Сила двух начал

Это была очередная жертва – не выполнивший волю своего господина мальчишка, и сейчас она преподаст ему, как и многим до него, отличный урок первосортными пытками. Вот он падает, корчится на полу в судорогах боли, что благодаря ее воле лишь увеличиваются, и кричит…. Кричит дико, непереносимо, страшно, словно раненый шальной пулей в самое сердце зверь. Она уже не ощущает его вины – того, что дало ей власть над ним – лишь бесконечное наслаждение его страданиями, исступленное и ярое желание делать его муки все больше и нестерпимее. Вот он лишь сдавленно хрипит, пол окрашивает красным льющаяся кровь из его рта, он задыхается в ее потоках, умирая…. И лишь теперь, остро осознавая, что еще немного – и ее усилия пропадут, она останавливает пытку. — Ну, что скажешь теперь?— прозвучал в темноте и звенящей в ушах тишине холодный голос Волан-де-Морта,— будешь ли ты в дальнейшем прилагать больше усилий для выполнения своей задачи? — Да, повелитель,— еле слышно, через силу шепчет мальчишка, поднимая полные слез глаза на нее – ту, что мучила его только что. Расширившиеся от боли и ужаса серые глаза… они вызывают в ее душе такое редкое чувство – жалость и сострадание, и она, зная, что вскоре будет испытывать вину за содеянное, начинает жалеть о своем опрометчивом поступке – ведь вскоре понесет заслуженное наказание за эти пытки… Мэгги проснулась посреди ночи в холодном поту от приснившегося только что кошмара. Наслаждение муками неизвестного ей мальчишки было таким реальным, точно пытки происходили по правде. Нет, это просто сон! Но ведь и он может сбыться, как те сны, где она видела поляну и особняк Волан-де-Морта на ней. Хотя вероятность этого близка к нулю – волшебница сейчас и помыслить не могла о том, чтобы вновь вернуться в обитель Пожирателей смерти. Тряхнув головой, Мэгги прогнала прочь те мысли, что могли бы подтвердить ее опасения, что сон этот сбудется, откинулась на подушку, пытаясь заснуть…. Но довольно долго ворочалась с боку на бок, пока, наконец, не погрузилась вновь в сон. В нем не было ни неизвестного ей мальчишки, ни Волан-де-Морта, ни особняка… … «Ну вот, наконец-то я еду в Хогвартс,— думала Мэгги с радостью. Радость эту не омрачало даже то, что она несла свой тяжелый чемодан чуть ли не через весь поезд в попытке найти себе купе. Но ничего не поделаешь – раз опоздала, бессмысленно сетовать на непредусмотрительность.— Ну почему же все эти купе уже заполнены?». Только что появившееся раздражение тут же исчезло – волшебница увидела, что в очередном купе пустует сразу два места и решила, что это ее шанс. — Неужели хоть где-то есть свободное место,— сказала она немного ворчливо, войдя в купе и опуская чемодан на пол,— надеюсь, вы не против того, что я останусь здесь? — Извини, но эти места заняты,— произнес черноволосый парень в очках,— попробуй поискать себе другое купе – я уверен, оно должно быть поблизости. Мэгги не ожидала отказа и не удержалась от язвительной реплики: — Что это ты так в этом уверен? Прорицание – твой любимый предмет? Почему-то парня эта реплика уязвила. — Нет, один из моих нелюбимых предметов,— ответил он холодно,— но если тебе этот предмет так нравится, тем более – поищи себе другое купе с действительно свободными местами – в этом купе тебе никто место не наколдует. Мэгги возмущенно вспыхнула, но не нашлась, что ответить, и, последовав совету парня, покинула купе, резковато захлопнув дверь за собой. О том, что бы она с ним сделала, если бы пересеклась с ним вновь, волшебница и думала, когда неожиданно для себя чуть не налетела на кого-то, кто шел ей навстречу. — Эй, ты, а аккуратнее нельзя?— возмутилась она, но тут же осеклась, увидев, с кем именно столкнулась. Незнакомец оказался парнем 16-ти лет, и его лицо было как две капли воды похоже на лицо мальчишки из ее сегодняшнего сна. И расширенные от удивления серые глаза сейчас пронзали ее глаза. — Ты, что, метаморфиня?— спросил парень, отступая чуть назад. — Что? Нет, конечно. С чего ты взял? — Твои глаза только что были серыми, а теперь – черные. Скажешь, мне показалось? — Нет,— покачала головой Мэгги, усмехнувшись,— цвет моих глаз зависит от моего настроения. Если я злюсь или удивляюсь чему-либо, они становятся непроницаемо-черными. А так все время серые. Как у тебя. — Необычная особенность,— заметил парень. Вновь окинул Мэгги взглядом и спросил.— На каком ты курсе? Я тебя раньше здесь не видел. — Еще бы ты меня видел – я еду в Хогвартс впервые, хоть и буду на шестом курсе. Парень заметно удивился. — В смысле – на шестом? Тебя, что, перевели из другой школы к нам? — Нет, я вообще нигде не училась – изучала все предметы сама. Но не все успешно – поэтому и еду сейчас в Хогвартс. — Когтерванцы будут в восторге от пополнения,— презрительно бросил парень,— по одному твоему тону уже чувствуется, что ты заучка. К счастью, я на Слизерине… — На факультете слуг Волан-де-Морта,— в тон ему произнесла Мэгги, с наслаждением видя, как лицо слизеринца побелело,— вот уж куда не хочу попасть по определению. Особенно если там ненавидят всех тех, кто не любит пресмыкаться. Это произошло мгновенно – парень, выхватив из-за пояса волшебную палочку, атаковал девушку ярко-красным лучом-проклятием. Волшебница тут же среагировала – и один из трех выпущенных ею лучей поразил юношу, что не успел увернуться, заставив упасть на пол. — Да кто ты такая?— с возмущением в голосе спросил парень у Мэгги – та взяла его на прицел его же собственной волшебной палочки. Она усмехнулась: — Всего лишь волшебница-самоучка. И в моем арсенале проклятий достаточно таких, после которых любой волшебник, сколь угодно высокомерный, будет уважать меня. Завершив фразу, Мэгги, взмахнув палочкой, подняла парня на ноги. Тот глянул на нее с большим уважением, чем раньше, и одновременно удивлением – волшебница тут же, без промедления, отдала ему волшебную палочку. — Ты, кажется, из семьи Малфоев?— спросила Мэгги. Парень кивнул. — Точно. Неужели знаешь моих родителей? — Видела мельком пару раз,— сказала Мэгги уклончиво,— ты, кстати, очень на отца похож. Ах, да, забыла представиться – Мэгги Мейнджен. — Драко,— в свою очередь назвался парень, и добавил, остановив взгляд своих прищуренных глаз на глазах Мэгги,— так, значит, ты моя будущая однокурсница? И, к тому же, место ищешь… — Это точно,— кивнула волшебница подтверждающее,— что, есть предложение пойти в твое купе? Слизеринец, глянув на Мэгги с долей удивления во взгляде, качнул головой, говоря, что он согласен с ней. И двинулся вперед по коридору, расспрашивая девушку о прошлой жизни. — Знаешь, как-то странно видеть семнадцатилетнюю волшебницу, ничего не знающую о Хогвартсе,— сказал Драко с изумлением, узнав, что даже самые элементарные для него вещи не известны ей,— впрочем, ты совсем скоро наверстаешь это упущенное. Но хоть число факультетов и их особенности-то ты знаешь? — Ну, разумеется,— ответила Мэгги несколько возмущенно,— 4 факультета – Пуффендуй, Когтевран, Гриффиндор, Слизерин. — Как думаешь, на какой факультет попадешь? — Не знаю. На Гриффиндор, наверное. Что это ты так скривился?— нахмурилась волшебница, заметив кислую мину Малфоя,— заранее хочешь сказать, что будешь меня презирать, по меньшей мере, если так случится? — Все гриффиндорцы – идиоты полные,— процедил Драко,— выскочки с большим самомнением. Мэгги, удивленно приподняв брови, хмыкнула. — Лестное определение. У вас, что, вражда между факультетами? Продолжаете начатое Салазаром Слизерином? — Многие из его идей были здравыми. Хотя бы о том, что грязнокровки не могут в магических школах обучаться. — Значит, здравая идея?— сузила Мэгги глаза в гневе, смеряя юношу, удивленного донельзя ее реакцией, уничтожающим взглядом,— хочешь сказать, маглорожденные, какими бы одаренными они ни были, не имеют никакого права обучаться волшебству? Тогда это у тебя завышенное сверх меры самомнение. Пожалуй, я с тобой достаточно пообщалась, Малфой, и, раз уж ты такой принципиальный, пойду, поищу себе другую, менее предвзятую, компанию. — Что это ты так разозлилась?— протянул Малфой недоуменно,— борешься за права маглов? Нет? Или, может, у тебя друзья – сплошь грязнокровки? Сама-то ты чистокровная! — С чего ты взял, что я чистокровная?— спросила Мэгги с подозрением,— может, ты ошибаешься? — Я так не думаю – ведь уверен в том, что таких глаз, как у тебя, у маглов не бывает. От одних только этих слов волшебница ощутила к Драко сильную симпатию, что заставила ее забыть о правах маглов. Но еще больше ее удивило то, что и он испытывал к ней симпатию. Да, если это только из-за глаз… — Ну, что это мы остановились?— спросила Мэгги с весельем в голосе,— приводя Малфоя в себя,— неужели ты передумал вести меня в свое купе? Драко, усмехнувшись, покачал головой, устремляясь вновь вперед. И уже через минуту Мэгги зашла в то купе, что юноша назвал своим. Четверо слизеринцев, что сидели здесь, разом обернулись, пронзив волшебницу удивленно-презрительными взглядами. — Что это ты тут забыла…?— начал было один из них, темноволосый и смуглый парень с раскосыми глазами. — Она – наша будущая однокурсница, Забини, так что будь вежливее,— произнес Малфой, входя в купе вслед за Мэгги,— ее зовут Мэгги Мейнджен. И Драко по очереди назвал имена остальных трех своих однокурсников – Винсент Крэбб, Грегори Гойл и Пэнси Паркинсон. Последняя презрительно фыркнула, спросив: — Почему же она, раз едет в Хогвартс впервые, не вместе с первокурсниками? Мэгги, разумеется, не стала слишком уж распространяться на эту тему – объяснила все дальностью обитания от школ волшебства. — А что насчет родителей?— продолжала расспросы Пэнси вызывающим тоном. — Живу с мамой, она же и научила меня всему. — А отец? — Его не стало, когда мне год исполнился. — Отчего он умер?— встрепенулся до сих пор молчащий Малфой. — От Убивающего проклятия,— холодно пояснила Мэгги, чувствуя, как растет раздражение. Драко, мгновенно смутившись, пробормотал слова извинения. Пэнси, было, хотела сказать что-то, но, встретившись глазами с угрожающим взглядом Мэгги, промолчала. Обстановку разрядило появление тележки со сладостями. Слизеринцы, все, как один, столпились возле тележки, выбирая сладости, Мэгги же и не потрудилась взглянуть на товары, вместо этого разглядывая проплывающие за окном деревья и поля с умиротворенным видом. — Что это ты себе ничего брать не стала?