Неправильно... или? Берроуз-капут или игра меченой колодой.(вне цикла)

      Прыжок с крыши на крышу, оглянуться в поисках подходящей цепи... Цепи нет — придется спускаться в проулок. Найдя пожарную лестницу, осуществляю задуманное и осторожно крадусь вдоль стены. Вроде бы никаких звуков нет, но мало ли, что может скрываться там, впереди — засада, притаившиеся до поры до времени крысы... Хотя нет — вот с крысами явно перебор, они никогда не скрываются и чувствуют себя хозяевами на улицах заброшенного Дануолла. А вот плакальщики — эти да, эти могут и тихо посидеть. А потом наброситься, пытаясь заразить. Я их боюсь. Да, знаю, это глупо — из всех наших противников плакальщики, пожалуй, самые безобидные. Но когда пару недель назад во время зачистки проулка в одном из южных кварталов на меня набросилась такая вот... такое вот... Было страшно. Хотя голос разума, именуемый Электрой, потом очень долго увещевал меня, что плакальщики неопасны, по крайней мере, в одиночку. Что если ни она, ни я до сих пор не заразились чумой, то этого, скорей всего, и не произойдет. Что человеку, даже и зараженному, не под силу прокусить толстую ткань моей куртки. Но мне все равно было очень страшно. Поэтому сейчас я и двигалась так осторожно, стараясь не поднимать шума. Поэтому и успела спрятаться, когда в мою сторону двинулись три подозрительных силуэта.              На тот момент, что они завернули в проулок, я как раз успела спуститься с крыши. Забраться обратно не успела бы, да и высока вероятность, что они услышат грохот моей обуви по железной лестнице. Поэтому, недолго думая, я откинула крышку ближайшего мусорного бачка и рыбкой нырнула в гору отбросов. Мда, чего только на улицах Дануолла не увидишь — запросто можно встретить и императрицу в мусорном бачке. Невольно я улыбнулась и тут же мысленно одернула себя — причин для хорошего настроения не было, а смех без причины — первый признак сумасшествия.              На всякий случай я взяла в левую руку меч, а в правую — пистолет. Почему не наоборот? О, это, как Эл говорит, стратегический ход. По ее словам, стражу, смотрителей и даже бандитов обучают практически по одной системе, которая рассчитана на стандартных противников с пистолетом в левой руке и мечом — в правой. Соответственно, если противник будет сражаться "неправильными" руками — шансы стражника на победу существенно уменьшатся. А мои, наоборот, возрастут, потому что я то приучена драться "неправильно" и с "правильными" и с "неправильными" противниками. Не знаю, правда ли это — до сих пор мне не доводилось сражаться в ближнем бою ни с кем, кроме плакальщиков и крыс, а вышеперечисленные категории противников по вполне понятным причинам оружия не носили... Тишину переулка нарушили неизвестные, которые шли ничуть не таясь, матерились во весь голос и явно считали себя хозяевами заброшенного квартала, полагая, что ни души тут нет. С тремя я, в случае чего, не справлюсь... Впрочем, кинуть в них флакон с удушающей пылью, после чего усыпить и сбросить тушки в мусорный бачок я вполне в состоянии. На всякий случай отстегиваю от пояса "душилку" и готовлюсь использовать ее по назначению.       Стражу мы, кроме таких случаев, как со Свинксом, старались не трогать. Впрочем, некоторых Элис убивала, если замечала случаи, как она выразилась, "дедовщины". Но было это достаточно редко. Приятным был тот факт, что мы во время "работы" старались избегать лишних жертв. Неприятным... О, неприятного было много. Во-первых, было достаточно сложно достать некоторые вещества для снотворных дротиков. В основном приходилось лазать по заброшенным аптекам в поисках снотворного, шприцы и некоторые элементы снаряжения мы доставали частично на завалах, частично — у недавно появившегося знакомого, которого Элис спасла от плакальщиков. Верней, мы с Элис спасли, но благодарность почему-то выразили одной рыжей. Как сказала она потом — меня наверху мужик просто не заметил. Может, оно и к лучшему.              Конечно же, прошедшие три месяца меня сильно изменили. В зеркале я теперь сама себя не узнаю, что уж говорить о случайных знакомых. Иногда натыкаюсь на собственные портреты, с которых на меня смотрит холеная женщина с безукоризненной прической, идеально подобранным макияжем... Перевожу взгляд в зеркало и вижу вечно перемазанное в грязи чучело с дурацкой косой челкой и наскоро собранными в низкий хвост волосами. Длина волос, кстати, осталась прежней — Элис сказала, что стричь такую красоту жалко и ограничила смену моего облика добавлением жуткой челки. Так что узнать меня сможет, разве что, только тот, с кем я знакома лично. А таких людей нам пока что не встречалось. Несмотря на это, я всегда закрываю нижнюю часть лица платком. Элис называет это детским маскарадом, но... Впрочем, в последние дни я все чаще ловлю себя на том, что начинаю испытывать неподдельный интерес и к этому маскараду, и к авантюрам, в которые меня исправно втягивает Рыжая. Ну, или я ее втягиваю — это как получится...              — Значит, никаких следов... — донесся до меня голос мимо проходящих людей. Приникаю к щели между контейнером и крышкой, стараясь не пропустить ни слова из разговора незнакомцев. Да, я не ошиблась в своих выводах — действительно бандиты. Причем, достаточно... мелкие бандиты, если можно так сказать. Это явно не обученная группа вроде банды с Боттл-Стрит — скорей, случайно собравшаяся компания мародеров.              — Никаких. Чертовы сволочи появились вчера, как ни в чем не бывало положили половину наших людей и сожгли логово.              — Ублюдки...              Кажется, у бандитов есть враги. И это не какая-то другая банда.              — Теневые Стрелки, называется. Добраться бы до них да перерезать этим правдолюбцам глотки. Какого хера они к нам-то полезли? — третий мужчина вступил в разговор и сделал это весьма эмоционально. Только кретин начнет говорить "о делах" на улице, где может кто-то прятаться... Например, я.       Стрелки?! Наверное, умей я шевелить ушами, они бы сейчас стояли торчком на макушке, как у почуявшего добычу волкодава. Мы ведь с Элис только что с ними столкнулись! А услышали о них впервые больше месяца назад. Сначала мы думали, что это какая-то банда, но... Слишком хорошо они организованы, а еще — выполняют практически ту же работу, что и мы. Вот только их намного больше. Если мы с Элис за день ухитрились расчистить от плакальщиков и крыс две улицы... Ну как расчистить — перебить и сжечь тела... Неприятная процедура, но... Но еще хуже — оставлять все, как есть. Потому что будут плодиться крысы. Потому что для людей, которые живут на тех улицах, существенно возрастет риск заразиться этой дрянью или же стать жертвой. А крысы кусаются неприятно, я уже не говорю о плакальщиках... Понимали это и Стрелки. И если мы работали вдвоем, то эта группа была более многочисленной, управлялась в короткие сроки и работала с куда более широким размахом.              А еще мы с ними столкнулись сегодня, когда покинули вчерашнее убежище в катакомбах и пришли на чердак через три квартала. Такие убежища у нас были практически по всему городу, в каждом находились "на всякий случай" минимальный запас продуктов и медикаментов. Пока что все это было напрасной перестраховкой — мы обходились без серьезных ранений и заболеваний, ни разу не приходилось по-настоящему прятаться, но тактику мы не меняли — мало ли, что может случиться. Именно поэтому на нескольких чердаках города и в паре подвалов были наши базы, как их называла Элис. И вот, придя утром на одну из "баз" мы обнаружили, что в наше отсутствие в убежище кто-то успел побывать. Причем, кто-то аккуратный — не пострадали ни продукты, ни вещи... Исчезла только одна коробка пуль — на ее место лег десяток разрывных болтов. Обмен равноценный и честный, это признали и я, и Элис. Непонятно — нужны ли были неизвестным патроны, или же они просто дали понять, что знают о нас и не собираются причинять зло. Но все же было неприятно, что укрытие обнаружено — на то оно и укрытие, чтобы о нем никто не знал. Несмотря на то, что незваные гости не нанесли нашему тайнику никакого вреда, Элис решила перестраховаться и... Собственно, поэтому я и сижу сейчас в мусорном бачке. Называется, пошла пройтись по кварталу в поисках приличного чердака!              Бандиты ушли, обсуждая Теневых Стрелков, а я покинула временное укрытие и пошла по проулку, внимательно осматриваясь. Все заброшено... Впрочем, так сейчас по всему городу. Элис по поводу "Стрелков" сказала, что мы не одиноки во вселенной. Суть выражения я поняла, но уточнять о том, что такое "Вселенная" я не стала. Потому что разговор снова получится долгим, а нам еще убежище найти. Сама Элис как раз отправилась к нашему новому знакомому узнать о Стрелках. Может, действительно повстанцы какие-нибудь? С новыми правилами, которые повсеместно ввел Берроуз на улицах Дануолла, это было более чем естественно. Думаю, девушка хочет найти этих людей и предложить им сотрудничество. Ведь раз они нас знают, раз они дали явно понять, что осведомлены о местоположении по крайней мере одного нашего убежища... и при этом не устроили на нас охоту и не стали преследовать... В общем, Рыжая начала клонить к тому, что неплохо будет если не объединяться с этой группой, то хотя бы поддерживать связь и быть в курсе событий, чтобы случайно не помешать друг другу. Да я и не против, в принципе, вот только...              Вот только мне до сих пор страшно быть узнанной. Хотя и понимаю я теперь, что никто и никогда не заподозрит, кто я на самом деле, уже в силу простой, как сказала Эл, "вере в информацию". Ведь для всех Джессамина Колдуин мертва. Полгорода было на похоронах, когда гроб с "моим" телом несли по городу. Императрица в земле — и никто не сможет предположить, что на самом деле она не только осталась жива, но и ведет совсем неподобающий для ее положения образ жизни. Признайте, ваше величество — вам это нравится! Нравится, что нас с Элис считают героями. Нравится сидеть на крыше и слушать бессильный зубовный скрежет стражников, от которых удалось удрать. Вам доставляет удовольствие, когда Элис вместо привычных подколок хвалит вас... Да, для вас теперь очень важно мнение рыжей девчонки не пойми откуда. А еще — вам нравятся странные песни, рассказы о страшных мутантах Темных Миров, детальное описание так называемых "приколов" — мелких гадостей, которые ради шутки подстраивают друг другу альтернаторы — люди, на которых возложена ответственность хранить мир не только во всем мире, но во многих мирах. Люди, которые в чем-то по-детски наивны, искренни и правдивы. А еще, ваше величество, вам нравится Элис, даже к ее командному тону и бесконечным шуткам вы привыкли. И именно вы, ваше величество, трясясь от хохота, прибивали на внутреннюю сторону двери одного из убежищ табличку "бомжевальня" только ради того, чтобы каждый раз видеть ее и хохотать. В чем-то Элис была права — некоторые проблемы действительно можно решить при условии изменения отношения к ним. Демоны меня подери, да если я выживу и напишу мемуары обо всем произошедшем, да это же бестселлер получится покруче всяких приключенческих романов и детективов!!!              