперь, возвращаясь к тому давнему, произошедшему почти пять лет назад эпизоду, Мэри понимала, какие… … Через полгода после посвящения в Пожиратели смерти она вновь увидела всех своих соратников, что были на церемонии. Тогда состоялось всеобщее собрание, на котором Волан-де-Морт снова говорил о своих целях, и в конце добавил, что с сегодняшнего дня он, благодаря некоему знаку, сможет найти любого из них, где бы он ни находился. Знак, придуманный Волан-де-Мортом – скалящийся череп с выползающей изо рта змеей, был выжжен на предплечьях всех Пожирателей смерти, и он, кроваво-красный в обычное время, становился угольным только тогда, когда Пожиратель смерти должен был явиться для отчета или получения нового задания к своему повелителю. И этот же знак, по решению Волан-де-Морта, будет висеть над теми домами, в которых побывают Пожиратели смерти. Мэри, видя, что почти все заклеймены, приготовилась и сама получить знак отличия, но Волан-де-Морт по неизвестным ей причинам обошел ее стороной, завершив церемонию клеймением Майкла, совсем недавно обученного волшебницей. Странно, но никто из Пожирателей даже не обратил внимания, что милость повелителя обошла кого-то из них стороной – скорее всего потому, что были слишком заняты самими собой. После этого все разошлись, а Мэри осталась, не сдержав вопроса: — А что же я? — Ты?— обернулся к ней Волан-де-Морт, блеснув глазами,— у тебя не будет этого знака, ты его не заслужила. — Не заслужила?— сдвинула брови Мэри,— чем же тогда его заслужил Майкл? — Ты не заслужила метку не потому, что ничего не сделала за время пребывания в статусе Пожирателя смерти, а потому, что сама по себе не являешься полноценной Пожирательницей смерти. Как ни странно, слова мага сильно задели Мэри – вспыхнув от одного только слова «неполноценная», она тут же сверкнула глазами, возразив: — Как это не являюсь? Я, как и все остальные, прошла церемонию, выполняю твои приказы, даже учу твоих учеников… — Вот именно,— кивнул Волан-де-Морт, прерывая Мэри,— делаешь все, кроме своих прямых обязанностей. Тот, кто наравне со мной обучает будущих Пожирателей смерти, является кем-то большим, чем просто Пожирателем смерти. К тому же, у тебя есть один недостаток – ты не приемлешь пытки и убийства по приказам, да и убийства вообще. А ведь именно это должен осуществлять каждый мой подчиненный. Так что, сама видишь…. И, кроме всего этого, ты все время, свободное от работы в Министерстве Магии, проводишь здесь, в особняке, значит, надобность искать тебя отпадает сама собой. Мэри, слыша все эти доводы, осознала правоту Волан-де-Морта, и, добавив свои о неудобстве и болевых ощущениях от такого подарка, порадовалась тому, что у нее метки нет… …Теперь, идя на задание, она точно знала еще одну причину, по которой Волан-де-Морт когда-то не стал клеймить ее, как всех остальных – в случае, если она попадется, никто не докажет, что она – Пожиратель смерти. Ведь авроры, сподобившись поймать ранее нескольких подчиненных Волан-де-Морта, видя Черную метку, справедливо заключали, что пойманный – Пожиратель смерти, а не околдованный им волшебник. Так что в случае чего только она, Мэри, имела преимущество – могла сделать вид, что ее околдовали, и выйти сухой из воды. — О чем это ты задумалась?— отвлек ее от рассуждений грубый голос Руквуда, что шел рядом,— сейчас самое время обратить внимание на реальность. И, правда – они уже подходили к своей цели. Перед ними был дом внушительных размеров, что свидетельствовал о материальном благополучии его владельца. Прошептав соответствующее заклинание, Руквуд открыл парадную дверь, и последовал в дом. За ним последовали и все остальные, последней из которых была Мэри. Темная гостиная, холодный камин – все говорило о том, что хозяин дома сейчас спит. Так что Мэри и Руквуд двинулись туда, где, по их предположению, должна быть спальня, а их соратники – Уилкис и Нотт, остались в гостиной на случай, если хозяин, который, возможно, еще даже не пришел домой, вдруг появится здесь. Но тревоги Пожирателей были беспочвенны — после долгих скитаний по всему дому Мэри и Руквуд, наконец, нашли спальню, в которой на обширной кровати похрапывал хозяин дома вместе со своей женой. Заколдовав ее так, что бы она вдруг не проснулась, Руквуд, разбудив ее супруга, тут же зачаровал его проклятием Подвластия, заставив его подняться с кровати и идти за ними. И только в гостиной он снял их, позволив мужчине, окруженному со всех сторон Пожирателями смерти, трезво оценить ситуацию. — Что вам от меня нужно?