— спросила Пэнси по возвращению в купе,— неужели еще беднее Уизли? — Я не знаю, насколько бедное семейство Уизли – ни разу о них не слышала,— откликнулась Мэгги,— у меня на сладкое с детства аллергия, так что мои сбережения никогда не истратятся на то, что только что купила ты и твои сокурсники. — Вряд ли Мэгги беднее Уизли,— протянул Малфой с уверенностью,— эти побили все рекорды нищеты – предатели чистокровных волшебников… — О чем это ты?— спросила Мэгги с недоумением. — Только Уизли имеют детей больше, чем могут себе позволить – целых семеро. Вот и выглядят все до одного так, словно милостыню просят. И, кроме того, с маглами водятся – позорят все волшебное сообщество… В голосе Малфоя было столько презрения, словно этот факт приравнивал все семейство к маглам. Мэгги, возмутившись до глубины души таким отношением, собралась было что-то возразить, но ее опередил Забини, что произнес: — Интересно, кто в этом году займет должность преподавателя защиты от Темных сил? — Надеюсь, не те идиоты, которые до этого были,— отозвалась Пэнси. — Лучше вспомни, кто их нанимает,— бросил Малфой презрительно,— Дамблдор! С его-то взглядами на вещи где выбрать хорошего преподавателя! К примеру, Снегга… — А что Снегг преподает?— спросила Мэгги, пытаясь вспомнить, где же она могла слышать это имя. — Зельеварение. Но хочет преподавать защиту от Темных сил. И, кстати – он – декан факультета Слизерин. — И поэтому ты хочешь, чтобы он защиту от Темных сил преподавал? — Да, верно,— кивнул Малфой согласно,— вообще-то, было бы неплохо, если бы он вел и защиту, и зелья, но такое вряд ли возможно… Тема разговора сменилась – теперь слизеринцы обсуждали шансы на победу в квиддиче в этом году. Правда, обсуждение плавно перетекло в очернение игроков всех остальных факультетов, прежде всего – гриффиндорцев. — Я в команде ловец,— пояснил Драко для Мэгги, что не принимала никакого участия в разговоре,— половина успеха матча зависит от моих усилий. — И как часто выигрывает ваш факультет?— поинтересовалась Мэгги больше из вежливого интереса, чем по любопытству. — До недавнего времени – постоянно. Но последние три года нас неизменно обходят гриффиндорцы. — Только из-за Поттера,— бросила Паркинсон со злобой. — Что, он так талантлив?— полюбопытствовала Мэгги. — Да весь его талант – обладание «Молнией»,— презрительно сплюнул Малфой,— если бы не это, его команда не смогла бы нас обойти. Мэгги даже удивилась тому, сколько ненависти было в голосе Драко – даже больше, чем той, что она чувствовала во время пыток в особняке Волан-де-Морта. Не в силах и дальше оставаться в наполненном негативом купе, волшебница выбежала в коридор, остановившись у открытого окна. Вдохнула полной грудью воздух, чувствуя, что силы возвращаются… — Что это с тобой?— произнес голос позади Мэгги,— неужели один лишь вид конфет у тебя тошноту вызывает? — Скорее выражение твоего лица, когда ты о Поттере говорил. Малфой было ухмыльнулся, но, осознав, что это не шутка, тут же посерьезнел. — Так ты – поклонница Поттера?— протянул он нехорошим тоном,— вот уж не думал… Мэгги презрительно фыркнула: — Я Поттера даже в лицо еще не видела. Но твоя неприязнь к нему меня задела потому, что чувства для меня вроде прикосновений. Слова ее ввели Драко в легкий ступор. — О чем это ты?— спросил он непонимающе. — Я – осязатель эмоций. Для меня сказать, что чувствует человек в данный момент – как волшебной палочкой взмахнуть. А если эмоции, наблюдаемые мною, сильны, они переполняют меня, и даже могут ввести в беспамятство. Твоя ненависть к Гарри, Драко, выгнала меня из купе, словно ядовитый газ, для меня она – губительна. С минуту Малфой смотрел на волшебницу с вящим изумлением, затем на его лице проступило понимание. — Значит, эмоции для тебя почти что материальны? Вот это да…. Это же настоящий дар! Как давно ты им владеешь? — С рождения. Ну, или, по крайней мере, столько, сколько себя помню. — А чужая радость как на тебя действует? — Она прибавляет мне сил, в противовес ненависти и злобе, что отнимают их. — А ложь и правду ты чувствуешь точно так же?— поинтересовался Малфой с какой-то нетерпеливой жадностью. Мэгги задумалась, осмысливая вопрос. — Даже не знаю,— протянула она, чуть помедлив,— ведь это приоритет тех, кто владеет легилименцией? Но память уже подкидывала Мэгги сцены пыток в особняке, и то, с какой легкостью она определяла, лжет очередной Пожиратель, или же нет. — Мэгги, ты в порядке?— вернул ее к реальности звучащий чуть обеспокоено голос Малфоя. — Да, в полном. Драко, было, хотел сказать что-то еще, но, встретившись глазами с взглядом Мэгги, замер наподобие статуи. Волшебница же вновь видела перед собой столь манящие ее серые глаза, и словно перенеслась в свой сегодняшний сон…. Но теперь ее совершенно не заботило то, чем юноша мог заслужить пытки от нее – она просто смотрела в его глаза, не в силах отвести взгляд. — Думаю, тебе стоит в купе вернуться,— произносит Мэгги, наконец, отводя взгляд,— а я еще побуду здесь, воздухом подышу. — Как хочешь,— пожал плечами Драко,— но сильно не задерживайся. Волшебница промолчала – она уже погрузилась в раздумья, устремив взгляд за окно — туда, где догорал закат… — Я уж думала, ты не вернешься,— сказала Пэнси с чувством сожаления в голосе, едва Мэгги зашла в купе. — Я бы не оставила свои вещи,— ответила Мэгги равнодушно. Остаток пути прошел почти в полном молчании – изредка кто-нибудь из слизеринцев бросал скупую фразу, Мэгги же и вовсе не произнесла ни слова до момента выхода на платформу. Глядя на толпу студентов, волшебница в который раз поразилась тому, как много учеников в Хогвартсе — от первокурсников до семикурсников. Все они, разбившись на группки, что-то обсуждали, словно до этого не ехали в одном поезде. И, в один момент, словно по некоему знаку, двинулись к каретам, что стояли рядами чуть поодаль. Мэгги немного помедлила, прежде чем садится в карету – существа, запряженные в них, были словно из иного мира, они слишком поразили ее своим обликом. Внешне они походили на скелеты – кости их были плотно обтянуты кожей. Волшебнице почудилось, что в глазах лошади горит зеленоватый огонь – быть может, существа эти когда-то были оживлены темным магом? — Идешь? Или передумала уже?— окликнул ее Малфой недоуменно. Мэгги, оторвав взгляд от жутковатого коня, наконец, села в карету. И тут же Драко спросил почти утверждающе: — Что, призрачных коней видела? — Призрачных? Но они же вовсе не призраки! — Ну да, но все их называют призрачными. То есть видеть их может лишь тот, у кого на глазах кто-то умер,— разъяснил Драко, с долей беспокойства глядя на Мэгги,— ты видела смерть своего отца, на моих же глазах, как и на глазах всех слизеринцев, никто не умирал. — Но… тогда откуда вам о них известно?— спросила волшебница, недоумевая. — Слышали на одном из уроков по Уходу за магическими существами,— ответила Пэнси, добавив презрительно,— нам их тогда лесничий Хогвартса, Хагрид, полувеликан, показывал. Мэгги даже не услышала последней фразы Пэнси – неожиданно разболелась голова и, в попытке уменьшить боль, она с силой сжала виски ладонями, склонив голову. К ее счастью, боль, так внезапно возникшая, прошла довольно быстро, а еще через некоторое время карета, в которой она ехала вместе со слизеринцами, остановилась перед величественным замком. Мэгги в восхищении застыла, залюбовавшись громадой Хогвартса, и двинулась вперед лишь после оклика Драко. Пройдя входные двери, волшебница оказалась в вестибюле, и ее взору предстала восхищающая своим видом мраморная лестница, уходящая вверх…. От созерцания красот Хогвартса ее отвлек чей-то сухой голос, произнесший: — Мэгги Мейнджен, верно? Мэгги с интересом глянула на обладательницу официального голоса – она оказалась высокой волшебницей, глядящей строго, с квадратными очками на носу, волосы ее были стянуты на затылке в тугой пучок. — Я профессор Макгоногалл,— представилась волшебница,— директор уведомил меня относительно вашего появления здесь, и теперь вам, мисс Мейнджен, предстоит распределение на факультеты. Следуйте за мной. Мэгги подчинилась, и прошла вслед за профессором мимо двойных дверей к небольшой комнатке слева. Здесь толпились первокурсники, что все до одного с удивлением воззрились на вошедших волшебниц. Профессор Макгоногалл сказала приветственную речь, в которой объяснила правила пребывания в Хогвартсе, после чего повела первокурсников и Мэгги к двойным дверям. За ними оказался обширный банкетный зал, каждый дюйм которого, казалось, буквально дышал магией: то тут, то там виднелись жемчужно-прозрачные призраки, в воздухе над столами парили свечи, а потолок, изображая иссиня-черное небо, подмигивал ученикам многочисленными точками – звездами. Студенты, что сидели за длинными факультетскими столами, провожали первокурсников и Мэгги взглядами – пока те не дошли до стола преподавателей, выстроившись в линию лицом к факультетским столам. Профессор Макгоногалл поставила перед ними трехногий табурет, на который положила старую, залатанную волшебную шляпу. Во всем зале установилась полнейшая тишина, затем шляпа запела: Столетий десять назад, в стародавние дни, когда я была еще совсем новой Сильнейшие времени того колдуны заложили сей школы основы. Число факультетов числу колдунов равным стало, Ведь различны взгляды были тех колдунов на качества своих учеников: Храбрец Гриффиндор выбирал в ученики только тех, кто был равен ему по отваге, Ведунья Кандида – лишь волшебников, сильных умом, и жадным к познаниям тяге. Подруга ее Пенелопа – всех тех, кто сердцем был добр и душою, Четвертый же, Слизерин – только тех, кто нравом хитер и чист кровью. Летели года, процветали дела четырех основателей школы, Но, вот – горе им! Приключилась беда – им раздоры умы помутили, И дружбы ростки, что лишь крепли всегда, они безвременно вмиг погубили. Так, затеяв ярый о первенстве спор, ополчились они друг на друга. В результате же – безвозвратный уход гордеца Слизерина. Хоть его уход и предотвратил роковое развитие ссоры, Из четверки в троицу он превратил основателей этой старой уж школы. И прошло много лет с той поры, но историю эту я