***
Она любуется им, высоким, горделивым, величавым. Он оправился быстрее, чем предсказывал Ландроваль. Ее король. Единственный. Любимый. Он одет почти по-походному, нет привычного длинного одеяния, только с широких плеч мягкими складками спадает бархатистый серебристо-серый плащ. Чтобы не оставлять его лишний раз, она спустилась в Одинокую Гору, но даже сейчас, двинувшись к могиле Торина, он выпускает ее руку неохотно, словно боясь, что его пальцы - единственное, что ее держит рядом, и когда он вернется, она уже исчезнет. Она молча наблюдает, как Оркрист вонзается в землю над последним пристанищем своего хозяина и застывает так, будто всегда был здесь. Она думает о своем. Вернее, говорит. Молча. - Намо? - Здравствуй. - Я ничего не смогу изменить? - Нет... Такова судьба. Не думай об этом сейчас. У тебя достаточно времени, Астиль.***
День клонится к вечеру. Холодает, в воздухе все явственней чувствуется приближение зимы. На постепенно синеющем небе ни единого облачка, ночью наверняка будут первые заморозки, которые выткут тонкий узорчатый ковер на каменистой равнине и украсят каждую травинку на редких, уже пожелтевших островках растений пушистой бахромой. Лучи медленно движущегося к горизонту солнца приобретают густой желто-оранжевый оттенок. В лагере радостная суматоха - эльфы собираются домой, в родные леса. Она стоит и смотрит на них с небольшого возвышения, на котором расположилась королевская палатка. Трандуил, тихо подойдя к хрупкой фигурке, укутывает ее в теплый плащ, обнимая со спины, и опускает подбородок на темную макушку. Она, выпростав одну руку из теплого кокона, кладет ее на его сильные предплечья, перекрещенные у нее на уровне ключиц. - Ты хочешь спросить меня? - голос ее звучит глухо, будто она заставляет себя произносить эти слова. - Нет, - когда он говорит это, она резко поворачивается в кольце его рук и изумленно смотрит в его лицо. - А чего ты хочешь? - широко распахнутые темные глаза и мягкая ладонь на его щеке заставляют ласковое тепло растекаться по телу лесного короля. - Я никогда не просил тебя ни о чем, - он почти шепчет это. - Никогда. Но сейчас... За это время я понял, что у меня больше нет сил ждать. Я не могу так, не могу! Век за веком, год за годом, месяц за месяцем, неделя за неделей, день за днем, час за часом, даже минута за минутой - без тебя невыносимая пытка. Если ты снова уйдешь, я умру. Я хотел умереть, Астиль. Без тебя. Моего мужества, моей силы воли больше недостаточно, чтобы ждать, заставлять себя жить, когда тебя нет рядом. - А как же Леголас? - в ее глазах только боль. - Я... - он на мгновенье утыкается лицом в ее плечо. - Я слишком слаб. Я слишком ничтожен и эгоистичен. Я слишком люблю тебя. - Не говори так. И я люблю тебя... Больше всего в этом мире, - и в ее устах это не просто громкие слова. - Пообещай мне, Астиль, - он поднимает голову, глядя ей прямо в глаза. - Пообещай, что больше никогда не оставишь меня. В его взгляде нежность и мольба, постепенно сменяющиеся ужасом и отчаянием. Потому что она молчит. Молчит, а ее глаза наполняются слезами. Она мотает головой, зажмуриваясь, и прячет лицо у него на груди. В которой, как ему кажется, в этот момент сердце перестает биться. - Нет... - он берет ее за плечи и слегка отстраняет и мучительно вглядывается в ее побледневшее лицо. - Нет! Почему, почему тогда я не погиб в этой битве?! Лучше бы я умер, Астиль, лучше бы умер! Она отшатывается, будто он ее ударил, и с ее лица исчезают последние краски. - Ты и умер, - и, вырвавшись, почти убегает с каменистого выступа. - Что?! - на Трандуила вдруг накатывает волна страха, что она снова оставляет его навсегда. - Астиль, подожди! - он хочет кинуться вслед за ней, но знакомая сильная рука железной хваткой впивается в плечо, заставляя остановиться. - Не спеши, папа, - лицо Леголаса непроницаемо. - Не горячись. - Но если она не вернется? - король с отчаянием