— спросил он, косясь то влево, то вправо, как бы в надежде на побег. — Ваше содействие нам в некоторых вопросах,— ответил ему Нотт. — Вы предлагаете мне сотрудничество? — Да, и этого вам не удастся избежать – вы уже имели возможность почувствовать действие наших чар на себе,— проронила Мэри, одним взглядом давая волшебнику понять, что ее слова – не шутка. Хозяин дома, видя, что у него нет другого выхода, не стал спорить со своими гостями, и пока трое ее соратников обсуждали с ним разные детали, Мэри, думая, что это задание ничем не отличается от других, задавалась вопросом, зачем Волан-де-Морту понадобилось отправлять ее вместе со всеми. И уже тогда, когда они уходили, подчинив напоследок хозяина дома, всех четверых одновременно сшибло с ног сильнейшей воздушной волной. Вскочив на ноги со всей поспешностью, Мэри едва увернулась от летящего в нее заклинания, что метнула та, о ком они забыли – хозяйка дома. Освободив попутно своего супруга, она перекинула ему волшебную палочку, и вдвоем они начали осыпать Пожирателей смерти своими проклятиями, довольно ловко уворачиваясь от встречных. Им даже удалось вывести Уилкиса из строя, но тут Мэри, одновременно с Ноттом и Руквудом, пальнула в них своим коронным множественным заклинанием, и уже в следующую секунду хозяева дома были повержены. — Наша ошибка чуть не привела нас к поражению,— покачал головой Нотт, приводя в чувство Уилкиса,— и то, что нам удалось восстановить свое преимущество – заслуга Мэри. — Не время петь хвалебные, песни, уходим,— прошипела волшебница, изменив память своим жертвам,— или вы хотите дождаться прихода мракоборцев? Такого, разумеется, никто не хотел, и они, заметя все следы, незамедлительно трансгрессировали в особняк, чтобы отчитаться в проделанной работе Волан-де-Морту. Это предстояло сделать лишь одному – все четверо для слов «Все прошло гладко» не требовались, так что эту важную задачу поручили Нотту, как самому опытному. На взгляд Мэри, ничем, кроме непредвиденной сложности, нынешняя вылазка не отличалась от тех, что были ранее. Но, видимо, Волан-де-Морт, не привыкший полагаться на случайности, думал по-другому – весь следующий месяц он повторял уже проделанный раз опыт, и только в начале августа, когда она привыкла к постоянному недосыпанию, Волан-де-Морт впервые поручил ей одиночное задание. — Тебе нужно будет выяснить кое-что у одной волшебницы,— говорил Волан-де-Морт волшебнице,— небольшой секрет, так сказать. — И передать его тебе, сразу после этого забыв о том, что я слышала,— дополнила Мэри на автомате – эта фраза говорилась Волан-де-Мортом так часто, что любой из Пожирателей знал этот закон не хуже своего повелителя. Одобрительно кивнув, Волан-де-Морт дал добро на начало выступления, и волшебница, незамедлительно трансгрессировав в неизвестный ей район Лондона, совсем скоро стояла перед небольшим домиком, чувствуя холодок волнения в груди. Но он не смог остановить ее, и Мэри, собравшись с духом, подошла к парадной двери, уже через секунду открыв ее. Как оказалось, ее визит не был для хозяйки дома неожиданностью – она сидела в уютном кресле в гостиной, и при появлении незваной гостьи тут же поднялась на ноги, держа в руке волшебную палочку. — Вы – Тьерри Хардлей?— осведомилась Мэри, пройдясь взглядом по лицу женщины – совсем молодое, со сверкающими то ли от возмущения, то ли от гнева темно-карими глазами, оно показалось волшебнице смутно знакомым. — Да, а кто вы? Вместо ответа Мэри тихо рассмеялась, покачав головой: — Неужели вы думаете, что я представлюсь? Вам же известно, кто я такая. Тьерри недобро сверкнула глазами, кивая в ответ. — Да, вы определено – Пожирательница смерти, ведь лишь они не считают нужным предупреждать о своих визитах. Но что вам здесь нужно? — Ничего такого, что бы обременило вас,— заверила волшебницу Мэри,— лишь некоторая информация по весьма важному для меня вопросу, не более. — Подробнее. Мэри изложила суть, застыв в ожидании ответа. И тот, как ни странно, последовал – даже не думая спорить с незваной гостьей, хозяйка дома выложила все то, что так нужно было узнать. Но столь необычная покорность вскоре разъяснилась – волшебница, впившись пронизывающим взглядом в глаза Тьерри, тут же почувствовала, что сказанное ею – ложь от начала до конца. — Попытка номер два,— тихо сказала Мэри, надвигаясь на хозяйку дома, или же я узнаю необходимую мне информацию и без вашего согласия. Секунду она помедлила, дав попытку Тьерри признаться самой, и после, не получив ответа, решила добыть его силой – впившись пронизывающим взглядом в глаза Тьерри. Но ее атака встретила преграду – волшебница, без всякого сомнения, знала окклюменцию и неплохо применяла ее в действии. Тогда Мэри решила добыть правду с помощью других умений – боевых. На ее заклинание Тьерри ответила своими