Сила двух начал

На следующее утро Мэри проснулась с рассветом – ее разбудили не сами веселые солнечные лучи, что освещали совсем другие окна в Хогвартсе сейчас, а предвкушение приближающихся уроков. С минуту она просто лежала, купаясь в той неге, что сейчас властвовала над ее телом, а после уже начала собираться. Оделась, заправила кровать... сунула в складки мантии пузырек с зельем, и уже после этого покинула свою комнату, направляясь на завтрак, в Большой Зал. По дороге она пересеклась с несколькими учениками, что имели очень сонный вид, и, войдя в Большой Зал, отметила, что народу еще мало – видимо, ученики пользовались случаем поспать подольше. Зато стол преподавателей не пустовал – с приходом Мэри за ним не осталось ни одного свободного места. Волшебница пожелала своим коллегам доброго утра и приятного аппетита, и принялась за свой завтрак. После началось определение расписаний для всех учеников, и пока деканы сообщали его своим подопечным, Мэри направилась в свой класс. Сейчас у нее должен быть урок с четвертым курсом. Зайдя в классную комнату, волшебница хорошенько осмотрелась и решительно отодвинула шторы – лучи солнца брызнули в комнату, хорошо осветив ее. Больше в комнате она ничего менять не стала и села дожидаться учеников, пересматривая тот материал, что приготовила им сегодня. От этого занятия ее отвлек гомон за дверью, и Мэри пригласила учеников войти. Когда все расселись, с любопытством глядя на нее, она провела перекличку, останавливая на каждом ученике долгий взгляд, пытаясь навскидку определить, насколько умел тот или иной ученик. И затем произнесла медленно и негромко, нарушая установившуюся тишину: — Итак, с сегодняшнего дня я, Мэри Моран, буду вести у вас эту дисциплину. Постараюсь научить всех вас тем навыкам, что сама считаю необходимыми для каждого студента вашего курса. Но вначале... Скажите мне, какие заклинания Защиты и Нападения вам известны? — Одно Разоружающее заклинание,— ответил ей мальчик, чьи темные волосы, обрамляющие смуглое лицо, слегка вились,— и ничего кроме – профессора, которые были до вас, считали, что этого нам будет вполне достаточно. В голосе мальчика прозвучало столько презрения, что Мэри не смогла сдержать улыбки. — Тогда вы будете рады узнать, что за этот год в копилку ваших умений добавится более дюжины различных заклинаний. Лица абсолютно всех учеников озарились счастливыми улыбками, а Мэри, меж тем, продолжала: — Сейчас я проверю, как хорошо вы владеете Разоружающим заклинанием. Выберите себе пару и работайте. Четверокурсники тут же разделились, заняв то пространство, что было свободно от парт и приступили к выполнению задачи. У некоторых получалось очень хорошо (тот мальчик, что ответил на вопрос Мэри, обезоружил своего напарника сразу), у половины – не получалось вовсе. Волшебница, выпустив из палочки сноп искр в воздух, заставила всех четверокурсников повернуться к себе. — Старайтесь не просто говорить заклинание – пытайтесь подкрепить его своим желанием, используйте всю свою концентрацию и сосредоточенность,— проинструктировала их Мэри,— тогда вы добьетесь успеха. Четверокурсники не пропустили ее слова мимо ушей – тут же полученные результаты порадовали Мэри. Она ходила по классу, помогая тем, кто еще не мог сотворить Разоружающее заклинание. И вполне ожидаемый результат в конце урока – стопроцентный успех, порадовал и подопечных Мэри, и ее саму. Прозвенел звонок, ученики, оживленно переговариваясь, вышли из класса, а волшебница начала готовиться к следующей паре. «Если все и дальше будет идти так, как сейчас, проблем у меня не будет»,— думала она, пересматривая материал пятого курса. В следующие три часа ей пришлось повторить два раза одно и то же – вначале слизеринцам и гриффиндорцам, затем пуффендуйцам и когтевранцам. Эти две пары были лекционными, и Мэри внимательно изучала свое расписание на неделю, пока ученики старательно конспектировали лекции учебника. После третьей пары к ней пришли шестикурсники – группа, набранная со всех факультетов. Проведя перекличку, Мэри внимательным взглядом обежала учеников, что выжидательно смотрели на нее, и лишь потом начала: — Слышал ли кто-нибудь из вас об Иллюзиях? Ученики ответили ей настороженными взглядами, но одна девочка, кивнув, произнесла: — Мне известно, что сотворение Иллюзии требует большого мастерства, упорства и сосредоточения, и любая Иллюзия – невербальное заклинание, то есть не требует произношения вслух. — Верно,— подтвердила Мэри, удивившись, что кто-то из шестикурсников слышал об Иллюзиях. Разумеется, нужно было наградить волшебницу, что была здесь самой знающей. — Памелла Квиент,— назвалась шестикурсница, что оказалась слизеринкой. — Что ж, мисс Квиент, тридцать очков Слизерину,— сказала Мэри и лица половины шестикурсников озарились победными улыбками, а другой половины перекосились от зависти. — Тренировали ли вы уже такие заклинания?— спросила Мэри между тем. Шестикурсники кивнули. — Хорошо. Тогда я вам покажу, как действует Дружественная Иллюзия. Волшебница, подойдя к одной из первых парт, остановилась напротив одного из пуффендуйцев, что смотрел на нее со смесью недоумения и настороженности. Короткий луч, породивший легкое облако, что накрыло пуффендуйца – и взгляд его уже светится от радости. По классу пошел шепоток восхищения – разумеется, все тут же захотели немедленно выучить заклинание. Мэри, сообщив формулу, объявила о начале тренировки, и тут же пожалела, что начала со столь сложного заклинания – те лучи, что вылетали из волшебных палочек учеников, вместо того, что бы создавать серебристую дымку, носились по классу серебряными молниями, заставляя учеников уворачиваться. Мэри объяснила еще раз, как правильно сотворять Иллюзию, но никто из шестикурсников до конца урока так и не добился поставленной задачи. Мэри сказала всем тренироваться самостоятельно, и, вслед за шестикурсниками вышла из класса, направляясь на ужин. Она задумалась так сильно, что не смотрела, куда идет – когда вновь обратила внимание на окружающее, оказалось, что она стоит в коридоре одного из тайных ходов, в который свернула на автомате. Совсем рядом кто-то спорил, и Мэри направилась на голоса, что доносились из-за поворота. И увидела двух парней, по виду – семикурсников. — Ты не должен был этого делать! Такая неоправданная жестокость даже нам ни к чему!— сказал один из них, стоящий к Мэри спиной. — Нам?— грубо хохотнул другой, прищурив глаза в презрении,— после таких слов ты, Северус, не сможешь стать Пожирателем смерти – ведь для них подобное времяпрепровождение – дело естественное. Тут его взгляд наткнулся на подошедшую Мэри, наполнившись ужасом. Его приятель повернулся, и волшебница смогла хорошенько рассмотреть его лицо – изжелта-бледное, обрамленное длинными, до плеч, сальными волосами черного цвета. Его черные глаза глядели испуганно. Он был одет в форму факультета Слизерин, как и его приятель. — Стать Пожирателями смерти мечтаете?— спросила Мэри непринужденно, подойдя к парням поближе,— что ж, не вы первые, не вы последние. Хотя, на мой взгляд, кричать об этом на каждом углу не очень-то умно – ведь Дамблдору, если бы он вас вдруг услышал, такие слова не пришлись бы по душе. — Донесете ему на нас?— спросил черноволосый парень со страхом. Мэри лишь усмехнулась в ответ, вглядываясь в его лицо, словно виденное ею когда-то. — А ты как думаешь?— ответила она вопросом на вопрос, отметив, как пальцы парней судорожно дернулись. — Донесете, как же иначе,— произнес светловолосый мрачно – теперь в глазах его было лишь упрямство, без страха,— ведь по-другому и быть не может! — Там будет видно,— туманно произнесла Мэри, удивив этим парней,— скажу, когда узнаю, что именно вы делаете для исполнения своей мечты. Идите за мной. И, ничего более не говоря, волшебница направилась к своей комнате, думая с долей сожаления о том, что ужин ей придется пропустить. По дороге им никто не попался – видимо, все уже были в Большом Зале. — Представьтесь для начала,— приказала Мэри, едва юноши вошли за волшебницей в ее комнату и уселись в предложенные им кресла – сама волшебница уселась за столом. Парни назвали свои имена. Светловолосого звали Эйвери, а его приятеля – Северусом Снеггом. — Так что же ты, Эйвери, сделал, чтобы подтвердить свою жажду принять со временем статус Пожирателя смерти?— спросила Мэри, глядя неподвижным взглядом в глаза юноши. — Развлекся, заколдовав одну грязнокровку,— ответил Эйвери, и в голосе его Мэри не услышала раскаяния – одно лишь довольство своим поступком,— могу даже сказать, кого именно – Мэри Макдональд, гриффиндорку. Собственно, она полукровка, но для меня такие волшебницы не лучше маглов. Мэри невольно поразилась довольству в голосе юноши, как и его суждениям – да, из Эйвери выйдет Пожиратель смерти хоть куда. Оставалось только разобраться с Северусом. — А ты?— обратилась она к черноволосому юноше,— ты против подобного времяпрепровождения, как я поняла? — Да, против,— сказал Северус твердо,— могу еще понять нападения на маглов, но полукровки... Я никогда бы не стал пытать их. Мэри одобрительно хмыкнула – ей понравились рассуждения Северуса, больше, чем его приятеля. — Что ж, значит, в стане Пожирателей смерти скоро произойдет пополнение,— протянула волшебница задумчиво,— еще двое... ведь вы хотите этого? На лицах парней отразилось недоумение. — Почему вы спрашиваете? — Мне нужно точно знать, хотите вы, или нет, что бы передать ваши слова тому, от кого будет зависеть исполнение вашего желания. — Значит вы – Пожирательница смерти?— расширил глаза в изумлении Снегг. Мэри в ответ ухмыльнулась. — Фактически, да. Я выполняю поручения Темного Лорда, и так как он будет рад пополнению... я приготовлю вас к поприщу Пожирателей смерти. Разумеется, при этом никто из преподавателей и ваших однокурсников не должен узнать об этом. Парни разом фыркнули, исключая возможность сотворения такой глупости ими. — Но разве Дамблдор не знает, кто вы? — Нет, не знает. И я не хочу давать ему это знание о себе. Поэтому вы должны быть крайне осторожны в обсуждении тех уроков, что вам предстоят совсем скоро. По каким дням вы свободны? — Абсолютно – только по выходным,— ответил Снегг. — Хорошо. Буду ждать вас у себя в эту субботу, часов в пять. Вас устроит? Парни кивнули. — Тогда можете идти. Снегг и Эйвери, попрощавшись с Мэри, покинули ее комнату, а волшебница чиркнула пару фраз на чистом пергаменте, и тоже покинула свою комнату, направляясь в совятню. Ее Герда сидела под потолком, заканчивая свой незамысловатый ужин, и очень неохотно спустилась к Мэри. Волшебница, вспомнив, что с обеда ничего не ела, почувствовала себя вдруг жутко голодной, но чувство голода удалось подавить. — Извини, что отрываю тебя, но это письмо нужно доставить как можно скорее,— прошептала Мэри, привязывая свиток к лапке Герды,— постарайся ради меня. Сова тут же взмыла в воздух, и скоро ее силуэт пропал в быстронаступающих сумерках. Волшебница, вздохнув, отправилась обратно, в свою комнату, но на полпути решила немного прогуляться перед сном, следуя той привычке, что была у нее с самого детства. Так что уже через минут семь Мэри вдыхала свежий вечерний воздух, идя вдоль озера к чернеющей вблизи гряде деревьев Запретного леса. Поначалу она не стала углубляться в лес, идя вдоль деревьев. Тишина вокруг нарушалась так незначительно, что Мэри остро чувствовала свое одиночество. Но совсем скоро оно было нарушено – из-за стены деревьев неожиданно и совершенно бесшумно вышла незнакомая ей волшебница. — Привет,— произнесла она с легкой улыбкой,— ты ведь – Мэри Моран, новенькая? Мэри кивнула. — Ага. А ты, если не ошибаюсь — Кэт Мейнджен, преподаватель Ухода за магическими существами. Ты так неслышно подошла, словно не хотела быть замеченной. Хотя, зная, что за предмет ты ведешь, это не удивительно. Чем же ты в лесу занималась, если не секрет? — Навещала кое-кого из своих подопечных,— ответила Кэт,— А ты, Мэри? Просто подышать свежим воздухом вышла? — Ну да. Нам по пути? Кэт пожала плечами, видимо, не имея ничего против этого. И уже через секунду Мэри шла с ней рядом, поглядывая на свою новую знакомую. Внешне ничем не привлекательная, она притягивала некоей одухотворенностью, той энергией, что била через край, светилась в каждой черточке ее лица. Светло-каштановые волосы чуть ниже плеч, ясные и улыбчивые темно-серые глаза, смотревшие довольно уверенно и с некоторой хитринкой, легкая раскованность в движениях – Мэри сразу прониклась к Кэт симпатией. — И как же долго ты в Хогвартсе?