помню. И, поведав ее вам, добавлю – беда ждет всех нас, если в школе Вновь все факультеты не смогут в единое целое сплотиться. Шляпа замолчала, и ее песню сменили громкие аплодисменты, сопровождающиеся перешептываниями. Профессор Макгоногалл, выйдя вперед, подняла шляпу над табуретом, собираясь назвать имя первого из первокурсников, но Мэгги этих слов не услышала: стоящий совсем рядом с ней светловолосый мальчик обдал ее такой волной страха напополам с нетерпением, что она приходила в себя около минуты, успев услышать лишь громовое: «Гриффиндор». Так что следующие двадцать минут эмоции рядом стоящих первокурсников настолько заполняли существо Мэгги, что она даже решение шляпы не всегда слышала, хоть та и произносила свои вердикты в полнейшей тишине. И лишь в конце, когда рядом с Мэгги не осталось ни одного новичка, она услышала слова профессора Макгоногалл: — В этом году у нас весьма необычный случай – церемония распределения проходит не над одиннадцатилетним ребенком, а над семнадцатилетней девушкой, по всем меркам уже взрослой, что не смогла учиться здесь в свое время по ряду обстоятельств. Эта девушка, Мэгги Мейнджен, будет учиться на шестом курсе, а сейчас будет определено, на каком факультете. По знаку профессора Макгоногалл Мэгги села на табурет, и тотчас же шляпа, опустившись на ее голову, закрыла девушке обзор своими широкими полями. — Хм, пожалуй, с твоим распределением у меня будет больше проблем, чем со всеми остальными. Даже не знаю, что я могу утверждать точно о том факультете, который подходит тебе больше всего...— говорил тонкий голосок в голове Мэгги,— Впервые за много лет вижу ученицу, которая может обучаться на всех факультетах сразу. Необычные у тебя способности, девочка – без сомнений, очень необычные… Ты еще так много о себе не знаешь…. Но и я не могу увидеть больше, чем мне позволено, так что спрошу прямо: на каком из факультетов ты хотела бы учиться? Мэгги от изумления потеряла дар речи – Распределяющая шляпа предоставляет право выбора факультета ей самой? — Уж прости меня, девочка, но в твоем характере и правда есть понемногу от каждого факультета,— говорил тот же голосок,— за пытливый ум я отправила бы тебя в Когтевран, за отчаянную, почти безрассудную, храбрость – в Гриффиндор. За исключительную доброту – в Пуффендуй, в Слизерин же – за высокомерие и природную хитрость. Ну, так что? Каков твой выбор? — Пусть будет… Слизерин,— ответила Мэгги негромко. Шляпа повторила это решение громовым голосом, ученики зааплодировали…. Ощущая себя как во сне, Мэгги со всей возможной поспешностью дошла до слизеринского стола, усевшись между Малфоем и Забини. — Что это она тебя так долго распределяла?— спросил Драко. Волшебница не успела ответить – из-за преподавательского стола уже во весь свой немалый рост поднимался Дамблдор. Раскинув руки как бы в желании обнять всех студентов, он светло улыбнулся, сказав: — Самого доброго всем вам вечера! Добро пожаловать домой и ветеранам учения, и новичкам! Не буду добавлять сейчас что-то еще, кроме пожелания: «Приятного аппетита». По всему залу в ответ пронеслись одобрительные выкрики и аплодисменты. Продолжая улыбаться, Дамблдор сел на свое место, и в этот же момент на всех столах появились различные блюда, на которые нетерпеливо набросились студенты, проголодавшиеся за день. Мэгги по-быстрому наполнила вкуснейшей едой свою тарелку и с аппетитом начала уминать свой ужин, почти не обращая внимания на окружающее. — Ответь, наконец, на мой вопрос, Мэгги,— настойчиво прозвучал голос Драко совсем рядом с ее ухом. — Ну, шляпа много говорила о том, что ей сложно определить, какой факультет мне подходит больше всего. Но, в конце концов, решилась, и засунула меня сюда. Пэнси от ее слов поперхнулась, переспросив возмущенно: — Засунула? Ну, знаешь – наш факультет это тебе не какой-нибудь Пуффендуй! — Да уж, хуже, чем учиться на Пуффендуе, и быть не может,— поддержал Пэнси Драко,— они всегда во всем последние, потому, что идиоты полные. К очернению Пуффендуйцев присоединились другие, рядом сидящие слизеринцы. Мэгги же продолжила трапезу, думая о том, что сказала ей Распределяющая шляпа. «Каким образом необходимые для учебы качества всех факультетов есть у меня в равных количествах? Не может же быть такого, что моими предками были сразу все основатели Хогвартса – это просто чушь! Хотя… хорошо, что у меня был выбор – теперь я, по крайней мере, больше о Малфое узнаю. Но неужели шляпа увидела мою способность кары волей? Ведь это вполне возможно… Интересно, чего же я о себе еще не знаю?» Появление десерта отвлекло Мэгги от размышлений – теперь ее сознание занимал лишь шоколадно-земляничный торт. Вновь все свое внимание обратить на окружающее волшебница смогла, лишь, когда полностью насытилась. И вновь поднявшись на ноги, сейчас держал речь Дамблдор: — Я рад приветствовать сегодня вашего нового преподавателя зельеварения – профессора Флавиуса Гвиера. Раздались аплодисменты – но не слишком уж бурные. Мэгги, только сейчас вглядевшись в лица преподавателей, увидела довольно высокого волшебника с длинной, наполовину седой, наполовину темно-каштановой бородой и лысой, как яйцо, макушкой. Гвиер приветливо улыбался и казался совсем не старым, несмотря на сетку морщин на лице. — Тем временем, профессор Снегг возьмет на себя обязательства преподавателя защиты от Темных сил. — Неужели!— воскликнули слизеринцы, радостно хлопая своему декану. Мэгги собралась спросить, кто именно из преподавателей Снегг, но, взглянув на того, кто был справа от Дамблдора, тут же поняла, что это ни к чему: волшебник узнавался и так. Черноволосый, улыбающийся с явным самодовольством… Мэгги прошлась взглядом по его изжелта-бледному лицу, и тут же в памяти ее возник сам собой тот же образ – только удивленный, и гораздо более молодой. Видение длилось недолго, и пропало, едва волшебница попыталась вспомнить, когда же она могла видеть Снегга. — Что это с тобой, Мэгги?— резанул по ушам, возвращая девушку в реальность, голос Малфоя,— ты постоянно отвлекаешься на что-то. На что же? — Ничего особенного,— ответила Мэгги с неохотой, испытывая раздражение от повышенного к себе внимания. Драко задумчиво нахмурился, явно не желая оставлять свой вопрос без ответа, но настоять на ответе он уже не смог – Дамблдор объявил об окончании банкета, и ученики толпой направились к своим спальням. Мэгги тут же присоединилась к остальным, выйдя из-за стола. Ей нужно было остаться как можно быстрее в одиночестве, поразмыслить, разобраться в тех вопросах, что оставались нерешенными. И вновь ей помешали: холодный голос, произнесший: — Мисс Мейнджен? Вы нужны мне минут на десять. Пройдите со мной. Мэгги оглянулась, увидев обладателя голоса – облаченного в угольно-черную мантию декана Слизерина, Северуса Снегга. — Конечно, профессор,— ответила она с легким недоумением, и, мельком глянув на Драко, последовала за Снегом. Тот с самого начала взял довольно быстрый темп, но Мэгги, с детства привыкнув к быстрой ходьбе, без проблем его догнала, идя рядом и не задавая вопросов. Вдвоем они, пройдя вестибюль, начали спускаться в подземелья, все ниже и ниже, в темную прохладу пугающих неосвещенностью проходов. Наконец они дошли до одной из дверей, что Снегг открыл, спуская Мэгги в темную комнату. Волшебница, оглядевшись, поняла, что находится в кабинете Снегга – на многочисленных полочках и столах стояли разномастные склянки и реторты с ингредиентами для зелий, вызывающие одним видом своим отвращение. Мэгги, отведя взгляд от коллекции Снегга, глянула на профессора зельеварения, проигнорировав его пригласительный жест в направлении свободного кресла, оставшись стоять. — Вы были распределены на мой факультет, мисс Мейнджен, поэтому я, как ваш декан, должен предупредить вас относительно некоторых, очень важных, вещей,— неторопливо начал Снегг, немигающим взором затаившейся змеи глядя Мэгги в глаза.— Директор уведомил меня о ваших необычных способностях, и я должен быть уверен в том, что никаких эксцессов не возникнет. Волшебница насмешливо приподняла брови, едва удержавшись от колкости: «Ну, попробуйте меня остановить, когда я пытать свою жертву буду». Снегг ее выражение лица истолковал по-своему: — Не беспокойтесь – ваш секрет известен лишь мне и директору, и дальше нас не распространиться. Мэгги коротко кивнула, говоря, что все поняла. — И еще – я так же наслышан о вашем, удивляющем директора, выдающемся таланте, и о том, что пребывание в Хогвартсе должно сопровождаться сохранением вашей безопасности, и безопасности других волшебников. Поэтому я должен обеспечить вашу безопасность в стенах замка. «Следить он за мной, что ли, будет?»— подумала Мэгги с недоумением. — Если вы о том, что меня ждет исключение, если я выйду за рамки – то я это и так знаю,— сказала она. — И это тоже – но не только. Мне нужен полный контроль над вами, но не посредством слежения. Поэтому… вы сами будете являться ко мне с подробным отчетом о ваших поступках и их подоплеке раз в неделю. — Вам оно надо?— дерзко спросила Мэгги,— представьте, сколько времени обсуждение займет… Она осеклась, наткнувшись на светящийся холодной уверенностью взгляд Снегга. Вздохнула неохотно: — Хорошо, я все поняла. Что-нибудь еще? — Пока это все. Но запомните — если вдруг произойдет нечто нежелательное, у вас должны быть весомые доводы, чтобы оправдаться, мисс Мейнджен. Мэгги, пытливо глянув в холодную черноту глаз Снегга, с минуту стояла, обдумывая его слова. Он как будто знает больше, чем хочет показать… — Мои доводы весомы в любой ситуации, какой бы она не была,— сказала она, нарушив установившуюся паузу. — Это хорошо. Вы можете идти, мисс Мейнджен,— откликнулся Снегг, переведя взгляд на дверь. «Какой же он странный,— думала Мэгги, шагая к гостиной Слизерина.