чарами, что, столкнувшись с заклинанием Мэри, рассыпались золотистыми искрами. Этот разноцветный фейерверк ознаменовал начало долгой битвы, во время которой Мэри не думала ровно ни о чем, только без устали махала волшебной палочкой, насылая порчу, трансфигурируя, отражая вражеские чары. Но, что бы она ни делала, Тьерри просто не хотела проигрывать, и сражалась ни на жизнь, а на смерть, удивляя Мэри своим мастерством. Но усталость вскоре дала о себе знать – и волшебницы сражались уже с меньшим рвением, то и дело лишь в последний момент отражая заклинания. В конце концов, Мэри, почувствовав, что сейчас упадет на пол от усталости, вместо того, чтобы отразить очередное заклинание Тьерри, просто уклонилась от него, и, вспомнив о Защите Медальона Единорога, торопливо пробормотала спасительные слова, вложив в них всю свою надежду на победу, одновременно сжимая медальон в ладонях. Тьерри насмешливо улыбнулась, посылая, как она полагала, заклинание, что должно было положить конец затянувшемуся сражению, но исход своего поступка поняла слишком поздно, только когда отраженное от сверкнувшей на миг защиты Мэри заклинание метнулось к ней, поразив прежде, чем Тьерри смогла хоть что-то предпринять. Мэри, видя, как хозяйка дома безвольно падает на пол, находясь без сознания, мысленно обругала себя за забывчивость – ведь она могла бы с самого начала победить, задействовав в битве медальон. Но хоть сейчас вспомнила – когда почти проиграла своей умелой противнице. Торопливо приведя в чувство Тьерри и, вызнав у нее то, что было необходимо Волан-де-Морту, Мэри, изменив напоследок память своей жертве, устремилась в особняк для отдыха и отчета о выполненном задании Волан-де-Морту. — Значит, стоит тебе только привыкнуть к относительной легкости выполнения тех заданий, что я тебе даю, и ты тут же начинаешь думать, что для постоянного успеха тебе нужно лишь одно заклинание,— говорил Волан-де-Морт после рассказа Мэри о сегодняшнем происшествии.— Подобное отношение к выполнению моих поручений непозволительно, это уже не просто беспечность. — Наверное, теперь меня оправдают лишь несколько часов пыток?— предположила волшебница со странным равнодушием – словно то, что говорил Волан-де-Морт, ее никоим образом не касалось,— или какое-то наказание, подобное этому? — Пытки?— недоуменно переспросил Волан-де-Морт,— что ты, нет – я знаю нечто более действенное – что действительно заставит тебя, Мэри, постоянно помнить об осторожности и учитывать все свои возможности. Скажем, как ты смотришь на то, чтобы оказаться окруженной недружелюбно настроенными по отношению к тебе людьми, мракоборцами? Согласись, уж там-то ты вполне реализуешь все свои возможности. — Что? Добровольно я на это не пойду!— возмутилась Мэри, глядя на Волан-де-Морта. Тот с сомнением хмыкнул, угрожающе блеснув глазами: — А я, разве, спрашивал твоего согласия? Это приказ, Мэри, и не выполнить его ты не сможешь. Или ты думаешь иначе? Тяжело вздохнув, волшебница отрицательно покачала головой, даже не имея желания спорить – она слишком хорошо понимала последствия такого поступка. — Что же, ты просто так, безо всякой на то причины отдашь меня в руки врагу? Лишь для того, чтобы преподать мне урок? — Нет, не только для этого. Ты, открыто появившись в каком-нибудь доме, отвлечешь на себя внимание мракоборцев, в то время как я с остальными Пожирателями смерти осуществлю свой недавно задуманный план, о содержании которого тебе знать ни к чему,— сказал Волан-де-Морт, предупреждая вопрос Мэри. — Когда?— спросила волшебница отрывисто, уже начиная представлять свою будущую роль. — Завтра,— уточнил Волан-де-Морт, и, немного подумав, добавил,— ну, в крайнем случае – дня через два, не позже. Тебе сообщат, когда именно. Мэри коротко кивнула, подумав, что если ей сообщат о начале выступления посреди ночи, то обрекут ее на провал – будет высшей удачей то, что ей удастся открыть глаза, а ведь нужно еще сражаться… Быть может, такие мысли были чересчур пессимистическими, все случилось именно так, как она и предполагала. Уже через день после того, как Волан-де-Морт сообщил Мэри ее задачу, ее разбудил один из Пожирателей — как раз в то время, когда она, измученная работой, которой пришлось заниматься до поздней ночи, почти засыпала. — Я же говорил тебе, чтобы ты постоянно ожидала сообщения от одного из своих коллег,— сказал Волан-де-Морт, нахмурившись при сонном виде Мэри,— и, так как ты… — Можешь не продолжать, я знаю свою роль,— зевнула волшебница, чуть не вывихнув челюсть,— я – жертва мракоборцев… — Это они твои жертвы!