Atholad

Я устал ждать... Чужая воля лишает возможности двигаться, но, словно издеваясь, позволяет соображать. Ты можешь больше не возвращаться. Ложь, которая никогда не станет правдой, к его ужасу звучит из уст, неподвластных ему сейчас. Она убивает эльфийку, целующую его. Несчастная совсем потеряла голову, когда то, что владеет им, заставило его обольстить девушку. Он не хотел даже касаться ее, но сопротивление неведомой силе причиняет невыносимые страдания. А сейчас ты отказываешься от этого?! Она должна заметить, должна понять, что это не он, что он по-прежнему ее любит, что он не мог сказать ей такого. Почему она не видит этого? Прощай. Я выполню твою просьбу и не вернусь больше. Ему хочется кричать, но с губ не слетает ни звука. Хочется броситься к ней, но он не может двинуться. Никогда. НЕТ! Он сражается с удерживающей его тварью изо всех сил, несмотря на то, что кровь, бегущая по венам, словно превращается в расплавленную лаву. Она уходит. Сердце разрывается на части. Чужая злобная радость болью затапливает разум. Тьма.       Трандуил распахивает глаза и, тяжело дыша, резко садится на кровати. Страшнее этого кошмара, повторяющегося уже четвертое столетье, ему не снилось ничего и никогда. Даже после войны. Даже после схватки с драконом. Этот сон изводил его с той ночи, о которой он до сих пор вспоминал с содроганием. Ночи, когда сын вернулся с осмотра владений и спас его от ножа обезумевшей эльфийки. Король считал, что именно от ее чар ему стали сниться кошмары. Но все еще виня себя в случившемся, он принимал это как должное.       Он ложится обратно на подушку, стараясь успокоить заполошно стучащее сердце. Хочется спать. В глаза словно насыпали горячего сухого песка. Он не успел отдохнуть в полной мере. Полог над кроватью слегка покачивается от потока воздуха, струящегося из открытого окна. Трандуил зябко ежится под мягким одеялом. Несмотря на начало осени, дни еще теплые, а вот ночами холодает, но он все равно оставил окно открытым и сейчас об этом жалеет. Пересилив себя, он встает и захлопывает ставни. Он уже собирается снова лечь и поспать еще хоть немного, но внимание привлекают стаи птиц, черными, неровными тучами выделяющимися на фоне неба, уже начинающего светлеть. Обычно птицы собирались в низинах у озера, неподалеку от Дейла, чтобы потом в один день несметным множеством подняться и устремиться в теплые края. Но сейчас им было еще рано улетать. А они беспорядочно кружат над лесом и озером, тревожно галдя. Сердце короля сжимает невидимая рука. Что-то неладное стряслось у Одинокой горы. Поспать сегодня больше явно не удастся. И топот ног, внезапно раздавшийся в коридоре, это только подтверждает.       Леголас, растрепанный после резко прерванного сна, влетает в комнату, запоздало понимая, что должен был постучать и что отец должен еще спать. Высокая фигура у окна становится для него неожиданностью. - Отец? Ты не спишь? - Ты тоже, верно? Что случилось?       Принц не любит этот вопрос. В нем слышны отзвуки прошлого. Прошлого, невольной тайной давящего на сердце. - Дракон. Дракон напал на Эребор. И на Дейл.       Новость и впрямь ошеломляющая, но наследник не ожидал, что она произведет такой эффект. С лица короля словно разом стирают все краски. А потом он внезапно поворачивается обратно к окну. Молча. - Папа? - Просто уйди, Леголас. - Но мы должны сделать хоть что-то! Несмотря ни на что, они наши добрые соседи! - Я прошу тебя, уйди. - Перестань, мы это уже проходили, - принц подходит к нему и разворачивает к себе. И отшатывается, выпуская плечо отца. Отступает назад, с ужасом глядя на его изуродованное лицо.       А тот отворачивается обратно, держа спину неестественно прямой. - Лучше бы ты ушел сразу и по моей просьбе, чем сейчас по собственному желанию, - голос короля звучит глухо. - Но я не хочу уходить, - сглатывая, он снова кладет руку на плечо отца, и Трандуил поворачивается сам, недоверчиво глядя на сына. Его лицо снова безукоризненно чисто. - Что это было? - Я не понаслышке знаю о драконах, Леголас, - тяжелый вздох срывается с губ эльфийского владыки. - Это след от пламени этой древней твари. Астиль... - на мгновение он запинается, но потом продолжает. - Астиль спасла меня тогда. Но шрам этот никогда не исчезнет полностью, пока он есть в моей памяти.       Лицо лесного короля на миг приобретает отсутствующее выражение, но он тут же встряхивает головой, прогоняя нахлынувшие воспоминания. - Ты прав, мы должны помочь.