— Докладывать я ему, видите ли, должна…. Обо всем более-менее значимом, что случится со мной в Хогвартсе. Впрочем, это явно идея Дамблдора, так что ее можно упустить. Другой вопрос – откуда я Снегга знаю? Неужели что-то из далекого детства?» Спохватившись, что свернула не туда, Мэгги сосредоточила все свое внимание на поиске дороги к гостиной Слизерина. Уверенно свернув в один из коридоров, поняла, что заблудилась. В результате волшебница плутала в полумраке подземелий, пока, наконец, не наткнулась на нужную ей стену, за которой скрывался проход в гостиную Слизерина. Мэгги произнесла пароль, после чего, шагнув в открывшийся в стене проем, оказалась в большой гостиной, уставленной обитыми кожей креслами и диванами, что пустовали — все Слизеринцы давно уже спали. Мэгги, чувствуя в каждой клеточке тела усталость, присела в кресло у камина, жарко пышащего огнем, и почти сразу же провалилась в сон… Как всегда, ей снилось что-то приятное, но почти невесомое, что по-пробуждении почти мгновенно забылось и уже не вспомнилось. Волшебница сонно оглянулась, думая, что уже утро, но нет – сама обстановка сказала ей, что спала она не больше двух часов: в камине все еще горел огонь, так же сильно, как и раньше. Спать больше не хотелось, и Мэгги, удобнее устроившись в кресле, вновь попыталась погрузиться в размышления, но ее отвлек раздавшийся внезапно сзади голос: — О чем это ты со Снеггом два часа болтала? — Десять минут, вообще-то. И как-то не ожидала, что ты посреди ночи проснешься. Будешь искать моей компании… — Не то, что бы я твою компанию специально искал…— протянул Малфой, приземляясь в кресло рядом с волшебницей,— просто проснулся посреди ночи, решил спуститься сюда…. Так что же тебе Снегг сказал? — Что я должна буду докладывать ему раз в неделю обо всем, что делаю и думаю,— ответила Мэгги. — С чего это вдруг?— удивился Драко,— это же чушь полная… — Не совсем, Драко. Снегг знает о моей способности чувствовать эмоции. Так что… — Что? Согласен, способность необычная, но не повод для предоставления отчетов в своих действиях! — Ты просто не все обо мне знаешь,— усмехнулась Мэгги,— видишь ли, наравне с другими эмоциями я, пожалуй, сильнее всего чужую вину ощущаю. А, ощущая это чувство и чувство раскаяния наравне с ним, жажду лишь одного – избавить того, кто испытывает все эти эмоции от них через невообразимые мучения. — Пытаешь людей?— переспросил Драко ошарашенно, округлив глаза в ужасе,— и делаешь это сознательно?! Но это просто невероятно…. — Да, я знаю. Но, тем не менее, все мои слова – правда. Пытки продолжаются до тех пор, пока боль не превысит чувство раскаяния волшебника. Поэтому-то я и вынуждена докладывать обо всех своих действиях Снегу – он ведь отвечает за меня с сегодняшнего дня, и должен быть уверен в том, что никаких эксцессов не возникнет. А теперь, когда я поведала тебе свой секрет, хочу узнать кое-что о тебе. Драко даже не успел что-либо сказать – Мэгги, впившись пронзительным взглядом в его серые глаза, без труда проникла в сознание слизеринца, вызвав в нем образ Волан-де-Морта. — Твое поручение, Драко – какова его суть? Малфой, мгновенно побледнев, уставился на волшебницу в откровенном ужасе. — Откуда ты знаешь?! — Неважно. Так что, скажешь? — Ну, уж нет,— произнес Драко категорически,— и даже не думай настаивать – пожалеешь. — И не собиралась,— хмыкнула Мэгги пренебрежительно,— но просто обязана предупредить, чтобы ты держался от меня подальше, когда будешь терзаться муками совести в случае невыполнения своего задания. — И Дамблдор, зная о твоей способности, позволил тебе обучаться здесь?— возмутился Малфой,— это же глупость с его стороны! Ты до смерти можешь запытать любого, кто при тебе почувствует себя виноватым хоть в чем-то! Волшебница в ответ покачала головой, усмехнувшись. — Ты перебарщиваешь. Я принимаю во внимание только сильные порывы вины, глубокое чувство раскаяния, а не мимолетные позывы. — И как много было случаев кары тобою других за вину? — Один, десять лет назад. Тогда же я узнала, что меня нельзя остановить ничем, пока я не сочту вину искупленной. И после того случая уехала вместе с матерью в безлюдную глушь – чтобы случившееся вновь не повторилось… — И ни с кем не общалась десять лет подряд?— перебил Драко Мэгги в вящем изумлении,— но это же совершенно невозможно! — Для тебя невозможно,— возразила Мэгги,— а я жила именно так. — Чем же ты была занята все те годы? Дома безвылазно сидела? — Да, но только половину всего времени – остальную половину проводила в ближайшем лесу, в долгих прогулках. И, конечно же, тренировалась, изучала основы магии…. И мне это неплохо удалось, как ты, наверное, уже успел заметить. Драко хотел было что-то сказать, но промолчал. Мэгги же особо не жаждала распространяться и дальше о своем прошлом, и погрузилась в размышления о том, что же именно мог поручить Волан-де-Морт Малфою. И просто не удержалась от вопроса, нарушив только установившуюся тишину: — И как давно ты стал Пожирателем смерти? — Это не твое дело,— ответил Драко резким тоном. — Ну почему же…— протянула Мэгги небрежно,— имею ведь я право, как подчиненная Волан-де-Морта, знать о своих соратниках? На пару секунд глаза юноши расширились, приоткрылся в удивлении рот…. Но потом он, взяв себя в руки, презрительно сузил глаза, бросив: — Ты – слуга Темного Лорда? Не поверю ни за что. Во-первых, ты называешь его так, как ни один Пожиратель назвать бы не осмелился. К тому же, тогда тебя здесь точно не было бы – Дамблдор, кем бы он ни был, все-таки не слепец. — Да, я так и поняла,— откликнулась Мэгги насмешливым тоном,— а тебя он не заметил лишь потому, что очки забыл надеть на церемонию распределения. — Что же я тебя тогда не видел раньше?— спросил Драко с подозрением,— или скажешь, что всего день в Пожирателях смерти? Мэгги тут же возмутилась: — Да я вообще не Пожиратель смерти! В отличие от тебя… — Значит то, что Темный Лорд мне приказал, не твое дело,— заключил Драко с видимым довольством,— и вообще… Никто здесь не знает даже и того, что я у него в подчинении, так что… Дальше нас с тобой это не должно распространиться. Ясно? В его тоне появилась неприкрытая угроза, но Мэгги не обратила на нее ровно никакого внимания, сказав: — Я и так не собиралась бегать по Хогвартсу с воплями: «Драко Малфой – Пожиратель смерти!». Поэтому твое замечание излишне – слово даю, что никому не проболтаюсь. Юноша тут же расслабился, чуть заметно улыбнувшись. — Хорошо. — Только запомни – будешь мучиться от угрызений совести, не выполнив задания – держись от меня подальше,— с явным намеком произнесла Мэгги, заставив Драко побледнеть,— я не выбираю жертв – и кара будет в высшей степени жестокой. Слизеринец, может, и мог сказать что-то, но не стал. Словно бы только что сообразив, что время позднее, он оставил Мэгги, уйдя в спальню в молчании. Волшебница этого даже не заметила – она впала в состояние, близкое к дреме, и провела так все время до утра. И лишь перед завтраком, на следующий день, когда в гостиной показались слизеринцы, зевающие спросонья, Мэгги, наконец, очнулась от своего оцепенения. — Эй, Мейнджен! Ты, что, всю ночь здесь сидела?— услышала она издевательский голос Пэнси Паркинсон,— неужели так боялась в свою новую спальню зайти? Все слизеринцы тут же загоготали, поддерживая Пэнси. Послышались комментарии: — Наверное, она не хочет опускаться до общения с нами – ведь уже практически взрослая! — Несмотря на то, что по правилам она должна лишь на первом курсе быть! — Она просто после слов мамочки Дамблдору смогла на шестой курс попасть,— добавила Пэнси злорадно. Мэгги, только что со всей четкостью ощущавшая злобу и презрение Пэнси, в одну секунду забыла о них – собственный гнев и злость затмили собою все, поднимаясь от солнечного сплетения подобно волне прибоя. Она не заметила, как оказалась на ногах, с волшебной палочкой в руке. А в мозгу билась лишь одна мысль – желание причинить Пэнси боль…. Мэгги, глядя неподвижным взглядом в глаза Пэнси, попыталась вызвать в ее сознании эпизод с раскаянием, даже не видя, что на лице слизеринки больше нет улыбки – лишь страх… — Что это вы тут не поделили?— раздался удивленно-прохладный голос Малфоя, что подействовал на Мэгги подобно ледяному душу,— не меня, надеюсь? В голосе его, как и во взгляде, была насмешка, но она тут же сменилась на недоумение, стоило Мэгги почувствовать на себе его взгляд. — Мэгги, сотри выражение ярости со своего лица, оно тебе не идет,— сказал Малфой. Но не эти слова, а звучащая в них тревога подействовала на Мэгги отрезвляюще. Еще недавно пылая жаждой мести, волшебница очнулась, обретя ясное сознание. «Все было так же, как и в тот день, когда я стала слугой Волан-де-Морта,— подумала Мэгги,— и лишь Драко смог меня оградить от очередной ошибки». Не желая больше оставаться в гостиной, она быстрым шагом направилась к выходу. И только в коридоре, в подземельях, ее нагнал тревожный голос Драко: — Мэгги, подожди! Что произошло? — Это ты у своей подружки спроси,— бросила волшебница с неприязнью, еще больше ускоряя шаг. Ей удалось пройти не больше десяти ступеней, когда рука Малфоя заставила ее остановиться, перехватив за локоть. — Отстать от меня, Малфой,— угрожающе прошипела Мэгги, оказавшись с Драко лицом к лицу,— иди лучше Паркинсон успокой. Мне же утешение не нужно. Юноша словно бы и не услышал слов Мэгги – остановив свой взгляд на ее глазах, он смотрел в них до тех пор, пока она, успокоившись, не отвела взгляд. «Удивительно. Один лишь взгляд в глаза Драко – и вся моя злость уходит безвозвратно,— подумала Мэгги,— и совершенно очевидно, что Драко чарует мой взгляд. Но только пока мои глаза непроницаемо черны». — Что тебя так разозлило?— спросил Драко, пытливо глядя на волшебницу. — Неважно. Само отношение ко мне Пэнси, если говорить объективно. Она невзлюбила меня с первого взгляда. Смешно сказать — лишь потому, что ты, и никто другой, привел меня в свое купе. Она ревнует тебя ко мне, отсюда и ненависть… — Так она сильна? Эта ненависть? — Из сознания она меня вывести не сможет, а вот за спокойствие духа я отныне ручаться не могу. — Я пытался убедить Пэнси в том, что ты для меня лишь однокурсница и не более, но она не поверила. — Быть может, тебе стоит лишь перестать ходить за мной?