— прошипел Волан-де-Морт, мгновенно взъярившись, чем мигом привел Мэри в себя,— должны ими стать, по крайней мере, в случае удачи. Запомни, Мэри, иначе и быть не должно – ты сама можешь понять, что именно тебя будет ожидать, если не оправдаешь мои ожидания. Все понятно? Надеюсь, вопросов нет? Мэри отрицательно помотала головой, подавив зевок в очередной раз. Не услышав от нее вопросов или возражений, Волан-де-Морт легким кивком в сторону двери показал, что пора приступать. Волшебница, уже заранее представляя многочисленных мракоборцев, берущих ее в плотное кольцо, устремилась к двери, сразу после пересечения порога особняка трансгрессировав сквозь душную темную ночь именно туда, где и должна была состояться демонстрация ее способностей… …Мэри не торопясь шла по небольшой деревушке, названия которой даже не знала, под покровом ночи, вспоминая наставления Темного Лорда, и ее фигуру, укутанную в черную мантию, видел лишь тускло светящий на небосводе сквозь тучи рожок месяца. Дома проплывали мимо нее, такие одинаковые на первый взгляд, но Мэри, зная точно, что среди них нет того дома, что она так ищет, все шла и шла вперед, до тех пор, пока не остановилась перед красивым двухэтажным домом, выделяющимся среди всех остальных. Волшебница окинула его быстрым взглядом и довольно ухмыльнулась, не увидев ни в одном из окон света – видимо, все обитатели спали. Проникнуть внутрь было делом двух секунд – и вот она уже крадется, ступая бесшумно, по окутанным темнотой комнатам, все дальше и дальше, туда, где она получит то, что станет залогом ее успеха. Очередная дверь на ее пути отворяется с легким скрипом, что заставляет Мэри вздрогнуть, и здесь, в этой комнате, кажущейся пустынной, она видит среди прочих предметов мебели детскую кроватку, и младенца, спящего в ней. «Полдела сделано,— подумала волшебница, беря ребенка на руки,— теперь нужно убраться отсюда». Но это намерение не смогло исполниться, по крайней мере, так, как этого хотела Мэри. Едва повернувшись, она увидела, что ее вторжение не прошло незаметно – на пороге детской стояла, словно превратившись в каменное изваяние, с меловым от изумления и ужаса лицом молодая волшебница. Мэри, ухмыльнувшись тому, как все удачно сложилось, сделала шаг назад, и это оживило хозяйку дома – молниеносным движением она достала из складок мантии свою волшебную палочку, угрожающе нацелив ее на Мэри. — Эй, ты! А ну, отдай моего ребенка сейчас же! – воскликнула она, занося волшебную палочку для удара. — Он мне нужен… ненадолго,— протянула Мэри, даже не пытаясь защититься,— и, пока он у меня, атаковать нас – глупая идея – ведь ты можешь задеть своего малыша ненароком. Эти слова остановили вышедшую из себя волшебницу – в последний момент она, с расширенными от ужаса глазами, отвела палочку в сторону, и заклинание, предназначенное Мэри, разбило один из светильников на стене. Мэри скривила губы в довольной ухмылке, говоря: — Ты приняла правильное решение. А теперь отойди в сторону, если не хочешь пострадать. — Ни за что!– донеслось в ответ. — Ну, как хочешь,— равнодушно пожала плечами Мэри, и, коротко взмахнув палочкой, направила на женщину, преграждающую ее путь, свое излюбленное, Множественное заклинание. Та попыталась избежать неумолимо приближающихся стрел, но упала, сраженная сразу тремя. Теперь путь был очищен, и Мэри, переступив через неподвижное тело хозяйки дома, направилась к выходу, все так же держа на руках спящего младенца. Уже подходя к парадной двери, волшебница спиной ощутила мощную волну воздуха, что чуть не поразила ее, успевшую метнуться в сторону. Заклинание снесло дверь начисто и отшвырнуло к дороге. Мэри, повернувшись, увидела того, кто пустил его – высокого мужчину со злобно сужеными глазами. С ним волшебница говорить не стала – сразу же пустила в ход свою волшебную палочку. Сверкнула ослепительная молния, дом сотрясся от основания – два заклинания столкнулись на полдороги. Мэри, не теряя времени, выбежала на улицу, не выпуская из рук ребенка, и в нерешительности застыла посреди улицы – ее уже со всех сторон окружали сурового вида мракоборцы, за которыми шли жильцы близстоящих домов. Они мгновенно взяли ее в кольцо, но нападать не спешили, видимо, решая, что делать дальше. — Зачем вы похитили этого малыша?— спросил один из них, делая шаг вперед,— чего вы хотите? — Хочу узнать, пожертвуете ли вы этим младенцем, чтобы поймать Пожирательницу смерти,— ответила Мэри громко, тут же услышав полные ненависти выкрики: — Подлая пособница Волан-де-Морта! — Ты ответишь по всем статьям, если пострадает ребенок! — Я не желаю ему зла,— покачала головой Мэри,— пострадать он может только от вас, не от меня. Со мной же он в безопасности. Вновь гневные крики, и среди них один более громкий: — Ты сказала, в безопасности?