— спросила Мэри, нарушив установившееся было молчание. — Седьмой год. Мне очень повезло, что я в свое время смогла устроиться сюда – на эту должность всегда имеются претенденты, не то, что на ту, что сейчас заняла ты. Довольно храбро с твоей стороны, учитывая, что раньше никто из преподавателей не продерживался больше года. Мэри еле слышно хмыкнула. — Решила проверить на себе, может на меня эта закономерность не подействует. — Хорошо бы,— произнесла Кэт с чувством,— я слышала, ты хорошо знаешь тот предмет, что ведешь. Мэри ошеломили эти слова. — Откуда ты знаешь? Я же здесь всего день и ни с кем не общалась! Кэт лишь улыбнулась в ответ – улыбка у нее получилась странная, одними уголками губ, своеобразная. — А ученики? От них-то мне и известно, что твой приход для них – большая радость. Те четверокурсники, что были у меня сегодня, от тебя, Мэри, просто в восторге. А уж что говорила группа шестикурсников, которая пересеклась со мной перед ужином – не высказать. Мэри смущенно потупилась – столь явная и, как она считала, незаслуженная похвала, была больше похожа на слепое восхваление. Видимо, Кэт поняла эту мысль волшебницы, произнеся серьезно: — На самом деле, это так. Так что у тебя нет причин не верить моим словам. Волшебница согласно кивнула, и поспешила перевести разговор в другое русло. — Знаешь, я еще хотела доработать парочку идей, так что... — Не хочешь говорить со мной дальше?— спросила Кэт с удивившей Мэри проницательностью,— что ж, это твое право. — Вовсе нет, твоя компания мне очень приятна, просто... сейчас я хочу побыть в одиночестве. Слегка приподняв брови в некоем сомнении, Кэт негромко хмыкнула и направилась к замку. Мэри шла за ней, мечтая оказаться в кровати – на все ее тело вдруг разом накатила усталость. Так, в молчании, они дошли до вестибюля, и тут Кэт остановилась. — Прежде чем мы разойдемся, я бы хотела сказать пару слов,— произнесла она, глядя на Мэри немигающим взглядом,— выслушаешь? Мэри несколько заторможено кивнула, и Кэт продолжила: — Сейчас, общаясь с тобой, Мэри, я заметила одну странность в твоем поведении, некую напряженность, словно ты не доверяешь мне или вообще никому, или же опасаешься внезапного нападения. Не знаю, почему тобой владеет это состояние, да и знать, в общем-то, не хочу, но тебе лучше пожалеть свои нервы, иначе рано или поздно твой организм потребует разрядки, и ее последствия могут стать самыми непредсказуемыми. Я не жду, чтобы ты следовала моим словам, просто хочу, чтобы они заставили тебя задуматься над этой проблемой. Возможно, поможет откровение – и тогда я буду готова выслушать тебя в любое время. Ну, спокойной ночи. И Кэт, многозначительно глянув на остолбеневшую Мэри, ушла по коридору первого этажа. А волшебница очень долго стояла столбом, приходя в себя – она не могла и подумать, что постоянное ожидание приступа, что убьет ее, так сильно бросается в глаза. Возможно, это заметила лишь Кэт, а, может, то же видят и другие – просто молчат. Но Кэт не просто сказала ей правду, она еще и предложила ей свою помощь – так ненавязчиво, что Мэри даже не испытала недовольства или раздражения. Да, Кэт Мейнджен оказалась довольно непростой волшебницей... Размышляя об этом, Мэри дошла до своей комнаты, но, оказавшись в кровати, облегчения не почувствовала – может быть, оттого, что хотела уже сейчас переговорить с Кэт? Тяжело вздохнув, волшебница перевела мысли в другое русло – теперь она думала о новых кандидатах в Пожиратели смерти. Вряд ли Волан-де-Морт, узнав об удаче, что улыбнулась Мэри, будет возражать против немедленного обучения Снегга и Эйвери. Особенно Снегга – в нем волшебница чувствовала большой потенциал. Вскоре все то, о чем Мэри думала, отошло на задний план, уступив место завладевшему сознанием волшебницы сну. Вначале она видела всех своих учеников, которых обучала когда-либо: они одновременно пришли к ней и требовали продолжения тренировок, сражаясь друг с другом за право тренироваться с Мэри. Картина падающих одно за другим безжизненных тел заменилась другой – Кристиан, став на одно колено, присягает Волан-де-Морту в верности, а тот выжигает на его предплечье Черную метку. С жутко колотящимся сердцем, покрытая испариной, Мэри проснулась посреди ночи, с облегчением понимая, что увиденное ею – лишь весьма реалистичный кошмар, не более. За окном только-только наметилась светлая полоска – предвестница рассвета, что постепенно расширялась – значит, можно было еще поспать. Волшебница ощутила необычное волнение в медальоне, но то скоро прекратилось. Она успокоилась и, немного полежав, поняла, что уснуть наверняка не удастся, взяла в руки свою любимую книгу – «Древние рода и их потомки». Книга открылась на той странице, что Мэри читала чаще всего – на родословном древе ее семьи. Но... что же это? Вместо фамилии «Моран», стояло «Хэлберг». Ужасная догадка еще не зародилась в ее сознании, а Медальон Златогривого Единорога уже начал действовать – он стремился уничтожить дерзкую волшебницу, посягнувшую на вещь, что не принадлежала ей... Острый укол боли... И Мэри осознает, что лежит в кровати ее комнатки в Хогвартсе. Это был лишь кошмар... Понимание этого уняло бешеную сердечную дробь – как и те же строчки из древней книги, что подтверждали ее родство с Годриком Гриффиндором. Машинально Мэри глянула в сторону окна – занимался рассвет. «Видимо, я и вправду чересчур взвинчена, раз мне снятся подобные сны»,— подумала Мэри, устало потирая глаза. Выспавшейся она себя не чувствовала, но и беспредельно уставшей – тоже. Впрочем, она знала, что покоя у нее в Хогвартсе не будет, после всех печальных и ужасных событий, что случились в прошлом, и все равно стремилась попасть сюда. От мрачных дум ее отвлекла сова, что неожиданно постучала клювом в окно. Мэри впустила посланницу, и в недоумении развернула неподписанный пергамент. Светлая, окрыляющая волна радости прошла по каждой клеточке ее тела, как по цепочке от осознания того, что письмо это – от Кристиана. Но любопытство не дало ей времени на бурный восторг, и она принялась жадно читать послание от друга: «Дорогая Мэри! Только сейчас все мои тревоги остались позади, и я смог написать тебе. Надеюсь, что ты не сильно волновалась из-за меня и прошу прощения, если это все-таки так. Благодаря моим давним друзьям, что вовремя пришли мне на помощь, мои невзгоды утряслись. Ту проблему, что возникла у меня так внезапно, пока не объясняю – в голове еще все не сложилось так, чтобы я мог изложить все произошедшее со мной логически, и, к тому же, излишне не напугать тебя. Очень надеюсь на то, что тебе сейчас намного легче, чем мне – осознание того, что это не так, повергнет меня в отчаяние. Не жди от меня писем еще несколько месяцев – я пока не могу больше писать тебе. Но при первой же возможности тут же дам о себе знать. Всегда с тобой душой и сердцем, Кристиан.» Улыбка, порожденная чувствами облегчения и радости, разлилась по губам Мэри. С Кристианом все в порядке – и это самое главное, сейчас ей для счастья не нужно больше ничего. Мгновенно забыв о только что виденных кошмарах, волшебница издала вопль радости, и, вылетев из кровати, по-быстрому оделась. Сейчас, если бы кто увидел ее такой, подумал бы, что она одна из учениц, настолько счастливой Мэри выглядела. Этот день был похож на предыдущий – снова четыре пары, но уже пятый, седьмой, второй и четвертый курсы. Кому-то Мэри давала конспектировать лекции, с другими разучивала заклинания. Семикурсников, что пришли к ней на вторую пару, было очень мало – даже меньше двадцати. Половину составляли слизеринцы, и среди них были Снегг с Эйвери. Им всем она говорила о создании Защитного Щита, пообещав в пятницу попрактиковаться в сотворении этого необычайно сложного умения. Несколько раз за пару взгляд Мэри падал на лицо Снега, но она не позволяла себе задумываться о том, где же она могла его видеть раньше. — Ну, как прошел день?— бодро спросила Кэт Мейнджен у Мэри, подсев рядом с ней за ужином – Слизнорта почему-то не было,— у меня – просто чудесно. Она приветливо улыбнулась, и принялась за еду. Мэри удивилась тому, как много ест Кэт – ведь сама ела очень мало, и несколько порций мясного рулета, бифштексов и пара стаканов тыквенного сока, употребленных Кэт за каких-то десять минут, повергли Мэри в шок. — У тебя опять нет аппетита или же сидишь на диете?— спросила Кэт, смахивая крошки с ладоней. — Не помню, что бы мне когда-то требовалось много еды,— ответила Мэри чуть резковато, осушив последний кубок тыквенного сока. Она уже собиралась вернуться к себе, как Кэт неожиданно спросила у нее: — Слушай, Мэри, не хочешь случаем и сегодня со мной прогуляться? По Запретному лесу? Я пойду искать одного из своих подопечных, что сбежал от меня сегодня днем, и буду очень рада, если ты присоединишься ко мне. — Почему бы и нет?— пожала плечами Мэри,— как скоро? — Да прямо сейчас. Вместе волшебницы вышли из Большого зала и, спустившись по ступеням, зашагали по еще зеленой траве в сторону Запретного леса. Вскоре кроны деревьев почти полностью закрыли от них постепенно все больше и больше темнеющее небо. Было достаточно тепло, даже душно, и, как справедливо рассудила Мэри, дело шло к грозе. Должно быть, Кэт подумала о том же: — Нужно успеть как можно быстрее, погода скоро испортится. Мэри кивнула и ускорила шаг. Вместе с Кэт она легко лавировала меж тесно стоящими деревьями, идя все дальше и дальше в лес, но тропа все еще была у них под ногами. Изредка слышались резкие вскрики птиц, треск ветвей под ногами. Вскоре волшебницы забрели так далеко в лес, что неба совершенно не стало видно, и вокруг установилась почти кромешная тьма. Мэри засветила свою волшебную палочку, Кэт же продолжала идти, надеясь лишь на свое, по-видимому, достаточно острое зрение. Неожиданно Кэт остановилась, и Мэри еле успела затормозить, чтобы не сшибить волшебницу с ног. — Смотри,— шепнула ей Кэт, указывая рукой вперед – на ветках небольшого кустарника слегка колыхались длинные белые пряди, чуть светясь во мраке. — Единорог?— одними губами произнесла Мэри. Кэт согласно кивнула, и возобновила ход, но уже медленнее и намного осторожнее, крадучись. И, пройдя несколько ярдов, Мэри смогла увидеть предмет поисков – жеребенка-единорога характерной золотистой масти, что, очевидно, спал – глаза его были закрыты. — Почему он один?— чуть слышно прошептала Мэри, восхищенно разглядывая единорожку,— отбился от своих сородичей? — Он?— усмехнулась Кэт, подойдя к единорогу на расстояние шага,— это она – самка, и, насколько я знаю, она всегда была одна. Видимо, Кэт произнесла эти слова слишком громко – глаза единорожки открылись. Мгновенно поднявшись на ноги, она гневно, предупреждающе всхрапнула, нацелив свой длинный рог на Кэт. Но волшебница словно бы и не заметила этого – ласково сказав несколько слов волшебному созданию, она подошла к единорожке почти вплотную, протянув руку. Малышка тут же расслабилась, подалась всем телом к Кэт, позволяя приласкать ее. Кэт махнула Мэри, позволяя подойти ближе – волшебница сделала это очень осторожно, так, чтобы единорожка могла привыкнуть к ней. Глаз ее косил на волшебницу несколько сердито, но, тем не менее, она позволила Мэри прикоснуться к ней. — Один из четверокурсников, слизеринец, сделал ей больно, развлекая себя и своих друзей,— произнесла Кэт неожиданно для Мэри, и волшебница удивилась ее голосу – непривычно жесткому.