***
Леголас не верит своим глазам. Она вернулась. Она стоит здесь, сейчас, перед ним. Не зная, что возвратилась в один день и почти час с ним, проверявшим дальние рубежи эльфийских владений. Молчит, окруженная лучниками, и совсем не замечает их, жадно рассматривая принца. Принца, сильно возмужавшего, повзрослевшего не только физически, смотрящего гораздо серьезнее, чем раньше. Принца, давно ставшим поистине обожаемым народом наследником, умелым воином, славящимся своей мудростью, добротой и отзывчивостью по отношению к подданным. Звенящую тишину, натянутую словно эльфийская тетива, разрывает истошный крик Леголаса: - ОПУСТИТЬ ЛУКИ! Он подходит к ней нерешительно, не в силах избавиться от чувства, что все это вот-вот окажется видением, которое может исчезнуть от неосторожного движения. Но Астиль делает шаг навстречу, и в следующий миг он порывисто обнимает ее, крепко прижимает к себе, чувствуя, как руки скользят по шелковистым волосам, и боится, что они окончательно соскользнут, и она все-таки растает. Но постепенно приходит ощущение тепла ее тела вместе с пониманием, что это не сон, что это действительно она, что она здесь, а это значит, что все будет хорошо. Ведь с ней не бывает по-другому. - Мой мальчик, мой маленький мальчик, - она гладит его по голове, и он действительно чувствует себя мальчишкой, который, потерявшись в дремучем лесу, неожиданно находит маму и утыкается ей в плечо. Сделав над собой усилие, Леголас наконец отстраняется и выдавливает первое, что приходит в голову: - Я всегда думал, что ты вернешься весной. А ты появилась с наступлением зимы. Почему? Он хотел сказать совсем другое, ему так много нужно было сказать. Но она, похоже, и так это понимает. Словно в подтверждение слов принца с неба начинают падать крупные белые хлопья. Астиль ловит на ладонь одну из снежинок и пару мгновений молчит, наблюдая, как она тает. - Времена меняются, Леголас. Ее плащ, накинутый поверх неизменно белого простого платья, тихо шуршит по разноцветному ковру из листьев, на глазах меняющему цвет на снежно-серебристый. Пока они идут ко дворцу, только этот шорох нарушает царящую вокруг тишину. Но эта тишина кажется наследнику уютной, такая бывает, когда друзья, родные и близкие просто наслаждаются обществом друг друга. И Леголас не решается разрушить это теплое безмолвие, пообещав себе, что завтра обязательно расскажет ей все, что накопилось за эти годы, и расспросит обо всем. Но ближе ко входу она заговаривает сама. - Недобрые вести дошли до меня. Участились стычки с орками? - Да, я только вернулся с осмотра границ, этих тварей стало больше. Я не знаю, что это значит. - Это значит, что грядут великие события. Великие и страшные... Подожди, ты был в отъезде? - Да, я... - Леголас замялся. - Не мог больше смотреть на отца. Без тебя все было как-то... Но он не давал мне помочь, понимаешь! Будто бы он один по тебе скучает! - слова рвутся из него сбивчивым потоком, но по вине, промелькнувшей в бездонных глазах, принц видит, что суть она уловила. - Идем скорее к твоему отцу, - ее голос звучит совсем тихо. - Ты ведь еще не виделся с ним? - Нет... Дворец встречает их ночной тишиной, знакомыми ярко освещенными коридорами и явственным ощущением одиночества. Леголас ускоряет шаги, приближаясь к покоям отца. Сейчас, именно сегодня, в самом начале зимы, холода в сердце лесного короля закончатся. Наконец-то. Он распахивает дверь, не проявляя ни малейшего почтения к обычным церемониям. И останавливается так резко, что Астиль, шедшая позади, налетает на окаменевшую спину принца. Трандуил сидит в кресле, а незнакомая светловолосая эльфийка изящным гребнем расчесывает ему волосы. Принц чувствует, как рядом статуей застывает Астиль, и боится перевести на нее взгляд. Леголас знал, что отец никому не позволял хозяйничать в своих волосах, кроме нее. Знал, что ни одна эльфийка не имела права входить в его покои. И против того, что он сейчас видел, протестовала вся его сущность. Как мог отец так измениться за эти несколько месяцев? Затянувшееся молчание прерывает сам король, неторопливо поднявшийся из кресла. - Леголас, почему ты потревожил меня посреди ночи? - его голос холоден, на лице ни малейшей эмоции. - Здравствуй, - сдержанный кивок в сторону Астиль. - Отец, - Леголас делает шаг вперед, совершенно ничего не понимая. - Она вернулась. Что с тобой? Ты же так ждал... - Я устал ждать, - тот неожиданно резко перебивает принца. - Ее возвращение больше не будет единственным событием, вызывающим у меня радость. - Не смей говорить обо мне так, словно меня нет, - от голоса Астиль у Леголаса сердце уходит в пятки. Он буквально чувствует, как воздух в комнате сгущается и становится холоднее. Она выходит вперед. Расстояние между ней и Трандуилом по-прежнему несколько шагов. - Скажи это мне в лицо. - Что ж... - лицо короля вдруг искажает злость. - Ты можешь больше не возвращаться. Хватит мучить меня и мое королевство. Мы вполне справимся без