— в первые ряды пробился тот мужчина, что пытался остановить ее, нечаянно выломав дверь собственного дома. — Конечно,— подтвердила Мэри, и, взглянув на спящего малыша, добавила,— иначе он давно бы проснулся. — Да ты просто зачаровала его! — У меня даже времени на это не было. Отец ребенка, похищенного Мэри, гневно вскрикнул, поднимая палочку, но его остановила жена: — Алан, опомнись! Ты же можешь убить собственного сына! — Что же теперь – позволить ей делать с Мэтью что угодно? — Успокойтесь, мистер Деймен, — подошел к несчастным родителям один из мракоборцев,— мы здесь для того, чтобы вернуть вашего ребенка вам целого и невредимого, а эту преступницу засадить туда, где ей самое место. Мэри вопросительно подняла бровь, но уже через секунду получила подтверждение этим словам – мракоборец попытался призвать ребенка к себе, но она отразила заклинание, выжидая, что же будет дальше. Почти тут же остальные мракоборцы обстреляли ее заклинаниями, в сути которых сомневаться не приходилось – антитрансгрессионные. Она попыталась защититься, воззвав в помощи Медальона Единорога, и защита, столь необходимая сейчас, появилась прежде, чем заклинания настигли Мэри, сразу же впитав их. Мэри прижала спящего младенца к своей груди, с надеждой взглянув на небосвод – тот был по-прежнему черен, и лишь снизившийся к земле месяц говорил о том, сколько времени прошло с момента ее прихода сюда, в эту деревню. Слишком рано для ухода отсюда, ей нужно постараться еще немного потянуть время… — Мы даем вам шанс – отдадите этого малыша добровольно, получите взамен право на суд,— предложил один из мракоборцев, выходя из общей толпы с твердой уверенностью в том, что его предложение убедит Мэри. Но тут же отступил, избегая заклинания, пущенного волшебницей. — Право на суд, говоришь?— спросила Мэри с презрением,— а что мне это даст? Лишние часы иллюзии свободы? Нет уж, обойдусь как-нибудь и без вашего мнимого милосердия – в Азкабан мне совершенно не хочется. И она, не теряя времени, крутанула палочку, вызывая сразу несколько серебристых стрел-заклинаний. Шестеро мракоборцев упали, не сумев защититься от них, но не все – остальные, одновременно взмахнув волшебными палочками, попытались связать Мэри, но сделать это им помешала все еще действующая Защита Медальона Единорога. Секунду, протянувшуюся в вечность, царила полнейшая тишина, будто кто-то неизвестный запечатлел эту сцену на пленку и сейчас наслаждался своим творением. Но эта иллюзия разрушилась от одного только голоса, стального и жесткого, поднявшегося с земли мракоборца, что, как справедливо рассудила Мэри, был среди них главным: — Теперь, когда испробовано все, остается только одно – Убивающее проклятие. Мэри недоверчиво вгляделась в лицо мракоборца, сейчас искаженное ненавистью к ней. «Неужели он это серьезно…? — Нет! – выкрикнула мать малыша в отчаянии, со смесью ужаса и гнева глядя на мракоборца,— она же закроет себя нашим малышом, как вы не понимаете? — Заставьте ее замолчать,— бросил отрывисто мракоборец в ответ, и его сотрудники тут же обездвижили женщину, почти бросившуюся с кулаками на их начальника. Та же участь постигла и ее мужа, что попытался защитить своего ребенка и жену. — А теперь – ты умрешь! – выкрикнул мракоборец, с лицом безумца направляя на Мэри волшебную палочку. Ужас парализовал ее, она понимала, что есть только один шанс избежать гибели. Уже видя, как зеленый всполох заклинания смерти несется к ней, Мэри, закрыв глаза, взмолилась Медальону Единорога о спасении. Он откликнулся оживившей ее душу волной тепла, и Мэри, повернувшись на каблуке, провалилась в сдавливающую легкие темноту, уже не видя изумления мракоборцев. Зато ее взору через какой-то миг предстал особняк Волан-де-Морта – единственное, что она смогла представить в минуту смертельной опасности. Но возвращаться было еще рано – ее задание выполнено не полностью…. Поэтому-то она, вновь рискуя, трансгрессировала прямо в детскую недавно покинутого дома, где стояла пустая кроватка, и где, по какой-то счастливой случайности, не было никого. Мэри бережно положила до сих пор спящего младенца на одеяла, и, выглянув в окно, увидела спешащих к дому мракоборцев. Вновь стремительный поворот на каблуке – и она, летя через пустоту и темноту, снова оказалась перед особняком, который теперь манил ее, обещая заслуженный отдых. Она почти вошла, когда внезапный порыв воздуха заставил ее обернуться – прямо перед ней возникали словно из воздуха ее соратники – Пожиратели смерти, вернувшиеся с того самого задания, ради удачного исполнения которого и рисковала своей жизнью она только что. Их хмурые лица заставили сердце Мэри учащенно