— Он чуть не поплатился за свою глупость жизнью – разъяренный жеребенок чуть не проткнул его своим рогом, после умчавшись в лес. Я решила, что лучше будет подождать до вечера, а не мчаться догонять бедняжку сразу. Теперь она знает, что ни я, ни ты, не причиним ей зла, и, думаю, пойдет с нами. Кэт была права – уже через пять минут жеребенок шел вместе с волшебницами в ту рощу, где обычно обитал. Шли они медленно, перебирая великолепную гриву жеребенка руками. Мэри, захватив в кулак сразу несколько золотистых прядей, почувствовала, как медальон внезапно ожил, и начал излучать энергию, что переходила в нее как в некий сосуд. Волшебница почувствовала сильное головокружение, и торопливо выпустила из пальцев золотистые пряди. Видимо, медальон всей своей сущностью почувствовал близость такого родного ему создания и захотел поприветствовать его. Мэри обругала себя за неосторожность и больше единорога не касалась до самого конца пути. Доведя единорожку до места, Кэт еще минут десять ласкала ее шею и гриву, шепча какие-то ласковые и нежные слова. Мэри невольно залюбовалась картиной, которую представляли собой малыш единорог и Кэт – такое складывалось впечатление, словно Кэт – тоже единорог, столько любви и ласки было в каждом ее движении и взгляде, что был устремлен на единорожку. И Кэт так странно ухмыльнулась, когда Мэри произнесла свое предположение вслух, что волшебница на миг представила Кэт в подобном облике и невольно почувствовала благоговение к своей спутнице. А ночью ей снилось целое стадо единорогов… Следующие два дня прошли почти так же, как и предыдущие – Мэри знакомилась с новыми учениками, пытаясь запомнить их, проводила уроки... Ничего необычного ни на парах, ни после, не происходило, и она постепенно начала вливаться в тот водный поток, что принял ее довольно гостеприимно. Особенно Мэри нравилось гулять по вечерам с Кэт. В один из вечеров они искали редкие цветки полулунника – цветка, что цвел лишь при полулунии. По дороге они оживленно болтали, рассказывали друг другу о своей жизни. Оказалось, что Кэт обучали волшебству ее родители – в основном мать, так как отец играл в сборной Англии по квиддичу, и очень редко бывал дома. Но незадолго до двеннадцатилетия Кэт он получил серьезную травму, и смог больше времени уделять семье. Тогда он мечтал, чтобы Кэт, как и он, играла в квиддич профессионально, но у девочки не было к нему даже любительского интереса – она больше любила водиться с волшебными существами, лечить их... Вскоре ее родителям стало ясно, что это – больше, чем увлечение, и они перестали настаивать на том, чтобы Кэт выбрала что-то другое. Так что она, получив необходимые знания, устроилась в Министерство магии в отдел контроля популяций магических существ. Года два назад Кэт познакомилась со своим мужем, Джеком, они сыграли свадьбу... Кэт, что уже тогда работала в Хогвартсе, было тяжело без мужа быть почти девять месяцев, зато потом... Одна ее улыбка говорила Мэри, что приезжая на летние каникулы, она легко наверстывает упущенное. Мэри тоже рассказала о себе – то, что не касалось ее жизни как Пожирательницы смерти. О своей личной жизни она не говорила – но Кэт как будто даже не было это интересно, по крайней мере, если и был, внешне ее интерес никак не проявлялся. В пятницу вечером Мэри гуляла по Запретному лесу одна – Кэт была очень занята и еще за ужином сказала ей, что в лесу этим вечером не появится. Постепенно в лесу стало холодно, подул пронизывающий ветер – приближалась гроза. Мэри, разумеется, не желала мокнуть под проливным дождем и ускорила шаг. Но уже через минуту пропахала носом землю – коварно попавший под ноги корень заставил ее распластаться под деревьями. Шипя сквозь зубы проклятия, волшебница поднялась и застыла на месте при виде дюжины молчаливых кентавров, что окружили ее со всех сторон. — Зачем ты в нашем лесу, волшебница?— заговорил кентавр, стоящий к Мэри ближе всех. — Я пришла сюда с миром. Я просто хотела... — Людям не место в нашем лесу!— оборвал ее гул сразу со всех сторон – Мэри при виде поднятых луков тут же выкрикнула: — Не место? Но люди все же ходят здесь – Хагрид, к примеру, Кэт Мейнджен... — Им мы можем полностью доверять, тебя же видим впервые. Эти слова были встречены одобрительными выкриками, опущенные, было, луки вновь поднялись с уже готовыми сорваться стрелами. Но Мэри и не думала сдаваться: — Я около недели ходила по этому лесу вместе с Кэт, не могли же вы меня не видеть! — Сейчас ее нет, так что... Начавший говорить кентавр замолчал, обернувшись. Мэри, проследив за ним взглядом, с изумлением увидела, что к ним идет Кэт Мейнджен. — Если вы действительно доверяете мне, значит, пропустите и ее,— обратилась Кэт к кентаврам,— я ручаюсь за нее. Кентавры недовольно зароптали, но открытого недовольства никто из них не высказал. — Ладно, мы вас пропустим, но помни – ты поручилась за нее и отвечаешь за все ее действия,— произнес один из кентавров. Кэт согласно кивнула, и кентавры почти мгновенно покинули поляну. — Как вовремя ты меня нашла!— сказала Мэри, переводя дух,— я бы не смогла доказать без тебя, что не причиню им вреда. — Да, тебе повезло,— подтвердила Кэт серьезно,— кентавры редко верят даже самым искренним словам, им все нужно на делах подтверждать. Ты, я думаю, на сегодня уже нагулялась, не так ли? Идем в Хогвартс? — Идем,— произнесла Мэри с облегчением,— стой, а ты-то что тут делала? Неужели знала, что я сюда пойду? — Вовсе нет. Просто освободилась быстрее, чем думала, вот и решила прогуляться,— ответила Кэт, идя вперед довольно быстрым шагом,— и хорошо, что на тебя наткнулась. Я думала, я одна захожу так далеко... — Извини,— сказала Мэри, почувствовав себя крайне неудобно,— я совсем забыла о времени и не смотрела, куда иду. Постараюсь больше так далеко не заходить. Кэт одобрительно хмыкнула в ответ: — Да, ты меня очень этим обяжешь, Мэри. А пока мы идем, я расскажу тебе немного о моих единорогах... Всю дорогу до замка Кэт описывала Мэри тех своих питомцев-единорогов, за которыми ухаживала – в основном, это были жеребята. А она слушала восторженные слова волшебницы и благодарила судьбу за свое везение... Как бы ни хотела Мэри выспаться, как бы ни мечтала до обеда проваляться в постели в эту субботу – ей это не удалось. По закону подлости она проснулась очень рано, даже раньше, чем в будние дни. Разумеется, хорошего настроения этот факт волшебнице не прибавил, но встать все же пришлось после долгих попыток заснуть. Проклиная все на свете, Мэри огляделась в полумраке – кусочек неба за окном постепенно светлел, но никакого намека на рассвет еще не было. Продолжая ворчать себе под нос, она оделась, думая о том, что сегодня состоится ее первый урок со Снегом и Эйвери. Когда на нее внезапно напал сильный кашель, Мэри с минуту недоумевала, но, увидев кровь на ладонях, что безотчетно поднесла к губам, тут же поняла, что к чему. Она шагнула к столу, на котором стояло зелье, но сильнейший приступ кашля согнул ее вдвое – кровь потекла изо рта ручьями, и в какой-то момент словно закупорила собой глотку Мэри, мешая воздуху пройти в легкие. Волна паники прокатилась по всему телу волшебницы – она чувствовала, что задыхается, но ничего с этим поделать не могла... Не помогло и то, что ее рот был широко раскрыт – удушье становилось все сильнее, повалив Мэри на пол. Выпучив от ужаса глаза, волшебница сделала отчаянную попытку вздохнуть, и она увенчалась успехом. Но Мэри даже порадоваться этому не успела – ее настигла слепая, обжигающая и всепоглощающая боль — прежде, чем она смогла перевести дух. Ей нужно было зелье, но то, находящееся от Мэри на расстоянии трех шагов, казалось непостижимо далеким – ведь столь сильную боль волшебница проигнорировать, и встать на ноги, не могла. Пыталась доползти до стола, но все мышцы тут же взвыли, отказываясь подчиняться ей. Сознание Мэри затопил безотчетный страх, но она не собиралась сдаваться – с величайшим трудом, уже корчась в предсмертных судорогах, волшебница достала волшебную палочку и, мысленно произнеся заклинание призыва, направила ее на заветный флакончик. Тот тут же оказался в ее руке, в момент, когда все окружающее перед взором Мэри начало расплываться. Но она все же смогла поднести флакончик губам, надеясь, что ни капли не прольется... Жуткое ощущение ледяного холода пронизало все ее существо – она ведь мертва, почему же чувствует холод? Но мысль об этом тут же оборвалась – на смену холоду пришел нереальный жар, превышающий тот, что владеет людьми, горящими в лихорадке. Все было так, словно она оказалась под действием своего заклинания «Двух стихий» — огонь сменялся на лед, затем снова мучил ее... В конце концов, Мэри, вновь горя в адском пламени, почувствовала, что боль становится меньше, и, наконец, исчезает совсем... Еще до того, как открыть глаза, Мэри захотела перевернуться – все это время она лежала на боку, скрючившись в невероятно неудобном положении. Но не смогла, сколько бы ни прилагала к этому усилий. Гневно зарычав, волшебница отчаянно дернулась, призывая всю свою волю на борьбу с беспомощностью. И тело весьма неохотно, но подчинилось ей. Еле-еле, шатаясь, она поднялась на ноги и чуть вновь не упала, увидев, как много крови из нее вытекло. Мэри убрала эту кровь, переоделась так быстро, как смогла, и рухнула без сил на кровать, забывшись благостным сном... Пока тот сон, что опустился на Мэри мгновенно, длился, она знала, о чем он, но, проснувшись, тут же забыла его. Темнота за окном всколыхнула в ее сознании какие-то воспоминания, но стук в дверь, довольно громкий, тут же сбил ее с мысли. А в дверь уже буквально ломились – так, словно произошло нечто серьезное, что Мэри должна была немедленно узнать. Она волшебной палочкой открыла дверь – в комнату тут же вбежали Кэт и Хагрид, едва не упав при этом носом в ковер. — Какого горного тролля ты не открывала так долго?!— возмутилась Кэт,— мы минут десять до тебя достучаться не могли! — Вот уж не знала, что я так крепко сплю,— немного иронично отозвалась Мэри, потягиваясь. Этот ее ответ мгновенно взбесил Кэт – гневно сверкнув глазами, она занесла волшебную палочку, собираясь заклясть Мэри, но рука Хагрида, перехватившая ее руку, остановила Кэт. — Не стоит,— сказал он примирительно, с силой опуская руку волшебницы,— ясно же, что она и вправду всего лишь заспалась. — Не говори мне, что столько спать – нормально,— пробурчала Кэт, убирая палочку за пазуху,— Хогвартс разрушится быстрее, чем она проснется. — Зато я выспалась,— произнесла Мэри с достоинством,— кстати, который час? — 10 часов вечера,— ответила Кэт, осматриваясь. На миг ее глаза сузились – взгляд волшебницы наткнулся на фолиант «Древние рода и их потомки». Мэри заметно напряглась.— Откуда у тебя эта книга? — Один знакомый одолжил. А с какой это стати вы ломились ко мне, прервали мой сон? Ответил ей Хагрид: — Нам показалось странным, что тебя на ужине не было. Завтрак – еще ладно, обед – куда ни шло, но ужин... Так долго спят либо драконы, либо больные, которым нужен покой. Мэри в ответ презрительно фыркнула: — Я всего неделю здесь, и привыкнуть рано вставать не могу. — Ну-ну. Тогда почему ты бледная, как покойник?