тебя. Я уже справился. Я не собираюсь больше жертвовать своим счастьем ради призрачной возможности когда-то провести рядом с тобой пару тысячелетий. Эльфийка, тихо стоявшая до этого за спиной Трандуила, обходит его и целует короля в губы. И тот ей отвечает. Леголасу кажется, что на него вылили ведро холодной воды, а затем оглушили. А в следующий момент неведомая сила отбрасывает принца к стене, намертво припечатывая к шершавой поверхности. Факелы взмывают ввысь тонкими огненными столбами, покрывая копотью высокий потолок. Узорчатый иней расползается по богатой обивке стен, гладкий лед выравнивает каменный пол. Астиль вдруг оказывается на расстоянии вытянутой руки от Трандуила прямо за прильнувшей к нему девушкой. Тонкий клинок, выходя из сердца эльфийки с другой стороны вместе с ее криком, царапает серебристую ткань одеяния короля, заставляя его отпрянуть. Неуловимым движением она вытирает кинжал о медленно падающее к ногам тело, а потом спокойно встает на залитую кровью спину, чтобы стать с Трандуилом одного роста и приблизить лицо вплотную к эльфийскому владыке. В поясницу ему упирается каменный подоконник, и отступать некуда. - Что ты знаешь о самопожертвовании? - она почти шипит это в побелевшее лицо короля. - Как ты смеешь говорить мне об этом? Ты не знаешь, что мне пришлось отдать за эту самую призрачную возможность, о которой ты говорил! И за возможность возвращаться к тебе... А сейчас ты отказываешься от этого?! Вы вполне справитесь без меня? Хорошо... Просыпается древнее зло, которое я должна была уничтожить на корню, и это было последним условием в этом убогом мире, к которому ты меня привязал. Но теперь я не буду этого делать... - она отступает на шаг, спускаясь со своего страшного возвышения. - Я лишаю Арду своего покровительства. Первый удар примет на себя Лихолесье. Твой лес первым познает зло, вернувшееся в этот мир, Трандуил, сын Орофера. Раз ты так хочешь, я больше не буду мучить тебя. Прощай. Я выполню твою просьбу и не вернусь больше. Никогда. Она старательно вытирает измазанные красным подошвы о чистую часть платья мертвой эльфийки. А потом поворачивается к лесному королю спиной и идет к двери. И вдруг Леголас понимает, что ее платье больше не излучает слабое сияние, как раньше. Оно не испачкано кровью, нет. Оно абсолютно черное. Без малейшего светлого блика. Оно не переливается, наоборот, будто поглощая свет, падающий на его складки. Оно словно наполнено матовой чернотой первозданной тьмы. Принц отчаянно ищет ее взгляда, несмотря на дикий ужас, заставляющий сердце колотиться где-то в районе горла. А когда наконец встречается с ней глазами, ему больше всего на свете хочется зажмуриться. Потому что в ее глазах, обычно таких ласковых, сейчас пылает огонь. И этот огонь не отражается от взбесившихся факелов, он полыхает вместо зрачков яростно извивающимися языками пламени. За мгновение до того, как принц, не в силах противиться захлестнувшему с головой страху, закрывает глаза, он успевает заметить, как ее глаза вновь становятся прежними, темно-карими и мокрыми от слез. Когда он снова поднимает веки, Астиль в комнате уже нет, факелы снова горят ровным светом, от инея не осталось и следа, а неведомая сила, прижимавшая принца к стене, исчезла. Если бы не пар, вырывающийся изо рта, Леголас подумал бы, что он умер или спит. И ему отчаянно хочется, чтобы это было именно так. Потому что если все это правда, то как дальше жить? Как вести себя с отцом? О какой жертве говорила Астиль? О каком зле? Леголас неожиданно остро осознает, что ответов он больше не получит. Никогда. В горле встает ком. Он усилием воли переводит взгляд на короля... и видит жестокую улыбку удовлетворения, расползающуюся по лицу отца. А в следующий миг глаза эльфийского владыки закатываются, и Трандуила ведет в сторону так, что принц едва успевает поддержать его, бросившись вперед. - Отец! - Леголас, вцепившись в руку Трандуила, с ужасом наблюдает, как его глаза снова приобретают осмысленное выражение. Постепенное, еще не полное, рождающееся где-то глубоко в подсознании понимание страшной ошибки, произошедшей в этой комнате, оплетает сердце принца липкой паутиной паники. - Леголас? - синие глаза лесного короля удивленно взирают на держащего его под локоть принца. - Ты вернулся? Трандуил делает шаг, чтобы повернуться и обнять сына, и его нога задевает что-то, лежащее на полу. Он переводит взгляд на ковер, и, смертельно бледнея, отшатывается назад, не в силах оторвать взгляд от окровавленного бездыханного тела. - Кто это? - на его лице написан неподдельный ужас. - Что здесь произошло, Леголас?***
Мрачная полуразрушенная крепость к юго-западу от дворца лесного короля, возвышающаяся у самой границы леса на скалистом холме, оживает, наполняясь жутким, чудовищным, нечеловеческим хохотом. Как все оказалось просто... Любовь слепит даже мудрейших. Главное препятствие устранено, остальное - вопрос времени. Пора снова приниматься за дело.