забиться, но усталая улыбка Нотта, что шел самым первым, мигом успокоила ее. — Хорошо поработала, Мэри,— кивнул он одобрительно, сжав своей рукой ее плечо. Шедшие за Ноттом Пожиратели сделали то же самое, словно выполняли некий ритуал. Вот и Волан-де-Морт подошел к Мэри, сказав ей: — Идем в особняк. Я хочу слышать подробности. Мэри ждала этого и последовала за Волан-де-Мортом в Зал Собраний, чувствуя облегчение – она сделала все правильно, времени, предоставленном ею, хватило Волан-де-Морту… — Ну, говори,— приказал Волан-де-Морт, едва Мэри вслед за ним вошла в Зал Собраний, затворив за собой двери. Глубоко вздохнув, Мэри начала повествование, замечая, что лицо Волан-де-Морта, каждая черточка которого внушала каждому из его подчиненных страх, все более и более ожесточается. И, когда она замолчала, ожидая оценки своих действий, Волан-де-Морт смотрел на нее так, словно она провалила задание, данное им, а не наоборот. — Идея использовать ребенка в качестве прикрытия себя не оправдала,— сказал он холодно,— а лишь дала тебе повод для слабости. Тебя чуть не погубила жалость – серьезный недостаток, которого лишены твои соратники. Следовало позволить им убить ребенка – тогда у меня было бы больше времени. — Неужели того, что я выиграла посредством пустой болтовни, вам не хватило?— спросила Мэри с подозрением. — Хватило, но не на то, что я надеялся осуществить помимо основной задачи. — Тогда следовало послать кого-то другого – я, хоть и Пожирательница смерти, детоубийцей ни за что не стану,— отрезала Мэри решительно и гневно. Волан-де-Морт неприятно улыбнулся: — Даже если тебе самой будет угрожать смерть? — Ты знаешь ответ – я говорила об этом не раз, и сегодняшнее происшествие не заставило меня переменить свою точку зрения. Волан-де-Морт лишь хмыкнул, а Мэри, тем временем, продолжала: — К тому же, выставив вместо себя невинного малыша на заклание, я бы все равно погибла – мракоборцы стерли бы меня в порошок, не говоря уж о родителях младенца. Так что нет никакого смысла говорить об этом и дальше – просто скажи, что меня ждет – награда или наказание. — Конечно, награда – ведь ты выполнила свою задачу, оставшись при этом невредимой,— произнес Волан-де-Морт, окидывая Мэри задумчивым прищуром. Волшебница с подозрением поинтересовалась: — Надеюсь, награда в хорошем смысле? Если ты отправишь меня на подобное задание следующей ночью, то, тем самым, накажешь меня. — Не бойся, не отправлю,— покачал головой Волан-де-Морт, приблизившись к Мэри почти вплотную, и пронзив ее горящим взглядом. Волшебница с большим трудом сохранила свободный ход мыслей, онемелыми губами прошептав: — Чего же мне ждать? Ответом ей стал лишь постепенно, секунда за секундой, загорающийся все более ярким огнем взгляд Волан-де-Морта, твердивший ей о том, что она считала уже прошедшим. Она поняла, что Темный Лорд вновь навязывает ей свою волю, но прекрасно помнила, насколько приятно было подчиняться ему ранее. Уже почти все ее существо готово было принять желания Волан-де-Морта, но его ничтожная часть – та, что помимо наслаждения помнила еще и о мучениях как последствиях этого наслаждения, остановила ее от еще одной ошибки… — Прошу, не надо…— прошептала Мэри с болью в голосе, глядя в багряные глаза своего повелителя, что были сейчас очень близко,— еще немного – и ты получишь желаемое, но вернуть меня настоящую уже не сможешь, навсегда поработив и обратив во тьму. Медальон, почувствовав ее во мне, уничтожит меня – а ведь ты этого не хочешь? Невероятно, но ее голос, тихий как никогда, заставил Волан-де-Морта одуматься – отведя свой горящий взгляд, он порывисто отвернулся, будто стремился скрыть свои чувства. — Не думал, что ты сможешь,— донесся до Мэри его тихий и странно-недоверчивый голос,— сможешь остановить меня, удержаться от соблазна сама. Я полагал, что ты слабее, намного слабее…Я ждал полнейшего подчинения…. Но, раз я ошибся – что ж, это все меняет. Он тут же вновь обернулся, взглянув на волшебницу с той же твердостью, что была и в его голосе при последних словах. — Что именно это меняет?— не поняла Мэри. — Мое отношение к тебе,— ответил Волан-де-Морт так, словно это было самим собой разумеющимся,— теперь, когда ты доказала то, что можешь сотворить даже невозможное, при этом оставаясь собой, когда показала свою истинную силу, что дремала в тебе так долго – ты мне больше не слуга. Эти слова ввели волшебницу в легкий ступор, заставив переспросить: — Не слуга? Что это значит? Кто же я тебе теперь, по-твоему? — Что, не можешь догадаться сама?