Пройдя пару проулков, я снова поднялась по пожарной лестнице и продолжила путь по крышам, размышляя обо всем происходящем. И в городе, и в моей жизни. Ну а чем еще заниматься, собственно, как не думать и философствовать? О, конечно же, будь рядом Элис — она бы сразу нашла мне массу дел — от подтягиваний и отжиманий до боя с завязанными глазами. Но Элис рядом нет, нагрузить меня тренировками некому, да и вообще я вроде бы как делом занята — убежище ищу. Вот только заняты делом ноги, а дурная голова, которая этим самым ногам не дает покоя, в это время размышляет о бренности бытия и на прочие темы, далекие от земных невзгод.              Что мне нужно? Мне нужен чердак заброшенного дома, на который очень, очень сложно забраться. Поплутав немного по крышам, я как раз такой нашла. Для того, чтобы попасть на чердак, надо было пройтись по квадратной трубе примерно восемь метров. Труба висела между двумя домами и... собственно, главное не смотреть вниз. Обычному человеку. А мне почему-то нестрашно. Элис вообще начала говорить в последнее время, что с моей гибкостью и вестибулярным аппаратом надо было в космонавты идти. Ну, это вроде как люди, которые летают на специальных кораблях на звезды. У нас пока что такого не придумали...       О том, что на чердаке кто-то есть, я понимаю еще находясь на улице. Да и плачущий в дальнем углу человек и не стремится, судя по всему, скрыть свое присутствие. Осторожно залезаю на чердак, здраво рассудив, что если человек плачет — значит, ему нужна помощь. Да и не навредит он... Наверное. Если я уверена, что он не навредит, то почему не опускаю правую руку, к которой прикреплено метательное устройство для "угощения" особо ретивых противников снотворными дротиками? Мда, вот она — школа Элис...              — Кто здесь? — спрашивает человек без особого страха — скорей, с удивлением. Ну еще бы — мало кому придет в голову идея забраться в практически недоступное здание. Да еще и под крышу. По крайней мере, мародеры еще точно не добрались — иначе бы на этом чердаке не было так много предметов. Мебель целая, без явных следов повреждения, кругом слой пыли — эти признаки дают понять, что собеседник пришел сюда ну максимум за пару часов до моего появления.              — Особь женского полу, интересующаяся причиной рыдать в столь живописном месте, — фыркнула я и сделала шаг по направлению к темному углу.              — Не подходи! — голос принадлежит подростку. И голос этот очень испуганный. Почему именно — я понимаю, когда паренек разразился кашлем. — Пожалуйста, уходи... Тень?!              Мои глаза на тот момент привыкли немного к темноте в помещении и я понимаю, что уже видела этого щуплого паренька в болтающейся на нем форме городской стражи. Верней, при нашей вчерашней встрече он был одет в форму, а сейчас на нем обычная одежда, которая также велика ему, как и мундир. Ирдес Кедс, кажется...              На расстоянии вытянутой руки лежит пистолет, рядом валяется листок бумаги — судя по всему, записка... Сам стражник сидит в углу прислонившись к стене. Его трясет, из горла периодически вырывается надрывный кашель. Окидываю взглядом картину и понимаю. Теперь понимаю. Все. Иногда в заброшенных домах мы находим тела. Рядом лежит пистолет и записка. Элис никогда не позволяла мне их читать почему-то, да и я не горела желанием. Все, что делала рыжая — это сжигала трупы прямо там, где они лежали. Один раз мы так сожгли целый дом, на четырех этажах которого были такие тела и записки рядом с каждым из них. Первый раз спросила я Элис об этом месяц назад, она только нахмурилась и запретила мне задавать ей вопросы на эту тему. Сейчас, когда я вижу Ирдеса, а рядом — пистолет и записку, я понимаю... Волосы на затылке встают дыбом, когда я понимаю, сколько людей покончили с собой за эти месяцы просто из-за отчаяния. Просто из-за того, что заразились и не хотели стать плакальщиками, не хотели ходить по улицам Дануолла, распространяя болезнь... И этот молоденький стражник, совсем еще ребенок, тоже не хочет становиться вот таким вот... Поэтому и пришел сюда... Плачет... Потому что страшно это — умирать вот так вот... Умирать вообще страшно — я помню ту боль от клинка наемного убийцы, я помню тот страх, который испытала, когда Корво держал меня на руках... Помню, как было потом холодно и как я удивилась, когда обнаружила, что жива, что все уже позади... Как была счастлива, поняв, что получилось избежать смерти. У меня получилось, но не у тех безымянных несчастных, о судьбе которых мы могли бы узнать по этим запискам. Элис их читала. Я нет. Да будь ты проклят, Берроуз, во что ты превратил мой город, тварь?!              — Уходи... — в голосе Ирдеса помимо страха теперь слышится отчаянная решимость. Парень поднимает пистолет и направляет его на меня. Но не целится тщательно, как это полагается делать... Я еще новичок, но понимаю его намерения. Может быть, сказывается практика общения с Рыжей — раньше я никогда не была проницательной. А жаль — возможно, доля внимательности и настороженности, и меня бы здесь не было. Берроуз бы сел в тюрьму, Корво был бы сейчас на свободе, а мой родной город не превратился бы в большую могилу. Бы... Бы...              