— предложила Мэгги. Драко негодующе фыркнул: — Да я и не хожу за тобой. Просто твоя компания мне предпочтительнее всего, вот и… — Ладно,— прервала его волшебница, вновь продолжая подъем,— идем на завтрак, что ли. И они вместе, уже не торопясь, двинулись к Большому залу, где уже собралась половина учеников. Мэгги, оказавшись за столом своего факультета, пробежалась быстрым взглядом по лицам преподавателей. Остановила взгляд на Снегге, подумав, что о сегодняшнем недоразумении она точно не расскажет. Как только завтрак закончился, деканы факультетов двинулись вдоль столов, раздавая индивидуальные расписания. Прошло порядочно времени, прежде чем Снегг дошел до Мэгги, и, когда это, наконец, произошло, волшебница удивилась тому, что он просто отдал ей заполненное расписание, ничего не выясняя у нее самой, как это делал с другими учениками. «Заклинания, травология, трансфигурация, защита от Темных искусств…»,— прочитала она, нахмурившись… — Простите, профессор, могу я узнать… — произнесла Мэгги. — Что именно, мисс Мейнджен?— повернулся к ней Снегг, недовольно блеснув глазами. — На пробах я выполнила все задания по защите от Темных искусств, почему же этот предмет у меня в расписании? — Я счел за лучшее лично убедиться в ваших умениях,— проронил Снегг сухо,— именно я веду этот предмет в этом году. И он вновь отвернулся, продолжая обход слизеринцев. «Да, чувствуется его радость,— думала Мэгги отрешенно,— интересно, почему это Дамблдор раньше не позволил Снегу преподавать этот предмет?» Так, думая об этом, волшебница направилась на свое первое занятие – заклинания. В одиночестве – Драко, словно бы почувствовав, что она хочет побыть одна, заговорился с Забини. Профессор, что преподавал эту дисциплину, к изумлению Мэгги оказался столь маленьким, что лишь стопка книг позволяла ему стоять за кафедрой, видя всех учеников. — Мэгги Мейнджен, да?— сказал он, дойдя при оглашении списка слизеринцев до нее,— когда-то мне посчастливилось с твоей матерью работать. Она была знатоком своего дела… Кашлянув как бы в смущении, профессор Флитвик переключился на задание – испарить с помощью волшебной палочки воду из кубка, не расплавив при этом сам кубок. Мэгги выполнила это задание с первой же попытки, и почувствовала себя старшекурсницей среди первокурсников – многие не могли даже струю огня вызвать, а те, кому это удавалось, плавили свои кубки. Успех волшебницы был замечен Флитвиком – и награжден двадцатью баллами. Некоторые слизеринцы, в том числе, и Пэнси, что поначалу почувствовали зависть к ней, тут же разразились бурными овациями. По просьбе профессора Мэгги сначала заморозила воду в кубке, затем – растопила и испарила ее. После, повинуясь проблеску вдохновения, одним взмахом волшебной палочки вновь создав воду в кубке, резким движением руки выплеснула ее, тут же заморозив. По классу пронесся вздох восхищения – к потолку, застыв в воздухе, уносился, широко раскинув крылья, лебедь. После этого урок превратился неизвестно во что, почти сорвавшись – ученики, выкрикивая слова похвалы, видели все новые и новые чудеса, что Мэгги по просьбе Флитвика показывала одно за другим. — Это просто потрясающе!— восклицал профессор в конце урока,— поразительный талант! Еще 50 очков Слизерину! Радостный рев слизеринцев перекрыл зазвучавший звонок – все слизеринцы тут же кинулись поздравлять Мэгги, что заработала сегодня очки факультету. — Здорово, что ты у нас, Мэгги,— говорили слизеринцы, идя в общую гостиную,— теперь мы точно кубок домов выиграем! Весь следующий урок, что был сейчас у шестикурсников свободен, слизеринцы просили Мэгги показать что-нибудь еще, и она, совершенно не чувствуя усталости, выполняла просьбы слизеринцев. И их восторг, радость, наполняющая все ее существо, давали волшебнице все больше и больше сил. Так очень быстро пролетело время свободного урока, и слизеринцы, обсуждая необыкновенные умения Мэгги, устремились на защиту от Темных сил. — Итак, шестикурсники. Все вы, набрав необходимое количество баллов, получили возможность продолжить изучение этой дисциплины,— сказал Снегг, едва слизеринцы устроились в классе,— но среди вас есть ученица, что не проходила экзамен, и чьи умения нуждаются в немедленном подтверждении. Мэгги Мейнджен! «Надеюсь, он мне не собирается сейчас экзамен устраивать»,— подумала Мэгги, выходя в центр класса. — Профессор Дамблдор отзывался о вас как о особо умелой и талантливой, хоть и юной, ученице,— процедил Снегг, пронзая волшебницу пристальным взглядом,— сейчас мы все увидим, насколько он был прав. Подойдите ко мне. Мэгги в полной тишине подошла к Снеггу, гадая, что ей придется делать. — Скажите, мисс Мейнджен, вам известно о «Огненном коконе»?— спросил Снегг, явно рассчитывая на ответ «нет» от нее. Но волшебница кивнула в ответ – она читала об этом, хоть и давно. — Относится к категории самых сложных чар среднего уровня. В школах обычно не изучается, так как около 200 лет назад привело к гибели нескольких учеников. — Его суть? — Совмещает в себе силу Огненного столба и Опутывающего проклятья. Поэтому требует 30 секунд на создание. В это время его еще можно отразить, после же проклятие, опутывая человека, сжигает его заживо, и, разрастаясь после, может перекинуться на тех, кто стоит рядом – на расстояние до ярда. Едва договорив, Мэгги очень отчетливо ощутила волну ужаса, что прокатилась по всему классу, что породили ученики. Судорожно вздохнув, она попыталась прогнать замелькавшие перед глазами назойливые черные точки, и, как сквозь вату услышала голос Снегга: — Здесь вы правы – Огненный кокон, своеобразная смесь Пыточного и Убивающего проклятий, невозможно отразить – и убивает оно почти мгновенно. Но не думайте, что, раз разговор зашел об этом проклятии, я обязательно испробую его на вас. Вместо этого я научу блокировать его. И мисс Мейнджен покажет вам, как выполняется эта защита. Только теперь, полностью справившись с недомоганием, Мэгги поняла свою задачу – сделать то, что она знала лишь в теории! — Вы ведь знаете формулу заклинания?— поинтересовался Снегг у нее вкрадчиво. Волшебница кивнула. — Тогда приступим. Резко взмахнув волшебной палочкой, Снегг поставил защиту, от которой должно было срикошетить обратно в Мэгги отраженное ею заклинание, неся в себе двойной урон и двойную силу. Оно поразит ее, либо, отразившись, попадет в кого-то из учеников… Лихорадочным размышлениям Мэгги помешал тот луч, что вылетел в нее из палочки Снегга – волшебница выставила необходимую защиту за секунду до того, как проклятье попало в нее. Отразившись, оно понеслось в своего создателя, но, не сумев поразить его, метнулось обратно. Мэгги отчаянно взмахнула волшебной палочкой, посылая навстречу ему свое заклинание. Два луча столкнулись, рассыпавшись разноцветными искрами… — Мисс Мейнджен, как вы видели только что, блестяще справилась со своей задачей. Что была усложнена мною специально. Заклинание – защита, изобретенное когда-то, оказалось при первой же проверке несостоятельным, и унесло жизни учеников. Но действенным оказалось бы просто перебить луч проклятья каким-нибудь другим, даже самым простым, что и доказала мисс Мейнджен. Можете возвращаться на место. Мэгги села на место, а Снегг продолжил: — Итак, сейчас каждый из вас должен будет выполнить невербальное проклятие – надеюсь, в чем его суть объяснять не нужно? Вы разобьетесь на пары, и будете атаковать друг друга по очереди. Приступайте. Шестикурсники тут же разделились на пары; Мэгги, не найдя себе пары, по приказу Снегга то и дело демонстрировала правильное исполнение невербальных чар. И заодно убедилась в том, что слизеринцы получают от Снегга явные привилегии, гриффиндорцы же то и дело слышали от него язвительные насмешки в свой адрес. Остановившись около очередной пары гриффиндорцев, Мэгги, еще не видя лиц студентов, ощутила ненависть такой же силы, что была вчера в слизеринском купе от Малфоя. Сейчас эта ненависть была обоюдной, и волшебница, проследив полный ненавистью взгляд Снегга, увидела того самого парня, который вчера прогнал ее из своего купе. — Поттер! Ваша попытка сотворить приличное заклинание невербально была настолько слабой, что у меня возникли серьезные сомнения в том, что вы все же сможете сделать необходимое к экзаменам,— сказал Снегг язвительно, и Мэгги вновь ощутила ток ненависти, немного слабее предыдущего. — Быть может, вам поможет очередная демонстрация,— продолжил Снегг с презрением. Мэгги, повинуясь жесту профессора, в который раз метнула заклинание в него, что он тут же и отразил. На ее взгляд, именно при изучении невербальных заклинаний демонстрация была совершенно бесполезной – ну как ученики могли научиться сосредоточению, лишь наблюдая это самое сосредоточение на чужом примере? Если что-то и могло помочь здесь – то не утверждение твердолобости учеников, а слова веры в их силы, слова поощрения… Похоже, Поттер и его друг, чьи волосы так и горели пронзительно-рыжим цветом, были согласны в этом с ней – по крайней мере, об этом говорили выражения их лиц. И, разумеется, их попытки не увенчались успехом. Профессор Снегг, злорадно усмехнувшись, собрался было высказать свои комментарии по поводу их способностей, но его опередила Мэгги, произнеся: — Профессор, позвольте мне помочь им освоить эти чары как следует. Учитывая то, что я сама знаю их уже давно, это будет очень даже кстати. Снегг было задумался, но почти сразу же коротко кивнул. — Хорошо, приступайте. Но, так как вы, мисс Мейнджен, вызвались добровольно, то я вправе вычесть с факультета Слизерин 20 баллов в случае вашего провала – а в том, что случиться иначе, я очень сильно сомневаюсь. Мэгги, услышав эти слова, было пожалела о своем поспешном решении помочь гриффиндорцам – парни, услышав последнюю фразу Снегга, улыбнулись одинаково насмешливо, как бы говоря ей, что у нее ничего не выйдет… — Для начала представьтесь,— сказала волшебница, переводя взгляд с одного лица на другое,— я ведь даже имен ваших не знаю… — Рон Уизли,— представился рыжий парень, стерев с губ усмешку на мгновение. — Гарри Поттер,— назвался его друг, что глядел на Мэгги хмуро, без какой-либо улыбки,— и как же ты нас учить собираешься? Как Снегг, или хуже? — Да не буду я вас учить,— возразила Мэгги категорично, удивив этим парней,— вы ведь не хотите обучаться невербальным чарам. — А как же наказание от Снегга? Тебе, что, на Кубок домов плевать? — Ну да,— подтвердила Мэгги спокойно, удивив этим гриффиндорцев,— я лишь хочу помочь вам, и знаю, что Снегг заведомо настроен против вас, как студентов Гриффиндора. Другой вопрос – хотите ли вы даже не очки сохранить, а выучить очень полезное умение. Если да – то я научу вас невербальным