— спросила Кэт с иронией,— может, ты больна, и сама не ведаешь этого? Так до медпункта не так уж и далеко. — Мне там делать нечего – я в полном порядке. Так что спасибо за заботу, но я в состоянии сама позаботиться о себе. — Я рассчитывала на тебя сегодня, Мэри,— сказала Кэт несколько обвиняюще,— но раз ты не можешь выйти из комнаты... — Кто это сказал?— воскликнула Мэри, подорвавшись с кровати,— я же говорю, что все в порядке... Фраза прервалась на самой середине: ноги Мэри неожиданно для нее подкосились, кровь бешено застучала в висках... слабость, овладевшая телом волшебницы, не прошла и тогда, когда Мэри усилиями Кэт и Хагрида оказалась вновь в кровати. — В порядке? Оно и видно,— саркастически произнесла Кэт,— тебя же ноги, и те не держат! Может, расскажешь, в чем дело? Мэри, даже не раздумывая, в отрицании покачала головой. Лицо Кэт странно ожесточилось. — Ну тогда не надейся на то, что в моем лице ты найдешь себе подругу,— холодно сказала она,— друзья для того и нужны, чтобы делиться с ними радостями и горестями. Хагрид, ты остаешься? Тот с уверенностью кивнул: — Да, остаюсь – я чувствую, что помощь Мэри необходима. Я не могу ее бросить. Кэт изумленно распахнула глаза, вновь сузив их через мгновение. — Хорошо, оставайся. Но лишь потратишь время зря – Мэри не хочет, что бы ей помогали. Нравится ей страдать, видимо. Эти слова больно резанули по сердцу Мэри, и она просто не удержала тихого: — Подожди, Кэт. — Что еще?— спросила Кэт, устремляя взгляд, сейчас презрительный, на волшебницу,— хочешь сказать очередную грубость или включилось позднее зажигание? — Вовсе нет. Просто... мне нелегко довериться кому-то, принять помощь, даже нуждаясь в ней. Я ведь привыкла сама решать все свои проблемы. — Поступай так и дальше, не имею ничего против этого. — Извини, Кэт,— прошептала Мэри, чувствуя, как взгляд ее, устремленный на Кэт, замутняется слезами,— я слишком уж замкнулась в себе, видимо. Разумеется, я расскажу вам обоим о своей проблеме. Лицо Кэт озарилось победной улыбкой. — Вот это другое дело! Ну, поведай же нам, Мэри, что с тобой такое. Пока Кэт и Хагрид устраивались в креслах, волшебница с величайшим трудом приняла сидячее положение, и поведала о своей болезни, отвечая на вполне предсказуемые вопросы. — Так, значит, сегодня ты так плоха потому, что перенесла еще один приступ?— спросила Кэт уточняющее, и Мэри услышала в ее голосе ясно различимую жалость. — Не стоит жалеть меня,— произнесла она с угрозой,— я заслужила эти страдания. — Неужели нет никакой возможности вылечиться от этой болезни полностью? Испытывать каждый раз то, что только что упомянула ты... — На сегодняшний день это нереально. Целители стараются изо всех сил, но пока больным этой болезнью помогает лишь очередная порция зелья и осторожность. — И ты решилась преподавать, зная, что приступ может настигнуть тебя в любой момент?— воскликнула Кэт пораженно,— тебя, что, совершенно не заботит то, останешься ли ты в живых, или умрешь? — Я сама разберусь, что мне делать и почему,— отозвалась Мэри со сталью в голосе,— мне в этом советчики не нужны. — Хорошо,— легко согласилась с ней Кэт, даже не отреагировав на ее выпад,— только не говори потом, что тебя не предупреждали. Повисло гнетущее, напряженное молчание, ничем не прерываемое. — Я понимаю твое изумление, Кэт, но поверь – все не так уж и страшно, как тебе кажется. — Не страшно?— переспросила Кэт пораженно,— а что, если приступ начнется во время урока? Что ты будешь делать тогда? — Просто приму зелье,— пожала Мэри плечами, сделав это так равнодушно, словно речь шла сейчас не о ее жизни, а об ушибленной ноге. — Дергаясь в конвульсиях?— хмыкнула Кэт скептически,— ну-ну. Мэри уставилась непонимающим взглядом на волшебницу – она же ничего не говорила про конвульсии! — Откуда ты это знаешь? У тебя, что, кто-то из знакомых этой же болезнью страдает? — Конечно, нет,— ответила Кэт так, что Мэри ясно поняла – дальше расспрашивать будет абсолютно бессмысленно. — Давай тогда обсудим, как тебе помочь подняться на ноги к понедельнику. Ведь для тебя сейчас лучше всего и дальше притворяться здоровой. Мэри, переведя взгляд с Кэт на Хагрида, согласно кивнула. — Так что мы должны делать?— спросил Хагрид, поднимаясь на ноги. Мэри взмахнула волшебной палочкой – из ящика письменного стола прилетела к ней в руки одна из тех бумаг, что там лежала. — Отнесите этот рецепт Слизнорту,— сказала она,— там описание зелий, что помогут мне. Поставят на ноги за день. — Ну, думаю, я один здесь справлюсь,— произнес Хагрид, выходя из комнаты с листом пергамента в руках. Кэт перевела взгляд на Мэри. — Ты сказала, что не заслуживаешь жалости,— напомнила она Мэри,— и все эти мучения оправданы. Почему? — Почему я так сказала? Потому, что так оно и есть,— ответила волшебница отрешенно, не глядя на Кэт,— по крайней мере, последние два приступа. — Что же ты такого совершила, что так мучаешься сейчас?— в изумлении подняла брови Кэт. — Не важно. Или ты думаешь, что мне станет легче, если я выложу сейчас всю подноготную о себе? Кэт промолчала, явно не зная, что на это можно возразить. Молчание, натянутое, как струна, длилось минут 20, пока не появился Хагрид с колбочками в руках. Мэри, ощутив от его появления облегчение, один за другим опустошила оба флакончика, после чего в изнеможении закрыла глаза, чувствуя, как дрема овладевает ею все сильнее и сильнее. — Пошли,— услышала она шепот Кэт, что обращалась к Хагриду,— ей нужно отдохнуть и теперь мы действительно будем лишь мешать, находясь здесь. Они очень тихо вышли из комнаты, притворив за собой дверь. Мэри осталась в одиночестве, но даже и не заметила этого – она уже спала глубоким сном постепенно выздоравливающего человека... Пробудилась она на следующий день после полудня. Сейчас она была полна сил и энергии, и только громкое урчание в животе доставляло ей некий дискомфорт, что требовал немедленного устранения. Так что Мэри, на скорую руку одевшись, поспешила в Большой Зал, надеясь, что обед еще не закончился. И очень обрадовалась, обнаружив, что все еще только-только приступили к еде. Чувствуя на себе множество взглядов, Мэри прошла к преподавательскому столу, за которым уже собрались все профессора. Почти все кивнули ей, Кэт и Хагрид радостно улыбнулись. — Ну, как самочувствие?— спросила Кэт, заглатывая бифштексы так, словно голодала неделю. — Просто отличное!— отозвалась Мэри, уминая с бешеной скоростью все подряд,— как будто заново родилась! Набив желудок до отказа, она с наслаждением откинулась на спинку стула. — И почему я раньше не замечала, как вкусно здесь готовят?— поинтересовалась она с легким недоумением в голосе,— даже слов не хватает, чтобы выразить все восхищение и признательность, что владеют мной сейчас, здешним домовым эльфам! — Они бы остались довольны, если бы слышали твои слова,— заметил Хагрид, поднимаясь из-за стола. Все рядом сидящие сделали вид, что ничего не произошло, когда стол едва не перевернулся при этом. Через пару минут из-за стола вышла и Мэри вместе с Кэт. Вместе они достигли парадных дверей, и пошли вдоль озера, в конце концов, приземлившись в тени одного из рядом стоящих тисов – было довольно-таки жарко. Некоторое время они не нарушали тишину, вперив взгляды в чуть волновавшуюся гладь озера, задумавшись каждая о своем. — Не хочешь рассказать теперь, когда выздоровела, насколько тяжелы преступления, что тяготят твою душу? — спросила Кэт неожиданно, глянув на Мэри исподлобья. Мэри тяжело вздохнула. — Нет, Кэт, не хочу. Если ты об этом узнаешь, то будешь обязана рассказать всем, и тогда... меня здесь уже не будет. — Так, значит, то, что ты служишь Волан-де-Морту – правда?— произнесла Кэт очень спокойно, ужаснув Мэри этими словами. — Почему ты подумала так?— спросила она максимально спокойным голосом. — Дамблдор поделился со всеми профессорами своими подозрениями насчет тебя, еще до твоего появления. Он опасался того, что ты здесь по приказу Волан-де-Морта. Мэри покачала головой, вложив в свой взгляд и слова максимум уверенности: — Опасался напрасно – здесь я лишь потому, что люблю учить юных волшебников, передавать им свой опыт... это – мое призвание и цель жизни, поэтому я так дорожу этим местом. Но, не буду лгать – я действительно нахожусь в подчинении у Волан-де-Морта. Кэт удовлетворенно кивнула, как бы подтверждая собственную догадку. — Я уверилась в этой мысли еще вчера, когда услышала твои слова о тяжести вины. И рада, что ты не стала отрицать свою сущность и пытаться выкручиваться. Мэри лишь пожала плечами: — Я предполагала, что ты догадаешься сама, поэтому... не видела смысла лгать. Она замолчала, продолжив через минуту голосом, полным боли: — Теперь-то какая разница – Дамблдор узнает, кто я, и тогда... — Если ты думаешь, что я стану доносить ему на тебя, то очень ошибаешься, поверь,— сказала Кэт холодно, но на душе Мэри от этих слов стало легче,— я же вижу, что ты не лжешь, вижу, что ты и на Пожирательницу смерти-то не похожа – поэтому врагом тебя считать не буду. Дамблдор доверился тебе, почти уверенный в том, что ты давно уже находишься в подчинении у Волан-де-Морта, значит, доверюсь и я. Мэри вскинула на волшебницу полный теплоты и благодарности взгляд. — Спасибо тебе за это,— прошептала она еле слышно, крепко сжав в своей ладони пальцы Кэт,— спасибо за доверие. Я постараюсь оправдать его. Кэт еле заметно улыбнулась – одними уголками губ, и Мэри улыбнулась в ответ – со всей теплотой, на которую была способна. Они еще немного посидели у озера, размышляя каждая о том, что наболело, затем, переглянувшись, одновременно поднялись на ноги. — Сейчас я должна быть в Запретном лесу,— сказала Кэт, глядя на Мэри со значением, — дело не срочное, но все же лучше закончить его быстрее. Волшебница мгновенно встрепенулась. — Давай я помогу тебе,— предложила она с готовностью, но Кэт отрицательно покачала головой: — Не думаю, что это хорошая идея. Тебе сейчас нужно отдыхать, а не напрягаться на пару со мной. Извини, но так будет лучше. Кэт, увидев разочарование на лице Мэри, потрепала ее по плечу, и направилась к Запретному лесу. Мэри провожала ее взглядом до тех пор, пока волшебница не скрылась за деревьями, затем, тяжело вздохнув, двинулась к замку. Как ни тяжело ей было это признать, Кэт была права. К тому же, у нее самой оставалось одно незаконченное дело... Потребовалось десять минут, чтобы найти кого-нибудь из слизеринцев. Девочку — шестикурсницу, одетую в форму факультета Слизерин, Мэри увидела в одном из коридоров подземелий. Вспомнив, что ее зовут Памелла Квиент, Мэри передала ей, что хочет видеть у себя Снега и Эйвери. Девочка пообещала, что передаст парням просьбу Мэри, как только найдет их, и волшебница направилась к своей комнате. Едва она зашла к себе, в дверь постучали. Мэри пригласила войти, и увидела Снегга и Эйвери — они тут же заняли два стула напротив нее. Волшебница, зачаровав дверь от непрошеных гостей, было, хотела извиниться за пропавший урок, но Северус начал первым: — Профессор, почему вы не отменили заранее урок? Если знали, что не сможете тренировать нас в субботу? — Извините, я решила заранее не рисковать,— ответила Мэри,— зато сейчас мы наверстаем упущенное нами время. Вначале – индивидуальная проверка – дуэль со мной, один на один. На лицах парней отразился страх, но Мэри поспешила успокоить их: — Не нужно бояться, я просто определю ваши способности. Ну-ка, Эйвери, ты первый... «Да, у них обоих есть потенциал,— подумала Мэри, когда ее дуэль с Северусом закончилась,— особенно у Северуса. Он далеко пойдет». — Что ж, вы оба довольно хорошо владеете заклинаниями школьной программы,— отметила Мэри, обрадовав парней,— и я уже почти знаю, что мы начнем изучать в следующую субботу. Да, не сегодня,— подтвердила она, увидев разочарование на лице Снега,— сегодня я должна немного отдохнуть. Юноши, переглянувшись