Вот и сейчас напротив меня сидит паренек, который уже все решил, написал записку и... просто не набрался решимости выстрелить. А сейчас надеется, что я это сделаю за него. Думает, что если он выстрелит наугад, то я расценю это, как нападение, и среагирую соответственно... Надо что-то делать, но что? Чем я могу помочь, если он действительно заразился? Почему я сомневаюсь в том, что это чума? Ну хотя да — крови ведь на лице у стражника нет, а значит... Да ничего это не значит, просто еще ничего не ясно... Вот демоны дери!              — Опусти пистолет, Ирдес. Я не буду тебя убивать, по крайней мере, сейчас.              Я делаю два шага по направлению к нему и осторожно вынимаю из ослабевшей руки пистолет. Ирдес даже не сопротивляется. Почему? Может быть, просто, ему уже настолько плохо, что и сопротивляться нет сил.              — Заразишься... — снова попытался напугать меня парень, после чего отвернулся и раскашлялся.              — Давно это началось?              — Вчера после обеда.              — Ну тогда все равно уже заразились все, с кем ты контактировал.              Вот демоны меня дери! Зачем же я это сказала ему?              — Нет! Ты... ты врешь! — Ирдес пытается вскочить на ноги, но тут же со стоном сползает по стене. — Это неправда... неправда...              Бессвязные восклицания снова прерывает кашель. И меня начинают терзать смутные сомнения...              — А ну-ка иди сюда... Да не вертись ты, несчастье ходячее!              Стоп, почему я так грубо с ним обращаюсь? Да еще и этот термин — "несчастье ходячее", который применяла ко мне Эл в первые несколько недель тренировок. Отмечаю при этом, что ни злости, ни других негативных чувств к этому бедному парню не испытываю. Даже наоборот — жалко, хочу помочь. Нет, есть еще досада на его глупость, как и на глупость тех людей, которые по невежеству принимают за чуму обычную простуду.              — Ты ведь пошутила, да? — в голосе столько надежды. Увы, я не шучу — если это действительно чума...              Руки у парня ледяные, его самого колотит. Но ни следов крови на лице, ни характерной желтизны кожи я не замечаю. Встаю с намерением закрыть ставни и зажечь свет, чтобы было лучше видно.              — Только быстро... — тихо шепчет Ирдес, закрывая глаза и отворачиваясь к стене. Бедный ребенок мои действия истолковал совершенно неверным образом.       — Ирдес, я уже сказала, что не буду тебя убивать. Тебе лечиться надо, а не здесь сидеть. Горло болит?              Паренек кивнул и с надеждой посмотрел на меня.              — А ты что, чуму умеешь лечить?              — Чуму нет, а вот обычную простуду у придурков, которые шляются по заброшенным чердакам...              Черт подери, да просто... я просто переживаю за этого беднягу. Теперь я невольно начинаю понимать причину бесконечных подколок со стороны Элис. Понимаю эту язвительность, кажущуюся черствость. Пробыв с ней всего лишь три месяца, я невольно переняла ее манеру выражать чувства в несколько... искаженном варианте. Впрочем, может у меня и было подобное изначально, вот только... Да, вот только мне самой никогда ничего не доводилось делать для другого человека. Нет, конечно же, я издавала указы и постановления, именно благодаря мне улучшились условия безопасности для рабочих фабрик, повысилась заработная плата и общий уровень жизни населения... Но это политика. А вот когда у тебя на руках оказывается беспомощный человек, которому нужно как-то помочь, а нет ни лекарств, ни нормальных жизненных условий, ни... да вообще ничего нет... Вот тогда и понимаешь всю ответственность и ужас положения. Черт подери, главное Ирдесу не показывать, что мне страшней, чем ему.              — Что?              — Встать сможешь? — второй раз повторять уже сказанное смысла не вижу и поэтому перехожу к более важным вопросам.              — Зачем, я...              Так, мое терпение на исходе. Спокойно. Не злиться. Не орать. Подавить желание треснуть глупого мальчишку чем-нибудь тяжелым по голове. Вдохнуть. Выдохнуть. Говорить, как с маленьким ребенком. Как с умственно отсталым маленьким ребенком.              — Затем, чтобы лечь нормально. Тебе нельзя сидеть на холодном полу, такое поведение только усугубляет твое и без того плохое самочувствие.       — Ох и любите же вы, аристократы, умные словечки, — на лице Ирдеса мелькнула бледная тень улыбки. С моей помощью у паренька получилось встать и преодолеть несколько шагов до дивана. На который он и рухнул, сдавленно застонав.              Стаскиваю с себя куртку и укутываю ею паренька. Так, что теперь? Надо... Да, надо обшарить ближайшие дома и найти кое-что нужное. Элис, знала бы ты, стерва рыжая, как я тебе сейчас благодарна за "курс молодого бойца"...              — Спасибо... — тихо прошептал парень, сворачиваясь клубочком под теплой одеждой.              — Не за что пока. Лежи и постарайся успокоиться, хорошо? Я скоро вернусь, обещаю.              Ирдес кивнул и отвернулся к стене, вытирая с щек подсохшие дорожки слез. А я же быстро выскочила на знакомую трубу и пошла на поиски нужных мне веществ и... ну да, лекарства тут вряд ли найдутся, зато в доме напротив мне попались несколько одеял, бутылка дешевого пойла, гордо именуемого "вино" и пакетики со специями, среди которых меня интересовали, собственно, горчица и корица. Эл, я надеюсь, что твои "народные методы лечения" сработают. Черт, вот почему эта рыжая стерва не здесь сейчас? Как обычно — стоило нам разделиться и я впуталась в неприятности... Так, Джес, спокойно. Не паникуй. Ты девочка взрослая, справишься, тем более, что знания у тебя есть. А практический опыт, наверное, скоро появится.              ***       — А я сказала — давай сюда ноги!              — Не хочу я горчицу! Она щипется! — наверное, если бы парень не охрип окончательно, это бы прозвучало громко, жалобно, но... Но сейчас речь стражника едва можно разобрать.              — Я тебя ее не есть заставляю! Я сказала — давай ноги, а то свяжу и запихну в эти носки силой!              — Ну не на-а-а-адо!              Это не стражник! Это капризный маленький ребенок, ей-богу! Что, собственно, сейчас происходит? Ну на данный момент я этого мелкого паршивца лечу, а он еще, зараза, сопротивляется! Если идею выпить горячего вина с корицей и закутаться в теплое одеяло, чтобы согреться, парень воспринял на ура, то уже на этапе полоскания горла содой у нас возникли серьезные разногласия. Когда дело дошло до горчичников, вся благодарность Ирдеса ко мне испарилась, равно как и прошлый страх перед чумой и смертью в одиночестве. Горчичники я ему ставила уже практически с боем, а сейчас, увидев носки, в которых была насыпана все та же, мать ее за ногу да об стену, горчица, этот шкет категорично мне заявляет, что все, налечился.              — Надо, Ирдес, надо! Осложнения получить хочешь?              — Нет...              — Тогда давай сюда ноги.              В конце концов, победа осталась за мной — окончательно залеченный подручными средствами Ирдес, обиженно сопя, натянул на ноги "жуть" и, снова замотавшись в одеяла, отвернулся к стенке.              — Как самочувствие? — спросила я его ради поддержания разговора.              — Голова болит. И горло. А еще все кружится, — начал жаловаться Ирдес, повернувшись и уставившись на меня взглядом побитой собаки. — А еще горчица щиплется.              — Ну и хорошо, что щиплется. Не так уж и сильно ведь, верно? — я села рядом на стул и, поддавшись неожиданному порыву, осторожно погладила парня по голове.              — Не сильно, — признал парень и завозился на диване, устраиваясь поудобней. — А ты хорошая. Хоть и из благородных.              — Ничего я не из благородных! — принялась отнекиваться я, мысленно запаниковав. А ну как Ирдес догадается? — И вообще это не твое дело!       Я одергиваю руку, но в последний момент пальцы парня мертвой хваткой сжимают мою ладонь.              — Подожди... Прости, я... Не уходи только...              Обрывочные фразы прерываются новым приступом кашля. Парень пытается вскочить с кровати, но я не даю ему этого сделать. Сесть — пожалуйста, даже поддержу, а вот бегать тут мне не надо, вирус ходячий...              — Чш-ш-ш. Спокойно. Я не собираюсь тебя бросать одного в таком состоянии.              — Спасибо, — пробормотал стражник и снова улегся на диван. — Знаешь, Тень... Мне все равно, кто ты на самом деле. Вот только не считай, что я самый тупой, ладно? Конечно же, в натурфилософы меня не возьмут, но вычислить, что ты не из обычных работяг, можно на "раз-два".              — Это как же?              — Походка, манера держаться, речь...              — А с речью моей что не так?              — Вот "что" как раз и не так. Обычные люди не говорят так... слишком правильно. "Чё" или "шо" вместо "что", "вощет" вместо "вообще-то". А ты говоришь, как аристократы. Ну, или училки. Но на училку ты не похожа...              Парень снова кашлянул и отвернулся к стенке, натягивая одеяло на плечи. Нагнувшись, я помогла ему закутаться потеплей.              — И почему это я на учительницу не похожа?              — Добрая слишком. И Рыжая тоже.              — Ты главное, это при Рыжей не сболтни, а то она тебя в фарш покрошит.              — Не. Она на такое неспособна. Такие люди злом только на зло отвечают, а ударом — на удар. Вообще непонятная какая-то. Странная слишком. Но правильная, хоть и пытается казаться хуже, чем есть.              — Ты же нас один раз всего видел! — удивилась я количеству выводов, сделанных стражником всего лишь за период прошлого весьма короткого знакомства.              — Этого достаточно, — судя по голосу, парень улыбнулся.              — Тебе сколько лет-то хоть, умник?              — Шестнадцать.              Ой, не верю! Вот на вид, возможно, эти шестнадцать и есть, а в душе-то он ребенок ребенком.              — Не ври тете, паршивец.              — Ну четырнадцать, — зло буркнул "паршивец".              "И чего же тебя в стражу-то понесло в таком раннем возрасте? И куда родители то-твои и брат смотрели? Да почему тебя вообще в стражу взяли, если тебе не то что восемнадцати — шестнадцати нет?". Эти фразы так и просятся на язык, но я их не произношу. Потому что знаю ответ. После трех месяцев на улицах Дануолла я знаю ответы, казалось бы, на все вопросы, которые так или иначе возникали у меня в начале "уличной карьеры". В стражу понесло, потому что деться некуда. Потому что эта работа — пыльная, грязная и опасная, оплачивается эликсиром и едой. А еще — потому что сейчас такие обстоятельства, что на "несоответствующий" такой работе возраст парня просто закрыли глаза... Ну, или же он соврал. Действительно, дел-то — сказать, что тебе шестнадцать и что документы потерялись — сейчас такая неразбериха кругом, что разбираться никто не станет. Родителей у мальчика, возможно, нет. Или же по каким-то причинам братья с ними контакт не поддерживают. Простудился парень, скорей всего, когда грузил трупы на лодки — стражникам часто приходится этим заниматься, особенно тем, кто не в состоянии, подобно выходцам из тюрем, запугать кого-то, дабы перевалить работу на чужие плечи... На такие вопросы ответы находятся сами собой, а если вдруг задашь такой — мигом из "почти друга" превратишься во врага. Потому что у каждого в этом городе свои раны, свои тайны, которые обитатель ревностно охраняет от чужих...              