***
Спящий лес, укутанный теплым белым одеялом от тонких верхушек деревьев до их могучих корней, полон серебристым смехом и едва слышным скрипом снега под легкими ногами. Астиль набирает полные ладони рассыпчатого от мороза снега и подкидывает вверх, заставляя его, кружась и искрясь на ярком солнце, опускаться маленьким снегопадом. А потом лукаво прищуривается, улыбается, глядя на стоящего рядом лесного короля, и говорит: - Милый, у меня для тебя кое-что есть. Она убегает к соседнему дереву, наклоняется, и когда заинтригованный Трандуил делает шаг вперед, ему в плечо, сливаясь с расшитой серебром белой тканью теплого зимнего плаща, впечатывается снежок, пущенный ловкой рукой. И Астиль искренне смеется, но только до тех пор, пока ответный снаряд не врезается в дерево, около которого она стоит, и не обдает ее холодной россыпью маленьких снежных комочков. Ее плащ такой же, как плащ эльфийского короля, но только расшитый не серебром, а золотом. Впрочем, спустя очень короткое время становится невозможно найти между этими плащами ни малейшего отличия, поскольку после решительной борьбы не на жизнь, а на смерть оба почти целиком залеплены снегом. Последнее слово в этой непродолжительной битве остается за Астиль: она просто разбегается и прыгает на Трандуила, повалив того в мягкий сугроб. Целует его и смеется, лежа на нем сверху и счищая пальцами с резной броши лесного короля налипший снег. Лесной король и сам не может сдержать смех, глядя на ее довольное раскрасневшееся лицо и понимая, как по-ребячески выглядело их снежное сражение. Но для короля оно прекрасно: он так устал быть бесконечно мудрым и расчетливым. И Астиль понимает, чувствует это, сама безмерно уставшая от груза, столько лет давившего на ее плечи. Еще раз коснувшись его губ, наслаждаясь, нежно, она тянет его за руку, поднимаясь: - Вставай, мой пленник, иначе замерзнешь, а ты мне еще нужен. - О, победитель, пощади, - в глазах короля играют веселые искорки. - Ты и шутить умеешь? - она удивленно вскидывает одну бровь и, не выдержав, улыбается светлой, открытой улыбкой. - Недавно научился, - он улыбается в ответ, притягивая ее к себе и стряхивая другой рукой оставшиеся снежинки с ее волос. - Что это вы тут делаете? - Леголас, возвращающийся с дозора, ошеломленно разглядывает их, с ног до головы облепленных снегом, счастливых и растрепанных. Трандуил и Астиль переглядываются и, не сговариваясь, наклоняются вниз.***
После того, как серо-зеленый плащ наследного принца лесного королевства перестал уступать в белоснежном сиянии одеяниям отца и Астиль, решено было вернуться во дворец. Леголас, посмеиваясь и отряхиваясь, пошел в свои покои, они отправились в свои. С трудом вернув себе гордый и немного суровый вид, держась за руки и величаво ступая, они идут по коридорам, и все встречающиеся им эльфы ошарашенно поворачиваются им вслед. Королевский вид - это одно, а вот если твои королевские одежды промокли насквозь, щеки горят, волосы спутались и кое-где виднеются остатки снега - это совсем другое. Захлопнув дверь в свои покои, они приваливаются к ней и, посмотрев друг на друга, хохочут от всей души. - Ты видела, как тот стражник смотрел? - Да ты бы со стороны нас видел! Нужно переодеться, бррр... Трандуил, натягивая длинную рубашку, поворачивается к камину, да так и замирает, не надев ее до конца. Фигура Астиль, стоявшей спиной к королю, черным силуэтом выделяется на фоне пляшущих языков пламени, безупречная, не прикрытая ничем. Обнаженное совершенство. Лесной владыка подумал, что никогда не сможет привыкнуть к тому, насколько прекрасна его Валиэ. И нескоро поверит, что она, наконец, его и здесь. Уже второй месяц минул со дня Битвы, но Астиль все еще кажется ему волшебным видением, вновь озарившим своим светом его жизнь. Застывшее для Трандуила мгновенье оказывается лишь секундой перед тем, как она, сняв с себя промокшее платье вслед за плащом, тянется за ночной рубашкой, лежащей на кресле. И замирает уже