смотрит на сына, поражаясь его спокойствию. - Ты все слышал? - Вернется. Присядь, ты должен многое узнать, - принц тянет его за руку к тому же камню, где узнал правду сам. - А потом уже пойдешь и поговоришь с ней. Правда обрушивается на эльфийского владыку грозной лавиной, лишающей на некоторое время возможности вымолвить хоть слово. Сила Мелькора? Дракон? Ландроваль? Воскрешение? Астиль теперь может умереть? Ведь для нее это равноценно смерти, верно? Он находит ее на дальнем краю лагеря, почти у самого конца долины. Она сидит на маленьком холмике, покрытом пожелтевшей травой, обхватив руками колени и зябко кутаясь в его плащ. В ее глазах больше нет слез, и Трандуил ловит себя на мысли, что она вообще плачет очень редко. И последние несколько тысяч лет, похоже, только из-за него. Он осторожно садится рядом. - Астиль, я того не стою, - голос короля хриплый и какой-то чужой. - Я не стою таких жертв. Если бы я только знал... - То что? - она вдруг поворачивается к нему, и в ее словах звучит неприкрытая горечь. - Отказался бы от меня? Еще тогда, у Долгого озера? - Нет, я... - он ошарашенно смотрит на ее искаженное мукой лицо. - Я никогда бы не смог от тебя отказаться. Я просто никогда не хотел, чтобы ты страдала... - И я, Трандуил! И я не хотела! - она вскакивает на ноги, и эльфийский владыка поднимается вслед за ней. - Никто из нас не хотел! И что вышло? Ты говорил, что ничтожен, что слаб и эгоистичен, что слишком любишь меня. Но я ничем тебя не лучше! Я слишком сильно полюбила, чтобы отпустить тогда, после того, как вылечила тебя после битвы у Роковой Горы. Если бы я тогда ушла, тихо и незаметно, ничего бы этого не было! Не было бы твоих слез, тысячелетних разлук, смертей и жертв, не было бы этих страданий. Если бы я однажды совладала со своими чувствами, ты бы не мучился из-за меня столько лет! Рано или поздно ты бы забыл обо мне. А я, зная наперед, позволила тебе выбирать. Я знала, что ты выберешь меня. И я не смогла от тебя отказаться. Будучи гораздо мудрее и могущественнее, я оказалась еще слабее тебя. Я обрекла тебя на это, Трандуил! Это я ничтожна, а не ты! - Нет, - он встряхивает ее за плечи, заставляя поднять глаза. - Посмотри на меня. Ты действительно не слишком высокого мнения о Детях Илуватара. Если бы ты оставила меня тогда, я умер бы еще в первые годы после этого, тихо угас бы в чертогах Зеленой Пущи, потому что эльфы не могут полюбить снова! С нашей самой первой встречи в моем сердце была только ты! И оно просто перестало бы биться, понимаешь? Какая бы ты ни была, я люблю тебя, Астиль! Посмотри, на небе зажигаются звезды. А там гладко блестит озеро, видишь? А чувствуешь, как вкусно пахнет воздух поздней осенью? А теперь представь, что ты не можешь ощущать всего этого, что ты слепа и глуха. Таков мой мир без тебя, Астиль! Наш выбор уже сделан. Мы должны с ним жить. И даже если бы я знал всю правду в тот самый день у Долгого озера, я все равно бы выбрал тебя. Потому что все то, что с нами случилось плохого, никогда не сравнится с тем, какую любовь и какое счастье мы обрели. Я люблю тебя, люблю и ни о чем не жалею! Она смотрит, смотрит, не отрываясь, в его синие глаза, на зардевшиеся от пламенной речи щеки, на чуть нахмуренные брови, смотрит как на самое прекрасное из того, что только существует в этом мире. И это так для нее и есть. А он прерывает этот долгий взгляд и целует ее, долго, сладко, нежно, со всей своей любовью, о которой говорил и которая течет по его венам, бросая то в жар, то в холод. Целует так, чтобы стереть с них нелепые слова о ничтожности и слабости. Потому что любовь - величайшая сила в мире. Он забыл, почему вообще случился этот разговор. Сейчас ему достаточно тонкого вкуса ее губ, тепла стройного тела, прижимающегося к его собственному, и ее мягких рук, сцепленных у него за спиной. Он счастлив, потому что она рядом. Он не помнит, какое обещание просил ее дать.