Когда я собралась было задать Ирдесу какой-то интересующий меня вопрос общего характера для поддержания беседы, то обнаружила, что парень уже заснул. Ну что же, наверное, это хорошо. Хотя бы до вечера придется мне побыть здесь. А если не повезет — то и еще дольше. Ох, влетит же мне от Элис. С другой стороны — я ведь не обязана ей отчитываться и... Но все равно как-то не по-человечески получается.              "Эл?"              Посылаю мысленный, что называется, запрос. Если стерва в пределах досягаемости своего "телепатического поля", то она меня услышит. В ответ — тишина. Что же, значит, она меня пока что еще не хватилась.              Я ошиблась — всего лишь несколько минут спустя на чердак запрыгнула рыжая и чуть не кинулась на меня с кулаками.              — Чшшш, разбудишь, — прошептала я, кивая в сторону спящего.              Злость во взгляде Элис сходит на нет, она осторожно, не шумя, подходит к растянувшемуся под несколькими одеялами стражнику.              — Ба, знакомые все лица... Не чумной он, простуженный просто.              Ну, к тому моменту и я об этом догадалась. Но все равно — заключение от Элис меня малость успокоило. Разумеется, официального медицинского образования рыжая стерва не имеет, однако что-то мне подсказывает, что альтернаторы на своей Базе проходят такую подготовку, которая нашим "светилам" и не снилась. Ведь смогла же она меня спасти тогда, в Башне?              — Хорошо, — я облегченно улыбнулась и быстро пересказала Электре события последних нескольких часов.              — Так, ну оставаться здесь на ночь, да еще и с этим — опасно. Вроде бы как банда какая-то поблизости есть, а ну как сюда сунутся?              — И что ты предлагаешь? Идти-то он нескоро сможет...              — Замотаем в одеяла и я его дотащу до дома.              — А ты знаешь, где он живет?              — Для меня не проблема это выяснить, ты же знаешь.              — А если он еще больше простудится?              — Ну, если он переночует на этом продуваемом сквозняком чердаке, то уж точно еще больше простудится.              На том и порешили.              ***              Где же он, черт подери?! Я в который раз с тоской осмотрел очередной закоулок, где мы играли, бывало, в детстве, и констатировал, что брата здесь нет. Ирдес, глупый маленький ты ребенок! Чертыхнувшись, я в который раз поправил перевязь с мечом и кинул мимолетный взгляд на окна нашей квартиры, надеясь, что брат вернулся... Да, так и есть — в окне горит неяркий ровный свет лампы. Ну ты сейчас у меня получишь!!!       По лестнице я несся, перепрыгивая через две ступеньки. Однако, на подходе к дверям квартиры почему-то задержался и продолжил движение как можно тише. Почему? А не знаю, паранойя вдруг проснулась... Как оказалось — не зря, ведь первое, что я увидел в тихонько приоткрытую дверь — знакомые по вчерашнему дню бабы. Причем, Рыжая, которая едва ли намного старше меня, тащила на спине замотанный сверток. Впрочем, на тот момент, когда я тихонько заглянул в приоткрытую дверь, она как раз положила свою ношу на кровать. Аккуратно так положила. Тень, все время стоящая рядом с окном, тихонько хихикнула и едва слышно прошептала:              — Прикинь, какая мордашка у его брательничка будет, когда он этот "подарочек" обнаружит...              Я замечаю, что сверток из одеял напоминает по форме человеческое тело. А еще — что этот сверток перемазан чем-то красным. Ирдес... Он все-таки попался этим тварям... Я знал, что с ним что-то случилось, но так надеялся, что он жив... Сволочи... твари... Как же я вас ненавижу!!! Зачем только мы про вас все сразу капитану Карноу не рассказали? А все Ирдес: "добрые они, хорошие, нас спасли, давай не будем подлостью отвечать"... И что получилось? Эти падлы просто решили убрать нас, как ненужных свидетелей. Мы же ничего не рассказали... За что, твари?! Что вам брат мой сделал, ублюдочные вы...       Возможно, будь я в здравом уме и трезвой памяти — никогда бы не решился на подобное. Шутка ли — убийство... Тем более женщин, хоть и преступников... Я тихо достал пистолет и в следующий момент заскочил в комнату, одновременно стреляя в Рыжую. Второй рукой я достал меч — с Тенью справиться труда не составит. Она не владеет холодным оружием также хорошо, как и ее подельница... Чужой подери, а можно подумать, я им владею...              Выпущенная из пистолета пуля словно застревает в странном сером барьере, вылетевшем... да, из руки Рыжей. Чужой меня подери, неужели то, что говорили про этих баб — правда? Про то, что они ведьмы и... да, скорей всего так оно и есть. Не имей они возможностей, связанных с Темной Магией — никогда бы так долго не смогли пакостить страже...              Простой выпад в сторону Тени. Она скрещивает клинки со мной. На какое-то мгновение мы оказываемся лицом к лицу и меня поражает то недоумение и даже страх, которые я вижу в серых глазах. А еще — в них самая настоящая обида, наверное, женщина даже губы надула, вот только под маской этого не видно... Обида-обидой, страх-страхом, но меч она у меня из руки выбивает. После чего вскидывает руку и мне в шею втыкается что-то... больно, но это не пуля. Дернув, замечю в своей руке шприц со снотворным... что?! Последнее, что я увидел перед тем, как вырубиться — зашевелившийся на кровати сверток...              ***              Когда я открыл глаза — обнаружил себя привязанным вверх ногами к потолку родной квартиры. Достаточно... непривычное пробуждение.              — Доброе утро, вернее, ночь, — раздался сбоку хриплый голос брата.              Ирдес... Я вспомнил все — и неожиданных визитеров, и их странную и страшную ношу и свои жалкие попытки расквитаться с ними.              — Ирдес! — я отчаянно завозился в коконе из розовой ленты, которой, собственно, был обмотан. Ну, Тень, ну, погоди!!!              — Сними меня отсюда! — скомандовал я хохочущему брату.              Несколько минут спустя лента с меня была снята, после чего Ирдес непонятно зачем скрутил ее в рулон и убрал в свою тумбочку. Я смотрел на живого и невредимого брата, не веря своим глазам! Получается, что они не убивали его и вообще вреда не причинили?! Но что произошло? Зачем тогда было его похищать?!              Раздавшийся несколько секунд спустя жуткий кашель вызывает у меня смутные сомнения и догадки. Собственно, догадки эти подтверждаются, когда Ирдес опускает голову и начинает каяться, шмыгая носом. Это... Это... Ну у меня просто слов нет! Никаких! Даже нецензурных! Хотя, поведение Ирдеса мне понятно — я бы и сам, возможно, точно так же поступил в подобной ситуации. Но вот Тень... Ей-то зачем с ним возиться? Предположим, на тот чердак она забрела действительно случайно, но так почему не пристрелила малого, ну или не усыпила дротиком? Начала возиться, лечить, потом они вместе с Рыжей его домой притащили... А сейчас мелкий сидит на кровати, как ни в чем не бывало кутаясь в незнакомую черную куртку, явно принадлежащую одной из особей женского полу, заходивших к нам в гости. Ну я... Я вообще ничего не понимаю!              — В общем, как ни крути, а придется тебе просить у них прощения в следующую встречу.              — Так, стоп! Ты что, еще и на свидание к ним собрался! Может тебя еще и в группировку пригласили?!              Смех, прерываемый кашлем. Так, надо заварить чай на травах и напоить малого... Лекарств бы... ну да откуда нам их взять в этом квартале-то. Эликсир есть, конечно, вот только от простуды он не поможет. Ладно, будем спасаться чайком.              — А еще горчицей, содой и горячим вином в небольших количествах, — хмыкнул брат. Чужой подери, я что, уже вслух мысли произносить начал? Да уж, с таким братом и с такими проблемами недолго и свихнуться. Ну ничего... Ирдес жив и это главное. А с проблемами справимся, не впервой. Все будет хорошо...              — Вот именно. А про Рыжую и Тень думать забудь, понял?!              — Прайм, успокойся! Я не собираюсь к ним, как ты говоришь, в банду, просто... Тень хорошая очень...              — Влюбился, поди? — подколол малого я.              — Пошел ты, — беззлобно огрызнулся тот, после чего растерянно провел рукой по своим плечам. — Вот блин! Тень же куртку забыла!              — Ну и что ты мне теперь предлагаешь? Искать, где эти сумасшедшие живут?              Но действительно, нехорошо как-то получается... Ну а вдруг она за ней все же вернется? Вспомнит, где оставила и... Вот именно, что "и" — вряд ли она рискнет сюда лезть за какой-то курткой, с учетом произошедшего несколько часов назад инцидента...              — Давай так сделаем — я ее повешу за окном на прищепках. Раз они забрались сюда через окно, значит — снять куртку с такой высоты им труда не составит, верно?              Ирдес, согласно кивнув, стянул с себя черный прикид и протянул мне. Хм... Куртка как куртка. Дешевая, добротная... У нас у самих есть такие, ну почти такие... В этот момент из кармана что-то выпадает. Заколка... Или брошь? Я не особо разбираюсь в женских украшениях, но понимаю, что вещь дорогая. Переглянувшись с Ирдесом, переворачиваю украшение и замечаю небольшую гравировку. Инициалы... Две буквы и странный символ — то ли буква, то ли какой-то рисунок... Однако...              — Что там? — брат заинтересованно осматривает мою находку, на мгновение замирает, но потом, видимо, приняв какое-то решение, говорит: — ничего не понимаю. Впрочем, я уже предполагал, что она из аристократов, видимо, это ее вещь.              — Или украла где-то.              — Или украла, — послушно повторил Ирдес, хотя по его глазам я видел, что сам он в эти слова ни на секунду не поверил.              — Засуну обратно в карман — сделаем вид, что ничего не знали и никакой броши или заколки не видели.              Брат кивает, соглашаясь с моим решением и, снова раскашлявшись, заворачивается в одеяла. Потрогав его лоб, констатирую, что жара почти нет... Хорошая новость, особенно если учесть, что нам послезавтра, верней, уже завтра на работу. Черт, отпросить бы его... Но тогда придется рассказывать про болезнь, а это опасно, с учетом того, что сейчас всех в чумные записывают. Кашель, будем надеяться, никого не насторожит... Если что, дам ему пачку сигарет — пусть курит, все решат, что ребенок выделывается и от этого ему хреново... Так, ладно, для начала — куртку повесить на улицу...              Запихнув брошку или заколку в карман и застегнув все карманы на пуговицы, я повесил куртку на прищепки и закрыл окно. А сам пошел к брату. На следующее утро кинув мимолетный взгляд за окно, я обнаружил, что вещи как не бывало, хотя прищепки на месте... Что же, значит, все нормально.              ***              — Ебут твою мать, Колдуин! — я только вздохнула и потупилась, слушая выговор от Элис. Уже три часа примерно с тех самых пор, как подруга вернулась с забытой мною курткой в руках, она материт меня на чем свет стоит. — Ты чем, вообще, блять, думала?! Если разбрасываешь свои ебаные вещи хуй пойми где, нехер в карманы пихать брошки, по которым каждая собака тебя может опознать! Какого хера ты ее до сих пор не выкинула или не спрятала?              — Ну я же... Но я же...              Чужой меня подери, какая же я дура!!! Оставить вещь со своими инициалами... И правильно Элис говорит, в принципе...              — Ты как дура тупая, за шмотки держишься, что ли?!              А вот тут Рыжая неправа, ой как неправа. Мне не брошку жалко... В принципе, я бы от нее давно избавилась, как и от приметной золотой заколки, вот только... Вот только заколка у меня взялась также, как и остальные предметы гардероба — сделали на заказ к одному из костюмов, а брошку мне подарил Корво...              — Отлично! Просто чудесно! Любовничек подарил вещичку с инициалами и наша сентиментальная дура не в состоянии ее даже заныкать где-то, таскает все время на виду... Ты уже тогда пойди, блять, и сама сдайся Берроузу! Прикинь, как Корво рад будет, когда узнает, что по его "подарочку" тебя опознали и прихлопнули?              — Это тебя не касается, понятно?! Ни наши отношения с Корво, ни... ни все остальное!              Скотина! Давит на самые больные места... Действительно, стоило только представить, что меня из-за вещи с инициалами... Особенно если учесть, что вещи мои весь город знает... нет, если простым людям в большинстве случаев на это плевать, то что было бы, окажись моя брошка в руках кого-то из приспешников Берроуза? Случайность, мало ли... также, как по случайности я забыла о том, что в простой куртке спрятана дорогая вещь...              — Ах, не касается?! Отлично! Меня здесь вообще ничего не касается, я так смотрю! Ты что вообще о себе возомнила, курица тупая? Думаешь, стала такая умная и сильная?! Сначала пропадаешь на весь день, хотя тебя послали осмотреть район и найти новое убежище... потом ты свои шмотки, блять, проебываешь и при этом палишься на заколке... Я что, собачка, блять, за тобой подчищать ходить? Или служанка?!              — Не смей со мной так разговаривать!              — А то что?! — с вызовом смотрит на меня Рыжая.              Я растерянно хлопаю глазами. Действительно, а что я ей могу сделать? Ну, наорать в ответ... Как вариант — броситься драться и наполучать тумаков, потому что она меня сильней в несколько раз. А, да, еще я могу пригрозить уйти, вот только без нее я ничего не смогу. И она, видимо, знает об этом... Знает и пользуется тем, что я... что у меня даже нечего ей противопоставить. Срывает на мне свою злость, как будто... как будто я во всем виновата...              — Слушай, но с убежищем косяк мой, да! Но с другой стороны — я же не могла Ирдеса бросить, не по-человечески это...              — А вот заметь, по поводу Ирдеса я тебе ничего не говорила, но связаться то со мной можно было сразу, как его нашла, а не хуй пойми сколько времени спустя, когда я твой труп по всем окрестным мусоркам поискать успела! И заметь, даже про то, что ты куртку проебала, ничего не говорю, хотя по идее, ты должна за своими вещами сама следить. Но, блять, эта гребаная брошка, которая может свести на нет все попытки тебя хоть как-то замаскировать под местность, ты хоть понимаешь, что...              — Замаскировать... ага. Ребенок вон и то догадался, что я из аристократов...              — Милочка моя, аристократы разные бывают, впрочем, это ты сама знаешь... И одно дело, когда ты представитель какой-то семьи Пупкиных, которые демонстрируют хорошее воспитание и не известны ничем, кроме своего существования, а другое дело — когда у тебя в кармане находят брошку с инициалами Джессамины Колдуин, а для особо тупых рядом нарисован герб вашей семейки! Вот это реально охуенчик!              — Прости...              — Закрыли тему. В следующий раз будешь сама выкручиваться...              Элис устало отворачивается и проводит рукой по лицу. Тяжело опираясь рукой о стену, садится на кресло и щурит глаза на свет. Бледная она какая-то...              — Эй, с тобой все в порядке?              — Жить буду, — зло буркнула девушка.              — По поводу "выкручивайся сама" — ты так каждый раз говоришь... И все равно лезешь меня вытаскивать...              — Потому что у нас своих не бросают. Закрыли тему.              Да уж... Своих не бросают. Их вытаскивают из неприятностей, на них матом орут три часа, обвиняя во всех прошлых и будущих несчастьях, их третируют, оскорбляют, им отвешивают тумаков на тренировках, без конца издеваются, обзывают клячами и клушами, а еще изредка овцами, дурами, идиотками, долбоебками и так далее... Но не бросают. Кажется, я начинаю немного понимать свою напарницу...              — В общем, у тебя три дня, чтобы придумать, что делать с этой своей хренью. Если я через три дня обнаружу ее в твоих вещах или, упаси боже, в карманах — утоплю.              — Брошку или меня? — подтруниваю я.              — Обеих!              — Как мило это звучит, — кисло пробормотала я. После мы с Рыжей переглянулись и непонятно почему, начали хохотать. Смех без причины — это заразно. Впрочем, только им и можно спастись во время глобального невезения...