чарам. Парни, переглянувшись, кивнули, и Мэгги, улыбнувшись победно, продолжила тем же уверенным голосом: — Хорошо. Для этого вам, прежде всего, нужно верить в свои силы – и, конечно же, сосредоточиться на поставленной цели. Захотите исполнения этого заклинания всей душой – и направьте вашу магическую силу в волшебную палочку, одновременно произнеся про себя необходимые слова. Начни ты, Рон. Парень, неуверенно кивнув, встал в стойку. Взмахнул палочкой, направив ее на Гарри, но ничего не произошло – даже искры из кончика волшебной палочки не вырвалось. — Новые попытки дадут должный результат,— ободрила Рона Мэгги. И, указав на Гарри, произнесла,— теперь ты. Гарри попытался тоже, и попытка его была удачнее, чем у его друга – но заклинание, вылетевшее из палочки Гарри, было настолько слабым, что угасло, не долетев полпути до Рона. Парни, подбадриваемые волшебницей, продолжили попытки, действуя по очереди, и, к своей собственной радости и удовлетворению Мэгги достигли желаемого результата через полчаса тренировок. — Очень хорошо, молодцы,— похвалила их Мэгги, увидев идеальный результат от обоих парней,— вы действительно выучили эти чары. Словно бы услышав эти слова, рядом с ней и гриффиндорцами появился Снегг, спросив: — Что, вы уже готовы продемонстрировать мне свое владение невербальными чарами? Парни, уже не колеблясь, выполнили задание Снегга, сделав это идеально на этот раз. И заслужили награду – 20 очков своему факультету. Сразу после прозвенел звонок, и шестикурсники, как один, потянулись к выходу. — Спасибо за помощь, Мэгги, — услышала волшебница голоса Рона и Гарри у самого выхода,— теперь мы твои должники. Если понадобиться помощь – обращайся. — Непременно,— улыбнулась она в ответ,— я рада, что смогла помочь вам сегодня. — В самом деле?— донесся до нее холодно-презрительный голос Драко, что стоял возле кабинета, пронзая нехорошим взглядом гриффиндорцев. Его ненависть ощутимо действовала на Мэгги, но особого вреда не причинила – волшебница была защищена благодарностью своих учеников. — Да, Драко,— подтвердила она голосом, в котором не было даже капли теплоты,— но совсем не радует твоя ненависть. — Тогда я оставлю вас с Поттером радоваться мимолетному успеху,— откликнулся Малфой пренебрежительно,— можешь секретничать с ним сколько угодно и о чем угодно, пользуясь тем, что так удачно подмазалась к нему. Мэгги даже парировать не успела – Драко, сверкнув глазами, ушел. Она, вздохнув, повернулась к гриффиндорцам, но на их лицах уже не было улыбок. — Значит, ты затеяла это все лишь, чтобы ко мне в доверие втереться?— спросил Гарри прохладным тоном,— тогда мне больше от тебя ничего не нужно – свои слова я беру обратно. — Мои поступки, какими бы они ни были, никогда не будут иметь под собой корыстной почвы,— отрезала Мэгги, поменявшись в лице,— я помогала вам просто так, и одной благодарности мне вполне достаточно. — После слов Малфоя в твои слова мне не очень-то верится,— произнес голос позади Мэгги. Волшебница обернулась, и увидела шестикурсницу — гриффиндорку. Мэгги скользнула взглядом по ее лицу, отметив пышные кудрявые волосы и карие глаза, что сейчас цепко глядели на нее. — Ты ведь Мэгги Мейнджен, верно?— спросила девушка, подойдя к Мэгги,— я Гермиона Грейнджер. — Очень приятно, Гермиона,— усмехнулась Мэгги, гадая, чего же ей ждать от волшебницы,— но объясни, почему ты считаешь, что мне нельзя доверять? — В основном, потому что я тебя совсем не знаю,— откликнулась Гермиона с готовностью,— а еще мне как-то не сильно верится, что ты, с такими-то способностями, в Хогвартсе только ради обучения – если судить по сотворенным тобою только что чарам, ты уже можешь ЖАБА на «отлично» сдать. — Да, но только по защите от Темных искусств,— возразила ей Мэгги,— есть и другие предметы, в которых я далеко не ас. — Допустим, в Хогвартсе ты из-за этого и только,— произнесла Гермиона таким скептическим тоном, словно не хотела верить собственным словам,— а Гарри и Рону ты, значит, помогла чисто из солидарности? Как студентам Гриффиндора, к которым все слизеринцы испытывают ненависть? И тебе хватило от них лишь благодарности? — Да, хватило,— кивнула Мэгги,— но если тебе мало этих моих слов, я могу доказать, что говорю правду. Только не здесь, а где-нибудь подальше от чужих глаз… …— Так как же ты можешь сделать это?— спросила Гермиона, едва она, Гарри, Рон и Мэгги оказались возле озера, неспешно прогуливаясь на свежем воздухе. — Если уж вы не верите мне так, я скажу то, что хочу сказать, несколько иначе. Представьте, что человек, гуляющий по лесу, случайно встретился с кентавром, так же, как кентавр не предполагал, что встретится с человеком, но встреча произошла. Станут ли они после этой встречи зависимы друг от друга? — Если только кентавр спас этому человеку жизнь,— предположила Гермиона,— тогда только человек будет обязан кентавру, а кентавр – нет. — А если никто никого не спасал, и они просто пересеклись, лишь потому, что тропа узкая, а обойти нельзя? Что тогда? — Тогда они просто разойдутся,— пожал плечами Гарри,— и что? Что ты этим сказать хотела? — Это – образы, на примере которых я показала наши с вами отношения. Вы – люди, я – кентавр. Теперь вы понимаете, что мне от вас ничего не нужно? Так же, как и всем кентаврам от людей. К тому же, кентавры – свободны, и никому не подчиняются. — Это ты сейчас о Волан-де-Морте?— усмехнулась Гермиона,— хочешь сказать, он еще не вербовал тебя? — А откуда он может знать о моих способностях? Я ведь в одиночестве живу, и не демонстрирую свой талант. — Неужели?— протянул Рон неверяще,— ну, раз уж начала, договаривай все о себе. Мэгги, чувствуя, что без этого не обойтись, рассказала о себе вкратце – о способности чувствовать эмоции других людей, 17 годах уединенного обитания в глуши, и о домашнем обучении. — Никогда не слышала ни о чем подобном,— протянула Гермиона задумчиво,— и полезный, и опасный навык одновременно. Обычная ненависть для тебя хуже проклятья… — А то, что цвет твоих глаз может меняться – это тоже как-то с даром осязания эмоций связано?— спросил Гарри с любопытством в голосе. — Да. Когда я злюсь или удивляюсь, они становятся черными. В остальное время они серые. — Но разве можно жить почти в полном одиночестве столько лет?— удивилась Гермиона,— это ведь совершенно… — Невероятно?— продолжила Мэгги за нее,— возможно, но я жила, и не жаловалась. — А три месяца назад на тебя случайно наткнулся Дамблдор, и, узнав о твоих способностях, отправил тебя сюда? — Ну да,— подтвердила Мэгги невозмутимо,— наполовину – для обеспечения моей безопасности – ведь я очень люблю гулять по лесу, а теперь, когда Волан-де-Морт вновь отвоевывает старые позиции, это небезопасно. К тому же, я не верю, что моя встреча с Дамблдором была случайной: все случайности — это лишь чей-то умело претворенный в жизнь план. Гермиона не нашла, что возразить, и на некоторое время установилась относительная тишина, нарушаемая лишь случайным всплеском воды в озере. — Теперь-то вы мне верите?— спросила Мэгги, наконец, пытливо глядя на гриффиндорцев. — В общем-то, да. Но… — Тогда представьте, что встретившиеся кентавр и человек не просто пересеклись на длинной тропе жизни – им обоим в равной степени грозила гибель, и только сплотившись, они смогли отодвинуть свою смерть. — Ну вот, я так и знала,— заявила Гермиона обличающе, бросив на Мэгги презрительный взгляд,— бескорыстных людей не существует… — Обоим грозила гибель?— переспросил Гарри, перебив Гермиону,— ты, что же, помощь мне предлагаешь? — Я знаю, что тебя называют Избранным,— произнесла Мэгги негромко,— и что именно ты должен покончить с Волан-де-Мортом. Я хочу помочь. Ты сталкивался с ним столько раз…. Расскажи мне, пожалуйста, все, что можешь о нем и вашей борьбе. — Многие хотят помочь,— пренебрежительно фыркнула Гермиона,— но они ничего не могут против Волан-де-Морта. Думаешь, ты сможешь чем-то помочь Гарри? Помочь ему и всем волшебникам? — Смогу,— подтвердила Мэгги с железной уверенностью в голосе,— я должна отомстить за смерть отца. Он погиб от руки Волан-де-Морта, не смирившись, не захотел стать прислужником ему…. И я буду мстить Волан-де-Морту – за то, что он разрушил мою семью, как и семьи многих других волшебников…. Как и твою, Гарри… Последняя фраза вырвалась из губ Мэгги невольно – но она не помешала Гарри утвердительно кивнуть и сказать: — Хорошо, я расскажу тебе о моей борьбе с Волан-де-Мортом – все, что может помочь. Но не сейчас – ведь рассказ займет не один час. — Разумеется,— откликнулась Мэгги понимающе,— может, тогда в выходные встретимся здесь же? — Да, в субботу, часа в два,— подхватил Гарри, переглянувшись с друзьями,— на этом самом месте. Идет? — Идет. — Тогда – до встречи. Гриффиндорцы ушли, а Мэгги, опустившись на траву под раскидистым буком, предалась размышлениям… … — Какое счастье, что больше у нас этих тупых уроков по Уходу за волшебными существами не будет,— сказал Малфой, когда Мэгги подходила к столу Слизерина подкрепиться,— а, значит, и придурка Хагрида тоже. — Ты что-то против Хагрида имеешь?— произнесла Мэгги резко, застыв возле своего места,— или мне лишь показалось? — А, это ты, Мэгги,— повернулся к ней Драко,— уже поболтала с Поттером? — Разумеется, раз я здесь,— ответила волшебница ледяным тоном,— а теперь ответь на мой вопрос. Ведь ты его слышал, не так ли? — Да этот полувеликан просто идиот,— сплюнул Малфой презрительно,— лесник, а в учителя рвется. А Дамблдор все же назначил его, несмотря ни на что! Не подумав о нас…. О том, что может сделать с нами это чудовище. — Что же он тебе такого сделал, раз ты его так ненавидишь? По-моему, он хороший, добрый…,— протянула Мэгги,— моя мама с ним давно общается, и хорошо знает это. — А меня он покалечил два года назад,— заявил Драко с апломбом,— привел гиппогрифа на урок…. Его за это должны были посадить в Азкабан, а гиппогрифа – казнить, но Дамблдор прикрыл разбирательство, пользуясь тем, что он директор, а то существо сбежало от казни…. А ведь оно мне чуть руку не оторвало… Говорил Драко достаточно громко – неудивительно, что студенты, сидящие за соседними столами, начали оборачиваться, прислушиваясь. — Ты сам виноват – нечего было Клювокрыла оскорблять,— сказала Гермиона, что поднялась из-за своего стола в этот момент, глядя на Драко с ненавистью,— тебя предупреждали, и то, что ты не услышал тех слов – это твоя проблема, а не вина Хагрида. К тому же, там даже не рана была, а просто царапина, мадам Помфри ее за секунды вылечила. А ты скулил так, словно при смерти был. Трус. — Ах ты… мерзкая грязнокровка!