в недоумении, в нерешительности кивнули, и выскользнули в коридор, попрощавшись в Мэри. А она уселась в кресло, с одной из новеньких книг по защите от Темных искусств – и читала ее до самого заката. Когда комната озарилась золотистыми лучами, вынудив Мэри задернуть шторы, она решительно захлопнула книгу, и, повинуясь той усталости, что сейчас владела ее телом, легла спать. Она почти уснула, когда вдруг почувствовала обжигающее жжение. Подскочив, волшебница со всей силы рванула за цепочку медальона, сорвав его как никогда раскаленный кружок с шеи. А после в недоумении уставилась на медальон, прикоснувшись к нему через минуту – тот был по-обычному холодным. Что же это? Ни с того ни с сего Мэри ощутила внутри медальона тяжелую, злую пульсацию — видимо, часть души Волан-де-Морта вновь стала опасно активной. Но почему же медальон и на этот раз не справился с ней? Слишком поздно Мэри поняла, что совершила большую ошибку, взяв медальон в руки – теперь он явно стремился уничтожить ее своей значительно возросшей силой. Но так легко волшебница сдаваться не собиралась – мысленно призвав на помощь силу Златогривого Единорога, она с большим трудом оторвала медальон от ладони, отбросив его подальше. Глядя на тот ожог, что остался, Мэри думала, почему вдруг медальон вознамерился уничтожить ее – может, принял за кого-то другого? Так или иначе, медальон одевать вновь сейчас было слишком опасно, и она, понимая это, убрала его в ящик письменного стола. Обработала ожог мазью, от которой только что вскочившие волдыри почти исчезли, оставив после себя лишь покраснение. Странно, но Мэри вдруг почувствовала необычайную легкость, словно медальон был камнем, что давил ей на грудь. Наверное, поэтому уснула довольно быстро, и сон ее был на диво нерушимым. Следующие несколько недель были практически идентичными – обычные уроки, трапезы, вечерние прогулки с Кэт по Запретному лесу... ну и, разумеется, тайные уроки со Снегом и Эйвери. Их стремление стать Пожирателями смерти, упорство и настойчивость в учебе, пытливый ум весьма понравились Мэри. И хотя она пока не собиралась обучать их сложным темным заклинаниям, волшебница точно знала, что в свое время эти парни смогут применять и такие, и весьма успешно. Пока же Мэри укрепляла основы, параллельно оттачивая у своих учеников сноровку, реакцию и мастерство. И после месяца тренировок была весьма довольна результатами. Пока ей везло – никто из преподавателей не знал о том, что она тайком тренирует претендентов в Пожиратели смерти. Иногда ей приходилось отклонять предложения Кэт прогуляться вместе, и тогда Кэт страшно злилась, но выпытать у Мэри, в чем тут дело, не могла – волшебница объясняла все усталостью и необходимостью побыть в одиночестве, чтобы доработать новые идеи. В середине октября состоялся поход в Хогсмид – в деревеньку близ Хогвартса, заполненную различными барами и магазинчиками для магов. Мэри отправилась туда вместе с Кэт, и весь вечер шутила по поводу ее известности среди учеников – чуть ли не каждый, что встречался им в баре «Три метлы», здоровался с Кэт. Кэт же, слыша от Мэри слова удивления этим фактом, лишь заявляла в ответ, что и Мэри сама не обделена вниманием, ученическую признательность умудрилась заработать с самых первых дней работы, и сохраняет до сих пор. Они вернулись в замок лишь к ужину – и за преподавательским столом увидели Хагрида. — Привет, Хагрид!— поздоровались волшебницы с ним в голос,— что это тебя в Хогсмиде сегодня не было? Важные дела помешали? Хагрид кивнул, но глаза опустил – словно думал, что они почувствуют отражение его страха в глазах. Мэри и Кэт переглянулись, но расспрашивать Хагрида не стали, сосредоточив все свое внимание на тех блюдах, что стояли перед ними. — Что завтра думаешь делать?— поинтересовалась Кэт у Мэри, едва закончив ужин. Мэри пожала плечами. — Было бы неплохо отдохнуть немного. А у тебя какие планы? — Я собираюсь отправиться за нужными мне на сегодняшний день волшебными существами – клаббертами,— ответила Кэт, поднимаясь из-за стола. — Я могу помочь?— тут же поинтересовалась Мэри, заинтересованная одним названием существ. Кэт даже не думая кивнула. — Конечно, Мэри, если тебе будет не трудно. Мэри заверила Кэт в том, что абсолютно свободна завтра, и вместе они решили выйти сразу после завтрака. Но Мэри ранняя побудка далась очень тяжело – ее разбудила Герда, что вместо благодарности получила проклятия. Наконец, волшебница успокоилась, и после долго просила прощения у своей любимицы. Та, так и не простив Мэри до конца, улетела на охоту, а Мэри, чудовищно широко зевая, направилась на завтрак. — Что-то ты сегодня выглядишь неважно,— заметила Кэт, едва Мэри присела за стол,— не выспалась? — Издеваешься?— буркнула она в ответ,— я ведь в выходные обычно отсыпаюсь до полудня! — Могла бы еще спать, если ранние подъемы даются тебе столь тяжело. Я бы не обиделась, если бы ты не пришла. Мэри лишь презрительно фыркнула в ответ, дав понять, что такой поступок она бы не совершила. — Куда именно мы с тобой направимся?— поинтересовалась она, едва вместе с Кэт вышла из замка. — В один из лесов, где обитают клабберты. Но, разумеется, не пешком – воспользуемся трансгрессией. Мэри согласно кивнула, и, взяв за руку Кэт, повернулась на месте синхронно с ней. Вот им доступен свежий воздух – волшебница открыла глаза, увидев, что стоят они в небольшой рощице. Кэт тут же сориентировалась и повлекла Мэри за собой. Через минут пять рощица заменилась на лес. Кэт и Мэри шли по тропе минут двадцать, и едва Мэри открыла рот, чтобы спросить, долго ли еще, Кэт остановилась, указав на ближайший к ним бук. Среди голых ветвей сидели небольшие зверьки, напомнившие Мэри одновременно и лягушку, и обезьяну: гладкое тело зеленого цвета, длинные цепкие лапы и большой, растянутый в постоянной усмешке рот. Мэри различила небольшие рожки на голове у этих необычных существ, перепонки на лапах и ступнях. Но больше всего ее поразила совершенно неуместный круглый нарост, расположенный в центре лба. — Видишь эти наросты?— шепнула Кэт на ухо Мэри. Волшебница кивнула.— Они загораются красным, если клабберт почует опасность, и сразу все клабберты спасаются бегством – у них это выходит очень быстро и просто мастерски. Так что при их поимке нужно соблюдать осторожность. — Как же мы их ловить-то будем?— спросила Мэри, недоумевая. — На ящериц,— ответила Кэт, уже держа в руке маленькую умертвленную ящерку, взятую неизвестно откуда. Волшебница подошла к дереву, на котором сидело пятеро клаббертов, и подняла ящерицу в воздух заклинанием левитации. Вскоре ящерица замельтешила перед глазами клаббертов, дразня их. Клабберты мгновенно оживились, но ни один достать ящерицу не успел – как бы ни быстры были их движения, Кэт действовала молниеносно – и ящерка спустилась на ярус ниже, застыв там. Клабберты открыли охоту на нее, и настигли-таки только на земле, тут же сплетясь в один клубок в попытке поделить ящерицу. Кэт ждала только этого – она мгновенно набросила на живой клубок большую сумку, и уже через секунду клабберты оказались пойманы. — Вот это да!— в восхищении выдохнула Мэри,— ты действовала так, словно по пять раз на дню вылавливаешь клаббертов! Ловко! Как ты управляла ящеркой – я на твоем месте тут же потеряла бы ее. — Ерунда, Мэри,— махнула рукой Кэт, явно польщенная,— бывали и такие создания, ловля которых была действительно сложным делом. Мэри, хмыкнув, двинулась вслед за Кэт, что закинула сумку себе за плечо. — Странно, что ты взяла меня, как помощника,— заметила Мэри на ходу,— как наблюдателя – да, ведь я лишь стояла в стороне, ничем тебе не помогая. — Как это, ничем?— спросила Кэт возмущенно,— а моральная поддержка уже за помощь не считается? Да и твои восторженные речи мне облегчили обратный путь – теперь сумка кажется совсем легкой. Мэри усмехнулась – да, поспорить здесь было не с чем. Между тем, они вновь оказались в рощице. Кэт, решительным движением отодвигая в сторону лезущие в глаза ветви, в какой-то момент застыла на месте. Мэри, нахмурившись, поравнялась с ней и непроизвольно вскрикнула – перед ними стоял огненный краб, готовящийся атаковать. От струи огня Мэри и Кэт увернуться успели, но Кэт уронила сумку с клаббертами. Заклинание, посланное рукой Мэри в краба, поразило его, но он не был один – тут же около дюжины крабов появились со всех сторон, окружив волшебниц. Вот они приготовились атаковать... Волшебницы рухнули на землю, прикрывая головы от струй огня – это им каким-то чудом удалось, но крабы не сдавались, приготовившись к новой атаке... — Нам с ними не справиться, уходим!— крикнула Мэри, метнувшись в сторону – щеку ей опалила на излете огненная струя, вырвав из губ волшебницы стон боли. Кэт же, с отчаянной смелостью, совершенно игнорируя крабов и их атаки, неслась к своей сумке, и, совершив гигантский рывок, схватила ее, крепко прижав к груди... — Трансгрессируй!— крикнула она Мэри, поворачиваясь на каблуке. Волшебница последовала за подругой, исчезая с опушки, что горела со всех сторон. И тут же огляделась, ища глазами Кэт. — Эй, Мэри, не меня ли ищешь?— спросил веселый женский голос позади – Мэри, обернувшись, увидела лучащуюся довольной улыбкой Кэт, чьи волосы были слегка подпалены, так же, как рукава и подол мантии. — Я уж думала, ты трансгрессировать не смогла! Кэт усмехнулась в ответ: — Я конечно, не ас в этом деле, но и не дилетант. К тому же, огненные крабы выбора иного не оставляли – не очень-то у них веселая компания, не правда ли? Мэри рассмеялась – больше от облегчения, чем от веселья. — Так ты знала, что нас ждет теплая, даже горячая встреча?— спросила она лукаво, уже идя с Кэт к Запретному лесу,— поэтому-то меня взяла? Весь вид Кэт сказал Мэри, что она права. — И не пожалела об этом. Я ведь до этого думала, что крабов этих вообще ничто не берет. Мэри высокомерно фыркнула: — Мои заклинания они отразить не могут – это ведь, как-никак, темные чары. Профессор, Кэт, это не тот, кто знает все о предмете, а кто умеет открывать в нем новые стороны. — Много же в тебе скромности,— заметила Кэт с усмешкой. — Сам себя не похвалишь, никто не похвалит,— парировала Мэри и тут же спросила,— кстати, а почему в Запретном лесу клабберты не водятся? — Они любят солнце, и лишь некоторые породы деревьев. Может, они сбегут от меня уже завтра, но попробовать-то стоит? Мэри не ответила – они уже подходили к Запретному лесу. Еще пять минут – и пойманные Кэт клабберты с быстротой ветра взлетели на близстоящее дерево, затаившись на самом верху. — Быстро же они отошли от твоей сумки,— заметила Мэри, проследив за зверьками взглядом,— я-то думала, что они на тебя набросятся, а они сбежали просто-напросто. — Пугливые очень,— пояснила Кэт,— им напасть на обидчика в голову не приходит. А что, ты не знала? Мэри качнула головой. — Нет, когда я училась, о подобных существах даже в школе не слышала, а потом – тем более. Зато теперь – знаю, и все благодаря тебе. Кэт весело усмехнулась: — Не стоит благодарности, Мэри, ведь этот опыт ты заработала. — Да, это уж точно. Покинув Запретный лес, волшебницы направились в замок, на обед. Они немного опоздали – Хагрид уже доедал свою порцию. Он пожелал волшебницам приятного аппетита и начал расспрашивать о сегодняшней прогулке. Вещала, в основном, Кэт – Мэри же настолько проголодалась, что вставляла свои замечания лишь на особо взволновавших ее местах рассказа. — Короче говоря, нам сегодня было очень даже весело,— подытожила Мэри за Кэт, что с бешеной скоростью взялась за поглощение своей порции. — Да, это уж точно,— усмехнулся Хагрид,— но почему же вы не поймали хотя бы одного огненного краба? Был бы экземпляр для уроков. — Ага, хорошенькая зверушка, плюющаяся огнем,— желчно заметила