— спросил Волан-де-Морт едко,— позволь я подскажу тебе. Вспомни день своего посвящения в Пожирательницы смерти, и то, что я сказал тебе о твоем мастерстве. «Твое мастерство, каким бы выдающимся оно ни было, ни в какое сравнение не идет с моим мастерством. Сегодня с тобой по-настоящему бились лишь трое – те, кто помимо меня обучали тебя. Я же уподобился всем остальным – сражался в полсилы, и единственное испытание, где приложил максимально много усилий – борьба с твоей волей. Только в этом ты равна мне, а остальное…,— ясно, словно это было лишь вчера, а не пять лет назад, пронеслось в сознании Мэри,— … Всю свою силу я приберегу для врагов, ты же – не враг мне, а слуга. Будь иначе – ты бы стала моей союзницей…». — Полагаешь, у меня хватит сил сразиться с тобой, не скрывающим всю свою силу?— поинтересовалась Мэри, не удержавшись от невольного сарказма,— думаешь, я способна стать не слугой тебе, но союзницей? — Полагаю, можешь,— осклабился Волан-де-Морт, вынимая волшебную палочку из складок мантии,— исход дуэли, что состоится немедленно, покажет, прав я был или нет. «Что бы там ни задумал Волан-де-Морт – мне конец,— подумала Мэри обреченно, сжав свою волшебную палочку в правой руке,— но, прежде чем он наступит, я, пожалуй, удовлетворю твое желание, Волан-де-Морт!». Решительность и уверенность пришли почти сразу же, прогнав отчаяние и пессимизм – и если волшебную палочку на поклоне противнику она поднимала, осознавая, что ей придется несладко, то, опуская ее, твердо верила, что она сможет. Сможет оправдать возложенные на нее Волан-де-Мортом надежды, сможет сделать то, что в принципе, неосуществимо – попытаться побороть Волан-де-Морта. Двойной короткий кивок – и вот он, тот шанс, которого она подсознательно ждала, не отдавая себе отчета в том, что так и было на самом деле. Волан-де-Морт резко взмахнул волшебной палочкой, рассекая ею воздух – одновременно два тяжа, искрящиеся подобно радуге, вылетели из нее, скрещиваясь и переплетаясь на пути. Они могли показаться красивыми, но только не Мэри – она нутром чувствовала, что они буквально сотканы из тьмы, что проглядывалась под внимательным взглядом сквозь бестолковые цветные разводы. Тьму можно победить лишь светом…. Как хорошо, что у нее на этот случай есть новое, недавно изобретенное заклинание: «Кокон света»! Движения ее палочки, сколь замысловатые, столь и резкие, образовали в воздухе небольшой смерч, что, постепенно все более и более завихряясь, вырос почти втрое, окутавшись серебристым сиянием мириадов микроскопических точек. Этот смерч стал на пути радужных тяжей, и, постепенно затянув их внутрь себя целиком, завращался с такой бешеной скоростью, что от одного только взгляда на него у Мэри закружилась голова. Она собрала свою волю в кулак, призвав максимум концентрации и внимания, и, уловив момент, когда смерч оказался прямо над ней, выбросила вверх правую руку с волшебной палочкой. Словно святящаяся нить соединила ее с серебристо-черным, постепенно теряющим форму, смерчем, и, в момент, когда он полностью исчез, Мэри резко пересекла воздух перед собой во весь свой рост. Тонкая, словно сотканная из ослепительного света нить прошла там, где и волшебная палочка, как нитка за иголкой, и в момент, когда Мэри опустила волшебную палочку, эта нить образовала вокруг волшебницы сияющую сферу, словно отлитую из ослепительно белого серебра. На вид абсолютно прозрачная, она не была хрупкой – и Волан-де-Морт, несомненно, понял это. — Я знал это,— торжествующе произнес он, выйдя из временного ступора,— Абсолютная Защита Света – защита, творимая лишь посредством чужих энергий заклинаний, использованных наравне со своей энергией. Она прочна, но – не идеальна. Легкий взмах его палочки, похожий на ласковое дуновение ветерка, вызвал у Мэри улыбку – поначалу. Когда же она увидела группирующиеся в различные, непонятные для нее символы, крошечные крупицы неясного цвета, волшебница с ужасом поняла, что именно видит – легендарный «Плевок дракона»... Вот напротив нее зависла голова дракона в человеческий рост, с раззявленной пастью, из которой вылетел раскаленный добела драконов огонь – огонь, сжигающий на своем пути все. Он устремился к ней, на мгновение застывшей, в последний момент воззвавшей к Медальону Златогривого Единорога, моля о защите. Она появилась, и тут же сияющая сфера была сметена, словно мыльный пузырь, разрушающим огнем. От этого он разгорелся еще больше, достав до потолка и опалив его, и столкнулся с еле видимой Защитой Медальона Единорога, стремясь разрушить и ее. Мэри показалось, что она стоит у кратера огромного вулкана, наблюдая его извержение – огонь хотел сжечь ее, беснуясь совсем рядом, давя всей своей силой, и, чтобы не погибнуть, волшебница приложила все усилия для поддержания защиты, применив всю