сама, почувствовав дыхание подошедшего сзади короля. Он любовно, почти трепетно отводит густую волну темных золотистых волос и приникает губами к точеному плечу, вдыхая ее запах. Сейчас она пахнет снегом, пахнет зимой. Пахнет счастьем. Таким долгожданным, таким хрупким, таким невероятным. Она поворачивается к нему, нимало не заботясь о том, что рубашка так и осталась лежать на кресле. Ей ни к чему стыдиться ни себя, ни его - они давно стали друг для друга песней, каждый аккорд которой знаком обоим. - Мой единственный... - она медленно проводит тонкими пальцами по его щекам, неотрывно глядя ему в глаза, легко обрисовывает каждую драгоценную черточку в лице лесного короля. - Мой любимый... Я знаю... Я и сама порой не до конца верю в это. В то, что ты здесь, что ты жив, что ты рядом... Ты - мое все, - она шепчет это, приближая свои губы к его, но все так же не отрываясь от сапфировых омутов. - Как же я люблю тебя, Трандуил... - и целует его, непостижимым образом вкладывая в этот поцелуй всю свою нежность вместе со страстью. Переплетенье тел, освещенное теплыми всполохами огня в камине, прерывистое дыхание, сладостные вздохи, смешавшиеся длинные волны золотистых и серебристых волос - любовь, вечная как сама жизнь, такая же хрупкая и такая же сильная. Когда ожидание почти бесконечно, когда вера безмерна, когда возвращение неожиданно, когда наконец стираются лежавшие между границы, года, обещания, страдания и даже смерть, когда близость столь долгожданна и полна надежды, что становится мало только душевного единства, тогда хочется раствориться в любви целиком, слиться воедино, стать одним целым во всем, во всем... И никогда больше не отпускать друг друга.***
На широком деревянном столе расстелена подробная карта владений лесного короля и соседних земель, удерживаемая по краям высокими толстыми свечами в искусно украшенных резьбой подсвечниках. Две высокие фигуры низко склонились над ней, задумчиво и внимательно изучая четкие линии, то тонкие, расходящиеся длинными ручейками, то широкие, сливающиеся в массивные очертания гор. - Я думаю, нужно разместить постоянный отряд вот здесь, - Леголас, поразмышляв пару минут, указывает на точку на южной границе. - Да... Или вот здесь, - эльфийский владыка ставит палец рядом, чуть ближе к черному неровному пятну, обозначающему Дол-Гулдур. Астиль, сидя неподалеку и склонив голову, слушает их разговор, с интересом изучая обоих. У Трандуила черты лица тоньше, мягче, чем у сына, но время оставило на них неизгладимую печать пережитых мучений, сделало их острее, суровее, жестче. Леголас же, обладающий мужественным лицом и в свое время тоже немало натерпевшийся, все же кажется рядом с королем совсем мальчишкой, потому что его непокорный дух не поддается унынию, и в его лице можно прочитать неизменную волю к жизни, стремление нести прекрасное во все, что его окружает. Особенно заметно это по глазами, несмотря на то, что у обоих они совершенно одинаковые по цвету и форме. У отца, даже когда он искренне смеялся, когда улыбался, на их дне все равно пряталась затаенная печаль - бездонное синее море. У сына сапфировые омуты словно освещались изнутри любовью к миру вокруг, негасимым огнем надежды, горевшим в душе наследника трона лесного королевства вопреки всему - глубокое чистое озеро в ясную погоду. Неторопливые, уверенные движения, гордая, величественная осанка, выдававшая истинных властителей, королей не только по праву, но и по духу, были присущи обоим наряду с длинными светлыми волосами народа синдар, отличавшими их от собственных подданных. У лесного владыки - цвета ослепительного серебра, у принца - почти такие же, но с едва заметным золотым отливом, невидимым при слабом освещении, но четко различимым при ярком свете. Такие похожие, такие разные, но навсегда связанные прочной нитью, идущей из сердец. Отец и сын. Трандуил и Леголас. Два имени, две судьбы. Две песчинки, которые вот-вот разметет в разные стороны надвигающаяся буря.