Кэт,— спасибо, но мне такие не нужны. Да и учеников мне жалко – попробуй-ка, справься с таким! — Если их не пугать, они вас не тронут,— заявил Хагрид безапелляционно,— а вы выскочили на них внезапно, и естественно, они отреагировали струями огня. Если бы я был в том лесу с вами... Кэт возмущенно фыркнула, услышав о естественной реакции и внезапностью их появления перед огненными крабами. Мэри изумленно выгнула бровь, но Кэт в ответ лишь закатила глаза, сказав с ухмылкой: — Если бы? Я, так уж и быть, объясню тебе дорогу туда, и ты сам посмотришь, каковы они вблизи. Хагрид, услышав эти слова, перестал сыпать упреками в адрес Кэт и Мэри, в глазах его появился жадный блеск. — Правда? Это будет замечательно! Тогда – я готов! Веди меня туда! Он тут же вскочил, ожидая от Кэт немедленных и решительных действий. Кэт тут же поспешно сказала, что у нее еще есть дела, нужно проверить нескольких больных единорогов. Хагрид, заметно расстроившись, согласился сходить с ней в тот лес на следующие выходные, к радости волшебницы... Мэри и Кэт вновь были в лесу клаббертов, и огненные крабы опять нападали на них. Но теперь их было втрое больше, да и размер каждого вдвое превышал положенный. Все проклятья, что Мэри посылала в них, просто отскакивали от мощного панциря. Вот один из крабов, огромный, как скала, шагнул к ним, и его лапа опустилась прямо на Мэри. Она попыталась убежать, но столкнулась с Кэт, полетев на землю вместе с ней. Еще мгновение, и их раздавят... Мэри, в ужасе завопив, подскочила, обнаружив, что находится не в лесу клаббертов с Кэт, а в Хогвартсе, в отведенной ей комнате. В полной мере осознав, что видела сейчас лишь кошмар, она ощутила, сжигающую ее жажду, и, чтобы утолить ее, выпила несколько глотков ледяной воды. Но это не помогло забыть приснившийся только что кошмар. Чтобы окончательно успокоиться, волшебница решила доработать новое заклинание, но, отодвинув ящик стола, не обнаружила того пергамента, что был ей нужен. Зато вновь увидела свой медальон, что уже через минуту недолгих раздумий оказался у нее на шее. Прислушалась к себе – лишь тепло от медальона шло к ее сердцу, и никакой угрозы, а спустя мгновение все существо Мэри преисполнилось необыкновенной радостью от понимания того, что медальон больше не угроза ей, а вновь помощник. Выглянув за окно, она обнаружила, что ночь в самом разгаре – рожок месяца едва виднелся, то и дело скрываемый набегающими тучами. Мэри, понимая, что сейчас лучше всего – вновь лечь, закуталась плотнее в одеяло, предаваясь сну, что, как она надеялась от души, не будет кошмаром... Время не стояло на месте, а катилось, словно снежный ком. В конце октября Мэри уже полностью обжилась в Хогвартсе, получила уважение и среди коллег, и в рядах студентов. А среди ее тайных учеников, тем временем, появился новичок – приятель Эйвери и Снегга, Мальсибер. Он довольно-таки быстро догнал своих товарищей в изучении тех проклятий, что Мэри преподавала им. После Хэллоуина она начала обучать эту троицу непростительным проклятиям, и в первую очередь – Подчиняющему проклятию. Все трое овладели им на диво быстро, с успехом заколдовывая друг друга. В начале ноября резко похолодало, и низкие температуры вместе с глубокими сугробами заставили Мэри больше времени проводить в замке. Так что она больше почти не помогала Кэт, и если отправлялась на прогулки, то в одиночестве и ненадолго – и тогда неизменно проходила мимо тех деревьев, где обжились пойманные Кэт недавно клабберты. Видимо, им понравилось жить в этом лесу, а может, просто некуда было убегать. В любом случае, они расселились по нескольким букам и, едва видели Мэри, становились подобием маленьких фонарей – загорались красным наросты на их лбу. Но любоваться ими можно было не больше минуты – они очень быстро и ловко забирались так высоко, что без труда терялись меж ветвей. В один из вечеров, после нелегкого буднего дня, Мэри шла по своим любимым тропам Запретного леса, наслаждаясь отдыхом. Под ногами приятно хрустел снег, над головой — ветки от резкого взлета птиц. Приближалась ночь – темнота окутала голые ветви деревьев, принудив Мэри ускорить шаг. Вот уже виднеется Хогвартс в просвете меж стволов деревьев, остается пройти совсем немного... Но дикий холод, втрое больший, чем тот, что окружает Мэри, поразил ее сердце внезапно. Ужаснувшись, она побежала, поддавшись панике, забыв про зелье, но мучительная боль, что завладела ее сердцем, заставила ее упасть в снег. Мир померк перед ее глазами, Мэри, наконец, вспомнив о микстуре, изо всех сил попыталась достать ее, чувствуя, что теряет сознание. Почти получилось, но та судорога, что скрутила ее тело внезапно, выбила из ее руки пузырек со спасительным зельем. Это – ее конец... Боль, владеющая ее телом, стала чудовищной, она терзала ее существо, разрывая на мельчайшие частички – быть может, именно такое чувство испытывает тот, кто создает крестражи? Оставшись один на один с запредельной болью, Мэри уже не могла сказать, когда именно это все началось. Видимо, мучения эти – ее расплата за все злодеяния, и лица ее жертв одно за другим начали появляться в ее измученном сознании, пытая ее одними лишь обвиняющими взглядами. Ученик-неудачник, Брэдли, и даже ее родители... Лица их заменились на ужасающую картину – она, окруженная ореолом защиты Медальона Златогривого Единорога, с искаженным от гнева лицом убивает ни в чем не повинных людей, молящих о пощаде... Дьявольский хохот извергается из ее уст, горят глаза безумным огнем, душа полна чувствами безнаказанности и всемогущества... Жалобный крик жертв затих... Ледяной вихрь смешал все образы, опустилась кромешная тьма – та тьма, что признала в Мэри свою слугу и требовала вечного служения, утягивая волшебницу за собой. Нет, она не поддастся, будет бороться... Лучи нестерпимо яркого света озарили все пространство вокруг Мэри, но она не ослепла, ведь зрения не было, лишь душа, изуродованная тяжестью преступлений, осталась от нее... Звуки, запахи, ощущения вернулись слишком внезапно – она уже успела отвыкнуть от них, позабыла о том, что возможно вдыхать аромат целебных трав, слышать необычайно дорогие ей голоса... Значит, она еще жива... Мэри попробовала открыть глаза, и нестерпимый свет буквально ослепил ее. Но вскоре она привыкла к нему, смогла различить смутные силуэты... — Повезло еще, что спасительное зелье было возле нее,— произнес женский голос,— и вы успели дать его Мэри, прекратить мучения... Эта ее болезнь – ужасна, когда только слышишь о ней, а видеть... Голос пресекся, и до Мэри донеслись приглушенные рыдания. — Ну-ну, тише, Кэт, все ведь обошлось, к чему лить слезы без причины?— успокаивающе произнес другой голос, мужской,— она в порядке, уже пришла в себя. Пронзительный, полный радости крик чуть не оглушил Мэри – она бы улыбнулась, но мышцы абсолютно не подчинялись ей. А глаза кроме двух неясных силуэтов, ничего не различали. — Хагрид, помнишь те зелья, что помогли Мэри тогда?— спросила, как Мэри поняла, Кэт,— беги к Слизнорту и принеси их сюда! Торопливые шаги, стук захлопнувшейся двери – теперь волшебница видела перед собой лишь силуэт Кэт. Но она была здесь не одна – неожиданно для себя Мэри услышала еще один голос, тихий и спокойный: — Я уверен, что с ней все будет в порядке. Мэри не замерзла, долго боролась, прежде чем я нашел ее – в ней гораздо больше силы, чем можно сказать на первый взгляд. Теперь я могу уйти. Прощайте, Кэт. Кэт попрощалась с незнакомцем, и через пару секунд осталась наедине с Мэри. — Мэри, пожалуйста, скажи, что с тобой все в порядке! От твоего невидящего взгляда мне не по себе…— взмолилась Кэт. Волшебница, услышав эти слова, внезапно почувствовала, как слезы заструились по ее щекам, дав выход накопившимся в душе эмоциям. Мэри зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, то увидела со всей четкостью, о которой даже и не мечтала, лицо Кэт. Она все еще плакала, но увидев выражение лица Мэри, ахнула и заключила волшебницу в объятия. Мэри очень пожалела о том, что не может ответить ей взаимностью – тело по-прежнему не подчинялось ей, но Кэт, видимо, поняла, что она чувствует, и радостно улыбнулась. — Я так рада, что с тобой все в порядке! Мне уже казалось, что ты так и не очнешься… В ту же минуту в хижину Хагрида, где сейчас были волшебницы, вернулся хозяин, с пузырьками в руках. Его лицо расплылось в улыбке при виде счастливых лиц волшебниц. — Смотри-ка, Кэт, ты расшевелила Мэри безо всяких зелий! Вот умница! Кэт смущенно и одновременно весело рассмеялась, принимая из рук Хагрида флакончики. Бережно влила их содержимое в открытый рот Мэри, стараясь не пролить ни капли, и волшебница почти сразу почувствовала приятное тепло, что разлилось по всему ее телу, возвращая подвижность. Когда щекочущее покалывание в коже прекратилось, Мэри вновь ощутила себя здоровой и благодарно улыбнулась. Попыталась сесть, говоря ворчливо: — Тут кто-то заикнулся о благодарности? Так вот, ее достоин лишь тот, кто спас меня. Это ведь был один из кентавров? Хагрид согласно кивнул. — Да, и хорошо, что именно он, Бейн, дал тебе спасительное зелье и доставил сюда – так быстро, как только смог. Сделать это было крайне тяжело – ты билась в судорогах, даже находясь здесь. Потом судороги прекратились, но ты чуть не убила нас всех тем смехом, что извергался из твоих губ – крайне чудовищным. Вскоре он сменился на дикие крики, что затихли, едва ты пришла в себя. Мэри кивнула – теперь в ее сознании все встало на свои места. — Сколько же сейчас времени? — Почти полночь. Услышав это, Мэри тут же поднялась на ноги, направилась к двери... — Эй, куда ты?— остановил ее взволнованный голос Кэт,— ты же и двух шагов не пройдешь! Волшебница, обернувшись, глянула в глаза Кэт несколько угрожающе, говоря: — Возвращаюсь к себе. А что, нельзя? Я ведь не у себя в комнате. Кэт возмущенно фыркнула, собираясь спорить, но Хагрид опередил ее: — Не стоит возражать, Кэт – давай лучше проводим Мэри до ее комнаты, раз уж она так хочет в замок вернуться. Кэт, поколебавшись, согласно, но несколько недовольно, кивнула. — Ладно, так уж и быть. Или ты, Мэри, будешь возражать? — Нет, что ты!— улыбнулась она в ответ,— буду очень рада. Придя к соглашению, они двинулись к замку – Кэт и Хагрид поддерживали Мэри за локти, не давая упасть. Впрочем, волшебница шла бодрячком, и даже усталости не почувствовала, дойдя до замка. Парадные двери были закрыты, но Кэт произнесла несколько слов – и вот она с Мэри уже внутри. — Хагрид, возвращайся к себе,— произнесла Кэт,— я сама справлюсь. Хагрид не стал спорить, и ушел в снежную тьму, а Кэт с Мэри начали подъем по лестницам. — Почему моя комната на четвертом этаже, а не на первом?— спросила Мэри, чувствуя дикую усталость и тяжесть в ногах. — Радуйся, что не на восьмом,— хмыкнула Кэт в ответ, немного поддержав силу духа Мэри. Но все равно, в комнату она была внесена Кэт – настолько обессилела. — Может, завтра тебе лучше будет отдохнуть?— спросила Кэт с беспокойством, едва Мэри с блаженным вздохом растянулась на кровати,— сейчас у тебя полуобморочный вид, а что завтра-то будет? Мэри презрительно фыркнула, покачав головой: — Нет, одной ночи мне для восстановления хватит, поверь. — Побыть с тобой немного? — Нет, не нужно,— отрезала Мэри грубо,— я хочу побыть одна. — Уверена?