— прошипел Драко с яростью, вынимая волшебную палочку,— ты заплатишь за эти слова! Но воспользоваться ею не успел – Мэгги молниеносно обезоружила слизеринца, сказав гневно: — Что бы ты ни задумал, Малфой, предупреждаю – здесь учителя и накажут тебя, а не Гермиону. Одумайся, пока не поздно! — Хорошо,— бросил Драко недовольно,— только отдай мою палочку! Волшебница, поколебавшись, выполнила просьбу Малфоя. И произнесла с недоверием: — Значит, она говорила правду? Раз ты так обозлился…. А я была о тебе лучшего мнения, Драко. Ты и вправду трус. Драко, остолбенев от этих слов, даже не нашел, что возразить, чем почти убедил Мэгги в том, что она права. И, чувствуя разочарование в слизеринце, она продолжила с горечью: — Все то, что ты говорил о Хагриде – про тебя. Очернять кого-то лишь из-за происхождения, что считается недостойным для члена волшебного сообщества…. Перекладывать на других свои ошибки…. Это подло и низко. Я ошиблась в тебе, подумав, что ты хороший человек. Зато теперь знаю, каков ты. И, не глядя больше на него, побледневшего, Мэгги, круто развернувшись, зашагала к выходу из Большого зала, чувствуя себя обманутой. Вчера, в поезде, она чувствовала к Драко симпатию, и даже что-то большее – что-то, похожее на нежность. Сейчас же…. От этих чувств не осталось и следа, а взамен пришло глубокое разочарование, понимание того, каким плохим оказался тот, кого она готова была назвать другом…. Она больше не могла верить ни единому его слову… Совершенно не следя за тем, куда именно идет, находясь во власти горьких раздумий, Мэгги вышла на свежий воздух, направляясь к Запретному лесу быстрым шагом. «Мне еще повезло, что я не успела сильно увлечься им,— думала она, садясь под бук у озера, желая хоть как-то утешить себя,— узнала, каков он на самом деле, не тогда, когда эта мысль причинила бы мне боль…». — Что ты делаешь вне замка после ужина?— вернул волшебницу к действительности чей-то резкий голос,— не знаешь, в какие времена живем? Сейчас же иди в замок! Мэгги, подняв взгляд на того, кто нарушил ее одиночество, увидела Хагрида – и радостно улыбнулась, чем смутила полувеликана. — Что, вид у меня смешной?— начал было Хагрид, но Мэгги, помотав головой, произнесла с улыбкой: — Нет же, я рада, что, наконец, увидела вас! Вы ведь с моей мамой когда-то работали. С Кэт Мейнджен! Понимание слов волшебницы приходило на заросшее бородой лицо лесника медленно, глаза, черные до непроницаемости, улыбнулись, как и рот… — Мэгги!— воскликнул он, сжав девушку в теплых, но стальных объятиях,— так ты – дочь Кэт…. Как же я рад, что увидел тебя, наконец…. Почему я раньше не догадался? Ведь наблюдал твое распределение… Наконец отпустив Мэгги, Хагрид тут же посерьезнел, сказав: — Но тем более – ты должна вернуться в замок. Вне его стен находиться опасно. Идем, я тебя провожу. Мэгги, даже если б вздумала спорить, не смогла сделать это – Хагрид почти что силком потащил ее к замку, повторяя: — Теперь я отвечаю перед твоей матерью за тебя. Так что буду следить, чтобы с тобой было все в порядке. А ты заходи в гости в выходные, хорошо? — Непременно, Хагрид,— пропыхтела Мэгги, еле успевая переставлять ноги – ее шаг был вполовину меньше шага Хагрида,— но только в воскресенье. Приду сразу после завтрака, идет? Но Хагрид не ответил – или она не заметила его кивка. И тут же забыла о том, что говорила – ведь вместе с лесничим подошла к дверям Хогвартса. — Иди,— сказал лесничий, кивнув на двери,— и больше не выходи из замка по вечерам. Хорошо? — Хорошо, Хагрид,— кивнула Мэгги,— не выйду. И, улыбнувшись лесничему на прощание, волшебница начала спуск по лестницам подземелья, к своей гостиной. Когда она вошла в гостиную, полностью заполненную учениками, все разговоры тотчас стихли, а взгляды устремились на нее. Мэгги, внутренне чувствуя дискомфорт от повышенного, и даже чересчур, внимания к себе, сделала вид, словно ничего не происходит, и села в единственное свободное кресло – в то, что стояло у самого камина. В то самое, что она занимала сегодня утром. И уже тогда спросила у всех сразу: — Что же вы молчите, теперь, когда я здесь? Продолжайте. Вам что-то не понравилось в моем поведении, в моих поступках. Что же? Я хочу знать. — То, что ты учишься на нашем факультете, а помогаешь гриффиндорцам, защищаешь их и поносишь нас – в частности, Драко,— отозвалась Пэнси, с ненавистью глядя на Мэгги.— Эта Грейнджер говорила о Драко неизвестно что, а ты начала ее поддерживать, оскорбила Драко… Он не такой, каким ты его считаешь – и каким выставила перед всем Хогвартсом. Это ты подлая – так поступить…. Не с глазу на глаз, а перед всеми… — Перестань, Пэнси,— поморщилась Мэгги, смерив Пэнси презрительным взглядом,— раз я так оскорбила его, как ты говоришь, пусть он сам выскажет мне, насколько низко я поступила. А не ты. — Хорошо, я выскажу,— раздался голос Драко – парень, выйдя из темного угла гостиной, подошел к Мэгги, пронзив ее презрительным взглядом,— быть, может, я низок и подл, но и ты недалеко ушла от меня. Та ободранная шляпа ошиблась – твое место в Гриффиндоре. И твое сегодняшнее поведение очень ярко доказало это. Помощь нашим врагам… Зарабатывание для них очков… Беседы с Поттером и его дружками…. Но все это было цветочками до того момента, когда ты во всеуслышание заявила о моей якобы подлости. Встала на сторону этой грязнокровки Грейнджер. После такого – того, как ты поступила, наговорив мне всяких гадостей, я больше не хочу видеть тебя за одним столом со мной – как и остальные слизеринцы. Мэгги и без этих слов Драко чувствовала, что так оно и есть – чувствовала ненависть, что окружила ее, идя практически ото всех слизеринцев. Ненависть, что почти поразила ее, сгущаясь и сгущаясь, становилась плотнее…. Но Мэгги еще сохраняла сознание и способность мыслить – поэтому смогла возразить: — Можешь хотеть этого сколько угодно, Драко – меня все равно в Гриффиндор не перераспределят, даже если я сама попрошу об этом. Но я не хочу этого – чего не скажешь о продолжении общения с тобой. Драко ответил ей гневным взглядом – и презрительными словами: -Тебе лучше уйти – и если не добровольно, то по приказу Снегга. Он декан и скоро будет здесь, чтобы решить возникшую сложность. Мэгги всего лишь рассмеялась, бросив Драко в лицо: — Сильно сомневаюсь. Это ведь Дамблдор пригласил меня обучаться в Хогвартсе, а не Снегг. Так что… зря надеешься, Драко – я не уйду отсюда. — Нет, Мейнджен, ты уйдешь,— прошипела Пэнси, что тоже встала с места, пронзая Мэгги яростным, полным ненависти взглядом,— ты не заставишь Драко и остальных страдать! Мэгги вновь расхохоталась, протянув издевательски: — Как это забавно…. Защищай своего любимого, продолжай, Пэнси…. Наверное, Драко льстит, что ты за него так трясешься – как за маленького? И чем только он тебе понравился – внутренней подлостью? За эти свои опрометчивые слова Мэгги пришлось дорого заплатить – ненависть Пэнси, преобразовавшись в единый клинок, сбила ее с ног, даже из глаз посыпались искры. А потом…. адская боль от Пыточного проклятия настигла ее, заставив кричать в голос – она корчилась в судорогах, уже не понимая, где находится, желая лишь, чтобы эта терзающая ее боль уменьшилась, прекратилась совсем… В какой-то миг сознание перестало подчиняться ей, и Мэгги увидела сцены, которые не помнила до сегодняшнего дня — образы Кэт и Снегга – о чем-то говорящих… — Я – Северус Снегг, ученик Мэри Моран! Лицо Снегга – почти бескровное, на котором светились испугом черные глаза, заменилось на искаженное отчаянием лицо Кэт – она уже тащила Снегга к креслам…. Где Пожиратель рассказал Кэт о том, почему умер ее муж, что искали в ее доме Пожиратели – его соратники. Знание этой правды причинило Кэт такую боль, что чуть не ввела Мэгги в беспамятство. Но она по-прежнему слышала слова Снегга: — Она ушла без особых мучений. Хотя Темный Лорд и Пожиратели смерти пытались вконец измучить ее проклятиями пыток, даже заклинанием «Двух Стихий», они ничего не добились – получили лишь презрительный смех в лицо от Мэри. Она умерла через минуту после того, как улыбка сошла с ее губ – от очередного приступа. Теперь Кэт почувствовала ужас – что стал для Мэгги последней каплей, отправив ее в бессознательность… — Ты, что, с ума сошла? Снегг должен был решить эту проблему! — А ты не слышал, что она говорила про нас? — И поэтому обязательно было пускать в Мэгги это проклятие? Ты понимаешь, что наделала? Забыла, чем подобное карается? Мэгги медленно, рывками, приходила в себя, слыша чьи-то громкие голоса, чувствуя чужие эмоции… — Да хватит вам – она, кажется, в себя приходит! — Что здесь происходит?— спросил новый голос, в котором Мэгги узнала холодные интонации Снегга. Тут же наступила тишина – и волшебница почувствовала, что руки Снегга обхватили ее запястье, прошлись по лицу…. Ей как-то сразу стало легче, она смогла открыть глаза…. И увидела озабоченное лицо Снегга, вспомнив то, что видела под пытками. Так значит, он когда-то у нее в гостях был, помогая Кэт… Видимо, эта догадка отразилась у нее на лице – Снегг, в чьем взгляде возникло облегчение, тут же потрясенно расширил глаза, выдохнув: — Мэгги Мейнджен… Ты – дочь Кэт! Но спустя пару секунд он все же смог справиться со своими эмоциями и помог Мэгги подняться. Повел, было, к выходу из гостиной, но Мэгги запротестовала: — Не нужно вести меня в больничное крыло, профессор! Я хорошо себя чувствую. Снегг недоверчиво глянул на нее, но спорить не стал. И поинтересовался у всех собравшихся в гостиной: — Что здесь произошло? Неужели к мисс Мейнджен кто-то применил Пыточное проклятие? Наступившая затем тишина не нарушилась ничем – все даже шелохнуться боялись. Мэгги взглянула на Пэнси, что побледнела – нет, она точно не признается… Но это не было нужно Снеггу – он, видимо, увидев сквозь страх на лице Пэнси, ее вину, произнес холодно, мгновенно ожесточившись в лице: — Идите за мной, Паркинсон. И вы, Мейнджен, тоже. Они подчинились и зашагали за Снегом к его кабинету. Шли в молчании, натянутом, как струна, но недолго – дойдя до уже знакомого Мэгги коридора, они по знаку Снегга вошли вслед за ним в его кабинет. Сели на стулья, что предложил им Снегг, после чего выжидательно уставились на своего декана, что так и остался стоять. — Знаете, мисс Паркинсон, в моей практике еще не было случаев нападения одной студентки факультета Слизерин на другую. Мало того – это произошло в первый же день учебного года. Я жду от вас объяснений. — Я не нападала на нее!