свою волю. Она чувствовала, как силы все быстрее покидают ее, слишком малые для того, чтобы защитить ее от беснующегося совсем рядом огня. Уже совершенно обессиленная, держащаяся на одной лишь воле, Мэри ощутила, как медальон неожиданно нагрелся, словно осветив все ее существо своим особенным, светлым и ясным, теплом, и тут же, подчиняясь ее воле и надежде, максимально усилил ту защиту, что, казалось, вот-вот должна была быть сметена разрушающим и уничтожающим все живое огнем. На какое-то мгновение Мэри увидела взгляд багровых глаз Волан-де-Морта, расширившихся от изумления, затем все вокруг заволокло огнем – он, стремясь ее уничтожить, окружил сияющую ослепительным светом Защиту Медальона Единорога, образуя собою огненный шар. Несколько секунд, растянувшихся для нее, Мэри, в вечность, длилась борьба между разрушающей силой и силой мирной, затем – ослепительная вспышка – и драконов огонь, только что полыхавший с неистовой силой, подобно струям воды ринулся к стенам Зала, но погас на полпути. Секундой позже исчезла и едва видимая теперь сфера защиты, и Мэри вновь видела перед собой Волан-де-Морта, что смотрел на нее неотрывным, изумленно-довольным взглядом. — Ты доказала, что я был прав насчет тебя и твоих возможностей, Мэри Моран,— произнес он, растянув губы самолюбивой улыбке,— и теперь я знаю, что именно может дать им шанс полностью раскрыться – только страх полного уничтожения, не менее. — Так что же теперь меня ждет?— спросила Мэри с ноткой недоумения,— ты сказал, что я перестану быть твоей слугой, если докажу свою силу и мастерство. Кем же я стану вместо этого? — Моей правой рукой,— произнес Волан-де-Морт спокойно, заставив волшебницу потерять дар речи от изумления. — Правой рукой?— прошептала она, придя в себя. Волан-де-Морт согласно кивнул, ухмыльнувшись. — Да, ты не ослышалась – ты, с этого дня, станешь той единственной, кому я буду поручать самое важное, и доверять безоговорочно. И самой главной твоей обязанностью станет обучение новичков, в будущем своем – Пожирателей смерти. Ранее ты доказала, что именно это у тебя выходит просто превосходно, и в твоих, Мэри, силах обучить премудростям Темной магии даже безнадежного юнца. Тогда я сам определял твоих подопечных, так же, как и необходимость обучения каждого из них тому или иному навыку. Теперь ты сама, без моих подсказок и приказов, будешь решать, кого и чему учить – я же, в свою очередь, позабочусь о том, чтобы недостатка в кандидатах на звание твоего ученика никогда не было. Быть может, ты не хочешь этого? Мэри, только что не в силах сдвинуться с места от удивления, услышав последние слова Волан-де-Морта, словно ожила – преодолев разделяющее ее и Темного Лорда расстояние, она опустилась перед ним на одно колено, склоняя голову, и произнесла: — Для меня это большая честь, повелитель. Обещаю, вы не пожалеете о своем решении. — Встань, Мэри,— обратился к ней Волан-де-Морт с интонацией, от которой волшебница почувствовала сладкую дрожь во всем теле,— нет никакой необходимости в таком почтительном обращении – ведь ты мне больше не слуга. И сам голос Темного Лорда, и его слова заставили Мэри поднять на него изумленный взгляд. Она глянула недоверчивым взглядом в глаза Волан-де-Морта, думая, что его слова – лишь шутка, но нет – он был абсолютно серьезен, говоря, что она равна ему. Радостно вздохнув, волшебница хотела было выйти из Зала и направиться на заслуженный отдых в свою комнату, но не смогла даже взгляда отвести от вновь, как когда-то, чарующих ее глаз Волан-де-Морта. Они, все больше наливаясь багрецом, ясно говорили о намерениях мага. Но теперь она, даже зная их, зная все те последствия, что последуют за ними, уже не стала пытаться противиться силе магии Волан-де-Морта. Она ощущала, что хочет того же, что и он, хочет отчаянно, всем сердцем, забывая обо всем – о голосе разума, о своей, все еще не забытой, боли, что владела ею долгое время именно из-за ее уступчивости, чрезмерной чувствительности и необузданности в желаниях. Они же, эти самые «искусители», толкали ее вновь на край бездонной пропасти, что сейчас казалась ей благоухающим садом. И Мэри, уже всем своим существом стремясь к тому, что обещало нескончаемое блаженство, подалась вперед, безмолвно, одними горящими огнем страсти глазами, сообщив тому, кто стоял рядом с ней, обо всех своих чувствах и желаниях. Едва заметная на тонких губах усмешка, полыхающие огнем желаний глаза – вот что Мэри запомнила в точности, погружаясь целиком в водопад чужой воли, переплетенной с ее собственной волей. Все остальное потонуло в бешеном водовороте блаженного удовлетворения, слишком сильного для того, чтобы быть в сознании…