***

      Перед ним еще горящие руины Дейла. Дым от пылающих домов поднимается высоко в небо, постепенно заволакивая неуместно яркое осеннее солнце. Вход в королевство гномов зияет страшным темным провалом. Воздух в долине звенит от воплей боли и отчаяния.       За спиной его войско. Нет, не так. Его народ. Готовый повиноваться его малейшему жесту. - Помогите нам! - он практически читает этот крик по губам молодого гнома.       Но как? Попытаться убить дракона и погибнуть самим? Ничего не выйдет, чешуе этого существа не страшно эльфийское оружие.       Жар, безжалостно опаляющий лицо. Страшная боль, ослепляющая уцелевший глаз. Пылающая мука, медленно плавящая тело.       Нет. По его воле никто из его подданных не подвергнется опасности испытать подобное. Он не посмеет обрекать их на такие страдания.       Неуловимое движение, и величавый олень послушно разворачивается в сторону родного леса. Трандуил на миг прикрывает глаза, чтобы не видеть этого кошмара, но ужасающая картина словно отпечаталась на внутренней стороне век во всех подробностях. Еще одним воспоминанием, когтистыми лапами царапающим и без того истерзанное сердце.

***

- Ты все сделал правильно, папа, не кори себя. Их погубила собственная жадность, - Леголас сидит у камина и бросает косые взгляды на отца, устроившегося в соседнем кресле. - Возможно, ты прав, - лесной король устало потирает веки. - Но это еще не конец. Или я очень плохо знаю гномов. - Интересно, почему драконы так любят золото? - насколько же проще стала жизнь после того давнего разговора с отцом по душам. Жаль, что он не решился на это раньше. Если бы только не истинные обстоятельства, спровоцировавшие тот разговор... - Не знаю. У каждого своя слабость, - тень пробегает по лицу Трандуила. Наследник точно знает, о чем он думает, но опасается начинать разговор о ней, боясь, что выдаст себя.       Ему достаточно того, что отец теперь сам говорит об Астиль, и принц порой почти физически чувствует, как в эти моменты откровений, тоска, вырывающаяся наружу, оставляет душу эльфийского владыки. Ведь так бывает, когда говоришь о своей затаенной печали, кажется, что из тебя вынимают отравленные шипы, один за другим. Леголас рад, что может помочь хотя бы этим. Только вот отравленные шипы из его сердца вытащить некому. Три сотни лет ложь, сказанная однажды, не дает ему покоя. Три сотни лет мучительных сомнений: рассказать или нет? И каждый раз, когда он уже решается открыть отцу правду о том, что произошло той ночью на самом деле, ему кажется, что он словно наяву видит в душе короля тот маленький огонек, который зовут надеждой. И принцу не хватает духа погасить его. Потому что Леголас уже достаточно изучил своего отца. И боится представить, что с королем может произойти, если он узнает, что его единственная любовь никогда не вернется по его - и не его - вине. И, в итоге, наследник молчит, стараясь, чтобы отец ничего не заподозрил, и просто поддерживает его, как только может. И хрупкое, все же печальное, но доверительное спокойствие царит во дворце.