— с сомнением спросила Кэт. Это вывело Мэри из себя – с ней обращались, как с маленьким ребенком! — Да, Кэт, уверена, иначе бы не говорила это! Я не ребенок, и могу отвечать за свои слова! И нянька мне не нужна! Кэт пронзила ее удивленно-оскорбленным взглядом, и это заставило Мэри пожалеть об этом срыве. — Извини, Кэт. Но если и дальше будешь донимать меня чрезмерной заботой, точно сорвусь. Пожалуйста, оставь меня, если не хочешь услышать новых грубостей. — Как скажешь,— произнесла Кэт с прохладой в голосе,— но все-таки с твоей стороны не очень вежливо отвечать подобными грубостями на слова о заботе. Или, может, тебе уже надоела моя компания? Не дожидаясь ответа на свой вопрос, Кэт вышла из ее комнаты, оставив волшебницу в одиночестве. Мэри почувствовала себя не в своей тарелке – слова Кэт пробудили в ее душе раскаяние. Неужели она никогда не сможет избавиться от той вспыльчивости, что уже неоднократно вредила ей? Кэт наверняка обиделась, и немудрено – ведь она на нее накричала без повода. Надо будет завтра же извиниться… Приняв это решение, Мэри почувствовала, что на душе стало легче. Теперь она могла расслабиться и уснуть… На следующий день Мэри, прежде всего, попросила прощения у Кэт – волшебница сменила гнев на милость только тогда, когда Мэри клятвенно заверила ее, что больше не позволит себе говорить грубости, подобные вчерашним. После того, как мир был установлен, Кэт заметно подобрела и тут же осведомилась о самочувствии Мэри. Волшебница, вопреки тревогам Кэт, чувствовала себя просто отлично – с самого утра в ней бурлила энергия, требующая выхода, и выход находился на уроках. Семикурсники в этот день создавали Покровителя – довольно сложное задание даже для их уровня, с которым справилась лишь одна гриффиндорка – Лили Эванс, постоянно удивляющая Мэри своим мастерством и умом. Ее серебристая лань буквально заворожила Мэри, тогда как у остальных из волшебных палочек вылетали лишь безобидные клубы дыма. Волшебница удивлялась тому, что Северус в этот раз уподобился остальным, тогда как ранее обгонял всех постоянно на каждом задании. Видимо, дело было в недостаточной силе хороших воспоминаний, без которых невозможно создание Патронуса. После ужина, на тайном уроке, Мэри спросила у Снегга, так ли это, но юноша отказался отвечать, мгновенно помрачнев. Добивать его Мэри не стала, а переключилась на непростительные проклятия. — Вы уже отрабатывали друг на друге применение Подчиняющих проклятий, теперь – попробуйте заколдовать меня,— говорила Мэри,— заставьте выйти за дверь, хотя бы. На лицах слизеринцев тут же отразилось недоумение, смешанное со страхом. — Ну же!— поторопила их Мэри,— смелее! Я понимаю, что смелость вам как слизеринцам известна лишь как не имеющее значения слово, но все же... Мальсибер, ты первый. Мальсибер вышел вперед и попытался заклясть Мэри – увы, безуспешно. Следом – Эйвери, что повторил достижение своего друга – то есть не добился ничего. А вот Северус почти достиг своей цели – Мэри почти дошла до двери, когда заклятие Подвластия разрушилось. — Хорошо, Северус,— похвалила волшебница юношу,— но далеко не идеал. Вам всем нужно прилагать больше усилий. Парни не пропустили слова Мэри мимо ушей, и тренировались так старательно, что даже она устала, не говоря уж о них. Уже на следующем уроке все парни достигли безоговорочного успеха, и приступили к тренировкам Пыточного проклятья, используя насекомых. Это заклинание все трое показали очень хорошо, было видно, что знакомы они с ним очень давно. И, видимо, ожидали, что приступят к Убивающему проклятью, но ошиблись – вместо этого Мэри начала их тренировать создавать туманное облако, способное задушить жертву, и разучивание этого проклятия затянулось до самого Рождества. 22 декабря Мэри проводила последние уроки, а вечером состоялась последняя тренировка тройки слизеринцев (Эйвери и Мальсибер уезжали домой, так что проводить уроки в каникулы с одним Снеггом было глупо). — А почему ты не уезжаешь?— поинтересовалась Мэри у Северуса под конец урока,— нет родственников? — Есть. Но я хочу здесь на Рождество побыть. — Это твое право. Что ж, Эйвери, Мальсибер – счастливого Рождества, Северус – спокойной ночи. Слизеринцы, попрощавшись, покинули комнату Мэри, а волшебница, решив, что еще не поздно, направилась на прогулку по Запретному лесу. Но едва она вышла в коридор, как услышала разгневанный голос Макгоногалл: — Ни один ученик не имеет права разгуливать по школе ночью! С вашего факультета вычитается 150 очков! Извольте мне объяснить, почему вы не в спальнях в такое позднее время? — Эти студенты отбывали наказание у меня, профессор,— произнесла Мэри прежде, чем кто-либо из парней успел сказать хоть слово.— Не стоит наказывать их и вычитать очки за мою оплошность. — С вашей стороны, профессор Моран, большой ошибкой было задерживать этих студентов допоздна,— произнесла Макгоногалл холодно,— в следующий раз постарайтесь уж найти более приемлемое время. — Обязательно,— заверила ее Мэри. — Возвращайтесь в свои спальни,— приказала парням, что застыли в ожидании, Макгоногалл,— сегодня я не стану вычитать с вашего факультета очки. А вы, профессор Моран… — Я бы хотела подышать перед сном свежим воздухом,— довольно грубо прервала ее Мэри,— или у вас есть какие-то возражения, профессор Макгоногалл? — Только предупреждение – мы внимательно наблюдаем за вами и при любом малейшем поводе... — Что ж, этим вы меня не удивили. Следите, если хотите, мне все равно,— ответила Мэри равнодушно, и стремительно повернувшись, зашагала к лестницам. Слова Макгоногалл не сильно задели ее – со стороны Дамблдора было бы полнейшей глупостью верить ей безоговорочно. Хорошо, что троих своих учеников Мэри довольно правдоподобно оправдала, но лучше более не надеяться на удачу, и поменять тактику обучения слизеринцев. О том, как именно организовать последующие уроки Темных искусств, и думала Мэри, идя знакомыми тропами по Запретному лесу. Может, имеет смысл обучать этих троих по отдельности, и в более раннее время? — Мэри? Она резко остановилась, чуть не врезавшись в дерево. Ей навстречу шел Хагрид. — Что ты здесь делаешь, Мэри?— спросил он настороженно,— в такой-то чащобе? — Гуляю, всего-навсего. Просто задумалась и не заметила, куда иду. — Видимо, думы у тебя невеселые. Есть проблемы? Мэри торопливо соорудила беззаботную улыбку. — Нет, что ты, какие проблемы могут быть в канун Рождества? Просто... сам этот праздник с самого детства для меня неприятен. На лице Хагрида промелькнуло понимание, смешанное с жалостью. — В Запретном лесу лучше по ночам не гулять,— произнес Хагрид, увлекая Мэри в сторону замка. Мэри не захотела спорить, спросив вместо этого: — А ты-то что делаешь здесь, в такое время? — Да так, дело одно заканчиваю. Мэри, заинтригованная словами Хагрида, попыталась расспросить его, но тот не отвечал ни на один из ее вопросов, вынудив волшебницу обиженно замолчать. Она, играя свою роль, даже не попрощалась с Хагридом, и шла к Хогвартсу, думая о том, что за секреты появились у Хагрида. Быть может, Кэт знает, в чем дело? В рождественскую пору выяснилось, что все мечты Мэри побыть в одиночестве – пустые надежды. Ей вместе с другими профессорами нужно было наводить порядок в замке, украшать его к празднику – и это притом, что учеников осталось не более дюжины. Но, несмотря на это, Рождество прошло очень весело – все, и профессора, и ученики, сидели за одним столом, отпуская то и дело шутки и лакомясь праздничным обедом. После Мэри вместе с Кэт и Хагридом прогулялись по окраине Запретного леса, рассказывая друг другу забавные истории про Рождество. Мэри, из-за пробуждения части души Волан-де-Морта в медальоне отстала от весело смеющихся Хагрида и Кэт, и была вынуждена отвечать на их вопросы – а не приступ ли это, часом? Мэри открестилась головной болью, и, увидев, что ей ни капельки не поверили, сказала серьезно: — Я знаю, что вы спрашиваете не из праздного любопытства, но, к сожалению, не могу ответить на ваш вопрос сейчас. Это одна из тех тем, о которых я не люблю распространяться, и мне нужно время, чтобы снять с нее запрет негласности. И, не желая слышать новые вопросы, со всей возможной поспешностью направилась в замок, отчаянно желая побыть в одиночестве... На следующий день Мэри пересеклась с Северусом Снегом. Она знала, что слизеринец не уехал, но все равно удивилась, когда столкнулась с ним в коридоре восьмого этажа. — Что ты тут делаешь?— поинтересовалась волшебница строго. Снегг выглядел так, словно его застали на месте преступления, но все же смог ответить: — Просто гуляю. Мэри громко фыркнула, покачав головой: — Нет никакой необходимости лгать. Ты хотел встретиться с кем-то из гриффиндорцев, не так ли? Пораженный взгляд Снегга пронзил глаза Мэри – видимо, он слишком сильно удивился ее догадливости. — Вижу, что угадала. Но не бойся – мне абсолютно неинтересна твоя личная жизнь, так что расспрашивать я тебя не буду. Вздох облегчения от Снегга вызвал у Мэри легкую улыбку. — Ты ведь свободен сейчас, не так ли?— поинтересовалась волшебница у юноши как бы невзначай. Снегг кивнул,— прекрасно. Предлагаю провести тренировку. Как ты на это смотришь? — Но... Мальсибера и Эйвери же нет...,— протянул Снегг неуверенно. — После Рождества я буду обучать вас по отдельности, так что это не имеет никакого значения. Какие-то еще возражения имеются? Нет? Хорошо, тогда пошли. И она быстрым шагом направилась к лестницам, заставив Снегга ускорить шаг. — Ты должен был заметить, что твои успехи на моих уроках значительнее, чем те, коих достигли твои товарищи,— говорила Мэри юноше, едва они оказались в ее комнате,— а значит, пришло время для более сложного материала. Только что ты удивлялся, как я узнала о том, что ты хотел сделать. А между тем здесь лишь важно владеть в совершенстве легилименцией. — Легилименцией?— повторил Снегг удивленно – было ясно, что термин этот он слышит впервые. — Да, именно. Навык этот обеспечивает возможность узнать чужие секреты, различить ложь. Но чтобы овладеть этим умением, нужно быть не просто талантливым, но и приложить массу усилий. — Неужели вы считаете, что я могу освоить легилименцию?— спросил Снегг неверяще,— что у меня есть способности к ней? Мэри согласно кивнула: — Несомненно. Но прежде ты должен освоить окклюменцию – способность скрывать свои чувства и мысли от любого, чья воля слабее твоей. Овладеть ею ты готов, поверь мне, так что не будем тянуть. Снегг мгновенно подорвался с кресла, с выжиданием уставившись на Мэри, что стояла напротив. — Итак, сейчас я попытаюсь проникнуть в твое сознание, а ты попробуешь защититься от моего натиска. Мысленно. Снегг, что потянулся за волшебной палочкой, недовольно поморщился. — Приготовься. Раз, два, три! Легилименс! Совершенно свободно проникнув в сознание Снегга, Мэри наблюдала за тем, как перед ее глазами проходят разные моменты из его жизни. Частенько мелькало лицо девочки с темно-рыжими волосами, пара-тройка гриффиндорцев, которые издевались над Снеггом, что, подчастую, выглядел крайне нелепо. Но в какой-то момент Снегг все-таки, собравшись, сумел вытолкнуть Мэри из своего сознания. — Хорошо,— произнесла она довольным тоном,— но действовать нужно гораздо быстрее. — Вы видели то же, что и я?— спросил со страхом в голосе Снегг. Мэри, помедлив, кивнула, и изумилась тем злобе и презрению, что ожесточили лицо юноши. — Если вы и дальше будете так учить меня, я откажусь от изучения этой окклюменции!— крикнул он в запале, сверкнув глазами. — Ты ведь собираешься Пожирателем смерти стать, так что никто с тобой нянчиться не будет,— ответила Мэри холодно,— или ты хочешь, что бы Волан-де-Морт знал все твои мысли и желания? Больше, чем увещевания Мэри, на Снегга подействовал один лишь звук имени Темного Лорда. — Вы же – Пожирательница смерти, почему тогда...? — Если честно, я не совсем являюсь таковой – Волан-де-Морт назначил меня своей правой рукой, поэтому-то я и называю его, как хочу,— произнесла Мэри, наслаждаясь тем замешательством, что появилось в глазах юноши,— я обучаю его будущих подручных, и владение окклюменцией, надо сказать, не один раз помогало мне. Так что перестань ныть и продолжай тренировку. Слова Мэри возымели эффект – после трехчасовой тренировки волшебница с радостью почувствовала, что Снегг защитил свой разум от ее вторжения чуть ли не идеально, одной лишь силой воли. — Поздравляю, Северус, ты смог!