— воскликнула Пэнси с возмущением,— она сама упала, а потом вдруг забилась… Мэгги, почувствовав волну гнева в душе, хотела было оборвать Пэнси, что так нагло врала, но не успела – ее опередил Снегг. — Да неужели?— спросил он с сарказмом в голосе,— за кого вы меня принимаете, Паркинсон? Вам не удастся скрыть от меня правду… Пэнси, что вдруг задрожала от страха, произнесла тихо – так, словно говорила не по своей воле: — Да, я пытала Мейнджен, профессор. Но она вынудила меня! Вынудила своей наглостью и подлостью! И она, больше ничего не утаивая, рассказала о том, что все студенты Слизерина больше не хотят видеть Мэгги на своем факультете, и почему, и что вышло из начавшегося вечером разбирательства. — Директор всегда одобрял дружбу между факультетами,— произнес Снегг, едва Пэнси высказалась,— и я поддерживаю его взгляды на этот вопрос. Мисс Мейнджен продолжит свое обучение на Слизерине, а вы будете наказаны. Вам известно, чем карается использование Непростительных проклятий? Пэнси сильно побледнела, округлила в потрясении глаза, спросив с ужасом в голосе: — Заключением в Азкабан? Но я еще несовершеннолетняя! — Верно. Но это обстоятельство не снимает с вас вины. Я полагаю, мисс Мейнджен сама должна определить наказание. И не сомневаюсь, что она предпочтет отплатить вам пытками. Снеггу удалось этими словами напугать Пэнси – до такой степени, что Мэгги почувствовала от нее сильную волну вины напополам со страхом. И эта самая вина дала ей право на кару Пэнси – и Мэгги направила всю свою волю на это, заставив Пэнси забиться в судорогах боли, оглашая кабинет Снегга надрывными воплями. Профессор зельеварения от удивления застыл, наблюдая за мучениями Пэнси, не в состоянии понять, чем именно они вызваны. Но Мэгги не видела лица Снегга – она, увеличивая боль пытки, смотрела только на Пэнси, постепенно все острее ощущая чувство наслаждения мучениями Пэнси. Чем сильнее кричала Пэнси, чем меньше Мэгги слышала это – лишь странный шум в ушах, никак не сочетавшийся с разгорающимся чувством в груди. Внезапно все прекратилось – и теперь Мэгги ощущала лишь недоумение. Блуждающий ее взгляд наткнулся на Снегга, с волшебной палочкой в руке, затем переметнулся на Пэнси, что лежала неподвижно. — Она под воздействием заклинания оцепенения,— произнес Снегг, угадав вопрос Мэгги, что она не успела задать вслух,— только это избавило ее от дальнейших мучений. Я, конечно, предполагал, что ваш талант дремать не будет, но чтобы он проявился так быстро…. Это было довольно неожиданно. Но теперь я знаю, с чем имею дело. Скажите, мисс Мейнджен – вы кому-нибудь рассказывали о своих способностях? — Да, Драко Малфою. Но он вряд ли станет об этом распространяться. Паркинсон, я думаю, тоже. — Хорошо,— откликнулся Снегг, пронзив Мэгги пристальным взглядом,— знаете, Мэгги… только сейчас я понял, что уже видел вас раньше – но тогда вам был лишь год, и вы вряд ли меня помните… — Но я вас помню,— сказала Мэгги с легкой улыбкой,— и даже помню, о чем вы тогда с мамой говорили…. Все детали того разговора – что я увидела сегодня, под пытками Паркинсон. — Вы видели именно эту сцену?— переменился Снегг в лице,— наверное, теперь хотите знать, действительно ли я больше не Пожиратель смерти? Мэгги, к удивлению профессора, покачала в отрицании головой. — Нет, профессор. Дамблдор не принял бы вас, если бы вы еще были Пожирателем смерти. — Раз так – нужно привести Паркинсон в сознание. Чары подействовали мгновенно – Пэнси, вздохнув, открыла глаза и мутным взглядом обвела кабинет, садясь. Мэгги хотела было подойти к ней, но Снегг в отрицании качнул головой, приказав ей остаться на месте. И уже через пару секунд Мэгги поняла, почему – взгляд Пэнси остановился на ней, и волны страха напополам с ненавистью наполнили кабинет. — Наказание, что постигло вас, вы выбрали сами, мисс Паркинсон,— сказал Снегг холодным тоном.— Повезло, что мне удалось остановить мисс Мейнджен – она пытала бы вас до тех пор, пока вся ваша вина не была бы искуплена тяжестью страданий. — Но у нее даже волшебной палочки в руке не было!— воскликнула Пэнси возмущенно,— она же не могла меня пытать одним своим желанием! — Не желанием, а волей,— поправил волшебницу Снегг,— та вина, что вы испытали, дала мисс Мейнджен возможность покарать вас – что она и сделала, почти против своего желания. Это ее особенность, необычайное умение – чувствуя вину человека, наказывать его пытками. Но помимо вины, она может чувствовать и все другие эмоции – негативные вредят ей, позитивные – помогают. — Поэтому я не избежала твоего проклятья там, в гостиной,— добавила Мэгги, глянув на изумленную Пэнси,— твоя ненависть была слишком сильна – и сбила меня с ног. — Эти пытки – ваши, мисс Паркинсон, и те, что вы получили от мисс Мейнджен – были незаконны и должны караться. Но, думаю, теперь в этом нет необходимости. Запомните – происшедшее в этом кабинете должно остаться в тайне ото всех. Это понятно? И, мисс Паркинсон – еще один такой случай, и я исключу вас из Хогвартса. Пэнси, сильно побледнев, слабо кивнула, показывая, что все поняла. Снегг, в последний раз просверлив Пэнси тяжелым взглядом, разрешил волшебницам покинуть его кабинет, и они, незамедлительно выйдя за дверь, направились в гостиную. Шли в напряженном молчании, которое все-таки нарушила Мэгги, сказав: — Прости меня за эти мучения, Пэнси – я могла и не пытать тебя, только не получилось остановиться… — Заткнись, Мейнджен, мне плевать на твои извинения,— прервала Мэгги Пэнси, глянув на нее с ненавистью,— и что бы там не говорил Снегг, я не оставлю попыток отомстить тебе. После случившегося сегодня ты – мой заклятый враг. — Что ж, тем хуже для тебя,— откликнулась Мэгги равнодушно,— можешь забыть о словах Снегга, но он тебя не пожалеет при повторной ошибке, и исключит из Хогвартса. Пэнси лишь презрительно фыркнула в ответ. Но говорить что-то еще не стала, скрывшись в спальне девочек. Мэгги же, чувствуя, что не хочет сейчас быть там же, где Пэнси, устроилась в кресле у огня, размышляя о происшедшем сегодня. «Значит, Снегг был учеником Мэри и Пожирателем смерти. Но он был для Мэри и другом – если судить по его словам, и всем интонациям в его голосе при упоминании о ней,— думала Мэгги, вспоминая во всех деталях увиденную недавно сцену,— а вот Волан-де-Морт, похоже, очень хотел лично убить Мэри – но ему помешала ее болезнь. Было бы неплохо расспросить Снегга о том, какие у него были отношения с Мэри, что их связывало…. И кем она была на самом деле для Волан-де-Морта…». Далее мысли Мэгги перекинулись на обещание Гарри рассказать все о Волан-де-Морте и борьбе с ним, а после – на Драко и его задание, суть которого ей была по-прежнему неясна. Конечно, стоило использовать легилименцию, и тогда она все узнает, но Мэгги не хотелось действовать против воли Драко – он итак был ей почти врагом сейчас. Хотя что-то могло и измениться после пыток от Пэнси… — Снова здесь сидишь,— произнес голос, в котором Мэгги без труда узнала Драко. Обернувшись, она увидела, что он стоит позади ее кресла, глядя на нее с насмешкой во взгляде,— боишься пыток от Пэнси? — Просто спать не хочется. — Так что же за наказание Снегг Пэнси назначил?— спросил Драко, присаживаясь в соседнее с Мэгги кресло. — Сказал, что подумает над этим, и решит завтра,— ответила Мэгги, твердо решив не говорить правду Драко,— а еще сказал, что если повторится случившееся сегодня, он исключит Пэнси из Хогвартса. — Серьезная кара,— заметил Драко,— она и вправду слишком далеко зашла, пытая тебя. Все, кто наблюдал твои мучения, осудили ее – мы ведь всего лишь выгнать тебя хотели, а вовсе не пытать тебя. Даже я не могу злиться на тебя после этого. И прощу полностью, если ты извинишься передо мной за нанесенные оскорбления. — Да, я сожалею, что сказала так. Я ведь не знала самой ситуации и разозлилась потому, что ты очернял Хагрида, хорошего знакомого моей мамы, прилюдно. Поэтому и сорвалась. На самом деле я не думаю о тебе так – тем более после пыток от Пэнси. Вот кто мой враг – а вовсе не ты. Она от своего не отступится – и я просто так это не оставлю. Я уже отплатила ей пытками за сегодняшние мучения – то же сделаю, если она будет и дальше меня доставать – без помощи Снегга с ней разберусь. Заявление Мэгги одновременно и удивило, и напугало Драко. — Ты ее пытала? Серьезно? А как же Снегг? — Помешал мне, разумеется. Хотя не сразу – долго не мог сообразить, как именно можно сделать это. Ведь я пытала Пэнси не Пыточным проклятием, а своей волей. — Как это – волей?— переспросил Драко непонимающе,— это же невозможно! — Но не для меня. Ты ведь слышал, что для меня эмоции других. Так вот, чужая вина для меня как приглашение применить свою силу на кару другого человека, что я и делаю, помогая ему избавиться от вины. — Значит, теперь вы с Пэнси квиты,— произнес Драко, едва оправился от заявления Мэгги,— а может, она считает своим долгом мстить тебе. А ты не можешь не карать, если захочешь? — Не знаю, еще не доводилось отказаться вовремя…. Да и случаев особо не было – этот стал вторым, когда я свою способность применила на другом человеке. — На другом человеке? А, что, ты еще и себя так карать можешь? Мэгги кивнула, изумив этим Драко до чрезвычайности. — Да. И тогда меня уже ничем не остановить – пока моя вина не искупится болью. — И как часто это было? — Два раза, оба – в детстве. Но подробнее говорить не буду. Драко не стал спорить. И, посидев еще немного у огня, поднялся на ноги, спросив у Мэгги: — Ты идешь? — Нет, посижу еще немного. — Тогда до завтра. — До завтра. Драко ушел, а Мэгги по-прежнему сидела в одном положении, у огня. Уже не думая ни о чем…. И постепенно уснула, не обращая внимания на неудобство положения…