***

Просыпается древнее зло, которое я должна была уничтожить на корню, и это было последним условием в этом убогом мире, к которому ты меня привязал. Лесной король мечется на мягком ложе, не в силах вырваться из уже знакомого кошмара. Раз ты так хочешь, я больше не буду мучить тебя. Прощай. НЕЕЕЕЕТ!       И он просыпается от собственного крика. Слишком яркая, слишком живая картинка пылающих огнем глаз Астиль напрочь отгоняет какой бы то ни было сон. Закутавшись в длинный серебристый халат, он распахивает окно в попытке заставить свежий воздух выветрить страшные образы из его головы. Но холодного дыхания осени мало, слишком мало, чтобы погасить жгучее пламя жуткого видения. Трандуил судорожно натягивает теплую одежду и высокие сапоги, а потом почти выбегает из дворца в просыпающийся лес. Он знает, что в его владениях поселилась опасность, и ходить одному на границе ночи и утра означает бессмысленно рисковать. Но сердце, безумно стучащее в груди, отвергает все доводы разума и зовет к местам, где он был счастлив, чтобы убедить, что его любимая, ласковая и нежная, никогда не станет такой, какой она была в его сне. Вот та самая поляна, вот то дерево, под которым он когда-то уснул на руках у Астиль. Если подойти чуть ближе к резко обрывающемуся берегу, то можно увидеть речную отмель, где давным-давно они со смехом обливали друг друга. Трандуил стоит на краю, с горькой улыбкой вглядываясь в серебристую поверхность реки. Воспоминания захлестывают с неожиданной силой. Как же это было давно...       Леголас просыпается, словно кто-то его толкнул. По едва принявшему светло-синий оттенок небу он понимает, что еще только наступает раннее-раннее утро. Но сон не идет, а на душе неспокойно. Где-то глубоко внутри звенит крохотный колокольчик необъяснимой тревоги. Неожиданно возникает желание проверить, все ли в порядке с отцом. Привыкший доверять своей интуиции, принц наспех одевается и поднимается на верхний уровень. Он понимает, что что-то не так, еще только подходя к полуоткрытой двери. Он заходит внутрь, и сердце сжимает невидимая рука. Кровать выглядит так, словно с нее резко вскочили и больше не ложились. Окно распахнуто настежь. Он подходит к окну как раз вовремя, чтобы увидеть серебристо-серую фигуру, торопливо петляющую между деревьями рядом со дворцом, едва заметную в расстилающемся по земле тумане. Принц понимает, что это отец, он никогда и ни с кем его не спутает. Еще не успев разобраться, что он думает по этому поводу, Леголас срывается с места и, походя накидывая плащ, свисающий с богато обитого кресла, бросается к главному выходу.       Он бежит, не чуя ног, понимая только одно - нужно найти отца. На листве, укрывающей землю, не остается следов, деревья неожиданно вырастают из серой холодной завесы, но Леголаса ведут не отпечатки, а какое-то неведомое раньше чутье, смешанное с настоящим страхом за единственное родное существо в этом мире. Уже замечая темнеющую фигуру у обрыва, он понимает, где он находится, и отчасти - почему Трандуил пришел именно сюда. Но с этим всем еще будет время разобраться. Главное сейчас - вернуться во дворец. Лесной король стоит неподвижно, погруженный в свои мысли, и кажется гармоничной частью чернеющей громады леса и мелодично шумящей реки. Принц выходит на поляну и останавливается в нескольких шагах от застывшего на самом краю отца, явно ничего не замечавшего вокруг. - Папа? - принц тихо окликает его.       Трандуил вздрагивает, резко оборачивается. Подошва мягкого сапога едет по влажному от тумана камню, нога соскальзывает с ненадежной опоры, и эльфийский владыка, неловко взмахнув руками, на глазах у сына исчезает в шумящей ледяной водой пропасти, сорвавшись с каменистого выступа.