— улыбнулась Мэри слизеринцу,— молодец! Лицо Снегга осветилось торжеством, и внезапно волшебница вспомнила, где она могла видеть его – в том сне, что приснился ей этим летом, его черты были точной копией черт той девочки, что наблюдала ее смерть. Если она была ее дочерью, тогда... — Что-то не так, профессор Моран?— осведомился юноша, пораженный переменой в Мэри. — У тебя, случайно, нет братьев или сестер?— спросила Мэри, пытаясь найти логичное объяснение тому сну. Снегг покачал головой в отрицании. — Нет. А что? — Не важно. Взгляд Снегга, до этого пронзавший глаза Мэри, переместился чуть левее – как поняла волшебница, Снегг разглядывал флакончик со спасительным зельем. — Каждый раз я вижу на вашем столе этот флакончик во время уроков с вами,— протянул Снегг,— что в нем за зелье? — Одно противоядие, что я вынуждена принимать время от времени,— ответила Мэри раздраженно – чрезмерное любопытство юноши ей не понравилось. — Что же за болезнь у вас?— не отставал Снегг. — Не сказать, что бы болезнь, скорее... череда приступов. Но тебе знать это ни к чему. Снегг, видимо, думал иначе – подойдя к столу, он взял пузырек в руки, просмотрев его на просвет. Мэри удивил интерес Снегга к абсолютно не примечательному на вид зелью болотной окраски, и его слова, что юноша произнес через минуту: — Ни разу не видел такого зелья. Мэри усмехнулась: — Еще бы ты его видел – оно очень сложное по приготовлению, и ингредиенты его – самые редкие. Но слова ее лишь разожгли в глазах Снегга маниакальный огонь. — Хочешь сварить его?— спросила Мэри недоверчиво. Снегг кивнул с жадностью.— Тогда обратись к Слизнорту – он мне его каждый месяц варит. А про себя подумала, что Снегг ни в жизнь не претворит это свое желание в реальность – хоть он, по словам Слизнорта, и был хорош в зельеварении, он не был гением. — Что ж, на сегодня хватит,— подытожила Мэри,— можешь идти, Северус. Снегг, бросив на Мэри последний задумчивый взгляд, оставил ее в одиночестве, получив задание – тренироваться самостоятельно. Но, как она обнаружила на следующий день, ее ученик благополучно забыл об этом, и был вынужден выслушивать гневные слова Мэри, на которые она не скупилась. Может, именно поэтому ни одна из попыток Снегга защититься от натиска Мэри не закончилась успешно для него. — Ладно, стой!— воскликнула волшебница после второго часа тренировки,— отдохни немного. Вот, выпей. Северус, совершенно вымотанный к этому моменту, мешком повалился в рядом стоящее кресло, приняв из рук Мэри кубок с Восстанавливающим зельем. — Послушай меня, Северус,— начала Мэри, глядя юноше в глаза,— я чувствую в тебе редкостный талант. Ты оправдал мои надежды вчера, отразив мою атаку, почему же сейчас ты ведешь себя так, словно и не слышал никогда об окклюменции? Неужели свой потенциал еще вчера выработал? — Нет, просто... — Так почему же я не вижу усердия? — Я стараюсь!— воскликнул Снегг возмущенно,— это вы не оставляете мне шанса на победу, профессор! — И делаю это специально – ведь тебе придется блокировать атаки и сильнее моих атак. Иначе ты ничего не будешь стоить. Ты меня понял? Северус согласно кивнул, вновь поднимаясь на ноги. — Тогда – продолжим!— скомандовала Мэри, и, увидев неуверенность в глазах Снегга, мысленно обругала себя – но она не могла заменить строгость сантиментами, и поэтому решила не давать своему ученику никаких поблажек. Но, взмахнув палочкой, почему-то вспомнила о том сне, с дочерью ее и Снегга... Видимо, поэтому Северус так легко, даже не прилагая особых усилий, смог отразить ее атаку. — Сейчас у вас, профессор, был такой вид, словно вы боялись, что я увижу ваши мысли,— заметил Снегг,— почему? — Представила, каким ты станешь, когда научишься всему необходимому, станешь Пожирателем смерти,— улыбнулась Мэри, вновь атакуя его. Он так же успешно отразил и эту ее атаку, сделав это играючи. — Не пожалеете потом, что научили меня окклюменции?— спросил Снегг с коротким смешком. — Нет, ведь до этого я поддавалась тебе – так сказать, для поднятия духа. Теперь попробуй одолеть меня в честной борьбе. И Мэри, бешено взмахнув палочкой, произвела еще одну попытку вторгнуться в разум Снегга, но юноша, к ее удивлению, отразил ее натиск. Волшебница посчитала этот успех разовым, но ошиблась. Следующие полчаса тренировок, и две дюжины побед со стороны Снегга сделали его очень счастливым, хоть и отняли все силы. Мэри решила передохнуть, присаживаясь с Северусом в кресла у огня. — Как-то во время одного из уроков, вы сказали нам, что сами заклинания составляете,— произнес Снегг после небольшой паузы,— не могли бы продемонстрировать парочку? — Я бы рада, но вряд ли тебе захочется гореть заживо и быть пронзенным ледяными пиками. Видишь ли, заклинание «Двух стихий» я приберегаю для врагов, а ты – мой ученик. На лице Северуса появилось выражение ужаса со слабыми нотками любопытства. — А вы можете научить ему меня?— спросил он с жадностью в голосе. Мэри изумилась, увидев, как преобразился Снегг: на его изжелта-бледном лице застыло мстительное, ожесточенное выражение, а в глазах горел огонь жажды пыток. Да, видимо, те гриффиндорцы его очень сильно доставали… — Очень сомневаюсь,— покачала головой Мэри,— для сотворения этого заклинания нужно не просто большой талант иметь, а верного помощника, что увеличит их втрое. Точнее сказать, вещь. — Вещь?— переспросил Снегг недоверчиво,— что же это за вещь? — Я не могу тебе сказать. Пока нет. — И, что, это заклинание – единственное? — Нет, почему же?— пожала плечами Мэри.— Были и другие, но они тоже направлены на поражение противника. Ты спрашиваешь так, словно тоже на досуге заклинания новые составляешь! Снегг чуть смущенно кивнул: — Да, но совсем простые пока что. Но некоторые очень даже ничего. — Покажи,— потребовала Мэри. На лице Снегга застыло чуть напряженное выражение. — На вас? — Да. Конечно, если они не приносят сильные страдания. Снегг покачал головой, доставая палочку. Отработанным, хлестким движением взмахнул ею – и вот Мэри в секунду взмыла в воздух, где повисла вверх ногами, словно зацепилась за некий невидимый крюк. — Должна признать, очень полезное заклятие!— воскликнула Мэри, едва Снегг расколдовал ее,— а еще есть? Снегг вновь взмахнул волшебной палочкой, показав еще пару-тройку своих заклинаний. От одного у Мэри отнялся язык, от второго появился неясный шум в ушах. Все это так заинтриговало Мэри, что когда Снегг в ответ на ее жадный взгляд лишь покачал головой, волшебница почувствовала разочарование. — Что, уже все? А для врагов? — Есть, но вы – не мой враг. — Скажи хотя бы, что оно делает. — Открывает многочисленные раны на теле жертвы,— произнес Снегг с выражением садизма на лице. — Научишь меня всем тем заклинаниям, что показал мне сейчас? Подумав немного, Снегг кивнул и приступил к обучению. Для Мэри вначале это было очень непривычно, но она довольно быстро прировняла себя к ученице. — Необычный у нас с тобой сегодня урок получился, Северус. Хочу поблагодарить тебя за ощущение неопытности,— сказала Мэри, прежде чем отпустить Снегга. Тот, польщенный, залился краской смущения, и, торопливо попрощавшись, покинул ее комнату. А волшебница, глянув за окно и увидев там беспросветную мглу, решила, что теперь можно и прогуляться немного. Она почти вышла из комнаты, задержавшись из-за какой-то мелочи на пороге, когда в комнату ее влетела Кэт, крайне запыхавшаяся. — Мэри, хорошо, что ты здесь!— крикнула она с ходу, радостно блеснув глазами,— идем, скорее! — У нас, что, пожар где-то?— поинтересовалась Мэри, увлекаемая по коридору летевшей как стрела Кэт,— неужели нужно мчаться так быстро? — Нужно втрое быстрее!— воскликнула Кэт в ответ, перепрыгивая через три ступеньки. — Так куда мы бежим? — Увидишь! Они довольно быстро достигли Запретного леса, и теперь мчались среди деревьев, не снижая темпа. — Пришли,— выдохнула Кэт, отпустив-таки руку Мэри. Волшебница глянула вперед и увидела золотистого единорога, в котором узнала Сильву. Она лежала на снегу, глаза ее были закрыты, а на ее боку была видна рваная рана, из которой тонкими струйками текла серебристая кровь. Эта картина привела Мэри в ужас, от которого оправиться ей стоило больших усилий. — Что могло ее так сильно ранить?— спросила она, присаживаясь на корточки перед единорогом. — Я не знаю,— ответила Кэт несчастным голосом,— я ее такой нашла. Мэри, понимая, что нужно срочно действовать, больше не стала тратить время на разговоры – направив волшебную палочку на рану, она произнесла в едином напеве магические формулы заклинания исцеления. Эффект последовал незамедлительно – рана медленно, но верно, начала затягиваться, через минуту оставив после себя лишь длинный шрам. — Порядок,— выдохнула Мэри, стирая пот со лба – опасения, что заклинание может не подействовать на волшебное существо, к ее облегчению, не оправдались. — Спасибо, Мэри,— счастливо улыбнулась Кэт, заключая волшебницу в горячие объятия,— я так боялась, что Сильве уже ничто не поможет…. Волшебница рассмеялась: — Да не за что. Но неужели ты и правда это заклинание не знала? — Знала, разумеется, но я была в таком ужасе, что едва палочку в руке держала, поэтому не стала и пробовать – боялась, что наврежу Сильве,— горестно покачала головой Кэт, отстраняясь от Мэри,— но подумала, что уж у тебя-то они должны выходить просто отлично. Хорошо, что не ошиблась. Если бы не ты... — Да ладно тебе, Кэт,— смутилась Мэри,— я бы не простила себе смерть Сильвы. Но кто же мог так ранить ее? Вопрос повис в воздухе – было совершенно очевидно, что у Кэт нет предположений по этому поводу. Через минуту Сильва открыла глаза, попыталась встать... но тут же упала обратно в снег. Кэт стрелой метнулась к ней, шепча что-то успокоительное и перебирая пальцами гриву кобылы. Сильва немного успокоилась и через некоторое время ее вторая попытка встать увенчалась успехом, правда, сделала она это не очень изящно. Мэри, охваченная жалостью к Сильве, ласково потрепала ее по холке, желая хоть как-то уменьшить страдания единорога. Ни с того ни с сего, кобыла встрепенулась, глаза блеснули силой и, взвившись на дыбы, она громко заржала. Мэри, ощущая одновременно и благоговение, и страх, отступила чуть назад, увидев Сильву во всей красе. И поняла, в чем причина столь внезапной перемены – медальон на ее груди излучал тепло, что, скорее всего, и помогло Сильве придти в себя. Задумавшись, Мэри вспомнила о Кэт, лишь услышав ее изумлено-восхищенный вздох. — Как тебе это удалось?— поинтересовалась Кэт. — Неважно!— рассмеялась Мэри весело, легонько коснувшись великолепной гривы Сильвы,— знаешь, теперь я понимаю тебя: помогать волшебным созданиям, чувствовать их благодарность – разве не здорово? Теперь рассмеялась и Кэт. — Мне нужно опасаться!— в шутку испуганно сказала она,— вскоре ты потеснишь меня с моей должности! — Возможно! Ну, что, вернемся в замок? И волшебницы, все так же посмеиваясь, двинулись в обратный путь. — И все-таки, может, скажешь, почему повлияла на Сильву так сильно? Благодаря каким чарам?— спросила Кэт по пути. Мэри лишь пожала плечами в ответ, изобразив недоумение: — Не знаю. — Да ладно! Твоя лукавая улыбка выдает тебя с головой!— подколола Мэри Кэт, явно не желая прекращать расспросы. — Может, все дело в том, что я просто хотела помочь ей? — Ну да, конечно,— хмыкнула Кэт саркастически,— тогда и я бы лечила одним лишь желанием, а так не бывает. Мэри загадочно улыбнулась, не собираясь спорить и дальше. И Кэт, видя, что она не расколется, лишь возмущенно фыркнула, следуя за волшебницей в замок....